Тайны на трибунах

С первыми лучами солнца утро в Барселоне наполнилось особым дыханием. Небо, окрашенное в нежные оттенки розового и золотого, обещало новый день, полный свершений и достижений. В воздухе витал аромат свежескошенной травы и утренней росы, искрившейся на зелёных полях, словно маленькие алмазы. Спортивный городок начинал пробуждаться. На дорожках, обрамлённых живописными деревьями, уже слышались шаги спортсменов, готовившихся к тренировке. Их лица светились ожиданием, а глаза искрились решимостью. Некоторые разминались, выполняя растяжку, другие обсуждали тактику предстоящей тренировки, а кто-то уже усердно работал над техникой. В центре городка возвышался большой стадион, где с минуты на минуту должна была начаться тренировка основной команды. Звуки свистка и команды тренера словно магнит притягивали внимание всех вокруг. На площадках уже были расставлены мячи и оборудование. Тренеры с серьёзными лицами и блокнотами в руках проверяли готовность своих подопечных. Каждое движение, каждая улыбка и каждый взгляд создавали атмосферу единства и стремления к победе. Элизабет почти дошла до трибун, готовясь к началу рабочего дня, как вдруг её резко отдернули за руку и затащили в тёмную комнату, предназначенную для технического персонала. Девушка уже хотела закричать, но ей быстро закрыли рот ладонью и развернули к себе. Увидев перед собой Пабло, она немного выдохнула, хотя чувство гнева лишь нарастало. — Какого черта ты творишь!? — воскликнула она, отталкивая футболиста от себя. — Я чуть не сдохла от страха! — Ты мне не ответила на сообщение с утра, — произнёс он, сложив руки на груди. — Я торопилась и даже в руки телефон не брала! Ты почему ведёшь себя как маленький?! — не унималась блондинка. — Я просто хотел тебя довезти, — произнёс он, не отводя от неё взгляда. Его глаза искрились недовольством, но в них также читалось желание понять её. Элизабет закатила глаза и сделала шаг назад, стараясь восстановить дистанцию между ними. — Я могу сама позаботиться о себе, — произнесла она, стараясь звучать уверенно, хотя внутри неё всё ещё бушевали эмоции. — Не надо было меня пугать. Гави вздохнул; его плечи слегка опустились, и он, кажется, осознал, что перегибает палку. — Извини, я не хотел тебя напугать. Просто... я переживаю за тебя. Всё-таки ты моя девушка. Она не могла не заметить, как его глаза блестят, когда он смотрит на неё. Девушка ощущала, как её гнев постепенно уходит, уступая место чему-то более глубокому. Но она всё ещё пыталась сохранить свою независимость. — Это не значит, что я не могу заботиться о себе, Пабло, — произнесла она, хотя её голос звучал уже менее уверенно. Сделав шаг назад, она заметила, как парень снова приблизился, и почувствовала его присутствие как физическое давление. — Я понимаю, — сказал он тихо, его голос стал мягче. — Но иногда мне кажется, что ты не осознаёшь, как сильно я переживаю за тебя. Гави протянул руку и аккуратно коснулся её плеча. Этот жест был полон нежности и заботы. Элизабет замерла на мгновение от его прикосновения. Её сердце колотилось в груди, и она ощутила, как по коже пробежала волна тепла. Внутренние барьеры начали трещать под напором его слов и прикосновений. — Ты ревнуешь, а не переживаешь, — произнесла она с усилием, хотя внутри неё уже возникали сомнения. — Думаешь, я не вижу твоей реакции на моё общение с другими парнями? Он слегка наклонился вперёд, и Элизабет почувствовала его дыхание на своей коже. Это было настолько близко и интимно, что она невольно задержала дыхание. В комнате царила напряжённая тишина, нарушаемая только их дыханием и стуком сердца. — Конечно, — согласился парень, его голос стал ещё тише. — Ты просто не осознаёшь, насколько сильно я хочу тебя. И я понимаю, что другие тоже могут испытывать нечто похожее. Я не хочу больше терять тебя. Каждый раз, когда ты смеёшься с другими парнями, у меня внутри что-то сжимается, — произнёс он, а его голос стал низким и хриплым. Она встретила его взгляд, и в его глазах читалось не только желание, но и страх. Это было новым для неё — видеть его таким уязвимым. Элизабет сделала шаг назад, но он быстро схватил её за запястье, притянув к себе. Его ладонь была тёплой и сильной, а её кожа отозвалась на это прикосновение дрожью. — Пабло, отпусти меня, — произнесла она, стараясь сохранить твёрдость в голосе, хотя внутри неё бушевали противоречивые чувства. — Нет, — ответил он резко, его голос звучал почти грубо. — Я хочу, чтобы ты поняла, как мне важно то, что между нами. Он приблизился ещё ближе, и Элизабет почувствовала его запах. Это было одновременно возбуждающе и пугающе. Она хотела вырваться из его хватки, но вместо этого осталась стоять, словно прикованная к месту. — Ты не можешь запретить мне общаться с кем-то! — воскликнула она, но её слова звучали уже менее уверенно. — Тем более с теми, кто мне дорог. Пабло наклонился ещё ближе, так что их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Его глаза горели ярким огнём решимости. — Педри для тебя дорог? — спросил он с такой настойчивостью, что Элизабет почувствовала, как её сердце сжалось. — Конечно, — прошептала она, стараясь сохранить твёрдость в голосе, хотя внутренние противоречия уже начинали давить на неё. — Но это не меняет моих чувств к тебе. Гави наклонился ещё ближе, его дыхание стало горячим и тяжёлым. Он смотрел на неё с такой настойчивостью, что Элизабет почувствовала, как её сердце забилось быстрее. — Я не прошу тебя оборвать все мосты, — произнёс он, его голос звучал низко и напряжённо. В его глазах сверкала искра ревности, и это заставило её замереть. — Но вы слишком близки. Он снова называет тебя Лиззи? Что за бред? — Мы просто друзья, — ответила она, хотя её голос звучал уже менее уверенно. Девушка чувствовала, как его рука всё крепче сжимает её запястье, а это пугало. — Друзья? — повторил он, его губы едва заметно изогнулись в усмешке, не предвещающей ничего хорошего. — Ты уверена, что это именно то, чего он хочет? Элизабет попыталась вырваться из его хватки, но он не отпускал её. Вместо этого он ещё больше приблизился, и она почувствовала его тепло, его силу. Это было так близко и интимно, что у неё перехватило дыхание. — Я вижу, как ты смеёшься с ним, как вы общаетесь, — произнёс он тихо, но с раздражением в голосе. — Каждый раз, когда ты рядом с ним, у меня внутри что-то ломается. Каждый раз, когда ты проводишь время с ним, я чувствую себя беспомощным. — Я могу сама позаботиться о себе! — произнесла она с усилием, хотя внутри неё бушевали эмоции. Гави наклонился ещё ближе, так что их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Его глаза горели ярким огнём, полным страсти. — Только не после всего, что было между вами, — произнёс он настойчиво, и Элизабет почувствовала, как её сердце сжалось. Она попыталась отвести взгляд, но он не позволил ей этого сделать. Его пальцы нежно, но настойчиво обхватили её подбородок, заставляя встретиться глазами. — Я не хочу делить тебя с кем-либо, — произнёс он глухо, и в его голосе звучала настоящая боль. Элизабет задохнулась от его слов. В них было столько неприкрытой ревности и желания обладать ею безраздельно, что она почувствовала, как её сопротивление начинает таять. Вместо ответа она лишь слегка приоткрыла губы, и в следующий миг Пабло жадно поцеловал её. Это был не нежный и робкий поцелуй. Этот поцелуй был полон отчаяния, страсти и едва сдерживаемой агрессии. Его язык проник в её рот, исследуя каждый уголок, словно требуя полного подчинения. Элизабет ответила на его поцелуй с той же страстью; её руки вплелись в его волосы, притягивая его ещё ближе. Он прижал её к себе так крепко, что она почувствовала биение его сердца — быстрое и рваное. Одна его рука скользнула под её толстовку, лаская спину и заставляя девушку выгибаться навстречу. Его прикосновения были резкими, почти грубыми, но в этом была своя особенная нежность. Элизабет застонала от нахлынувшего желания. Она чувствовала, как его пальцы двигаются по её коже, вызывая волны жара, которые распространялись по всему телу. Она сжимала его волосы всё крепче, боясь, что он отстранится, опасаясь потерять это опьяняющее чувство близости. Гави оторвался от её губ на мгновение, жадно вдыхая воздух. Его глаза были темными от желания. Он посмотрел на неё, словно пытаясь прочитать её мысли, а затем снова наклонился и поцеловал её в шею, оставляя влажные, горячие следы. Его рука продолжала скользить под её толстовкой, поднимаясь всё выше к груди. Элизабет вздрогнула, когда он коснулся её через тонкую ткань бюстгальтера. Она застонала снова, и на этот раз в её стоне было больше желания, чем протеста. Парень словно почувствовал это и сжал её грудь в своей руке — нежно, но настойчиво. Элизабет выгнулась ему навстречу; её тело требовало больше ласк, больше близости. Она забыла обо всем на свете, кроме него, кроме этого поглощающего их обоих огня. Вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату вошёл Ханси Флик. Его фигура казалась огромной, а выражение лица было полным гнева и раздражения. Он остановился на мгновение, оценивая ситуацию, и его глаза встретились с парой, застывшей в объятиях. Внутри него всё кипело. — Что здесь происходит? — произнёс он с ледяным спокойствием, но в голосе звучала угроза. Гави мгновенно отстранился от Элизабет, убирая руку из-под толстовки; его лицо побледнело от неожиданности. Блондинка, всё ещё охваченная эмоциями, быстро привела себя в порядок, но в её глазах читалась паника. Ханси злобно посмотрел на Гави: — На поле, сейчас же! — скомандовал он, указывая на дверь. Пабло не стал спорить; он быстро вышел из комнаты, оставив покрасневшую девушку одну с её мыслями и чувствами. Когда дверь за Гави закрылась, Флик повернулся к Элизабет. Его глаза были полны недовольства и строгости. Он не собирался оставлять это без внимания. Девушка почувствовала себя уязвимой под его взглядом. — Ты здесь работаешь или занимаешься чем-то другим? — произнёс он, делая шаг назад к двери. — Надеюсь, ты подумаешь над своим поведением. С этими словами он вышел из комнаты, оставив Элизабет в полном смятении. Она осталась одна в комнате, и её сердце колотилось в груди. Слова Ханси продолжали звучать в её голове, как эхо. Она почувствовала, как слёзы подступают к её глазам, и не смогла сдержать их. Сначала одна, затем другая капля скатилась по её щеке, оставляя за собой влажный след. Элизабет не могла понять, что именно вызвало такой поток эмоций: гнев на саму себя за то, что позволила всему этому случиться, или горечь от того, что произошло между ней и Пабло. Она быстро натянула капюшон толстовки, надеясь скрыть свои чувства от чужих глаз. Элизабет не хотела, чтобы кто-то увидел её слабость. Выйдя из комнаты, она старалась не встречаться с взглядами других игроков, которые могли заметить её состояние. Шаги были быстрыми и решительными, но в то же время она чувствовала себя потерянной. Когда блондинка добралась до трибун, она остановилась на краю, глядя на поле, где команда готовилась к тренировке. Её взгляд был пустым, а мысли путались. Она пыталась сосредоточиться на происходящем вокруг, но всё её внимание было занято воспоминаниями о разговоре с Пабло — о том, как он крепко сжимал её запястье и как ругался на её связь с Педри. Слёзы продолжали течь, и Элизабет не могла сдержать всхлипы. Она чувствовала себя одинокой и непонятой. Все эти эмоции накрывали её с головой, как буря, и она не знала, как выбраться из этого водоворота. Присев на одну из скамеек, она закрыла лицо руками, пытаясь унять свои чувства. В этот момент ей хотелось лишь одного — сбежать от всего этого хаоса и найти покой. Но вместо этого она оставалась здесь, наблюдая за тренировкой, чувствуя себя частью чего-то большего и одновременно полностью изолированной от этого мира. Элизабет попыталась сосредоточиться на футболистах, но вскоре её внимание привлекли шаги, приближающиеся к ней. Девушка подняла голову и увидела Педри, который с озабоченным выражением лица направлялся в её сторону. — Лиззи, что случилось? — спросил он, опираясь на перила под трибунами. Его голос был полон заботы, а глаза — беспокойства. — Ты плачешь? — Всё нормально, — дрожащим голосом ответила блондинка, закрывая своё лицо рукавом толстовки. Гонсалес, не веря её словам, прошёл к лестнице. Его напряжённое выражение лица только усиливалось, когда он заметил, как Элизабет пытается скрыть слёзы. — Лиззи, ты не можешь просто сказать, что всё в порядке, когда это явно не так, — сказал он, присаживаясь рядом с ней. Блондинка отвернулась, стараясь игнорировать его настойчивость. Её сердце билось быстро, и раздражение нарастало. — Я сказала, что всё нормально! — сквозь зубы произнесла она, резко подняв голову и встретившись с его взглядом. Педри отступил на мгновение, его глаза расширились от неожиданности. Он не ожидал такой реакции от неё. Глаза девушки были красными и опухшими; как бы Элизабет ни пыталась скрыть боль в них, от брюнета это сделать было практически невозможно. — Я просто волнуюсь за тебя, — тихо произнёс он, стараясь сохранить спокойствие. — Мы друзья, и если ты в беде, я хочу помочь. Элизабет почувствовала, как злость начинает утихать, но её уязвимость только усиливала внутреннюю борьбу. Она не хотела показывать свои слабости, но в то же время не могла больше держать это в себе. — Ты не знаешь, о чём говоришь! — выпалила она, не в силах сдержать эмоции. — Ты не понимаешь? Это не твоё дело! В её голосе прозвучала горечь, и она осознала, что сказала. Педри замер, его лицо стало серьёзным. — Прости, — быстро произнесла она, её голос стал тише. Педри внимательно смотрел на Элизабет, его сердце сжималось от того, что он видел её страдания. Он знал, что сейчас не время отступать, и решил предложить ей что-то, что могло бы отвлечь её от тяжёлых мыслей. — Всё в порядке, — поджал губы Гонсалес. — Может, тебе станет лучше, если ты развеешься? Элизабет посмотрела на него с недоумением. Её мысли всё ещё были полны переживаний, и она не была уверена, сможет ли отвлечься. — Но… я не знаю, — произнесла она, неуверенно глядя на парня. — Мне нужно работать. — Я думаю, что никто не будет против, если ты проведёшь меня до медкабинета, — улыбнулся он. — К сожалению, мне теперь нужно каждый день показываться врачу. Элизабет вздохнула и посмотрела на поле, где команда продолжала тренировку. Её мысли всё ещё были запутаны, но предложение Педри начало звучать всё более привлекательно. Она понимала, что оставаться здесь и погружаться в свои переживания невыносимо. Составить компанию брюнету казалось хорошей идеей. — Ладно, — наконец сказала она, с трудом поднимаясь с скамейки. — Может быть, это и правда поможет. Педри улыбнулся, и в его глазах появилось облегчение. Вместе они направились к выходу с трибун, и Элизабет почувствовала, как часть её бремени начинает уходить. — Как твоё колено? — спросила блондинка, смотря на Гонсалеса, который аккуратно наступал на травмированную ногу. — Будет в порядке, — ещё шире улыбнулся футболист. — Меня вынудили дать неделю отдыха суставам, и, похоже, из-за этого я пропущу матч с «Атлетико». Но это лучше, чем снова выпасть на несколько месяцев. — Может, это и к лучшему? Ты в последнее время выглядел довольно уставшим. — Ты права, — согласился Педри, слегка прихрамывая. — Честно говоря, я надеюсь, что это пойдёт на пользу. Хоть я и не смогу помочь в ближайших играх. Они шли молча несколько минут, каждый погружённый в свои мысли. Элизабет чувствовала, как напряжение постепенно отпускает её, уступая место спокойствию, которое исходило от парня. Его присутствие действовало на неё успокаивающе, как тёплый плед в холодный вечер. — Спасибо, — тихо произнесла она, наконец нарушив молчание. — За то, что ты… просто рядом. Педри посмотрел на неё с нежностью. — Всегда, Лиззи, — ответил он. — Ты же знаешь. Элизабет улыбнулась в ответ, чувствуя, как её сердце наполняется теплом. Она знала, что может положиться на него, что он всегда будет рядом, чтобы поддержать её в трудную минуту. И это осознание принесло ей облегчение, которого она так отчаянно нуждалась. — И у вас с Пабло тоже всё будет хорошо. Обязательно, — продолжил он. Девушка вопросительно взглянула на него: — Как ты... — Узнал? — усмехнулся Гонсалес. — По его угрюмому выражению лица уже всё было понятно. А когда я увидел тебя в слезах, сомнений не осталось. Что у вас опять случилось? — Случились наши отношения, — грустно вздохнула Элизабет. Они подошли к медкабинету, и футболист, приоткрыв дверь, пропустил девушку первой. — Педри! — воскликнул мужчина в белом. — Рад тебя видеть! Как самочувствие? — Всё в порядке, сеньор Пруна, — ответил Гонсалес, проходя в кабинет. — Чувствую себя гораздо лучше. — Рад слышать, — улыбнулся врач, оглядывая брюнета с головы до ног. — Колено, как я вижу, тоже понемногу приходит в норму. Но расслабляться рано, молодой человек. Нам нужно убедиться, что восстановление идёт по плану. — Конечно, — кивнул Педри. — Я всё делаю, как вы сказали. Врач перевёл взгляд на Элизабет, которая неловко стояла у входа. — А это, — с улыбкой спросил он. — Твоя группа поддержки? Футболист слегка улыбнулся. — Это Лиз, — представил он девушку. — Лучшие сторис и видео на Ютубе нашего клуба и... мой очень хороший друг. — Очень приятно, — Элизабет вежливо улыбнулась врачу. — Рикард Пруна, — представился мужчина, пожимая ей руку. — Взаимно. Прекрасно, что у тебя есть такая заботливая... подруга, Педри. Поддержка близких очень важна в процессе восстановления, — добавил он, подмигнув. Гонсалес стиснул губы, а Элизабет почувствовала, как её щёки заливает румянец. — Ну что ж, молодой человек, присаживайся, — сказал врач, указывая на кушетку. — Посмотрим, как там твоё колено. Педри послушно лёг на кушетку, а Элизабет присела на стул рядом, наблюдая за тем, как врач осматривает его ногу. Внезапно она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Неприятное ощущение покалывания пробежало по её коже. Подняв глаза, Элизабет заметила молодую девушку с ярко-рыжими волосами, собранными в высокий хвост. Она стояла немного в стороне, у стеллажа с медицинскими инструментами, и смотрела на Элизабет с неприкрытой враждебностью. Её взгляд был полон злобы и какой-то странной, почти собственнической ревности. Элизабет невольно поежилась, чувствуя себя как под прицелом. Девушка была одета в белый медицинский халат. На бейдже, прикреплённом к халату, Элизабет смогла прочитать имя — Бернардита. Она явно была помощницей врача, но что могло вызвать такую негативную реакцию на присутствие Элизабет? — В целом, всё неплохо, — прокомментировал Рикард, осторожно ощупывая колено Педри. — Отёк спадает, боль уменьшается. Но всё равно нужно быть осторожным. Никаких резких движений и нагрузок. И продолжай делать упражнения, которые я тебе показал. — Хорошо, сеньор Пруна, — послушно ответил Гонсалес, не замечая напряжённой атмосферы между Элизабет и Бернардитой. — И ещё кое-что, — добавил врач, взглянув на Элизабет. — Убедись, что твоя… подруга, — он снова хитро подмигнул. — Следит за тем, чтобы ты соблюдал все мои рекомендации. Элизабет, всё ещё чувствуя на себе взгляд Бернардиты, выдавила из себя слабую улыбку. — Не волнуйтесь, сеньор Пруна, — ответила она, стараясь говорить ровным голосом. — Я прослежу. Взгляд девушки стал ещё более интенсивным, и Элизабет с трудом подавила желание встать и спросить, в чём дело. — Отлично, — довольно кивнул врач. — Бернардита, принеси сюда журнал. Рыжеволосая девушка резко дернулась, словно вырванная из транса. На лице Бернардиты появилась натянутая улыбка, которая совершенно не достигала её глаз и всё ещё прожигала Элизабет взглядом. Она быстро подошла к столу, схватила журнал посещений и практически подбежала к Педри, протянув ему его и открыв на нужной странице. В этот момент Бернардита наклонилась так низко, что её довольно глубокое декольте оказалось прямо перед глазами футболиста. От её тела исходил сладковатый аромат духов, смешанный с запахом медицинского спирта. Гонсалес, застигнутый врасплох такой откровенной демонстрацией, невольно отвёл взгляд и слегка отодвинулся на кушетке. Он быстро расписался в журнале, стараясь не поднимать глаз. Бернардита выхватила журнал обратно; её улыбка стала ещё более натянутой при виде реакции Педри. Она бросила на Элизабет ещё один быстрый взгляд полного торжества и вернулась к своему месту у стеллажа. — Тогда на сегодня всё, — повторил врач, видимо не заметивший этого небольшого инцидента. — Жду завтра на повторный осмотр. — Хорошо, спасибо, — сказал брюнет, вставая с кушетки и чувствуя себя немного неловко. — До свидания, сеньор Пруна, — попрощалась Элизабет, с интересом наблюдая за Бернардитой, которая теперь отвернулась к стеллажу и делала вид, что чем-то занята. — До свидания, молодые люди,— улыбнулся врач. — И будьте осторожны! Выйдя из медпункта, Элизабет не удержалась и спросила: — Что это было? Педри пожал плечами. — Не знаю,— ответил он, стараясь не встретиться с её взглядом.

***

Такси, подпрыгивая на ухабах Барселоны, наконец выплюнуло Кубарси у знакомых ворот. Ворота, которые он, казалось, перерос еще в детстве, теперь выглядели такими же, как и всегда — надежными, немного облупленными, словно охраняющими покой родительского дома. Пау вдохнул полной грудью, ощущая знакомый запах жасмина и свежескошенной травы, и поспешил к калитке. Волнение, щекотавшее где-то под ребрами с самого утра, с каждой секундой только усиливалось. Ирен, его старшая сестра, вернулась! Он не видел её со своего дня рождения — с тех пор, как она уехала на практику в Америку. Полгода тишины и покоя, которые, как ни странно, Пау уже успел позабыть. Даже несмотря на то что он жил в академии, приезжать в родительский дом без Ирен было как оркестр без первой скрипки — вроде бы и играет, но чего-то не хватает. Её звонкого смеха, бесконечных историй о парнях, даже её вечных придирок к его вещам, разбросанным по комнате. Он открыл дверь, ожидая привычного хаоса, который всегда сопровождал приезды Ирен. Но в доме царила непривычная тишина. Из кухни доносился тихий разговор, прерываемый мелодичным смехом матери. Пау прошёл в гостиную и замер на пороге. Ирен сидела на диване, утонув в объятиях какого-то парня. Она была ещё красивее, чем он помнил. Её тёмные волосы были собраны в небрежный пучок, а на лице сияла счастливая улыбка. Они о чём-то тихо переговаривались, а Пау молча смотрел на картину перед собой. — Пау! — женщина, сияя улыбкой, выскочила из-за угла и поспешила к сыну, заключая его в крепкие объятия. — Как я рада тебя видеть! Совсем замотался, редко нас навещаешь. — Привет, мам, — Кубарси обнял мать в ответ, ощущая знакомое тепло и уют родного дома. — Я тоже рад вас видеть. Ирен, всё ещё сидя на диване рядом с парнем, расплылась в широкой улыбке. — Братишка! — воскликнула она, вскакивая и бросаясь к нему. — Неужели это ты? Совсем взрослым стал! Она крепко обняла его, и Пау, немного смущённый её энтузиазмом, обнял сестру в ответ. — Привет, мелкая, — пробормотал он. — Ты тоже… изменилась. В лучшую сторону, конечно. Девушка рассмеялась, отстранилась и жестом указала на парня, который всё это время наблюдал за ними с кривой улыбкой. Пау скользнул по нему быстрым, оценивающим взглядом — джинсы с дырками на коленях, растянутая футболка с каким-то невнятным принтом и бейсболка, надвинутая на глаза. — Пау, у меня для тебя новость, — сказала Ирен, сияя от счастья. — Знакомься, это мой парень. Сразу предупреждаю: на испанском он говорит плохо. Парень лениво протянул руку Кубарси: — Приятно познакомиться, Пау, — сказал он. — Меня зовут Остин.