Тайны на трибунах

Солнечные лучи освещали просторный номер отеля, сообщая о том, что утро уже настало. Девушка невольно поморщилась, потёрла глаза и открыла их. Осознание всего произошедшего заставило её мозг работать на пределе, складывая пазл по крупицам. Резкая боль прошлась по всему телу, и Элизабет простонала, схватившись за виски — похмелье знатно давало о себе знать. Да, она могла бы свалить всё на свою попойку и сделать вид, что не помнит вчерашней ночи. Но она помнила очень хорошо. Даже слишком. В голове всплывали крепкие руки, сжимающие то её грудь, то шею. Тяжёлое дыхание парня заставляло сердце биться быстрее. Её протяжные стоны, которые даже если бы она хотела, ни за что не смогла бы сдержать... Всё это было до ужаса неправильно. Девушку саму тошнило от самой себя. И усугубляло всё то, что она действительно не жалела о случившемся. Если бы Элизабет вернулась на несколько часов назад, она бы всё равно поступила точно так же. Даже трезвая. Ею управляла невозможная жажда, которая пугала. Был единственный выход, который видела девушка. Как всегда: бежать. Она приподнялась на кровати, прикрываясь простынёй. По коже пробежал рой мурашек, когда она почувствовала лёгкую прохладу на своём позвоночнике. Элизабет посмотрела на вторую часть двуспальной кровати, где мирно сопел лучший друг её вроде как будущего парня. Футболист выглядел до безумия красиво: лёгкие кудряшки распластались по подушке и лбу, припухшие розовые губы были приоткрыты, а из-под одеяла торчала обнажённая сильная грудь, которая равномерно поднималась вместе с дыханием Гавиры. Отвратительно. Девушка уткнулась лицом в ладони. Как ей теперь смотреть в глаза Педри? Она не хотела его потерять, не хотела видеть боль в его глазах от предательства. Но ещё больше она не хотела, чтобы Гави снова смотрел на неё с отвращением, ведь желание и страсть, которые читались на его лице вчера, вызывали у Элизабет особенный трепет. Она отодвинулась от парня, желая найти свою майку и джинсы и поскорее убраться в свой номер, чтобы хорошенько всё обдумать. — Решила сбежать? — послышался хрипловатый голос позади неё. Девушка замерла. От одних только его слов сердце начало биться с такой скоростью, что Элизабет могла поклясться, что оно сейчас выпрыгнет из груди, а где-то внизу слегка закололо. Элизабет резко повернулась, застыв, как олень в свете фар. Сердце колотилось в горле, дыхание перехватило. Гавира лежал, приподнявшись на локте; его карие глаза, в которых теперь светились опасные огоньки, наблюдали за ней, словно хищник за добычей. Она невольно сглотнула, пытаясь хоть немного совладать с паникой, которая поднималась в груди, как цунами. — Я... — начала было Элизабет, но слова застряли в горле, как комок из страха и стыда. Гавира усмехнулся; недобрый блеск в глазах заставил её содрогнуться. — Не бойся, я не кусаюсь, — произнёс он; его голос был низким, но в то же время нежным. Элизабет не ответила, лишь сжала губы, пытаясь найти хоть какое-то объяснение тому, как она оказалась в этой ситуации. Что теперь? — Пабло, это была одна огромная ошибка, — начала она. — Я знаю. Это ужасно неправильно по отношению к Педри. Но... — Он твой лучший друг. Я... я просто даже не понимаю, как так вышло. Футболист тяжело вздохнул. Он сам не знал ответа на этот вопрос. Всё произошло настолько спонтанно, что Гави даже не успел одуматься. Он понимал лишь одно: эта девушка вызывала у него такое сильное желание, что Пабло был готов прямо сейчас отыграть на полную хоть два матча подряд. — Это лучше забыть. Сделаем вид, что ничего не произошло. Вы с Педри не встречаетесь, значит, технически ты ему не изменяла. А я... видимо, так себе друг. — Ты прав, давай просто забудем это, — прошептала она, а в уголке её глаза начала скапливаться солёная жидкость. Девушка сама не понимала, почему так хочется плакать. Она закусила губу, осознавая, что одежда осталась в коридоре, и томно посмотрела на Гавиру, который вопросительно поднял бровь. — Тут... проблема небольшая, кажется, мои вещи слишком далеко, — робко произнесла она. Пабло усмехнулся. — Не вижу никакой проблемы. Встала, пошла и забрала. Элизабет нахмурилась и отвернулась от парня, натягивая на себя одеяло. — О Боже, что я там не видел? — закатил глаза он. — Вчера ты была менее стеснительной. Он вылез с мягкой кровати, проходя спиной мимо девушки. Она невольно загляделась на его голый накаченный зад, прикусывая губу. Спустя несколько секунд из коридора послышался его голос: — Знаешь, в чём я был ещё прав? — выкрикнул Пабло и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты всё-таки предала моего лучшего друга. Элизабет сильно зажмурила глаза и плюхнулась обратно на подушку. Из глаз всё же просочились слёзы, которые девушка быстро смахнула. Как она могла совершить настолько глупый поступок?

***

Девушка пыталась затолкнуть чемодан на багажную ленту, однако сегодня всё шло не так. Она тяжело выдохнула и попыталась сделать это ещё раз, но снова безуспешно. Вдруг чемодан в её руке полегчал, и без лишних проблем поднялся. Элизабет повернула голову и заметила нахмуренное выражение лица Пабло. Он без лишних слов и насмешек помог девушке с непосильной задачей. Только она хотела его поблагодарить, как рядом с ними оказался Гонсалес. — Я так рад, что вы стараетесь найти общий язык! — его глаза светились от счастья, а он выглядел очень радостным. Вчера был один из лучших матчей в его карьере, а сейчас он рядом со своим лучшим другом и девушкой, что так много значила для него. Что могло пойти не так? Он обнял за хрупкие плечи блондинку, которая неподвижно стояла на месте. Гави постарался улыбнуться, но у него это вышло не очень. Ему было тошно от осознания того, что он натворил. Ему было тошно от себя. Элизабет чувствовала, как напряжение в воздухе нарастает. Она стояла между двумя мужчинами, каждый из которых олицетворял разные стороны её жизни. Гави с его нахмуренным лицом и холодным взглядом и Педри, полный радости и невинности, не подозревавший о том, что произошло. — Спасибо, Пабло, — произнесла она тихо, стараясь поймать его взгляд. Но он лишь отдалился, будто её слова не имели значения. — Ничего такого, — буркнул он, скрестив руки на груди. Его голос был лишён тепла, и Элизабет почувствовала, как её сердце сжимается. Гонсалес продолжал говорить, не замечая напряжённости между ними: — А я ведь говорил вам, что вы поладите! Просто кому-то нужно было ослабить хватку, — он обнял Элизабет ещё крепче, и она почувствовала, как его радость давит на неё. — Да, здорово, — произнесла она, пытаясь улыбнуться, но её улыбка вышла натянутой. Девушка понимала, что Гонсалес ни за что не должен знать правду. Пабло отвернулся к багажной ленте, словно искал спасение среди чемоданов. Элизабет могла видеть, как его челюсти сжаты от напряжения. Его нервы были на пределе. Тошнота подкатила к Пабло, как прилив, когда он проснулся. В голове крутились обрывки ночи: шёпот, смех, касания, горячая кожа — что-то неясное и размытое. Но в одном он был твёрдо уверен: он предал Педри. Гави словно в тумане продолжал стоять рядом; ноги были ватными. Стыд — липкий и холодный — окутал его, оставляя ощущение грязи, от которой не смыться. Он видел себя со стороны: жалкий, падший, предавший доверие, которое Гонсалес безгранично дарил ему. Все их шутки, долгие ночные разговоры, общие мечты — всё это теперь покрывалось слоем грязи. Он не мог сбежать от себя, от грызущего чувства вины и мыслей о том, что он сделал. Пабло понимал, что по-настоящему ранить друга он сможет только тогда, когда скажет правду. Но чем дольше он молчал, тем сильнее его мучила тошнота, тем больше он чувствовал себя грязным, предавшим не только лучшего друга, но и себя. — Педри, — наконец произнес он с явным раздражением в голосе. — Ты не думаешь, что нам стоит сразу отправиться на тренировку? После аэропорта. Только футбол мог спасти его в данной ситуации. — Зачем? Нам же сегодня можно отдохнуть. — Просто… — Гави резко выдохнул. — Нам нужно время наедине. Элизабет ощутила, как внутри неё закралась паника. Она не могла позволить себе потерять их обоих. — Пабло, — произнесла она осторожно. — Может быть, мы просто… — Может быть, ты просто не понимаешь, что происходит? — перебил её Пабло, его голос стал холодным и резким. Гонсалес посмотрел на них обоих с недоумением. — Эй, ребята, всё в порядке? Элизабет почувствовала, как её охватывает страх. Она не хотела разрушать эту идиллию, но не могла и скрывать правду. — Всё хорошо, — сказала она с усилием. — Просто мы немного устали. Пабло бросил на неё недовольный взгляд. — Уставшие? Вы чем вчера занимались, пока я спал? — усмехнулся Гонсалес, не понимая, как близок к правде. По коже Элизабет и Пабло пробежал табун мурашек. Гави всё ещё смотрел на неё с недоверием. Каждый миг рядом с Педри напоминал ей о том, что они сделали. И каждый раз, когда он пытался отвлечься от этого чувства вины, парень понимал: рано или поздно правда откроется.

***

— Что за бред? — недоумевал Педри, рассматривая фотографии в телефоне. Он испытывал смешанные чувства. Заинтересованный Пабло опустил взгляд на экран и округлил глаза. Чёрт. В телефоне была открыта статья с прикреплёнными фотографиями с крайнего матча. Гави, прикрываясь капюшоном, сидел на трибунах. В его руках был мобильник, на котором отчётливо виднелась одна из последних публикаций Элизабет. В комментариях сразу же появились различные мнения, но самой популярной теорией стало предположение, что девушка тайно встречается с Пабло. «А Педри в курсе?» — писал один из фанатов. К сожалению, никто не забыл их прогулку по набережной и поцелуй. — Херня какая-то, им лишь бы прикопаться, — продолжал Гонсалес. Гави нервно сглотнул. Это была очень опасная игра. Они ходили по лезвию. — Видимо, им не хватило недавних слухов про Феррана и дочку Луиса Энрике. — Это точно, — усмехнулся брюнет. — Наверное, стоит как-нибудь это оправдать. Ты и Лиззи и так уже отхватили по-полной от СМИ. — Не думаю, что стоит. Вы всё равно не вместе, а так ты лишь подольёшь масла в огонь. А я уж как-нибудь справлюсь с этим дерьмом. Мне не впервой, — закусил губу Пабло. Гонсалес поднял брови и пристально посмотрел на друга. Он отлично понимал, что Гави имел в виду, но всё же решил уточнить: — Ты уверен, что справляешься? — его голос звучал серьёзно, в нём слышалась легкая тревога. — Да, Педри, всё нормально, — Пабло попытался скрыть нарастающую панику, но по его щекам всё же пробежала дрожь. — Не надо себя накручивать, — брюнет похлопал друга по плечу. — Мы же друзья, что-нибудь придумаем. — Да, но… — Гави не знал, как объяснить Педри, что дело было не просто в случайных совпадениях. — Успокойся, Паблито, — футболист взял его руку. — Ты знаешь, как я тебя люблю, и что бы ни произошло, мы всегда будем рядом. Гавира чувствовал себя ужасно. Совесть мучила его, а Гонсалес был словно ангел-хранитель и не знал, что именно он скрывает. — Я просто… — начал было Пабло, но слова застряли в горле. Он не мог выдать секрет, но в то же время чувство вины давило на него с новой силой. — Ты просто чего-то боишься, — Педри, словно читая его мысли, сжимал его руку. — Да, — прошептал Гави. — Я боюсь, что всё это разрушится. Гонсалес вздохнул. Он не мог не видеть, что с другом происходит что-то неладное, но не мог заставить его говорить. Он знал: если Пабло захочет поделиться, то сам всё расскажет. — Тогда давай просто плыть по течению, — сказал Педри, стараясь не показать волнения. — Я буду рядом, как всегда. Гави с благодарностью посмотрел на друга. Он знал, что Педри прав: ему нужно было как-то успокоиться и просто пережить эту ситуацию. Он кивнул, но глубоко внутри понимал: этот маленький секрет растёт и грозит разрушить их дружбу. Гонсалес вышел из раздевалки, так как обещал зайти к тренеру и обсудить какие-то важные моменты наедине. Гави сел на скамью и устало протёр ладонями лицо. Он чувствовал себя ужасно; в такие моменты его лучше всего понимал мяч. Однако сейчас ему вряд ли удастся побыть одному на поле, поэтому остаться здесь казалось лучшим решением. Пабло сидел в одиночестве в раздевалке, погруженный в свои мысли, когда дверь распахнулась, и в помещение ворвалась Элизабет. Лицо ее было бледным, а дыхание сбивчивым. Она прислонилась к двери, словно прячась от чудовища. Пабло приподнял бровь, наблюдая за девушкой. Её поведение заставляло подумать, что она пришла к нему не с приятными новостями. —Черт, я думала, здесь никого нет, — прошептала Элизабет, закрывая глаза. —Пришла бы на пару минут раньше, застала бы в добавок Педри, — усмехнулся Пабло. Девушка закусила губу, услышав имя Гонсалеса. —Ты словно марафон пробежала, — продолжил он, заметив ее состояние. —А знаешь почему? — воскликнула она, — Потому что кое-кого заметили за рассматриванием моих фотографий! Что за херня, Пабло? Футболист хмыкнул. —С кем не бывает, — спокойно проговорил он, заставляя девушку вспыхнуть еще сильнее. —Ты серьезно? Ты же понимаешь, что это первый шаг к разоблачению! И вообще, зачем ты это делал? Проклятия на меня насылаешь? Гавира усмехнулся, узнавая сказанную им когда-то фразу. —Я польщен, что ты заучиваешь мои фразочки. Но прошло уже сколько? Два месяца? — он приблизился к ней. —Да плевать, — закатила глаза она. —Ты думаешь, это все просто шутки? —Думаю, что чем больше ты ведешь себя как истеричка, тем больше шанс того, что Педри все узнает, — пожал плечами парень. —А мне кажется, что это скорее ты нас расскроешь, — парировала Элизабет. —Почему? — спросил он, с любопытством глядя на нее. —Что за фигня была в аэропорту? Ты вел себя именно так, как ведут себя любовники жен, — заявила она, скрестив руки на груди. —Знаешь, мне даже льстит, что ты это замечаешь, — он начал приближаться к ней, его голос стал тише, интимнее. — А ты не думала, что меня гложит ужасное чувство вины? Я такого отвращения ни к кому не испытывал, как к себе сейчас. Мне мерзко от осознания, что единственное, о чем я могу думать, это то, как я хочу "недодевушку" лучшего друга. — чуть ли не шипел он. У Элизабет перехватило дыхание. Пабло приблизился настолько, что буквально нависал над ней. Она почувствовала, как сердце забилось быстрее, и в голове закружились мысли. В этот момент все ее переживания и страхи отошли на второй план, уступив место неожиданному волнению. —Пабло, — тихо произнесла она, стараясь сохранить спокойствие, — ты не можешь так говорить. Это… это неправильно. —Неправильно? — он наклонился еще ближе, его голос стал почти шепотом. — А что тогда правильно? Сидеть и притворяться, что ничего не происходит? Что между нами ничего нет? —Пабло... —Нет, я не могу так. Ты не представляешь, как меня это сводит с ума. Я не могу и минуты существовать без мысли о том, что хотел бы повторить прошлую ночь. Ты настолько сводишь меня с ума, что мне кажется, будто я снова четырнадцатилетний пубертатный мальчик. При одном взгляде на тебя, у меня так вкипает кровь, что я готов в одиночку обыграть соперников. — его голос звучал грубо, с ноткой самоиронии, но девушка не могла не почувствовать его боль. Элизабет смотрела на него снизу вверх, ее бросало то в холод, то в жар. Её тело буквально дрожало и готово было рассыпаться прямо перед футболистом. —Ну же, ответь что-нибудь, — жалобно прошептал Гави. Блондинка приподнялась на носочки, прикасаясь губами к лицу Пабло. Сначала футболист расслабился, наслаждаясь этим нежным прикосновением. Вот он, момент эйфории. Но через мгновение он прижал её сильнее к двери, сжимая талию и углубляя поцелуй. Парень так яростно сжимал ее губы, что девушка почти задыхалась от страсти. Она провела ноготками по его сильной груди, вызывая у Пабло мурашки по всему телу. Он подхватил её за бедра, приподнимая девушку наверх. Элизабет обхватила его торс ногами, перекладывая руки на его волосы. Он перенес её на высокую скамейку, параллельно снимая с себя футболку. Пабло не собирался останавливаться. Он прижимал её к себе, сжимал бедра и нежно кусал губы. Их поцелуй был одновременно страстным, нежным и грубым, воплощая всю ту боль, страсть и запретный огонь, который пылал между ними. Элизабет, не в силах противостоять его напору, просто отдалась этому безумию, этому страстному танцу на грани греха. В их маленьком мире, состоящем только из двоих, не существовало ничего, кроме их поцелуя, их прикосновений и сбивчивого дыхания. Гави, словно зверь, был одержим ею, жадно лаская, но в то же время, бережно, словно боясь разбить хрупкую вазу. Он целовал её шею, плечи, а затем снова губы, заставляя Элизабет терять голову. Она сжимала его волосы, царапала спину, желая большего. В этот момент мир вокруг них растворился, остались только они двое — он, одержимый жаждой обладать ею, и она, полная неподдельной страсти к нему. Их тела тесно прижались друг к другу, соприкасаясь в том месте, где страсть начала разрывать их обоих. Пабло, словно в бреду, шептал ей слова любви, хотя сам понимал, что эти слова были обманом. Он любил её, но не так, как нужно. —Элизабет, — прохрипел он, не отрываясь от её губ, — ты... ты сводишь меня с ума. —Ты тоже, Пабло, — прошептала она, зарываясь пальцами в его волосы. Их тела двигались в унисон, словно два куска пазла, которые наконец встретились после долгих лет разлуки.

***

Брюнет сделал очередную затяжку, усмехаясь рассказу девушки. Сказать, что Истон Ромеро был шокирован, было бы преуменьшением. Однако он был рад за подругу. —Что смешного? — истерически спросила она, утыкаясь в его плечо. —Ничего, просто рад, что у тебя наконец-то снова был секс. Я уже думал, что ты в монашки подалась. Но футбольная раздевалка… я восхищен, — ответил Истон, поглаживая ее по голове. —Боже, Ист, я в панике. Это ужасно неправильно. Мы не можем так поступать с Педри. Но… — Элизабет замолчала, не находя слов. —Что «но»? — усмехнулся он. — Тебе слишком нравится, как тебя имеет его лучший друг? Лиз, тебя мучает чувство вины, и это нормально, но давай разберемся. Ты любишь Педри? Элизабет закусила губу. —Это сложный вопрос. Мы не так много знакомы, чтобы я могла сказать «люблю». Но влюбленность определенно присутствует. —Хорошо, вопрос другой. Ты уверена, что это влюбленность, а не привязанность? — приподнял бровь он, прислоняя косяк к своим губам. Девушка задумалась. Ей было страшно думать в этом направлении, но другого выхода не было. Необходимо разобраться с этим дерьмом. С первых дней Гонсалес относился к ней слишком хорошо, и сейчас Элизабет чувствовала, что точно не заслуживала этого. Он всегда заботился о ней, делал все для ее комфорта, смотрел с восхищением. И конечно же, блондинке все это льстило. А что, если Элизабет влюбилась в его красивые ухаживания, а не в самого парня? Что, если её привлекало внимание от одного из самых известных и желанных футболистов? В моменте стало безумно жарко. —Я думаю, что в своей голове ты уже ответила на мой вопрос, — сказал он, накручивая блондинистый локон на свой палец. — В этом нет ничего страшного. Я уж точно тебя не осуждаю. —Я не уверена, Ист… Что мне делать? —Поменять одного футболистика на другого, — пожал плечами парень. —Я так не могу, Педри дорог для меня. —Сейчас ты еще можешь признаться ему и попытаться сохранить хорошие отношения. —Не думаю, что это хорошая идея. Но даже если так, что мне делать с Пабло? Он придурок. —Придурок, которого ты хочешь. Не обязательно с ним встречаться. Если он круто трахается, то в чем проблема? —Ты серьезно? — выдохнула она. —А что? — поднял брови Истон, — Я ведь не знаю, что ты чувствуешь к Педри. —Но это неправильно, — прошептала Элизабет, — Я не хочу быть причиной разлада в их дружбе. —Это, конечно, ужасно, но не будем забывать, что ты в этом ничего не решаешь. Не ты заставила его спать с тобой. — усмехнулся он, — Ты лишь выполняешь свою главную роль в этой истории. —Главная? — она посмотрела на Истона с недоумением. —Ты, как минимум, не дала Пабло сдохнуть от желания. — он широко улыбнулся. — Я ведь готовил, что он точно хочет тебя. —Ты, конечно, прав, но… — Элизабет не знала, что сказать. —Нет никаких «но». Просто делай то, что тебе хочется. Ты знаешь, что я всегда за тебя. —Но что, если Педри узнает? —Тогда и посмотрим. Если он простить не сможет, ну что ж, значит, не судьба. — Истон, будто бы прочитав ее мысли, усмехнулся. —А Пабло, как я понимаю, не боится никаких последствий. —Не так, как ты думаешь. —А как? — Истон потушил об пепельницу бумажный сверок. —Порой мне кажется, что он хочет рассказать Педри обо всем, — призналась Элизабет. —А что ты думаешь? Ты готова рискнуть? —Я… — Элизабет замялась, — Я не знаю. —Вот, — Истон, вздохнул, — Ты боишься. Ты боишься разрушить всё, что у тебя есть. Девушка вздохнула. —Ты прав. —Тогда делай так, как подсказывает тебе сердце, — он протянул ей руку. — В любом случае, я буду рядом. Элизабет взглянула на Истона, в его глазах она видела поддержку и понимание. —Спасибо, — прошептала она, — Ты лучший друг, которого я могла пожелать. —Я в курсе, — кивнул он, — Просто делай такие поступки, которые приносят тебе удовольствие. Девушка кивнула. Элизабет чувствовала, как по ее щекам струятся слезы. Она была в тупике, не зная, как поступить. Она, кажется, была влюблена в Гонсалеса, но не могла отрицать, что страсть к Пабло была невероятно сильной. Она боялась потерять и его, и Педри, но в то же время, она не могла жить, скрывая свои чувства.