Тайны на трибунах

Дверь в подъезд громко хлопнула, и блондинка сильно зажмурилась. Истон аккуратно придерживал за талию свою подругу, не позволяя ей упасть. Элизабет сама не понимала, почему её ноги так дрожат: от небольшого количества выпитого вина или от неожиданного поцелуя. — Как такое вообще могло произойти? — захныкала девушка, а брюнет закатил глаза. — Ты это уже в десятый раз повторяешь. Ну, засосались и засосались. С кем не бывает? — недоумевал он. — Ист, у него ведь есть ко мне чувства. Это большая ошибка. — А я думаю, что он точно этого искренне хотел. Иначе бы не поцеловал, — Ромеро провёл её в лифт. — Ты никогда не был влюблён, вот и не понимаешь, что он чувствует, — возмутилась девушка. — А ты никогда не была восемнадцатилетним парнем, которому лишь бы куда-нибудь засунуть свой член. Элизабет сморщилась, облокачиваясь на железную стенку. — Или ты переживаешь, как на это отреагирует твой Пабло? — продолжил парень. — Я бы просто оставил это вашим маленьким секретиком. — Это уже не имеет значения, он кинул меня, — горько усмехнулась блондинка. Истон вопросительно изогнул бровь. — Как это кинул? — Вот так, — не скрывая своего раздражения, произнесла она. — Игнорировал меня целую неделю, флиртовал с какой-то шалавой, а потом сказал, что между нами всё кончено. А я ещё как дура влюбилась в этого мудака. Эта картина довольно сильно забавляла брюнетa. Пьяная девушка совсем не фильтровала свою речь, и можно было услышать её настоящие мысли. — Тем более. Тебе нужно было не просто позволить поцеловать себя этому Пау, но и оседлать его. — Боже, Истон, ты как всегда, — девушка обречённо вздохнула, надувая губки. — Я не собираюсь спать со всеми подряд только потому, что у меня не сложились отношения с Пабло. Ромеро, заметив её замешательство, лишь пожал плечами. — Вот именно, ты не должна это воспринимать так близко к сердцу. Ты молодая, у тебя столько возможностей. Зачем привязываться к одному придурку? — Может быть, ты и прав, но я не хочу так, — нахмурилась Элизабет, махая рукой, чтобы освежиться в душном лифте. — А в чём по-твоему трагедия? — приподнял бровь Истон. — Если уж он не ценил тебя, то не трать на него свои слёзы. А ещё у тебя есть я — верный друг, который всегда готов развлечь тебя, — ухмыльнулся он. — Идиот, — девушка легонько стукнула его сумочкой, звонко смеясь. Лифт наконец остановился на нужном этаже. Брюнет слегка подтолкнул Элизабет и вывел её в коридор. Девушка всё ещё не совсем пришла в себя после всех событий и витала в облаках. Сосредоточиться её заставил какой-то предмет, об который она споткнулась и чуть не упала прямо на него. Руки Истона быстро подхватили её, позволяя поймать равновесие. Перед ними стояла большая корзина красных роз, запах которых распространялся на весь этаж. — Твоих рук дело? — нахмурилась она, разглядывая цветы, но как на зло перед глазами всё плыло. Ромеро мотнул головой. — Твои любимые, — произнёс он, доставая из корзины небольшую записку. — Вряд ли это мне, — улыбнулся парень и передал бумажку ей. «Прости меня, пожалуйста, я идиот. Твой Пабло», — гласила она. Элизабет приоткрыла рот в удивлении, но почти сразу смущённо улыбнулась. Истон же, наблюдая за всей этой картиной, мог произнести лишь одно: — За что мне это? Почему я попал в какую-то мыльную оперу?

***

Пау Кубарси медленно поднимался по ступеням академии Ла Масия, его шаги звучали как эхо в пустом коридоре. После матча, который оставил в душе тяжелый осадок, он чувствовал себя опустошенным. Внутри него бушевали эмоции, но слова не находили выхода. Он лишь машинально кивал головой, проходя мимо знакомых лиц, с которыми когда-то был друзьями и командой. На пороге его встретили Гиле и Тони Фернандес. Братья переглянулись, понимая, что что-то не так. Обычно Пау всегда был жизнерадостным, но сейчас его состояние было абсолютно противоположным. Их лица выражали беспокойство, и они сразу же начали задавать вопросы, пытаясь понять, что творится в его голове. — Пау, что случилось? Ты в порядке? — спрашивал Гиле, наклоняясь ближе, словно надеясь увидеть в его глазах ответы на свои вопросы. Но Пау лишь отводил взгляд; его губы оставались запечатанными, как будто в них заключена тайна, которую он не мог или не хотел разгадать. В этот момент все вокруг потускнело — звук голосов, свет, даже воздух стал тяжелым и вязким. Вдруг взгляд Тони упал на губы Пау. Красный след помады резко контрастировал с его кожей, словно напоминание о чем-то, что он пытался скрыть. Тони резко поднял брови и посмотрел на Гиле. — Кажется, я знаю одну девушку, которая очень любит красную помаду и хорошо общается с ним, — шепнул он старшему брату. Однако Кубарси все равно услышал. Его слова повисли в воздухе, создавая атмосферу ожидания. Пау снова отвел взгляд; его плечи слегка дрогнули. Он чувствовал себя уязвимым, как будто вся его жизнь выставлена напоказ. — Вы поцеловались? — приподнял брови Гиле, делая шаг вперед. Кубарси медленно поднял взгляд на футболиста, но не нашел в себе сил ответить. Его мысли были затуманены переживаниями о недавнем поцелуе и последствиях, которые могли из этого вырасти. Он почувствовал, как сердце колотится в груди, и вновь закрыл глаза, пытаясь собрать свои мысли. — Я... — начал он, но слова застряли в горле. Вместо этого он просто покачал головой, словно надеясь, что это поможет отогнать навязчивые мысли. Тони, стоя рядом, не мог сдержать своего любопытства: — Слушай, если что-то случилось, мы можем поговорить. Ты знаешь, что мы друзья уже тысячу лет и всегда готовы помочь. Ты ведь нам как старший брат! Пау вздохнул и наконец произнес: — Просто... много всего произошло. Я не знаю, как это объяснить. — Попробуй. Мы здесь именно для этого, — Гиле пытался подбодрить его. Пау снова посмотрел на них, и в его глазах отразилась борьба. Он вспомнил тот момент, когда поцеловал Элизабет. Это было спонтанно, и он не ожидал, что это так сильно повлияет на него. Теперь он чувствовал себя виноватым перед Пабло, даже если они больше не были вместе. — Я поцеловал Лиз, — выдал он наконец. Слова звучали как приговор, и он закрыл глаза, ожидая реакции друзей. Тишина повисла в воздухе. Гиле и Тони переглянулись; на лицах обоих отразилось удивление. — Что? — воскликнул один из них. — Ты серьезно? — Да, — тихо произнес Кубарси. — Это было... неожиданно. Я не хотел этого, но... — Но ты ведь этого хотел! — перебил его Гиле. — Ты же не мог просто так поцеловать девушку без желания. Пау почувствовал, как внутри него закипает злость на себя за то, что он позволил этому произойти. — Так ты влюбился в неё? — спросил Тони с легкой улыбкой на лице. — Конечно, все знают, что ему нравится Лиз, — Гиле ткнул брата в бок, от чего тот зашипел и раздраженно посмотрел на него. Пау покачал головой. — Я не знаю, что мне делать дальше, — он сел на кровать и накрыл лицо ладонями. — А разве она сейчас не с Гави? — спросил Гиле, присаживаясь рядом. Пабло всегда был для них примером для подражания. То, как он боролся на поле и играл за эмблему, вдохновляло мальчишек с момента учёбы Гави в Ла Масии и по сей день. А когда речь заходила о девушках и женах футболистов первой команды, ребята предпочитали держаться от них подальше и молча завидовать футболистам. — А разве не с Педри? — произнёс Тони, за что сразу же получил взгляд от брата, полный неодобрения. — Она рассталась. С обоими, — выдохнул Пау, вытирая одинокую скатившуюся по щеке слезу. — Там мутная история, но ясно одно: ко мне у неё кроме дружеских чувств ничего нет. Тишина снова окутала комнату, и Кубарси почувствовал, как его внутренний мир рушится. Он не знал, как объяснить друзьям всю сложность своих эмоций. — Пау, — сказал Гиле, стараясь говорить мягче. — Это всё очень запутано. Но если она рассталась с Гави и Педри, возможно, у вас есть шанс. — Но это не так просто, — перебил его Пау, поднимая голову и встречая взгляды друзей. — Я не хочу быть тем, кто вмешивается в её жизнь. Она не испытывает ко мне ничего, кроме дружбы. Я это чувствую. — Она позволила тебе её поцеловать, значит, ты что-то для неё значишь, — сказал Тони, присаживаясь рядом. — Может быть, она просто не осознаёт своих чувств. Пау покачал головой; его голос стал тихим и полным тоски. — Это был импульс. Мы просто выпили вина и... я не могу заставить её чувствовать то, чего нет. — Да уж, если Флик об этом узнает, то тебе конец, — усмехнулся Тони, который не понаслышке знал, что будет, если разозлить тренера. Гиле посмотрел на брата и затем снова на Пау. — Слушай, может быть, стоит поговорить с ней? Объяснить, что ты чувствуешь? Может быть, она просто не знает, как к этому относиться. Пау вздохнул. Мысль о разговоре с девушкой пугала его. Он не хотел рисковать тем, что у них уже есть. — Я боюсь, что всё испорчу. Если скажу ей о своих чувствах, она может просто отдалиться. А я не хочу её терять как друга. — Но ты уже в этом положении, — сказал Гиле. — Ты не можешь продолжать так жить, пряча свои чувства. Это только сделает тебя несчастным. — Может быть, я просто должен оставить всё как есть и попытаться забыть? — произнёс Кубарси с подавленным вздохом. — Ты знаешь, что это не сработает, — сказал Гиле. — Ты будешь только страдать из-за этого. Лучше поговорить с ней и выяснить всё раз и навсегда. Пау посмотрел на своих друзей и увидел в их глазах поддержку. Он понимал, что они заботятся о нём и хотят помочь. — Ладно… я попробую поговорить с ней, — произнёс он наконец. — Но я не обещаю, что смогу справиться с этим. — Если что-то случится — обращайся, — сказал Гиле, похлопав его по плечу. — Мы всегда здесь. Пау кивнул и почувствовал лёгкое облегчение. Несмотря на страх перед разговором с Элизабет, он знал, что не может оставаться в этом состоянии навсегда. Ему нужно было разобраться в своих чувствах и понять, что делать дальше. — Спасибо вам, ребята. Я ценю вашу поддержку, — сказал он искренне. Кубарси направился в ванную комнату, чтобы смыть с себя усталость и эту злосчастную помаду. В это время парни сидели в тишине, пока один из них не прервал её: — Чёрт, надеюсь, когда мы закрепимся в основе, я тоже смогу целовать горячих красоток,— произнёс Тони, получая подзатыльник от старшего брата.

***

Элизабет поднялась на трибуну и заметила знакомую тёмную макушку, которая сразу же помахала ей, слегка улыбаясь. — Привет, — неловко произнесла девушка, присаживаясь рядом с брюнетом. — Навевает воспоминания. Гонсалес усмехнулся, полностью понимая, о чем говорит девушка. Именно здесь он постоянно находил её после тренировок. Здесь же они могли часами болтать обо всём на свете. Но сейчас всё изменилось, и находиться им обоим здесь было очень странно. — В общем, зачем я поднялся сюда? — начал он. — Хотел поговорить. Элизабет вопросительно приподняла бровь. — О тебе и Пабло. — И о чем же ты хотел поговорить? — она знала, что они помирились и их дуэт вернулся. Но мысль о том, что Гавира мог обсуждать с Педри их личную жизнь, пугала её. — Я знаю, что вы поссорились. Или, точнее сказать, он тебя кинул, — произнёс футболист, проводя рукой по щетине. — Я уже получила от него цветы, причём тем же вечером. — И что ты по этому поводу думаешь? Элизабет вздохнула, натягивая на кисти рукава толстовки. — Не знаю. Меня задело его поведение, но... — девушка замялась, а её голос стал тише. — Я правда хочу быть с ним. — Лиз, я думаю, что ему искренне жаль, что всё так вышло. — Вы ведь с ним уже это обсудили? — усмехнулась блондинка, а Педри виновато поджал губы. — Ты права. — Ну, раз уж он действительно так считает, то надеюсь, ему хватит смелости поговорить со мной лично, а не присылать цветы или тебя. — Если быть честным, он меня не просил. Я сам хотел поговорить с тобой, — хотя этого и не было заметно, его взгляд стал серьёзнее. Однако Элизабет достаточно хорошо знала его, чтобы уловить даже незначительное изменение в его поведении. — Что ты имеешь в виду? — спросила она, внимательно смотря на брюнету. — Педри, если ты будешь уговаривать меня его простить... я буду... удивлена. Гонсалес рассмеялся, глядя в глаза настороженной блондинке. Ещё совсем недавно они смотрели на него с нежностью; ему даже казалось, что с любовью. Но сейчас он был поглощён драмой между его лучшим другом и девушкой, которая заставляла его сердце сжиматься от пронзающей боли. — Я думаю, Пабло сам с тобой поговорит, а мне не стоит в это вмешиваться. Просто было интересно услышать твоё мнение, — парень пожал плечами, сминая край своих шорт. — Почему мне кажется, что ты врёшь? — прищурилась Элизабет, от чего Гонсалес резко повернул голову в её сторону. Девушку бросило в жар от осознания, что её фраза была неуместна в их ситуации, а в животе что-то сжалось. — Я — не ты, Лиз, — ответил он, а в его голосе слышались нотки грусти. — Прости... — Было и было, — вздохнул футболист. — Прошлое не изменить. Настала тишина, которая медленно пожирала обоих. Птички пели, где-то слышались чьи-то разговоры, но они оба слышали стук своих сердец. Хотелось поскорее отбросить напряжение, но мысли в голове просили обратного. — Педри, можно вопрос? — приподняла глаза Элизабет. — Конечно. — Почему Пабло себя так повёл? В чём была проблема? — Во мне, — он смотрел в одну точку, сжимая челюсть. — В плане? — её голос дрогнул. Она боялась его ответа. Боялась, что он скажет что-то ужасное. «Конечно, Педри против моей связи с Гави. Как могло быть иначе?» — крутилось в её голове. Гонсалес устало вздохнул. — Он просто не хочет, чтобы с ним повторилось то же самое, что и со мной. Я был на его месте, Лиз, и мы все знаем, чем это закончилось,— его пальцы слегка дергались, а в глазах читалась грусть и обида. Как бы брюнет ни старался, он не мог отпустить эту ситуацию. Она почувствовала, как её сердце сжалось. — Он не доверяет мне, да? — прошептала она. — Думаю, лучше обсудить это с ним. Он поговорит с тобой обязательно,— слова звучали успокаивающе, но внутренние терзания парня Элизабет смогла распознать. Блондинка благодарно кивнула, снова создавая тишину. Но на этот раз её прервала не она. — Пожалуйста, не поступай с ним так же, как и со мной,— тихо произнёс Гонсалес.

***

— Лиз! — послышался голос вдалеке. Элизабет развернулась и увидела Гави, у которого после тренировки сбилось дыхание. — Мы можем поговорить? Девушка огляделась, замечая вокруг множество лишних ушей. Тем не менее, она кивнула и подзывая его пройти чуть дальше. Вчерашним вечером, получив от него посылку, она написала лишь краткое «Спасибо», но ответа так и не дождалась. — Понравились цветы? — спросил он, широко улыбаясь. — Да, спасибо. Ты все еще помнишь, какие мои любимые? — Конечно, как я мог забыть? — произнёс Пабло, переминаясь с ноги на ногу. — В общем, вот что я хотел сказать, Лиз. Прости, пожалуйста. Элизабет повернулась к парню, смотря прямо ему в глаза. — Прости за что? — спросила она, стараясь скрыть свои эмоции. — За то, что ты не доверяешь мне? Парень вздохнул, его улыбка исчезла. Он знал, что виноват, но не мог сдержать свои чувства. — Я просто… все эти новости про тебя и Жуао… я не хотел, чтобы кто-то думал, что между вами что-то есть. — Ты сам знаешь, что это бред, — произнесла девушка. — Мы даже толком не знакомы. Забавно, что манипуляции Мануэля сработали на тебе, а не на Педри. — Лиз, но ты же знаешь, что у меня есть основания ревновать, — его брови приподнялись, а лицо стало до жути милым. Она не могла устоять. Да и не имела права, потому что слова Пабло были абсолютной правдой. У него действительно были основания. — Мы ведь даже не встречаемся! — воскликнула Элизабет, разводя руками. — Я понимаю, Лиз, но между нами… всё так, как будто есть что-то большее, — футболист шагнул ближе, его голос стал тише и более хриплым. — Даже если мы не называем это отношениями, это всё равно что-то. Элизабет почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Каждое его слово словно дотрагивалось до самых глубоких чувств. — Но это не значит, что нам стоит зацикливаться на ярлыках, — произнесла она, прикусывая губу. — Это просто… сложно. — Сложно? Да, именно. У нас есть невероятная связь, которую я не хочу разрушить. Но каждый раз, когда я вижу тебя с кем-то другим, это обжигает. Мы ведь оба знаем, что это не просто физическое влечение — это нечто большее, — продолжил он, глядя ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты была рядом. Элизабет глубоко вдохнула, осознавая, что это именно то, о чем она сама думала. Эти встречи были наполнены страстью; они позволяли им быть настоящими, но держать дистанцию было сложно. — Ты прав, Пабло. Мы — это что-то большее, чем просто секс. Это правда, — произнесла она, чувствуя, как напряжение между ними растет. — Я тоже не хочу потерять то, что у нас есть. Её сердце колотилось, и, не замечая этого, она сделала шаг ближе к нему. Парень тоже не отступил; между ними возникла магия. — Лиз, — произнес он, его голос был полон нежности. — Если бы ты только знала, как мне не хватает тебя, когда ты не рядом. Элизабет не выдержала напряжения и коснулась его руки. — Я тоже скучаю, — сказала она, а глаза её заблестели. — Как ты думаешь, может быть нам стоит дать этому шанс? Не просто как… — он замялся. — Как «друзья», которые спят вместе, а как пара? Это предложение повисло в воздухе, и Элизабет ощутила, как внутри всё перевернулось от волнения. — Послушай, мне нужно кое-что тебе рассказать, — произнесла она. Пабло вопросительно приподнял бровь, сплетая свои пальцы с её. — В чем дело? — Вчера вечером меня поцеловал Пау. Он выпил совсем немного, но, похоже, это было его первое знакомство с алкоголем, и его сильно развязало, — произнесла девушка. Его пальцы слегка ослабли, а брови нахмурились. Элизабет боялась даже представить, что творится в его голове. — Пабло, я тебе клянусь, я не хотела этого, — её начало слегка трясти от волнения, и Пабло сжал её руку сильнее, аккуратно поглаживая большим пальцем. — Лиз, я не могу просто игнорировать то, что ты сказала, — сказал футболист, на его лице читались возмущение и непонимание. — Мне нужно поговорить с Пау. Это недопустимо! Элизабет быстро притянула его к себе, стараясь успокоить. — Не делай этого, хорошо? Это только усугубит ситуацию, — её глаза полные отчаяния смотрели ему в лицо. — Я не хочу, чтобы из-за этого возникали конфликты между вами. Пабло прикусил губу, борьба чувств была видна на его лице. — Но как я могу не реагировать на это? — он задыхался от эмоций. — Мы все прекрасно знаем, что у него есть к тебе чувства! — Вот именно! — сказала она. — Этот поцелуй для меня ничего не значил. Я сама могу за себя постоять. Пабло замолчал. Его сердце металось между гневом и нежностью к ней. Он шагнул ближе и аккуратно коснулся её щёки. — Мне так важно, что ты рядом, — произнес он тихо, его голос стал более уверенным. — Я не хочу снова возвращаться к старым проблемам. Элизабет, почувствовав его нежность, сделала шаг к нему, не отрываясь от его взгляда. В этот момент весь шум вокруг пропал; остались только они двое. — Да, я тоже этого не хочу, — ответила она, её голос едва слышно колебался. — Мы можем справиться с этими трудностями вместе. Пабло наклонился и нежно поцеловал Элизабет. Поцелуй был требовательным, полным невысказанных слов и желаний. Когда она отстранилась, Гави смотрел на неё с огромной нежностью и трепетом в глазах. — Лиз, — начал он уверенно. — Я хочу, чтобы ты была моей. Я хочу, чтобы мы были вместе, несмотря ни на что. Ты станешь моей девушкой? Элизабет нежно улыбнулась и кивнула, притягиваясь к его губам. В этот момент все сомнения растворились в объятиях и в его сильной руке на её талии. — Да, — прошептала она, чувствуя тепло его губ. Всё вокруг становилось неважным, кроме них двоих и невероятной близости.

***

Солнце клонило к заходу, окутывая поле мягким золотистым светом. На стадионе царила атмосфера сосредоточенности и мощной физической энергии. Звук футбольных бутс, ударяющих об газон, и низкий гул голоса тренера переплетались в единое целое. Игроки Барселоны, словно настоящие исполнители музыкального произведения, синхронно двигались по размеченной площадке. Ямаль, полный решимости, мчался к воротам. Каждый его шаг был пропитан адреналином, каждая секунда — настойчивостью. На его лице читалась концентрация; он знал, что каждая тренировка — это шаг к успеху. В их тактическом построении была жизнь, и каждое касание мяча ощущалось как дыхание, полное надежд и амбиций. Касадо переплетался с другими игроками, создавая ловкие комбинации. Он отдавал точный пас партнёру, а тот, как по нотам, продолжал улучшать игру. Вокруг звучали команды тренера, которые, как громкие аккорды, придавали ещё больше энергии. Групповая работа была методичной и отчаянной, как у оркестра, готового к великолепной симфонии. Кубарси чувствовал себя частью этого великолепия, и когда мяч попал к нему, он мгновенно отдал его на фланг, стараясь найти лучшую позицию для следующего удара. Наконец, когда напряжение достигло пика, игра стала более агрессивной. Игроки бросались в борьбу за мяч, обменивались точными передачами и ударами по воротам. Каждый закричал от восторга, когда мяч пронёсся в миллиметрах от штанги. И вот в один миг, когда игра достигла своего апогея, Пау поймал мяч. Гави, также направлявшийся в центр, не заметил его, погружённый в свои мысли. В следующий момент они столкнулись. — Эй, осторожнее! — воскликнул Гави с легким недовольством. — Извини, не заметил тебя, — ответил Кубарси, ощутив легкое смущение. Он поднялся с травы и взглянул на Пабло, но его мысли были заняты совсем другим. В памяти всплыл тот момент, когда он поцеловал Лиз. Это было спонтанно, и теперь он чувствовал себя отвратительно. — Эй, я обязан тебе кое-что рассказать, — начал он, стараясь избежать взгляда Гави. — Что? — спросил тот, поднимая бровь. Пау вздохнул, собираясь с мыслями. Он знал, что это не просто разговор; это было признание в том, что произошло. — В общем, я… я поцеловал Лиз, — произнёс он. Гави на мгновение замер, но сразу же расслабился. — Да, я уже в курсе, — ответил он с легкой ухмылкой. — Лиз рассказала мне. — Правда? Кубарси почувствовал, как его сердце забилось быстрее. — Я не хотел этого делать, правда! Это было в моменте… Я не знаю, чем думал, — начал оправдываться он. — А я знаю, чем ты думал. И явно не головой, — произнёс Гави, отдавая передачу Ямалю. Кубарси ощутил, как его лицо заливает горячая волна смущения. Он ожидал гневной реакции, но вместо этого Гави выглядел спокойным. И это пугало. — Знаешь, — продолжил Пабло. — Я на самом деле нормально отреагировал на это. Пау удивлённо поднял брови. — Что? — выдавил он, не веря своим ушам. — Ты серьезно? Парень кивнул; его лицо оставалось спокойным, но в глазах все равно читалось недовольство. — Да, мы поговорили, и Лиз всё объяснила. Во всяком случае, это больше не важно. Теперь мы вместе. Кубарси ощутил волну отчаяния. Он изо дня в день надеялся, что этого никогда не произойдёт. Что они забудут друг о друге и девушка обратит на него внимание. Но Пабло был прав: это больше не имело значения. — Я не думал, что вы так быстро после Педри... — произнёс он, стараясь скрыть свою боль. — Знаешь, — сказал Гави. — Жизнь слишком коротка, чтобы зацикливаться на том, чего не изменить. Мы все совершаем ошибки. Я просто решил двигаться дальше. Кубарси кивнул, хотя в душе его терзала горечь. Он не мог избавиться от чувства утраты, словно у него вырвали часть сердца. Он вспоминал все те моменты с Лиз — их смех, разговоры. Теперь это всё казалось далеким и недостижимым. — Может быть, ты прав, — произнес он тихо. — Пау, — сказал Гави, его голос стал мягче. Он понимал, что хочет поддержать друга, но видеть боль в его глазах было невыносимо. — Мы все здесь ради футбола. Давай сосредоточимся на игре. Это то, что действительно имеет значение сейчас. — Да, ты прав. Давай сделаем это для команды, — ответил Кубарси, стараясь вернуть себе уверенность. Вскоре игра возобновилась с новой силой. Кубарси отдал все свои силы на поле, пытаясь забыть о своих переживаниях. Каждый пас и каждый удар по мячу помогали ему почувствовать себя живым и нужным.