Вино и сигареты

Мрачная комната. Стены небрежно покрашены в нежно-зелёный цвет, штукатурка потолка в одном из углов пожелтела и начала потихоньку отваливаться из-за частых дождей. Лампочки не светились. Единственным источником света было окно. Тучи немного расступились, показывая серое небо, но не позволяли солнцу заглянуть в палату. Парень сидел один, в белом халате, с уставшими глазами. Его, обычно мягкие волосы стали тонкими и ломкими, а вместо привычных локонов, падающих на плечи, теперь был наскоро собранный пучок. Валет тяжело дышал, разомкнув губы. Его голубые очи не отрывались от стекла, а мысли мешались между собой, не позволяя сосредоточиться и удержаться за один довод. Даже тихий стук в палату не смог «разбудить» юношу. Дверь отворилась. Жёлтый свет из коридора уронил полосу на пол. — Добрый день, Зонтик. Как вы себя чувствуете после процедуры с ИВЛ? — раздался нежный женский голосок медсестры. Трефовый медленно развернулся, продолжая хрипло дышать с приоткрытым ртом. — А…? Я чувствую себя немного лучше. Но голова болит. Наверное просто устал. — К вам пришёл посетитель, его пустить? — Да, пожалуйста. Девушка кивнула и закрыла за собой дверь, вновь оставив пациента одного, но уже через несколько минут в палату зашёл парень. В его руках была рабочая сумка, а на плечи, поверх тёмного пальто был накинут одноразовый халат. — Привет, Зонтик. Как ты? Шестой даже не обернулся на голос своего короля. Он упал на подушку и крепко прижал к себе одеяло. — Ты устал, да? Не переживай, я ненадолго. Забежал посмотреть как ты после ИВЛ. — Мне так плохо… Я устал, Куро. Давай прекратим лечение. Второй встрепенулся, недовольно фыркнув. — Скоро тебе станет лучше. Даже не смей думать о плохом! Валет поёжился и закрыл глаза. Он и не думал. Говорил так, как есть. Было больно. Больно и плохо, дышать было трудно, а частый кашель медленно разрывал грудную клетку. С каждым днём состояние всё хуже и хуже. Казалось, что завтра, тяжёлые веки навсегда сомкнутся, не позволив Зонтику последний раз взглянуть на солнце. Вскоре хрипы превратились в посапывание. Куромаку нежно погладил валета по плечам и с тихим вздохом вышел в коридор. Сдаваться нельзя, но руки опускались сами по себе. На глазах наворачивались слёзы. Врачи делали всё, что могли, но состояние больного только ухудшалось. Зонтик сидел на кровати, оперевшись о подушку. Сегодня он сел самостоятельно. Видно, силы не до конца покинули больное тело. В руках была толстая книжка с пожелтевшими страницами. Глаза быстро пробегали по строчкам, вникая в сюжет произведения. Во время приступа сильнейшего кашля, книгу приходилось откладывать. Всё равно смысл слов был утерян, приходилось прочитывать страницы вновь, и вновь. Уже знакомые удары и голос медсестры. Молодая девушка, улыбаясь, вошла в палату. В её руках была тарелка с супом и столовые приборы. — Приятного аппетита, Зонтик. Покушайте, пожалуйста. — Спасибо, я не хочу, — улыбнувшись, тихо просипел трефовый, оторвавшись от книги. — И всё же, поешьте. Девушка вышла из палаты, деловито поправляя кудряшки. Валет лишь проводил её взглядом и стал алчно вчитываться в рассказ, поглощая каждый кусочек информации. Прошло минут десять, пока не раздался стук. Дверь не открылась, никого не было видно. Это ввело шестого в недоумение и некую злость, поскольку в книге началась кульминация. И всё же, он собрал всю волю в кулак, и что было сил проговорил: — Входите! Вопреки всем ожиданиям, на пороге комнаты стоял высокий мужской силуэт с огромным букетом голубых гипсофилов. У него были завитые, от высокой влажности волосы, от него пахло сыростью и дождём. Зонтик так сильно испугался и был в таком шоке, что просто смотрел на пришедшего с открытым ртом, пробегаясь взглядом по каждому сантиметру тела. Тяжёлые шаги стали медленно приближаться к больничной койке. В следующую секунду сильные руки обвили валета, а у того на ресницах заблестели слёзы. Он не мог дышать и произнести хоть слово. Наконец Зонтик просто заплакал. Он вцепился в Пика, жадно вдыхая его запах, пока восьмой нежно шептал на ухо: — Прости, Зонтик. Я не должен был уходить, я был не прав. — Пик… Пик, останься со мной, никуда от меня не уходи. Не бросай меня! — сквозь слёзы бубнил трефовый, попутно шмыгая носом и всхлипывая. — Не брошу, Зонтик. Обещаю. В таком положении парни оставались, пока валет не перестал плакать. Просто устал и сил на слёзы не осталось. Он всхлипнул последний раз и нехотя отпрянул от возлюбленного. Пик улыбнулся и с нежностью уложил шестого на подушку, отложив букет на прикроватную тумбочку. Король сел на простынь и начал нежно проводить тёплой ладонью по щеке трефового. Тот прильнул к руке, в желании чувствовать присутствие любимого человека. — Почему ты пришёл? — вдруг тихо спросил шестой, прикрыв глаза. — Я понял, что мне не хватает тебя, — тяжко вздохнул лидер, поскольку такие речи давались ему с трудом. — Для меня ты особенный. Словно до твоего появление вся моя жизнь была окрашена в серые цвета, как и после твоего исчезновения. Всё это время, это расставание было лишь для того, чтоб я осознал, насколько ты мне важен. Зонтик, будь моим. Я вытащу тебя, обещаю, — янтарный взгляд устремился на валета, ожидая хоть словечка с его стороны. Губы уставшего юноши расплылись в кривую улыбку. — С тобой хоть на край света, Пик. Но обещай, что не будешь грустить, когда я умру. Резкая боль кольнула в груди восьмого. Он обнял Зонтика уткнувшись в его грудь. Валет так спокойно говорил о собственной смерти, что это выбило короля из колеи. — Нет, ты не умрёшь. Ты выйдешь из этой больницы самостоятельно на своих ногах. Ты будешь жить полноценной жизнью. Мы обязательно справимся с этим, и ты должен стараться, слышишь меня? Кроме сиплого кашля, ответа не послышалось. Пик бережно усадил трефового на свои колени, придерживая его, чтобы отогнать все непрошеные мысли и переключить внимание. — Давай ты поешь? Если хочешь, я покормлю тебя. — Ой, нет, нет, я не хочу! Зонтик забавно поморщился и прикрыл ладонями личико. — Даже ради меня не поешь? Хочешь оставить меня одного? — мрачно поинтересовался Пик. Это действительно сработало. Шестой поел, причём съел больше половины, чего не делал уже очень давно. Медсестра была приятно удивлена, увидев почти пустую тарелку и мило обнимающихся парней. Как бы не было грустно, часы приёма строго ограничены, поэтому восьмому пришлось покинуть ослабшего юношу, он обещал непременно вернуться с наступлением завтрашнего дня.