История о том, как Тодороки и Кагеяма в другие фандомы попали!

      Поездка, несмотря на произошедшее с Хинатой, Тодороки и Макото, закончилась достаточно благополучно. Труднее всего пришлось Нишиное и Танаке. Это место им очень приглянулось, а прощаться с ним не хотелось. Ю даже на память об этом месте закопал в земле какую-то брошку. Карасуно хотели бы приехать сюда ещё раз. Вот только в следующем году Даичи, Сугавара и Асахи уже не будут в команде. При мысли об этом некоторые ребята огорчились. Настроение упало ещё на несколько процентов. До того момента, чтобы оно стало ниже плинтуса, оставалось чуть-чуть.       Все расселись по машинам и пристегнули ремни. На общем фоне радостнее всех выглядели Хината и Тодороки, которые сидели в самом конце и о чём-то радостно ворковали. Макото, сидящая перед ними, всё слышала слишком прекрасно, и это её малость смущало. Она решила воспользоваться берушами, чтобы не услышать чужих секретов и вздремнуть заодно.       Всю ночь она не могла сомкнуть глаз, потому что её волновало несколько вещей. Во-первых  — человек, который как сквозь землю провалился и не желал отвечать на её сообщения. Во-вторых, внезапно появившиеся воспоминания у Шоё и Шото, а в-третьих  — её собственное предательство. Раньше она, склонив голову перед своим спасителем, выполнила бы любой его каприз, но точно не сейчас. Ведь она поняла, что её босс сошёл с ума. Его идеи были слишком жестокие и эгоистичные.       Работа агента  — вливаться в местную атмосферу и устранять то ( или того ) , что ( кто ) никак не вяжется с тем или иным миром. Под словом "устранить" можно понимать разные вещи. Это не обязательно значит убить, но в тех случаях, когда стирание памяти не помогает, остаётся только этот вариант. Макото же была не только межвселенным агентом, но и внутренним агентом. Здесь её роль была значительной. Она собирала всю информацию о предателях и врагах, готовящих бунт или революцию, и доносила её до уст своего босса.       Не секрет, что у Утиямы есть множество медалей и наград за защиту родины. Многие хотели, чтобы она работала конкретно на них, ибо тогда её роль заключалась бы не только в сборе и передаче информации, устранении людей и тому подобное. Её босс был большой шишкой, но какой-то важной информацией она не обладала. Ей никогда не говорили всей правды. Якобы это слишком секретная информация, и ей знать ничего не стоит.       Пока он обеспечивал её крышей над головой, пищей и одеждой, ей действительно было всё равно, чем обладает этот человек, кем является...до недавнего времени. Макото больше не хотела проливать ничьей крови, она вдоволь насмотрелась на всё это. А крики и визги она слышать больше не могла. Ей постоянно снились кошмары с людьми, которых ей когда-то пришлось устранить. Это ведь на благо родины, места, где ты родилась. А что это за место? Где она родилась, чёрт побери? Почему постоянно, когда она спрашивала, как называется это место, её просто гладили по головке и говорили: "Твоя родина". У этого места даже нет названия.       Когда Шимизу рассказывала ей о своём детстве, Утияма поинтересовалась, а что значит это самое "детство"? Ведь она понятия не имела, что это. Киёко тогда действительно удивилась. "Как понимать, что у тебя не было детства?" —говорила она, а потом её лицо исказилось в ужасе. —"Неужели...твои родители были ужасными людьми?" Если она могла назвать человека, спасшего её, родителем, то да, он был ужасным человеком. Тогда Шимизу ахнула и резко обняла девушку.        —Мы создадим новые воспоминания, о которых ты никогда не забудешь. Это будут воспоминания о твоей юности.       Юность. Так красиво звучало это слово. Ах, если бы она была рождена здесь, на Земле, в Сендае. Её жизнь была бы идеальной. Никакой ответственности, кровопролитий, жестокости. Она жила бы беззаботно, и пускай её жизнь была бы скучной и неинтересной, ей наплевать. Она готова была отдать всё для этого.       Совершенно всё.       Правда.       «Я в полном дерьме»,—пронеслось у неё в голове.       Внезапно её телефон завибрировал. Ей пришло сообщение. Это он. Она облегчённо выдохнула. Ей казалось, что этот придурок устроил какое-то представление, за которое ему придётся дорого поплатиться. И она, чёрт побери, была права.

      Что произошло?

      Я избил подростка.

      Только не говори мне, что он в коме.

      Да.

Он.мать.твою.в.коме.

      Мне не нравится, когда ты ставишь столько точек. Ты в курсе, что у меня уже есть трипофобия?

      Ладно, хорошо, подросток, которого ты отправил в больницу  — важная персона?

      Насколько я знаю, он одноклассник парня, из-за которого я и оказался здесь.

Ты выжил из ума?! А если они узнают, кто это сделал?????

      Послушай, я и так знаю, что сказочно облажался. Не нагнетай сильнее, прошу тебя. Я обчистил его перед тем, как он оказался в больнице. Я не нашёл никаких диктофонов и тому подобное. Его телефон и так был разбит вдребезги.

И что ты собираешься делать?

      Если я внезапно исчезну, возникнет слишком много вопросов. Останусь на месте.

Нет, ты лучше мне объясни, почему ты вообще подобное вытворил?

      Он почти догадался о том, откуда я.

      Поясни.

      Он спросил: "Ты из отдела межвселенных звонков?" И тогда я перебрал с силой. Надеюсь, малец не проснётся к тому времени, как я сотру всем память и избавлюсь от попаданца.

О Господи, а откуда он знает об этом отделе?

      Быть может, это её рук дело?

Её?

      Ты же знаешь, что люди, которые слишком быстро прорываются к верхушке, имеют свои скрытые намерения. Она  — не исключение.

Я согласна, но она единственная, кто была доброй по отношению к нам. Неужели ты доверяешь ей меньше, чем ему?

      Есть 2 типа добрых людей. Одни добрые на первый взгляд, но при этом у них есть корыстные цели, а другие просто добрые, и это делает их глупыми. Она явно не относится ко второму типу. Если бы она была такой, то не стала бы начальницей. И ты это прекрасно понимаешь.

Думай, что хочешь. Даже если она делает это из корыстных целей, я не отвернусь от неё.

      Когда ты успела стать такой?

      Окружающие люди в помощь. Когда мы сможем встретиться?

      Ты соскучилась???🥰🥰😳🥺

Думаю, я должна тебе кое-что сказать.

      Мне не нравится, как это звучит.

Ты единственный, чья участь похожа на мою, поэтому я подумала, что мне стоит поделиться с тобой .

      Боюсь, что встретиться мы сможем не раньше назначенного срока.

Вот как.

      Но, скажем, если я случайно испарюсь на пару часов поздней ночью из своей комнаты под предлогом сильной боли в животе и запора в "туалет" и окажусь у тебя, то...

А ты в курсе, что наши сообщения читают люди сверху?

      Милая, а ты в курсе, что они автоматически удаляются через 5 секунд после написания, и поэтому хрен кто что-то прочесть сумеет?

Я знала. Это просто была проверка. Жду тебя в час крысы.

      Замётано.       Облегчённо выдохнув, девушка дважды проверила, удалены ли сообщения и переключила телефон в режим полёта, засунув его в рюкзак. Она повернулась в сторону окна и долго смотрела куда-то вдаль. Они проезжали мимо пляжа, на котором играли дети со своими родителями. Макото дотронулась пальцем окна и нарисовала пару круглых лиц с улыбками.       Внезапно её будто бы парализовало. Это оно. Неужели так быстро началось? Макото пересилила себя, схватившись за спинку переднего кресла. Девушка начала часто кашлять. Шимизу резко закричала на весь минивэн, чтобы машину остановили. Такеда резко остановился, повернувшись назад. Утияма распахнула дверь минивэна и побежала к кустам. Никто не должен был видеть, что она кашляет кровью. Благо, что в рюкзаке у неё нашёлся платок, и она быстро вытерлась им.        —Что такое? Тебя укачало? —спросила Шимизу. Такеда принёс воды, а затем протянул девушке банан.        —А-ага...наверное не стоило есть сладкое перед поездкой, —откашлявшись, произнесла Макото. Она поблагодарила Такеду и Шимизу. —Я постою тут пару минут. Извините, что отнимаю время. Из-за меня мы приедем в Сендай позже нужного.        —Что ты! —воскликнул Такеда. —Всё хорошо. Я предупрежу Укая, что мы остановились по дороге. Не волнуйся о других, никто тебя не винит в том, что тебе плохо.       Макото благодарна улыбнулась и присела наземь. Девушка не думала, что ей станет плохо так скоро. С момента, как она принесла второй обет, прошло 6 дней. Ей же говорили, что последствия второго обета приходят впервые только спустя 3 или 4 недели. Судя по всему, её организм начнёт рушиться раньше времени. Она усмехнулась про себя и зарылась руками в волосы.       Её начало знобить, хотя на улице было тепло, около 28 градусов. Девушка скрестила руки и начала обнимать себя. Шимизу принесла одеяло и накрыла им девушку, присев рядом.        —Я так испугалась. Всё точно хорошо?        —Ага. Я думаю, мне стоит поспать. Ночью этого сделать не получилось. Посплю и станет лучше, я уверена.        —Пока что посиди пару минут на свежем воздухе. Мы никуда не спешим.        —Спасибо, —уложив свою голову на плече Киёко, ответила Макото. Шимизу улыбнулась.       Когда Макото внезапно выбежала из машины, первая мысль, посетившая Тодороки, была следующей:       —Это мой тебе обет. Если я нарушу его, то отметина на твоей руке исчезнет, а я буду умирать в муках.       Он сразу же взглянул на отметину на своей руке. Она осталась на месте. Значит, её действительно укачало? Отчего-то он в этом сомневался. Было в её поведении нечто странное. Если бы её действительно стошнило, стала бы она так быстро бежать в кусты, находящиеся на достаточно большой дистанции от минивэна? Здесь тоже были кусты поблизости. Он видел их. И причём она так судорожно доставала платок из рюкзака, чтобы вытереть рот и также быстро засунула его обратно.       Неужели она соврала ему? Шото открыл дверь и вылез, направившись к девушке. Хината почувствовал неладное, но решил остаться на месте. Возможно, этот разговор был предназначен только для них двоих. Если бы нужен был Шоё, Тодороки бы сказал ему это. Рыжик за всё это время научился читать мысли своего парня. Его что-то беспокоило, и он хотел удостовериться в том, стоит ли действительно по этому поводу волноваться или нет?       Он сам поведает ему о своих волнениях. Но только после того, как узнает правду. А пока что Хината будет сидеть и ждать его.       По правде говоря, когда Шимизу закричала и минивэн остановился, Хината и вовсе удивился. Что произошло? Макото стало плохо. Ему хотелось позлорадствовать и сказать, что это ещё малая часть наказания за её грехи. Если бы только он знал правду, тогда навряд ли ему захотелось бы говорить подобные вещи.       Кто-то может поинтересоваться, а как теперь Хината относится к Макото? Честно говоря, он сам ещё не определился. Он не из тех людей, которые могут простить легко и просто. Он не настолько понимающий человек. Гораздо труднее ему простить того, кто ранил близкого ему человека. Если и простит, то понадобится слишком много времени для того, чтобы доказать ему своё раскаяние действиями. И если человеку действительно жаль, Шоё это поймёт мгновенно.       Что касается Утиямы...тут была двоякая ситуация. С одной стороны она та, из-за кого Хитока лежит в больнице с множеством переломов. А с другой стороны, Макото поняла, что оказалась неправа всего за 1,5 недели своего нахождения здесь. Не слишком ли быстро? Разве способны люди так быстро меняться? Она казалась ему хладнокровной девушкой, которая не способна чувствовать доброе и хорошее. Он считал, что для неё это чуждо и оказался неправ. Всё совершенно иначе.       Она всю жизнь мечтала почувствовать это. Только здесь ей удалось всё это обрести, поэтому она начала смотреть на жизнь иначе.       Хината вздохнул, откинув голову назад. Всё было слишком сложно. Пока что он не хотел верить ей, вдруг это всё часть её плана? Голова говорила, что нельзя ей доверять, а нутро подсказывало, что она на их стороне. К тому же, эти слова про клятву. Мол, если она пойдёт против своего обещания, тогда умрёт. Получается, что она связала себя сама для того, чтобы доказать, что она на их стороне. Она не может пойти против своего слова. Значит, она всё-таки изменилась. Она не врёт. Так ведь?       Шоё почесал переносицу и снова посмотрел в сторону Макото и Тодороки. Девушка выглядела раздражённой, а Шото, судя по всему, читал ей какие-то нравоучения. Потом она и вовсе встала, а когда он схватил её за запястье, девушка резко отдёрнула руку и что-то ему сказала. Тодороки опустил свои руки и посмотрел вслед возвращающейся в минивэн Утияме. Девушка села на своё место, прикрыв одеялом своё лицо.

***

      —Шимизу, извини за такую просьбу, но не могла бы ты, пожалуйста, уйти. Я бы хотел поговорить с ней наедине,—холодным тоном попросил Шото. Киёко встала и сказала, что всё нормально и ему не нужно извиняться за то, что он хочет поговорить с Утиямой наедине. Однако Шимизу тон парня слегка насторожил.       Когда девушка ушла, юноша буквально сверлил взглядом Макото. Пускай она и видела это, но отвечать ничего не хотела. Макото выдохнула и посмотрела на него.       —Так ты значит даёшь клятвы?—произнёс Шото. При взгляде на его лицо становилось понятно, как он зол и недоволен тем, что девушка была не до конца искренна с ним.       —Не понимаю, о чём ты говоришь,—спокойно отрезала она.       —О, всё ты прекрасно понимаешь,—усмехнувшись, саркастично сказал Шото.—Это последствия от заключения клятвы?       Я совру, если не скажу, что тогда сердце Макото на секунду пропустило удар. Её лицо не показало не единой эмоции, и не один мускул на её лице не дрогнул, но её внутренности будто перемешались. Откуда он узнал? Как понял? Неужели догадался?       —Что за несусветная чушь.       —Это не чушь. Ты кашляла кровью, верно? Пускай я и видел тебя со спины в тот момент, как ты побежала к кустам, но я заметил, как твои плечи дрожали. Ты была удивлена. И на то может быть 2 причины. Первая — последствия после клятвы появились раньше срока, второе — ты не знала о последствиях, и тебя это поразило. Хотя, если бы был второй вариант, думаю, ты была бы в небольшом ступоре. Ты же, наоборот, действовала довольно быстро, чтобы никто ничего не заподозрил. Похвально! Отличный концерт ты устроила, Утияма,—Шото демонстративно похлопал ей.       Лицо девушки резко изменилось. Обычно она умела сохранять хладнокровие, она никогда до сегодняшнего момента не срывалась из-за каких-то слов. Никогда с того момента, как стала агентом. Неужели это мир её изменил? Она наконец стала походить на нормального человека...на подростка, который не может сдерживать свои эмоции.       —Замолчи. Слышать больше не хочу. Ну, узнал ты правду, и что теперь? Что изменилось? Тебе на душе легче стало от мысли, что та мразь, отправившая Хитоку в больницу, наконец-то умрёт в муках? Если так оно и есть, поздравляю. Можешь открывать шампанское. Мне осталось недолго.       Нет, Шото вовсе не из-за этого пришёл. Он не хотел разозлить её или что-то ещё. И, конечно же, он не хотел говорить ей, что счастлив видеть девушку в таком ужасном состоянии. Тодороки схватил её за запястье, потому что она намеревалась уйти. Макото резко отдёрнула её, и это было больно. Обычно она могла контролировать свою силу, но сейчас это было для неё непосильной задачей.       —Я...я не это хотел сказать.       —А что тогда?—горько улыбнувшись, произнесла Макото. Выражение её лица сильно поразило парня. Оно было таким...отчаянным. Будто она смирилась с тем, что её ждёт. Нет, она с самого начала знала, чем всё это кончится. Тогда зачем? Зачем? Неужели ей настолько хотелось беззаботной жизни, что ради неё она готова была пойти на всё? Он боится представить, на что была похожа её жизнь раньше. Она была в сотни тысяч раз хуже его детства.       —Я просто хотел сказать, что если тебе и дальше придётся терпеть, то лучше отмени эту клятву. Я не хочу добиваться целей, идя через головы.       Она усмехнулась.       —Ты такой ребёнок. Если бы я не сделала этого, то тогда вы бы говорили: "Это часть её плана. Она нам лжёт. Как мы можем верить ей? Где гарантии?" Вам всегда нужно что-то, чем можно поклясться или что можно поставить на кон, чтобы быть уверенными в своей победе. Я же на кон поставила свою жизнь, потому что этот план должен обернуться нашей победой. И если ты считаешь, что я сделала так, не принимая во внимание, какие меня ждут последствия, то ты сильно ошибаешься. Моя жизнь с самого начала была похожа на дерьмо. И вот внезапно передо мной встал выбор: согласиться работать на того, кто обеспечит мне "хорошую жизнь", чтобы я ни в чём не нуждалась или...умереть где-нибудь на улице от голода. Как видишь, я предпочла первое. И ты видишь, чем всё это обернулось. Я была обречена с самого начала. Меня в любом случае ждала смерть. Даже если бы я не отреклась от своего босса, всё бы закончилось моей гибелью. Такие как я долго не живут, потому что они слишком ценные. А ты знаешь, что люди любят делать с самым ценным? Отнимать его. Так вот, если бы меня отняли у моего босса, меня бы убил другой агент, а почему? Потому что раз я принадлежу другому человеку, то принадлежу всецело, и я обязана рассказывать этому человеку о всех секретах моего предыдущего владельца. За раскрытие секрета агента ждёт,—она направила руку, сложенную в пистолет, к своей голове.—смерть. Ещё до моего появления здесь я слышала толки о том, что конкурент моего босса всеми способами хочет заполучить меня. Мне в любом случае оставалось недолго. Уж лучше я умру по-своему, чем позволю кому-то отнять свою жизнь. Это путь, который я выбрала сама. Мне не нужна твоя жалость. Возможно, это моё наказание за всю ту кровь, которую я пролила. Если это действительно так, то мне нужно радоваться тому, что я всего лишь отделаюсь смертью.       Она в последний раз взглянула на него. Он был ошеломлён. А после этого Утияма быстрым шагом направилась к минивэну. Она заметила, как многие наблюдают за этой сценой. Конечно, они ничего не услышали. Девушка сделала так, чтобы они не услышали их разговор.       Она присела на место, натянув одеяло на голову. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел выражение её лица. Оно выглядело ужасно. Девушка прикрыла руками лицо. Только не плакать, нельзя, ни за что нельзя. Она и так разрыдалась перед всеми пару дней назад. Если заплачет и сейчас, то привлечёт чужое внимание. А ей оно было не нужно. Она всего лишь хотела всё обдумать и побыть в одиночестве. Действительно ли она сделала правильный выбор, доверившись своему сердцу, а не голове?       Она не знала ответа. Макото не знала ничего. Сейчас ей хотелось уснуть и не просыпаться. А если девушка проснётся, то будет прекрасно, если всё пережитое окажется кошмаром и не более, но это невозможно. Её жизнь с самого начала была кошмаром, из которого невозможно выбраться.

***

      Хината таки решил выйти из машины, потому что выражение лица Тодороки его насторожило. Он выглядел слишком шокировано. Что такого сказала ему Макото? Пока Шоё думал об этом, он даже не заметил, как добежал к нему и уже гладил по затылку, пытаясь привести его в чувства.       —Ты как?—рыжик заглянул ему в глаза.       —Этот вопрос точно нужно адресовать не мне,—взяв ладони Шоё в свои, произнёс Тодороки. Он положил его руки на своё лицо.—Это было ужасно. Я пожалел о том, что решил подойти к ней.       —Всё настолько ужасно?       —Она умрёт, Хината. Умрёт из-за того, что дала мне клятву,—глухо произнёс парень.—Нет, что самое ужасное...мне жаль её. Действительно жаль. Когда я увидел её отчаянное лицо, я...меня будто парализовало. Знаешь, мои детские травмы даже рядом не стоят. Её жизнь была ужасна, но она продолжала надеяться на лучшее. А в итоге, что она получила? Она в любом случае умерла бы. Её бы убили, даже если бы она не отреклась от человека, которому служила. Такое гадкое чувство. Я жалею человека, который сотворил подобное с Хитокой, я жалею человека, который пришёл сюда по мою душу.       Шоё слушал всё это и просто не мог поверить. Конечно, оправдывать Утияму из-за того, что у неё была ужасная жизнь, он не собирался. Однако всем живым существам свойственно хотеть жить дальше. И она этого хотела сильнее, чем кто-либо другой. Она цеплялась за любую возможность жить. Ей было всё равно, как она за это заплатит. Ей просто хотелось жить, чувствовать, испытывать что-то новое. Можно ли её винить за то, что она хотела беззаботной жизни?       Она могла в любой момент отказаться от своих обязанностей перед человеком, которому поклялась отдать всю себя. Она могла не убивать людей. Но тогда убили бы её. А что на тот момент она поняла бы от жизни? Ничего. Все эти несколько лет она жила ради этого момента. Девушка хотела оказаться в мире, где она сможет прожить беззаботную жизнь, обзавестись друзьями, почувствовать радость, гнев или печаль. А почувствовав это, она поняла, что не может с этим расстаться. Ей не хотелось возвращаться к своей прежней жизни, ведь она была ужасна.       Хината повернулся в сторону минивэна. Макото обнимала себя и смотрела на свои ноги. Она всё это время была одна. У неё не было человека, с которым она могла бы поделиться своими переживаниями. Если когда-то Шоё станет плохо, то его сможет послушать сестра или мать, а если плохо станет Макото...ей не останется ничего, кроме как молча проглотить свои переживания или засунуть их куда-то далеко, чтобы не думать о них.       И быть может, сейчас он был не прав. Быть может, это действие было совершено в порыве эмоций. И может потом он пожалеет о сделанном выборе, который противоречил его взглядам на жизнь, но, чёрт побери, пошло оно всё.       Шоё открыл дверь минивэна и посмотрел на Макото. Она повернулась в его сторону и собиралась что-то сказать, но Хината не дал ей этого сделать, потому что сказал первым:       —Я верю тебе. И если тебе будет тяжело на душе, ты можешь поделиться этим со мной. Я обязательно выслушаю тебя.       Она была в растерянности. Ей ещё ни разу этого не говорили, но это почему-то звучало так правдиво. Может, она уже разучилась понимать людей? Он смотрел на неё в упор, и каждое его слово было сказано уверенно. Почему он поменял своё мнение о ней? Что успело произойти? Это всё из-за произошедшего ранее? Хината ведь не хотел прощать её или верить ей. А теперь говорит обратное.       Она зарылась руками в волосы. Это было похоже на сон. За такой короткий срок она смогла обрести слишком много хорошего. За хорошим всегда следует плохое. И это плохое было неизбежным. Но даже если так, она больше не хотела думать о плохом. Сейчас Макото хотела жить моментом. Если завтра будет её последний день, она готова это принять. По крайней мере у неё будет что вспомнить перед смертью. Её смерть не будет жалкой, напротив, она умрёт счастливой, ведь она наконец-то смогла зажить так, как этого хотела. И плевать, что этого времени было мало…какие-то там 2 недели. Нет, это не какие-то 2 недели. Эти самые 2 недели стали всей её жизнью. Ради того, чтобы пережить эти 2 недели заново, она действительно готова была продать свою душу дьяволу. Жаль, это невозможно.

***

      Весь оставшийся путь все провели в тишине. Макото наконец-то смогла уснуть, устроившись на плече Шимизу. Хината же всю дорогу думал о том, что сделал. Был ли это правильный выбор? Стоило ли ему говорить ей подобное? В тот момент её лицо было таким счастливым. Она была похожа на человека, которому поставили смертельный диагноз и внезапно этому человеку сказали, что у него есть небольшой шанс выжить. Она смотрела на него с такими глазами...с глазами, которые были наполнены надеждой.       Тогда он почувствовал себя странно. Его будто начала душить совесть. Он каждый день говорил себе о том, что как бы было прекрасно, если бы она умерла. И внезапно он узнал, что она действительно скоро умрёт. Какие были при этом у него чувства? Он не был рад, как думал раньше. Он был в замешательстве. А после рассказа Шото он и вовсе сделал то, что в прошлом никогда бы не смог сделать. Решил поверить человеку, который намеренно чуть ли не убил его подругу.       Это не было на него похоже. Совершенно не было. И если бы Макото была обычной злодейкой без дурацкой предыстории, которая обладала харизмой, то тогда он не стал бы её жалеть, и, возможно, был бы рад узнать, что она умрёт. Но она не злодейка, хотя всегда делала ужасные вещи. Говорить, что она не могла иначе, нет смысла. У неё был выбор. Отречься от своего слова, не проливать кровь и умереть. Умереть. Всю свою жизнь она жила и бежала как зверёк в клетке, чтобы избежать этого. Каково ей было, когда она осознала, что её в любом случае ждал такой конец? Да, она оттянула его настолько, насколько смогла, но ничего не изменилось. И это не та история, в которой в конце появится принц на белом коне и спасёт её. Никто не сможет спасти Утияму.       Ей это не было нужно. В какой-то степени она считала, что для неё это будет самый лучший финал. Она умрёт без сожалений. Ведь она смогла почувствовать то, ради чего выбрала жизнь, а не смерть. Да, ей дали слишком мало времени, но она всё равно благодарна. Если её сердце пронзят сотни пуль, она ни за что не склонит голову снова и не скажет: "Я буду служить вам и...простите меня за моё предательство". Она примет такую смерть с гордо поднятой головой. Для неё это будет достойным финалом.       А до той поры она будет наслаждаться здешней жизнью. Есть множество вещей, которые она ещё не попробовала. Ей хотелось пойти в зоопарк, парк аттракционов, посмотреть некоторые фильмы, о которых она раньше слышала, но ей нельзя было смотреть их. Она, в конце концов, хотела попробовать разноцветный попкорн! И она обязана успеть сделать всё это.       Хината представлял, какие лица будут у Мивы и Хитоки при виде Макото. А после их рассказа они и вовсе будут в замешательстве. Шоё, который больше всех ненавидел этого человека и желал ей смерти, сейчас говорит о том, что верит ей, и что она действительно на их стороне. Жизнь действительно забавная штука. Иногда случаются моменты, которых ты никак не мог предвидеть или даже думать о них. Хината никогда бы не подумал, что встанет на одну сторону с человеком, ранившем её подругу. Он считал Макото своим врагом, но теперь он заодно с ней.       Шоё усмехнулся про себя.       Действительно, всё это звучало смешно.       —Ты думаешь, сделал ли ты правильный выбор?—спросил Тодороки, переплетая их пальцы.—Не думай, что я стану тебя осуждать. Такого не будет никогда. Просто хочу знать, что ты об этом думаешь. Ты даже не представляешь, как я удивился в тот момент, когда ты ринулся к ней.       —Я...не знаю,—пожав плечами, ответил рыжик.—Я не могу быть уверен в том, что сделал, возможно, в порыве эмоций. Могу сказать только одно: у любого сделанного человеком решения будут последствия. И когда я увижу, какими будут последствия, тогда, вероятно, смогу сказать, жалею я или нет. В любом случае, что сделано, то сделано. А ты не жалеешь, что согласился со мной?       Хината обернулся и посмотрел прямо Тодороки в глаза. Тот рассмеялся, уложив свою голову на плече своего парня.       —С тобой мне жалеть не о чем. К тому же, я всегда буду на твоей стороне. И мне плевать, сам ты будешь виноват в содеянном или нет. Если я выбрал чью-то сторону, буду оставаться на ней до своего последнего вздоха. Может, звучит это по-детски или глупо, но это правда то, что я действительно чувствую, находясь с тобой, — он снова потёрся макушкой о плечо Шоё, как любил это делать. Хината покраснел. За эти 6 дней он всё никак не может привыкнуть к тому, что он, мать вашу, парень самого Тодороки Шото. Слишком это немыслимо звучит.       После их свидания Хината ещё долго лежал на кровати, а потом резко схватил подушку, прижал ко рту и начал верещать, визжать и издавать всякого рода нечленораздельные звуки, из-за которых чуть ли не разбудил своих соседей по комнате. Он ещё повертелся пару раз из стороны в сторону, потом тупо улыбался, глядя в потолок, когда вспоминал их поцелуй. Это было невероятно, неописуемо, прекрасно, изумительно, прелестно. Просто лучшее, что происходило с ним в этой жизни.       А когда он проснулся, потянулся и пошёл мыться, в ванной его со светящимся лицом встретил Шото. То есть, нет, уже не Шото, а его парень по имени Шото. Эта мысль тогда закралась в его голову мгновенно, и он снова куда-то уплыл. Шото, который теперь уже его парень, чмокнул его в щёку и сказал, что приготовил какой-то завтрак, который ждёт его внизу. Хината тогда быстро умылся и спустился вниз. И, о Боже, чёрт побери, ну нихрена себе!       Полагаю, все поняли, что там ожидало Шоё. Он так восхищённо воскликнул, увидев своё любимое блюдо. Тодороки ожидал именно такой реакции. Бурной, радостной и незабываемой. Хината готов был расцеловать своего парня, что собственно и произошло, а потом они сели за столик и начали есть. Всё было как по рецепту его матери. Вкус был неописуемый. Его можно понять и почувствовать только тогда, когда человек сам попробует.       Шоё до сих пор помнил первое утро после начала их отношений. Да-да, он именно так и прозвал это утро. Оно было особенным. Рыжику хотелось бы проживать каждое утро именно так. На следующий день еду для Тодороки приготовил уже он. Это была любимая соба Шото, причём холодная, как ему и нравится. Парень был в восторге. Кулинарные навыки Хинаты были на высшем уровне.       Все последующие дни были насыщеннее предыдущих. Всё время, которое он проводил рядом с Шото, было слишком хорошим. Он даже в своих снах не мог представить того, что их будет ждать такой финал. Нет, самым удивительным для Хинаты до сих пор было то, что его чувства оказались взаимными. Шоё никогда не понимал, как из людей образуются пары. Как можно двум людям чувствовать друг к другу одно и то же чувство? Разве это не редкий случай? Ему казалось, что Тодороки никто не нравится, либо нравится какая-нибудь девчонка из класса, но он этому не придаёт значения.       Всё оказалось иначе. Ему нравился Хината. Как, чёрт побери, это могло быть правдой? Шоё серьёзно вставал каждый раз, щупал и щипал все части своего тела, чтобы убедиться, что всё это взаправду. Они встречаются. Они целовались 32 раза. 32 раза! И это не сон. И он помнит всё в мельчайших подробностях. "Не может такого быть...неужели я спас Землю в прошлой жизни, раз удостоился подобного?" —а каждую ночь Хината засыпал именно с этими мыслями.       Каждый раз, когда Тодороки смотрел на него и расплывался в улыбке, Хината думал, что сейчас упадёт в обморок. Это было слишком прекрасно. Должно быть, именно этот период у парочек и называется конфетно-букетным? Если так оно и есть, то он готов прожить в такой ванили всю свою жизнь.       Каждый раз, когда Хината зарывался в волосы Тодороки, второй готов был уснуть прямо на его руках. Это было настолько приятным и успокаивающим действием, что порой Шото действительно прикрывал глаза и устраивался на Шоё поудобнее.       И каждый чёртов раз, когда кто-то из них целовал другого, у них словно бабочки в животе появлялись. Это было настолько волнительным чувством и настолько приятным. Бывало пару раз, что руки Тодороки лезли не туда, куда следовало бы, и он тут же отдёргивал их, как ошпаренный. Шоё почему-то удивлялся тому, что его парень так делает. В этом нет ничего странного, хотя иногда Хинату слишком волновало то, чем это может обернуться.       Не то, чтобы он не задумывался об этом, просто...ну... это было слишком личной темой для него. Не мог же он просто сказать: "Хочу тебя, раздевайся немедленно!" Нет, конечно, он сказать мог, но как бы отреагировал Тодороки? Хината сам не может поверить в то, что скажет такое. И не то, чтобы он не хотел попробовать это с Шото. В конце концов, это первый человек, который Хинате понравился чертовски сильно. И он не против того, чтобы Тодороки был первым и, возможно, последним человеком, который увидит другого Хинату. Да, им по 16, но не слишком ли это был ранний возраст?       В общем было много причин, которые останавливали Хинату от начала новой стадии в отношениях. Да и они встречаются только неделю, разве всё и так идёт не слишком быстро? Хотя...должен ли вообще быть какой-то определённый график в отношениях? У каждой пары всё случается по-разному. У кого-то всё происходит стремительно, у кого-то медленно. Они словно сами чувствуют, когда и что нужно делать. Шоё же слишком беспокоится по этому поводу и не знает, что ему следует делать. Тодороки, судя по всему, эта тема не интересна, он даже ни разу не упоминал об этом. Стесняется, наверное.       В любом случае обсуждать это в минивэне не самая лучшая затея. Вдруг ещё услышит кто-то. Конечно, им ничего не скажут, ведь все и так прознали о том, что эти двое встречаются. Они этого даже не скрывают. Товарищи по команде отнеслись к этому с пониманием. Один-единственный Цукишима смотрел на них с неприкрытым презрением. Хотя сам несколько дней назад подначивал Хинату признаться Тодороки.       Дорога до Сендая прошла спокойно. Когда они остановились возле школы, из машины Кейшина выскочили ребята. Первым дверь минивэна открыл Энношита, который обеспокоенно посмотрел на Макото. Её лицо было непроницаемым.       —Ты как?       —Сейчас неплохо. Не знаю, что тогда произошло.       —Чёрт, нужно было дать тебе конфеты от укачивания,—разозлившись на самого себя, произнёс Чикара. Утияма похлопала его по плечу.       —Кто же знал, что мне внезапно станет плохо? Не стоит злиться на себя. И спасибо за беспокойство. Передай остальным, что я в порядке, а то я вижу их недовольные лица. Особенно лицо Даичи в глаза бросается.       —Я же говорил, что не надо есть мандзю* перед дорогой. А ты съела целых 5 штук за раз!       —Они были довольно вкусными, а я не смогла сдержаться...—виновато произнесла девушка. Когда ребята убедились, что с ней всё нормально, снова расселись по местам. Тренер Укай и Такеда отвезли их по домам.—Встретимся завтра возле больницы, ладно? Мне нужно извиниться перед Хитокой. Я хотела сделать это сегодня, однако...       Хината преподнёс палец к её губам.       —Помолчи. Тебе бы отдохнуть не помешало. Постельный режим и точка.       —С ним лучше не спорить. Если увидит тебя на улице, пиши-пропало,—произнёс Шото.       Макото улыбнулась уголком губ. Она взяла свои вещи и попрощалась с остальными ребятами, пожелав им хорошего дня. Минивэн тронулся с места. Утияма резко открыла входную дверь и побежала в уборную, припав к раковине. Всю дорогу она всячески пыталась удержаться, чтобы не кашлянуть. Это было слишком сложно. Она открыла кран и смыла кровь.       Это было ужасно. Почему всё началось так рано? Неужели у неё такой слабый организм? Она направилась в гостиную и присела на диван.       —Дожить бы до конца апреля,—произнесла девушка вслух. Она хотела увидеть распускающуюся сакуру. Многие говорили ей, что это очень красивое зрелище. Раз так оно и есть, то ей обязательно нужно увидеть это перед своим последним вздохом. Утияма откинула голову назад и посмотрела на потолок. Всё было так сумбурно. Сегодня ночью она встретится со своим товарищем. Она не сможет скрыть от него своё состояние, а когда он узнает про клятву...       А что он, собственно, сделает? Не расскажет же в самом деле боссу, что она вытворила? Скорее, начнёт кричать и говорить, что она сошла с ума, что мозгов у неё в голове меньше, чем у рыбы. Потом он будет ходить взад-вперёд, чтобы прийти в себя и его голову озарит какая-нибудь глупая мысль, которая покажется ему умной. Что-то по типу: "Откажись от клятвы!" А когда она скажет, что не сделает этого, он сожмёт руки, которые будут находиться на её плечах и что-то злобно буркнет себе под нос. Может со стороны это и будет выглядеть пугающе, но Макото так привыкла к его дурацким заскокам, что будет смеяться с его реакции.       Почему же смеяться? Потому что его реакция чертовски предсказуема. Он и раньше был таким же дурачком. Как только его сделали шпионом? Наверное, дело было в харизме. Вообще, когда Макото нашёл этот человек, её будущий товарищ уже жил у него дома пару недель. Больше всего её поразила его история. Она была слишком жестокой и ужасной. Она даже не поняла, как он мог остаться после неё таким...нормальным? Иногда его истинная натура вырывалась наружу. Когда это произошло в первый раз, Утияма, честно говоря, испытала неописуемый страх.       Пускай по её лицу сложно было понять, что с ней происходит, но её нутро готово было разорваться на сотни кусков. Он словно становился другим человеком. Она видела, как беспощадно он убивал людей. Видела, как он любил пытки и издевательства. Порой ей казалось, что у него расстройство личности. А когда он отмывал свои руки от крови под краном и улыбался ей, по спине девушки бегали мурашки. Если однажды закажут убийство на неё, кто станет её убийцей? Больше всего она боялась того, что им может стать он. Этот парень, с которым она столько лет провела вместе.       Пускай он и говорил ей о своей любви, она не могла воспринимать это всерьёз. Разве этот человек способен любить? Он выглядит так, словно выжил из ума, но тем не менее, он был единственным, кто мог её понять. Где-то глубоко внутри она чувствовала некое подобие страха от встречи. Макото Утияма, убившая сотни людей, чья жизнь в любой момент может оборваться, боялась какого-то там парня. Звучало чертовски нелепо. Она сама это понимала. И если он не встанет на её сторону, боюсь, план девушки придётся кардинально поменять. Сможет ли она пойти против него? Сможет ли его одолеть? Да, у них были спарринги на тренировках, но он не выкладывался на все сто, поэтому девушка выигрывала.       Ко всему вышеперечисленному прибавим и тот факт, что её физическое состояние оставляет желать лучшего. Вскоре она и вовсе ослабнет. Она даже не знает, что её ждёт через месяц. Протянет ли она столько? Если через 6 дней после того, как она дала обет, она уже кашляет кровью, что будет потом?       —Вот бы забыться,—прикрыв глаза, произнесла девушка.

      ***

Несколько лет назад

      Шёл проливной дождь. Такой ужасной погода давно не была. Все куда-то спешили, что-то делали. Объединяло их другое — у них у всех были зонты, а у неё не было ничего. Она сидела, прижавшись к стенке в переулке и прикрывала голову промокшим насквозь картоном. Её ноги были в ранах и ушибах, всё её тело дрожало и вдобавок к этому она кашляла, не переставая. Может, ей действительно нужно было остаться в той лаборатории? Там было гораздо теплее и еду давали. На улице же было ужасно. А сидящая рядом девочка, которая тоже сбежала вместе с ней, обняла её, чтобы было не так холодно.       —Может, нам стоит вернуться?—произнесла светловолосая девочка.       —Знаешь, во что тогда превратится твоя жизнь? Они заставят тебя сидеть перед экраном и тупо смотреть на него. Они промоют твою голову, а потом ты скажешь, что будешь работать на благо своей Родины. Ведь если здесь всё будет хорошо, то будет мир во всём мире. А потом они решат за тебя, какая работа тебе подходит и отправят тебя туда. Там ты будешь всю жизнь. Всю свою жизнь ты посвятишь своей работе. А если откажешься, твой финал будет ужасным,—ответила ей темноволосая девочка.       —Н-но такими темпами м-мы умрём на улице от голода или холода...н-нас и так вскоре найдут и н-накажут, не лучше ли явиться самим?—произнесла другая и протянула картон в сторону брюнетки.       —Я что-нибудь придумаю. То, что нам удалось сбежать оттуда, уже хорошо.       Ей хотелось верить в то, что всё будет хорошо, но возможно ли это? Внезапно в переулок зашёл молодой парень, одетый в дорогой фрак. На его голове была шляпа, которую он всё время поправлял. Она всё время слетала из-за ветра. И вот она слетела снова, оказавшись возле ног светловолосой девочки. Та подняла его и протянула парню.       —Благодарю. Нынче погодка ужасная. Всё время было тепло и солнечно, а сегодня не с того не с сего начался дождь,—он посмотрел на девочек и внезапно спросил:—Почему такие маленькие девочки сидят на улице босиком? Вы можете простыть.       Он протянул им зонт, но темноволосая девочка убрала от них его.       —Мы плохо работали в кафетерии, поэтому нас выгнали в качестве наказания,—процедила она сквозь зубы.—Вы наверняка куда-то спешите, не стоит обращать на нас внимания.       Его губы растянулись в ослепительной улыбке. Светловолосая девочка посмотрела на него завороженными глазами.       —Они обращаются с маленькими детьми слишком жестоко. Не хотите переночевать у меня? Я и работу вам найду соответствующую. Вы не подумайте, что у меня какие-то странные пристрастия!—он сразу же замахал руками.—Просто мне тяжело смотреть на детей, которые оказались на улице из-за недовольных взрослых. Хотите, я договорюсь с хозяевами вашего кафетерия? Они отпустят вас.       —Нам не нужна помощь!—воскликнула брюнетка. Её карие глаза смотрели на парня в упор. Он был работником компании Between Universes, это можно было понять по его внешнему виду и бейджику. К таким девочка и вовсе относилась с опаской.       Он взглянул на них и достал из сумки две булочки, которые парень, судя по всему, купил до того, как зайти в переулок.       —Если передумайте, то в 7 часов вечера зайдите в кафе, которое находится прямо перед переулком,—зонт он оставил девочкам, а сам куда-то побежал под проливным дождём.       Светловолосая девочка была очень голодна, поэтому она сразу же развернула булочку из пакета и откусила от неё кусочек. Вторая не успела ей ничего сказать. Вдруг эта булочка была приправлена чем-то странным? К тому же "добрый и щедрый" молодой парень не стал бы любезно оставлять каким-то бездомным детям свой зонт. Он брюнетке сразу показался странным. Сделал какой-то странный трюк со шляпой, потом заговорил с ними, а после вручил им булочки и зонт. Как же "мило" с его стороны.       Ещё один урод, преследующий какие-то свои цели. Почему его заинтересовали дети? Конечно же потому, что ,во-первых, они никому не нужны. Он сразу понял, что они откуда-то сбежали. И это "откуда-то" явно лаборатория, где они и появились. А раз они в розыске, то их жизнь после поимки и возвращения назад будет похожа на ад. Во-вторых, он хочет прибрать их к своим рукам, чтобы ими было легче манипулировать. Если он смекнул, что они в бегах, то тогда станет их благодетелем. Благодетелем, которому они будут должны всю свою оставшуюся жизнь. В моменты, когда они будут колебаться, он всегда им будет это напоминать.       Брюнетка всегда относилась к окружающим с подозрением. Она была очень мнительной. После побега из лаборатории она стала подозревать всех и каждого. Даже когда она просто могла поймать чей-то взгляд на себе, она сразу же отворачивалась и скрывалась. Никогда не знаешь, когда захотят застигнуть тебя врасплох. Ещё она прекрасно понимала, что если они и дальше будут находиться на улице, то их вскоре найдут и отведут обратно в лабораторию. И тогда жизнь с "будет похожа на ад" станет "настоящим адом".       Она всё пыталась найти решение из данной ситуации. Что делать? Куда идти? Им нужно стать другими хотя бы внешне, чтобы их не нашли. А ещё им нужно каким-то образом устроиться на работу, но на легальную работу никто их не возьмёт...ведь они дети. Они ещё неполноценные живые существа. Пользы от них не будет. Их способности ещё не раскрыты. Работать в нелегальном месте гораздо опаснее. Тут их жизнь всегда будет на волоске. Всем, возможно, будет наплевать, что они дети, но работа, которую им предоставят, будет слишком сложной. А если они допустят ошибку, чем тогда придётся расплачиваться?       В итоге девочка приходила только к одному выводу. Они в любом случае обречены. Значит, им с самого начала не нужно было сбегать? И просто стать такими же ужасными созданиями, как и все в этом мире! Делать всё на благо какого-то места, чьё название даже никто не знает. Давать какую-то клятву, а если не выполнить её, то твоя жизнь в миг обрушится. Да кто вообще мечтает о такой жизни? На чьё, чёрт возьми, благо работает этот мир? Она даже этого не знает и знать не хочет. Она не хочет прожить жизнь, которую решат за неё.       Больше всего на свете она не хочет, чтобы светловолосая девочка стала ужасным созданием. Она такая маленькая. Её жизнь ещё впереди, но она никогда не испытает ничего хорошего от этой жизни. Она никогда не улыбнётся, не будет счастлива. Когда они смогли сбежать, брюнетка обрадовалась, словно появился лучик надежды, который мгновенно погас. Реальность не заставила себя долго ждать. Она начинала сомневаться в том, что побег был лучшим решением.       Быть может они были обречены ещё в тот момент, как их глаза открылись, и они оказались здесь? Девочка в этом не сомневалась. Если бы она родилась в другом месте, возможно была бы маленькая вероятность того, что её жизнь сложилась бы иначе. Возможно, её жизнь была бы лучше.       —Если передумайте, то в 7 часов вечера зайдите в кафе, которое находится прямо перед переулком.       Эта мысль была ужасной. Она даже не хотела думать об этом. Этот путь стал бы прямой дорогой к разрушению их собственной жизни. Сбежав из одного ада, они попадут в другой. Однако правда заключалась в том, что если они будут стоять за спиной влиятельного человека, то их не смогут вернуть в лабораторию. Им нечего будет бояться, ведь они будут под защитой. Вот только какую цену придётся заплатить? Соответствующую.       Девочка металась. Что лучше? Остаться на улице, где их в конечном счёте найдут или согласиться работать на того мужчину? По крайней мере он бы мог предоставить им крышу над головой, пищу и одежду. Казалось бы, что выбор очевиден.       Она проклинала себя за то, что согласилась пойти на подобное.

***

             —Вы пришли!—радостно воскликнул мужчина. Брюнетка всё ещё не сводила с него глаз. Она положила зонт на стол и присела вместе со светловолосой девочкой на стул. Единственное, что никак не могло её беспокоить — уединённость их столика. Вокруг не было ни души. Это была отдельная комната для постоянных клиентов? Или он специально выбрал место поспокойнее, чтобы рассказать о своих ужасных делах.—Заказывайте, что душе угодно. Я всё оплачу.       Задабривает, думая, что раз они дети, то еды будет достаточно, чтобы они готовы были выполнить любой его каприз. К сожалению, правда была таковой: есть они хотели обе. Тех булочек не хватило даже на то, чтобы перебить аппетит.       —Я...я хочу попробовать вот это,—светловолосая девочка указала пальцем на пиццу, изображенную в меню.       —Какую именно хочешь? Хотя нет, закажу по одному кусочку от каждого вида. Попробуешь все,—заглянув в глаза девочке, произнёс мужчина. Она опустив глаза, улыбнулась и поблагодарила его.—А ты?       —Ограничусь стаканом воды,—отрезала брюнетка. Мужчина вздохнул, перекинув ногу на ногу.       —Ты уверена? Я видел, как ты смотришь на карбонару.       Брюнетка равнодушно взглянула на него. Он позвал официанта и сделал заказ. И в этот самый заказ карбонара, которую хотела брюнетка, входила.       —Перейдём к делу. Что вы от нас хотите?—резко спросила девочка.       Мужчина даже усмехнулся. Видимо, он надеялся обсудить всё после того, как они покушают и будут более-менее сговорчивыми. Может в его планы входило что-то ещё. Например, он мог бы отвезти их в какое-то развлекательное место или что-то в этом духе.       —Хочу, чтобы вы работали на меня.       Хорошо, брюнетка ожидала услышать подобное. Иначе зачем ему вообще нужны дети? Ну точно же не отцом он им стать собрался.       —И в чём ваша работа заключена?       —Устранять то, чего быть не должно. Кроме того, вы будете моими защитниками.       Если первое предложение звучало слегка расплывчато, то суть второго была кристально понятна. Он действительно большая шишка, у которой есть враги. А они, судя по всему, от этих самых врагов его и должны защищать. Брюнетка в очередной раз оказалась права. Эта работа будет опасной. И их жизнь будет на волоске. Снова.       —Почему именно мы? Разве от детей есть прок? Скорее, наоборот от них больше проблем.       —Как раз-таки из-за вашего возраста. Вы — будущее. У вас ещё нет амбиций, взглядов на жизнь и принципов. Всё это к вам придёт со временем.       Казалось бы, что с одной стороны он недоговаривает, а с другой он вроде бы полностью честен. Это раздражало больше всего. Говорит сколько нужно, не говорит меньше и не говорит больше. Но и девочка глупой не была. Она поняла, что дети в его понимании — существа, которыми легко манипулировать и привить к ним конкретные принципы, взгляды на жизнь и амбиции, которые он ранее упомянул. Что-то по типу: "Этот человек плохой, что нужно с ним сделать? Правильно! Нужно от него избавиться".       Она сморщила свой нос. Несмотря на то, что она с самого начала поняла, чем всё это может обернуться, она решилась прийти сюда! Возможно, причина кроется в маленькой светловолосой девочке, которую она взяла с собой. Ей просто не нужно было завязывать с ней общение в лаборатории, чтобы потом жалеть, а потом и брать с собой. Лучше бы она сбежала одна. За свою голову она бы могла заручиться, а за ещё одну...девочка тряхнула головой. Хватит думать о светловолосой девочке, как о балласте.       —Макото,—произнесла светловолосая девочка, дотронувшись до её руки.—Мы останемся с этим дядей? Мне он нравится! Такой хороший.       Мужчина, услышав это, улыбнулся светловолосой девочке.       —Макото, значит. Красивое имя. Очень приятно. А я Такер. А тебя как зовут, золотце?—он обратился к светловолосой девочке.       —Дженнифер,—тихо произнесла она с пунцовыми щеками. Её ещё никто не называл золотком.       —Дженнифер,—произнёс он её имя, словно смакуя на вкус. Он не назвал её имя красивым, не сказал, что оно ей идёт. Возможно, оно ему не так уж и приглянулось.—До конца трапезы у вас есть время на раздумья.       Макото чувствовала себя скотом, которого в скором времени забьют до смерти. Однако перед этим его должны закормить. Это ощущение было ужасным. Она чувствовала, как что-то подходит к её горлу. Её тошнило. В уборную она идти не намеревалась, как и оставлять Дженнифер рядом с этим существом.       Попытавшись прийти в себя, брюнетка выпила холодной воды, которую принёс официант. Она сделала пару вдохов и выдохов, чтобы вернуться в нормальное состояние. Благо, это у неё получилось. Краем глаза она взглянула на Дженнифер, которая с интересом разглядывала комнату. Здесь было много необычных картин, на которые Макото не обратила внимания. Ей было не до них.       Все они были абстрактными. Макото была далека от понимания таких картин. Её наоборот от них отталкивало. От них будто бы исходила неприятная аура. Да и на всех картинах она видела только одно. Какие-то недорисованные лица, искажённые в ужасе. Возможно, скоро и она будет выглядеть также, как и это полотно. Не нужно было соглашаться на это. Она собственными руками подписала себе смертный приговор. А выйти отсюда они не смогут. Выйдут они только если согласятся работать на него.       —Мы с Дженнифер отойдём в уборную на пару минут,—произнесла девочка, взяв Дженни за руку. Мужчина указал пальцем, где находится уборная, и девочки двинулись туда. Внутри было пусто. Слава богу. Макото прикрыла дверь и обернулась к девочке.—Послушай, нам нужно поговорить. Скорее всего, ты мало что поймёшь, но пообещай мне кое-что, ладно?       Дженнифер даже не спросила, что пообещать и зачем. Она просто кивнула.       —Этот мужчина плохой. Он хочет, чтобы мы работали у него. Эта работа будет похожа на работу в лаборатории.       —Н-нам нужно будет издеваться над другими?—спросила девочка осевшим голосом.       —Может быть и убивать.       Дженнифер поникла.       —Д-давай убежим, пожалуйста,—она схватила её за обе ладони.—Мне страшно, Макото.       —Не сможем...—шёпотом сказала девочка.—Я отпросилась в уборную не только для того, чтобы поговорить с тобой, но и для того, чтобы увидеть, нет ли туи никого на входе. Они есть. Возможно, они окружили всё здание. Тут много окон, через которые мы могли бы сбежать. Но мы не сможем.       —И...и ч-что нам делать?—спросила светловолосая девочка. Макото проклинала себя за то, что взяла Дженнифер с собой. Её лицо было белее любого полотна. Ей было страшно. Она даже не могла нормально дышать. Ей казалось, что за ними подслушивают. Глаза девочки и вовсе бегали по комнате.       —Нам придётся согласиться,—она сжала её плечи.—Я всегда буду рядом, поэтому старайся не отходить от меня далеко. Я буду защищать тебя. Пока я буду рядом, всё будет более-менее нормально. Я сделаю всё, чтобы твоя жизнь не стала ужасной.       Дженнифер боялась задать этот вопрос, но ей нужно было знать на него ответ.       —А если тебя не станет...—она опустила глаза, говоря всё быстро и полушёпотом:—И я останусь у него...что мне тогда делать?              —Тогда...заручись его поддержкой и стань самым преданным помощником. А потом, когда появится шанс, сбеги от него, вонзив нож в спину. Сбеги туда, где тебя не найдут. Стань свободной.       Дженнифер крепко обняла Макото. Ей не хотелось терять её. Не хотелось оставаться одной. Она этого боялась больше всего на свете. Только Макото была добра к ней. Только Макото было на неё не всё равно. И только она заботилась о ней в лаборатории и сейчас.       Дженни была благодарна всем на свете за то, что в тот день, когда её заперли в пустой комнате, чтобы она научилась правильно себя вести, Макото сидела возле её двери и разговаривала с ней. Тогда они впервые поговорили. Макото была самой прилежной девочкой. Все говорили, что её ждёт светлое будущее. И вот, во что это самое будущее превратилось. Они трясутся, как осиновые листы, потому что боятся умирать.       —Не нужно было сбегать...это я во всём виновата.       —Нет! Ты не виновата! Ты всё правильно сделала. Если бы мы остались там, не знаю, кем бы мы стали. Я рада, что мы смогли уйти из того ужасного места,—скороговоркой говорила Дженни, хватая ртом воздух. Когда она боялась, она тяжело дышала. А может это была какая-то врождённая болезнь, о которой она не знала.       Макото положила ладонь ей на затылок и притянула к себе, поцеловав в лоб.       —Пойдём. И помни, что вести себя надо беззаботно. Словно мы ничего такого не обсуждали,—фальшиво улыбнувшись, сказала Макото. Дженнифер, попытавшись успокоиться, улыбнулась и кивнула ей.       Они направились к столику, за которым их ждал Такер. Пицца и карбонара были поданы. Дженнифер присела на стул, дотронувшись рукой до одного куска пиццы. Она положила его в тарелку и начала молча есть. Ей было боязно поднимать глаза на этого мужчину, сидящего перед ней. Сейчас его улыбка не казалась такой милой и доброй. Он словно чего-то ждал, когда смотрел на неё в упор и улыбался. Словно давил на неё, чтобы она поскорее приняла решение.       Макото же взяла вилку, и намотав на неё лапшу, приблизила к своему рту. Мужчина всё ещё не спускал с них глаз. Они будто были какими-то зверьми в клетки. На них так пристально смотрели, так наблюдали. Неужели он думал, что они сделают какой-то отвлекающий манёвр и сбегут? К сожалению, Макото не была сильна настолько, чтобы одолеть мужчин, которые были выше и шире её в 4 раза.       Эта задача была ей неподвластна. А свои способности она раскрыла не до конца. Ни о каком побеге отсюда и речи не могло идти.       Когда они наконец наелись, Макото положила вилку на тарелку и посмотрев на мужчину в упор, произнесла то, что он хотел услышать от них на протяжении всей трапезы.       —Мы согласны.       Когда Макото сказала это, она мысленно похоронила все свои надежды о какой-либо хорошей жизни. Их финал не будет таким, как в какой-нибудь детской сказке. И их не спасёт прекрасный принц.       Такер расплылся в довольной улыбке. Оплатив счёт, он махнул рукой и сказал девочкам, чтобы те пошли за ним. На улице их ждала машина. Огромная и чёрная машина. Чёрный цвет иногда пугал Макото. В данной ситуации он пугал её ни на шутку. Обычно люди, обладающие огромной властью, имели именно чёрные машины. Возможно, они считали, что чёрный цвет — признак доминантности.       Сглотнув подступившую слюну, Макото села в машину, как вдруг её дёрнули за руку. Она повернулась и увидела перепуганное лицо Дженни. Чёрт, как она могла забыть! Дженнифер побаивалась сидеть в местах, где очень мало лишнего пространства. Вдобавок ко всему остальному, картину приукрашивал тот факт, что машина, в которую они должны сесть, повезёт их не пойми куда. Быть может, они никогда из этого места не смогут выбраться. Останутся там навсегда. Как взаперти. Нет. Как в тюрьме.       —Что такое?       Внезапно раздался голос мужчины. У Макото мурашки прошлись по коже. Она резко потянула девочку на себя, усадив её на свои колени. Дженнифер изобразила радостное лицо. Порой Макото поражалась тому, как девочка может подстраиваться под атмосферу, чтобы ничего не разрушить. Маленькая девочка, которая боится сажаться в машину, тут же расплывается в неловкой улыбке. Если бы мужчина узнал, что она чего-то боится, скорее всего избавился бы от неё. Ему не нужны те, кто чего-то боятся.       —Просто машина высокая, а я не могла забраться в неё, чтобы сесть.       —М-м, тогда в следующий раз поедем на низкой машине.       Всю дорогу до его дома они ехали молча. Дженни не решалась сказать что-либо Макото, потому что она даже не знала, что можно сказать, сидя напротив этого пугающего создания. Макото же молчала, потому что считала, что из-за волнения может взболтнуть лишнего, и тогда они обе лишатся своих голов.       Наверное, это был самый страшный день в их жизни. Даже в лаборатории они так не боялись, как сейчас. Почему? Потому что там они знали, что их ждёт в случае неповиновения. Там они знали, что их ждёт завтра и послезавтра. А сейчас они даже не знают, когда вздохнут в последний раз, что увидят напоследок. Они не знают, что их ждёт. И именно это чувство безызвестности разрасталось внутри девочек, как паутина. Макото смотрела в окно. Чем стремительнее они приближались к его дому, тем страшнее ей становилось. Она снова почувствовала, как к её горлу что-то подступает. Её живот скрутило. Сердце стучало так быстро, что она боялась обернуться и взглянуть на мужчину. Ей казалось, что он всё видит и слышит. Ей даже лишний раз шелохнуться было боязно.       Если она так боялась будучи старше Дженнифер, то что тогда чувствовала сама Дженни? Боковым зрением брюнетка увидела лицо Дженнифер. То было смиренное перед неизвестностью лицо. Она выглядела так, словно её приговорили к смертной казни.       "Куда я её привела...это всё я виновата. Возможно, в лаборатории всё не закончилось бы так плачевно..."—это была одна-единственная мысль, которая вертелась в её голове на протяжении всей дороги.

***

      Это был ещё один день в лаборатории. Какой по счёту? Кто его знает. Она уже потеряла счёт. Сидя на мягкой подушке в комнате, она слышала, как за дверью раздаются чьи-то крики и вопли. Она подошла к двери и через стекло увидела маленькую девочку. На вид ей было 6 или 7 лет. Её куда-то вели, схватив за локти.       Это куда-то было очень страшным местом. Она там была всего лишь раз, но возвращаться туда никогда не хотела бы. В качестве наказания детей сажают в комнату. Она полностью окрашена в чёрный, начиная с потолка и заканчивая стенами. Это настолько маленькая комнатушка, что туда с трудом поместилось бы два человека. Всё своё наказание ребёнок должен провести, сидя на стуле, а на его голову привязывают аппарат. Макото не знала, как он называется, но она его называла пыткой. Просто пыткой.       Когда она смотрела вслед этой маленькой девочке, её сердце сжималось. Она бы никому в жизни не пожелала оказаться там. В этом ужасном месте. Пытка — самое страшное, что может произойти в этой комнате. Она видела разные воспоминания, пока пытка была на её голове. И она истошно кричала и вопила, постоянно скручиваясь. Её руки и ноги также были привязаны к стулу, с которого она не могла выбраться.       Иногда она не понимала, зачем тогда ей показали всё плохое, что было в её жизни. И всё плохое, что могло произойти, если бы она не стала таким существом, каким её хотели сделать. Ей показывали её предыдущие ошибки и будущие последствия. Каждый раз, когда она вспоминала это, ей хотелось сорвать кожу со своей головы. С того самого момента она и стала самым идеальным ребёнком в лаборатории. Все были ею довольны. Все считали, что наказание пошло ей на пользу. Как они ошибались.       Вместе со страхом в ней появилась и ненависть. Она всеми клетками своей души и тела желала смерти тем, кто делал такие ужасные вещи с детьми. Она просто не понимала, чем все эти дети заслужили такой жизни. Макото впервые узнала, как она появилась, когда случайно перепутала уборную с комнатой, в которой и появлялись эти самые дети. Их выращивали в странных аппаратах, проводили над ними эксперименты, смотрели, какие способности будут у этих детей. И если они оказывались бесполезными, их просто усыпляли. Чтобы те никогда не проснулись.       Она не знала таких слов, как "семья" или "родители". Здесь никто этим не обладал. Все были одинокими с самого рождения и до самого конца. Единственным ребёнком, с которым она общалась, была её соседка. Судя по всему, только она не теряла надежды сбежать из лаборатории. Лицо у неё всегда было шальное и довольное. Волосы у неё всегда были распущенны, и она не обращала внимания на то, что нужно их собрать. Она вообще была единственным ребёнком, для которого та страшная комната была её вторым домом. Не было и дня, чтобы она туда не попала.       Макото восхищалась ею. Как она после всех этих ежедневных кошмаров не сошла с ума? Это было слишком удивительно и невозможно для неё.       —Слушай, я всё думала о побеге и решила, что никуда не сбегу,—внезапно произнесла девочка. Внутри Макото словно что-то упало.       —Ч-что? Почему?—осевшим голосом спросила Макото. Её последняя надежда, та, на кого она надеялась....всё это растворилось. Это произошло слишком резко и мгновенно. Она ведь каждый день детализировала свой план побега. Он практически был идеален!       —Есть тот, из-за кого я не могу этого сделать. Я придумала способ гораздо лучше, чем мой нынешний план побега. Мы с ней хотим устроиться работать в компанию Between Universes,—услышав это, Макото резко упала на колени.—Ну ты чего! Не думай, что я свихнулась и потеряла надежду на хорошую жизнь. Просто у меня появилась другая идея. Она гораздо безопаснее и лучше. Я сбегу отсюда. Раз и навсегда. А свой новый план я буду вынашивать очень долго.       —И-из-за кого-то ты решила остаться здесь до того момента, пока вас не сделают полноценными уродами, как существа извне! Неужели этот...этот ребёнок важнее твоего плана побега, что ты останешься ради него здесь!       —Ради неё,—поправила её шатенка.—Да. Важнее. На моём месте ты бы поступила также.       —Что в ней такого особенного? Это всего лишь какой-то ребёнок. Неужели из-за неё ты угробишь свою жизнь здесь?       —Нет. Она не просто какой-то ребёнок. Она та, кого я искала, и в ком нуждалась всё время. Ты это поймёшь, когда найдёшь того, кого захочешь защищать, и кто будет дарить тебе чувство безопасности и умиротворения. И у тебя, к слову, есть шанс такого ребёнка найти!—хлопнув в ладоши, радостно произнесла шатенка.—Тот ребёнок, которого увели в комнату. Поговори с ней. Уверена, ты с ней споёшься. И ещё кое-что. Я планирую устроить твой побег через неделю. Я всё устрою.       Сердце Макото пропустило удар во второй раз. Она собиралась отдать свой план побега, над которым она потела столько времени ей?! Макото?! Она не оглохла, и ей это не снится? Через неделю она действительно покинет это место?       —Я считаю, что одна ты в этом мире пропадёшь. Тебе нужен хоть кто-то, кто будет тебя направлять или придавать тебе сил. У тебя есть мозги, но нет силы воли. Ты не можешь сама себя направлять. Тебе нужен кто-то, ради кого ты сможешь выбраться даже из самой экстремальной ситуации. Та девочка подойдёт тебе. Иди к ней, когда наступит время для сна.       —У меня нет ключа, я не смогу выбраться отсюда,—произнесла девочка, оперевшись о стену. Шатенка кинула ей в руки ключ. Точнее, 2 ключа. Второй был от той комнатушки.—Как ты?       —Ловкость рук. Ты думаешь, я сегодня попала в ту комнатушку только из-за того, что соскучилась по наказаниям? Чёрт, Макото, пора уже привыкнуть, что твоя соседка Кассандра, мать твою за ногу! Она может даже до Марса добраться, если захочет. А по поводу нашего разговора ты, видимо, не парилась. Уже забыла, что у нас есть камеры в комнате?—подмигнув девочке, Кассандра вздёрнула свой нос и ухмыльнулась.       —Ты их отключила. Ха-ха, чёрт побери, да как тебе это удаётся?—в очередной раз удивившись действиям своей сожительницы, произнесла Макото.—Я так рада, что попала именно к тебе в комнату. Ты единственная, кто способна радовать меня и проворачивать эти фокусы.       Кэсс усмехнулась, слегка покраснев. Пожалуй, смущать её было действительно приятно.       Когда наступило время для сна, Кассандра взглядом указала, что Макото пора выходить из комнаты. В тот момент её сердце плясало чечётку и готово было взорваться в любой момент. Ей казалось, что один шорох и её закинут в ту комнату. А она этого жуть как боялась. Вместе с фонариком и ключом девушка взяла с собой немного еды. Когда она дошла до нужного места, она аккуратно опустила всё на пол и отворила дверь ключом. Камеры наблюдения выключали по ночам, потому что в лаборатории были ограничения, связанные со светом и электричеством. Их можно было использовать только в крайних случаях.       —К-к-кто там...?—хрипло произнесла девочка. Макото думала, что уронит поднос с едой в любую секунду. Лицо этой маленькой девочки было искажено в ужасе, а её руки все были в царапинах и шрамах.       —Не бойся меня. Я пришла сюда не для того, чтобы...—она сглотнула подступившую слюну и отвернулась,—издеваться над тобой. Я принесла тебе еды. И пробуду с тобой примерно до рассвета, пока сюда не явятся, чтобы освободить тебя.       Девочка ничего не ответила и кивнула. Макото набрала в ложку пюре и преподнесла ко рту незнакомки. Она сразу же проглотила всё. Её морили голодом почти 12 часов, а она и без того выглядела очень хиленькой. Макото молча кормила её. Наконец, когда вся посуда опустела от еды, девочка тихо поблагодарила её. Брюнетка присела на пол и обратилась к ней:       —Как тебя зовут?       —Дженнифер...       —А меня Макото.       —Зачем ты принесла мне еды?       —Сама не знаю, честно говоря. Когда я увидела, как такую маленькую девочку запирают в этой комнате, мне стало страшно за тебя. А потом моя соседка сказала мне, что с тобой следует подружиться. Мол, мы неплохо поймём друг друга, все дела.       —Вот как,—слабо улыбнулась девочка, посмотрев на неё.—Хотелось бы мне иметь хотя бы кого-то, с кем можно пообщаться. Тогда я бы не чувствовала себя так одиноко.       —Что ж, возможно, Вселенная услышала о твоём пожелании и послала к тебе меня.       Они проговорили вместе до самого утра. Наконец, Макото поняла, что пора возвращаться и махнула Дженнифер напоследок. Дженни изъявила странное желание. Она захотела, чтобы Макото погладила её по голове напоследок. Брюнетка подошла к ней и провела рукой по её волосам пару раз, а после вышла из комнаты, закрыв её на ключ. Кассандра сказала, что этот ключ следует оставить при себе. Всё равно у рабочих есть запасной.       Макото была поражена интуиции Кассандры. Она оказалась права, сказав, что Макото найдёт общий язык с этой девочкой. Дженнифер была душкой. Может, Макото сможет осчастливить хоть кого-то в этом ужасном месте. Она была бы этому рада.       Довольная Кассандра одарила её взглядом. Макото постояла возле двери пару минут, а потом, покрутившись, упала на кровать и рассказала всё в подробностях. Кассандра была довольна своей подругой. Она нашла себе ребёнка, который может понять её лучше чем кто-либо, даже лучше, чем она сама. В конце концов, Кассандра не смогла бы быть вместе с брюнеткой всю оставшуюся жизнь. У неё на эту жизнь были другие планы. Она намеревалась сбежать, но не так легко и быстро. Ей нужно было другое. Нужно было, чтобы были гарантии, что её не поймают.       Она привстала с кровати и подошла к девушке, погладив её по голове. Макото слегка покраснела. Её редко одаривали теплом и любовью. Точнее, никто помимо Кэсси этим не занимался. Только она гладила её по голове, говорила комплименты и даже дружески чмокала в щёчку. Всё это было чертовски непривычно для Макото. Хотелось бы и ей ответить тем же, но она почему-то стеснялась.       Вскоре наступило время уроков. Начали открывать двери от комнат, и все потихоньку выходили из них. Краем глаза Макото заметила, как Дженнифер выпустили из пытки. Она смогла это пережить. Брюнетка вздохнула. Слава богу. Это хорошо. Макото шла в строю. Внезапно девочка почувствовала прикосновение на своей руке. То была Дженнифер. Она сразу же после пытки присоединилась к ним. Даже от еды отказалась. Видимо, эти чёртовы создания сильно удивились тому, что девочка не захотела есть спустя столько часов. Наверняка считают, что это комната так на неё повлияла. И повлияла, конечно же, в позитивном ключе.       —Привет,—шёпотом сказала она. Макото в знак приветствия погладила ладонь девочки. Ранее было сказано, что Макото стесняется проявлять свои дружеские чувства к Кассандре в виде касаний, и это было правдой. Однако сейчас она спокойно трогала Дженнифер. Быть может, дело было в возрасте? Дженни гораздо младше Кэсси. Она как её младшая сестра.—Я всю ночь о тебе думала.       От такого признания Макото стала пунцовой. Дженнифер, судя по всему, такая же прямолинейная, как и Кассандра. Брюнетка улыбнулась ей краешком губ, чтобы никто не заметил.       На уроке все сидели с ровными спинами, руки ставили так, как показывал преподаватель и не смели ему перечить. Если кто-то возникал во время урока или не делал того, что говорит учитель, его били по рукам палкой, специально приготовленной для таких случаев. Как-то раз так сломали одному мальчику обе руки. Он до сих пор не поправился. А преподавателю за это даже выговор не сделали. Словно всё так и должно быть.       Единственный плюс заключался в том, что ребята могли садиться, как хотят. Рассадки не было. Точнее, могли рассаживаться только те, кто хорошо учатся. Другие такого права не имели. Так как Кассандра подсела к своей новоиспечённой подруге, Макото присела к Дженнифер. Вторая, увидев, что девочка решила сесть с ней, начала светиться от счастья.       На протяжении всего урока Макото думала об этой новой подруге Кэсси. Она была красивой. Очень красивой. У неё были короткие волосы чёрного цвета, а глаза были коричневыми. Кожа такая белая, словно она Белоснежка. Интересно, что же в ней так зацепило Кассандру? Дело было не только во внешности. Она так улыбалась ей, словно они были знакомы несколько лет, а не дней. Вообще Кассандра по своей натуре была общительной, прямолинейной и инициативной. В данном случае она будто бы сдавала свои позиции. Это не могло пройти мимо глаз Макото.       Её улыбка была не дерзкой и довольной, она улыбалась со стеснением и неловкостью. Её голова при разговоре с девочкой была слегка опущена. А глаза смотрели на её прекрасное лицо. Когда их взгляды пересекались, она тут же направляла свои глаза в другую сторону. Что же это было? С Макото она себя так не вела.       —П-послушай, скажи, пожалуйста, как это решить?—шёпотом произнесла Дженнифер, дотронувшись до плеча девочки. Брюнетка вышла из раздумий и развернулась к девочке, которая попросила у неё помощи. На листочке она объяснила решение задачи, пока преподаватель писал что-то на доске. Дженнифер прочитала всё и решила следующий пример. Ответ оказался правильным. Дженни оказалась смышлёной девочкой, которая, судя по всему, быстро могла научиться чему угодно.       Больше на уроке они не общались. Однако Макото пару раз заметила, что девочка постоянно смотрела на неё и улыбалась. Но улыбку она тут же убирала с лица. Никто не должен видеть её довольной, иначе её запрут. Опять.       После прикладных предметов началась физическая культура. Немногие любили её, ибо их учитель был слишком строгим. Больше всего влетало именно девочкам. Почему? Всё просто. Учитель хотел выпустить пар. Для этого подходили именно девочки. Ведь они так хорошо слушали его.       Этот урок физкультуры был худшим из худших. Все должны были пробежать пять кругов на время. Никто не делал остановок, не разговаривал и не жаловался. Всё шло нормально. Один-единственный учитель был нервным, потому что хотел к кому-то придраться. Придирка означала наказание. Наказание для него было удовольствием. А удовольствия означало, что его настроение поднимется.       И, кажется, он всё-таки кое-кого заприметил. То была Дженнифер. Она решила поравняться с Макото и переброситься парочкой слов. К тому же, со стороны не было видно, что они общаются. Однако мимо глаз этого мужчины не могло ничего проскользнуть.       —Ты всё так хорошо объясняешь. Я всё поняла после твоего решённого примера. Спасибо огромное!—слегка покраснев, произнесла девочка.       —Оно того не стоит. Это меньшее, что я могла сделать,—тем же шёпотом ответила брюнетка.       Дженнифер улыбнулась, как вдруг её резко пнули в правую ногу. Она подкосилась, и девочка упала. Макото резко остановилась и развернулась. Это сделал он. Мерзкое отродье. Ещё одно мерзкое отродье, которого боялись многие девочки. При нём они старались не дышать лишний раз, потому что наказания, полученные от этого мужчины, никогда не заживали. Они оставались на всю жизнь, как воспоминания. Девочки, когда-либо попавшие в его кабинет, выходили оттуда опустошёнными и раздавленными. Они всегда оттирались, порой даже чуть ли не сдирали кожу с собственного тела. Макото догадывалась, в чём была причина.       Им хотелось избавиться от его прикосновений. Те места, которые он когда-то трогал, казались им омерзительными. Хуже всего было то, что в этом винили именно детей. В чём они были виноваты? Однажды одна девочка решилась рассказать правду о своём учителе, и знайте, что с ней сделали? Её отправили на целый день отбывать наказание у этого учителя.       Когда она вернулась в комнату, её соседка по комнате пришла в ужас. Её волосы были сбриты, а на голове неизвестными чернилами было написано одно: "Лгунья". Всё её тело было в обсохшей крови. Хуже всего пришлось спине. Она полностью была исписана в оскорблениях. Самое страшное заключалось в том, что всё было написано ножом. Этот...этот монстр вонзал нож в её тело каждый раз, чтобы написать новое оскорбление. Эти шрамы, эти слова...они нескоро заживут. А заживут ли они вообще?        И каждый раз, когда она будет мыться, она будет видеть это. Будет вспоминать ту боль, ту пытку, то ужасное самодовольное лицо, которое творило с ней всё, что ему заблагорассудится.       —Если решила обогнать её, так обгоняй! Какого чёрта ты бежишь с ней наравне? Ты с ней разговаривала, да?! Разговаривала во время моего урока? Как ты смеешь не уважать собственного учителя, мразь!—он схватил её за волосы и приблизил к своему лицу. Оно было обезумевшим. Пока он говорил, Дженнифер смотрела в пол. Ей было страшно поднимать глаза. Он ударил её снова. Ударил головой об стену.       Кассандра, её подруга и Макото смотрели на развернувшуюся картину. Кэсси и Макото обменялись взглядами. Учитель схватил Дженнифер за локоть и повёл вслед за собой в кабинет. Брюнетка понимала, что сейчас может произойти. И от чего она может спасти Дженнифер.       —Я тебе подсоблю,—произнесла Кэсс.—Василёк, подождёшь меня, хорошо?—подмигнув новоиспечённой подруге, произнесла девочка.       Они вдвоём направились к кабинету мужчины. Оттуда были слышны звуки ударов и визги вперемешку с всхлипами Дженнифер. Сердце Макото сжалось. Она стиснула свои зубы и пыталась восстановить дыхание.       —Я позабочусь о том, чтобы он ничего не вспомнил,—отрезала Кассандра. Она куда-то исчезла. Макото дрожащей рукой коснулась дверной ручки и тут её голову захватили сомнения. Признаться честно, ей было страшно открывать дверь. Она боялась увидеть за ней то, что могло бы произойти и с ней. Между тем она не хотела, чтобы Дженнифер…это маленькое и светлое создание настигла такая отвратительная участь. Переступив через свой страх, она распахнула дверь.       Развернувшаяся перед ней картина действительно была отвратительной. Голова Дженнифер была прижата его правой рукой к столу, а во рту была тряпка. Именно поэтому её визги прекратились и перешли в приглушённые всхлипы. Её штаны были припущены, а его левая рука трогала её бёдра. Ноги Макото подкосились, но она успела схватиться за стоящее рядом кресло, чтобы не упасть.       Когда он обернулся на звук, его лицо было перекошено от гнева. Макото, не отдавая отчёта своим действиям, резко зашевелила руками. Мужчина не смог вдохнуть воздух и упал навзничь. Она тут же подбежала к Дженнифер, которая вся тряслась от страха. Макото вынула тряпку из её рта и обняла её. Это хрупкое тело дрожало в её объятиях и тихо всхлипывало.       И тогда она поняла одно. Она не может оставить её здесь. Дженнифер здесь не протянет долго.       Макото сбежит вместе с ней, как ей и предлагала Кассандра.       —Тише...страшное позади. Такого больше не повторится. Я позабочусь о том, чтобы ничего плохого не произошло,—сказала Макото, поцеловав её в макушку.

***

      Наконец, машина остановилась, из-за чего воспоминания Макото резко ушли на второй план. Мужчина вышел из автомобиля, за ним последовали и обе девочки. Макото крепко держала Дженнифер за руку. С приближением в особняк её всё сильнее охватывал страх. Однако одновременно со страхом в ней появился боевой настрой. Она была готова напасть на кого угодно в любой момент.       Перед лицом мужчины отворили двери, и он зашёл внутрь. Дженнифер и Макото зашли вслед за ним. Внутри особняк выглядел ещё лучше. Он был настолько огромен, что девочки чувствовали себя лилипутами. Макото не уделяла разглядыванию особняка время. Её глаза бегали по всему дому, потому что она чувствовала, как кто-то следит за ними. Сверлит их взглядом. Наблюдает за ними, как за подопытными крысами.       И она оказалась права. Хотя в тот момент Макото отдала бы всё, чтобы ей показалось, чтобы это не было правдой. Когда она увидела лицо ребёнка, который за ними наблюдал, её сердце упало. Окончательно. Безвыходная ситуация. Вот во что они попали.       Она не знала этого мальчика. Единственное, что она сейчас поняла, так это то, что мужчина нуждался только в двух помощниках. А их трое. Кто-то останется лишним. Больше всего пугало то, кто этим лишним окажется. Либо она, либо Дженнифер.       —Так значит я буду работать с одной из них,—с интересом произнёс мальчик.—А как мне выбирать? Или же...выбирать будете вы?       Мужчина улыбнулся и достал пистолет из кармана своего пиджака. Макото обернулась, спрятав за собой Дженнифер.       —О, не волнуйся. Я с самого начала планировал взять только её. Ты мне не приглянулась изначально. Но было забавно смотреть за вашими нежностями, поэтому я решил, что последним человеком, которого ты увидишь, будет твоя любимая Дженнифер.       Он выстрелил. Прямо ей в ногу. Дженнифер резко завопила, подхватив Макото. Она тут же прижала руками место, из которого струями текла кровь. Девочка поджала нижнюю губу, чтобы не закричать. Последние минуты её жизни будут очень мучительными. И Дженнифер станет свидетелем этого ужаса.       —Можете убить меня, но не смейте трогать Дженнифер. Уберите её отсюда! Она не должна видеть этого!       —Должна, иначе откуда ей знать, что за работу она будет выполнять?       Дженнифер перегородила путь перед телом Макото, чтобы в неё не выстрелили. Мужчина резко рассмеялся. Это было так нелепо и забавно. Перед ним разворачивалась целая трагедия в нескольких актах. Он прекрасно знал, каким будет конец. Дженни смотрела на него с таким свирепым взглядом. Несмотря на то, что она понимала, что ничего не может сделать, у неё был особенный взгляд. В нём будто бы чувствовалась некая сила.       За всю свою жизнь Такер не видел такого взгляда. Эти двое на протяжении всей встречи смотрели на него со страхом, постоянно опускали головы или отворачивались, но что он видит сейчас? Это полностью отличалось от того, что он видел ранее. Он искал именно такого ребёнка. Ему нужен тот, кто будет с таким же взглядом устранять его врагов. И пускай это маленькое существо ещё долгое время будет чувствовать к нему ненависть, она ничего не сможет сделать. Невольно ему вспомнилась его любимая фраза: "Держи друзей близко к себе, а врагов ещё ближе".       Её ненависть сойдёт на нет, потому что он заставит её принять другое чувство. Страх. И этот страх превзойдёт её ненависть настолько, что она будет бояться воплощать свой план мести.       —Киан, подсобишь?—обратившись к черноволосому мальчику, произнёс мужчина. Макото понимала, что сейчас произойдёт. И даже если бы Дженнифер не увидела, как в Макото стреляют, то труп, истекающий кровью, всё равно бы лежал перед ней...перед её глазами. Макото не могла допустить того, чтобы Дженнифер это увидела. Просто не могла. Она рывком оттолкнула её от себя в сторону мальчика, который собирался сделать тоже самое. Способности Макото не были развиты так хорошо, как хотелось бы. В противном случае она бы смогла сбежать отсюда с Дженнифер. Девушка напоследок щёлкнула пальцами, и глаза Дженнифер закрылись. Она не могла их открыть.       —Как заботливо с твоей стороны. Не хочешь, чтобы девчонка увидела твой труп. Ведь это произведёт на неё сильное впечатление.       Из носа брюнетки потекла струйка крови. Снова. И всё из-за проявления её способности. Она взглянула пустыми глазами на мужчину и расхохоталась, зачесав волосы назад.       —Так пугает смерть, что ты начинаешь смеяться,—с ухмылкой выдал Такер.       —Просто хочу кое-что сказать напоследок, сукин ты сын. Гореть тебе в аду. Всё, чего ты добился…всё это исчезнет, ибо я знаю того, кто отберёт у тебя всё. Этот момент настанет, обещаю тебе. Тогда ты вспомнишь мои слова и тебе станет страшно,—ни один мускул на лице мужчины не дрогнул после её слов. И пускай он внешне выглядел спокойным, но что-то внутри него будто бы засомневалось. А потом последовал выстрел. Затем протяжные крики.       Дженнифер ударила локтём мальчишку, который взмахнул руками вверх и рассмеялся. Её глаза наконец распахнулись, и она увидела картину, которой боялась больше всего на свете. Макото лежала на полу. Её и так ни на что негодная обветшалая одежда пропиталась кровью. Она дотронулась ладонью до её сердца. Его пронзили пулей. И она больше не двигалась.       Нет.       Не может этого быть.       Она ведь не могла умереть, верно?       Она обещала Дженни, что они будут жить сносно, что никто их не найдёт, и что они будут счастливы в компании друг друга. Дженни никто не был нужен за исключением Макото, которая ворвалась в её жизнь так внезапно. Так почему? Почему же она сейчас лежала прямо перед ней и не разговаривала с ней? Они ведь должны были столько пережить, всё не могло закончиться так быстро. Они были знакомы всего лишь неделю, но этой недели хватило, чтобы понять, что Макото — единственная близкая для неё душа. Что бы с ней стало, если бы не Макото?       За эти 7 дней она научила её тому, как вести себя, как хитрить, как жить. Жить себе в радость. Но когда она найдёт место радости в своём сердце без неё?       —С этого дня ты работаешь на меня до конца своей жизни. Когда я вернусь, мы проведём обет. И теперь тебя зовут Макото. Твоё предыдущее имя было ужасным.       Она всё ещё сидела в застывшем положении. Она не смотрела на него. Не могла позволить ему такой роскоши. В тот момент в сердце ребёнка появилось совершенно иное чувство. То была слепая ненависть. Ненависть, от которой он не сможет избавиться. Никогда. Не в этой жизни. И это было самым страшным.

***

      Воспоминания о своём прошлом Макото помнила в красках. Каждый чёртов раз, когда она засыпала, ей снился один и тот же сон. Перед её глазами убивают Макото. Настоящую Макото. Макото, с которой она хотела прожить всю свою жизнь.       Она похоронила воспоминания о Макото глубоко в своём сердце, но она помнила её всегда. Для неё не было никого ближе, чем она. Она стала той, кто сделал из неё человека. И...если бы всё сложилось иначе, жизнь Утиямы была бы прекрасной. Она бы улыбалась днями напролёт вместе с Макото. Да, у них было бы много плохих дней, но даже и в этом плохом они бы находили щепотку чего-то хорошего. Утияма утратила способности чувствовать по вине Такера. Это он запечатал всё хорошее и плохое, что она может почувствовать. Всё за исключением страха.       Всё это время она боялась. До этого момента. Может, второй обет пробудил в ней способность чувствовать? Либо она собственными силами избавилась от печати, наложенной Такером? Теперь она свободно могла плакать, смеяться или злиться. Её это радовало, ведь она чувствовала себя живой. Но...но тот факт, что у неё отобрали всё это, что отобрали её ненависть по отношению к этому мужчине, это злило её. Она не имела права ненавидеть его, не имела права улыбаться искренне, плакать, стыдиться, радоваться, злиться. Ей это было запрещено.       Даже Фукуи имел на это право. А она нет. Ей это было запрещено. Все её чувства были глубоко спрятаны и заперты на замок. А смогли они проявиться только сейчас, здесь, в этом месте. Благодаря тем, чьи воспоминания она должна...должна была стереть. Но она не станет этого делать. Она всю жизнь мечтала отомстить этому выблядку. Хотела видеть, как он корчится от боли и ужаса, как хоронит свою гордость и извиняется перед ней на коленях. Она хотела убить его мучительно. И даже если она умрёт от того, что отказалась от исполнения первого обета, ей будет наплевать. Её месть будет свершена. Это самое главное.       В окно постучались. Утияма пришла в себя и открыла окно, через которое Такеши забрался в её дом. Лицо Макото по-прежнему было непроницаемым, как и всегда.       —А ты довольно уютно устроилась. Чёрт, у тебя такой мягкий диван,—упав на него, произнёс парень.—Итак, зачем же ты решила встретиться? Соскучилась по мне? Тебе не хватает объятий ночью?       Она пропустила его комментарий мимо своих ушей и присела на диван. Такеши почувствовал что-то странное. Обычно Утияма была молчаливой, но не до такой степени. Это было необычно. Могло ли это значить, что что-то пошло не так? Вполне себе могло. Он привстал и посмотрел на неё.       —Что произошло?       —Киан,—начала было она. Лицо Фукуи мгновенно изменилось. С привычно придурковато-забавного оно стало холодным и отстранённым. Он не любил, когда его называли по имени. По его настоящему имени. Это навевало о прошлом, которое он терпеть не мог вспоминать.—Мне действительно плевать, согласишься ты или пойдёшь против меня. Я всё равно сделаю по-своему.       —Начинать переговоры с такой фразы действительно опрометчиво,—он внезапно схватил её за волосы. Она не успела понять, как быстро всё произошло. Она просто не заметила его движения. Это в сотый раз ударяло по её голове, как молоток. Этот самый молоток напоминал ей, какая большая разница у них в силе. Если он пойдёт против неё, она не сможет с ним справиться. Он наклонился к её тоненькой шее и нащупал там пульс. Его большой палец поглаживал венку, которая первой бросалась в глаза, когда он смотрел на шею Макото. Её шея была такой белоснежной, что любая родинка или вена была отчётливо видна.—Что произошло? Ты же знаешь, я не люблю спрашивать трижды.       —Я отказываюсь работать на Такера.       Это прозвучало гораздо легче, чем Макото представляла. Гораздо легче. Ей казалось, что слова застрянут в горле, или что она упадёт в обморок, или что её затрясёт. Но она бросила их с такой простотой, словно это ничего не значило. Словно слово "отказываюсь" не могло повлечь за собой последствий. Ужасных последствий.       Такеши усмехнулся. Это явно не была шутка. Макото была далека от юмора. Она сказала это серьёзно. Но зачем? Почему? Фукуи любил всё, что могло разрушить чей-то план. Он любил всё, что происходило спонтанно, неожиданно. Любил, когда какое-то лицо портило всё, что годами кто-то строил, над чем кто-то трудился кровью и потом.       Он любил это, потому что был ненормальным. Во многом он стал таким благодаря своему прошлому.       —Что это значит, дорогая?—он убрал свой большой палец с её венки. Это было хорошим знаком. Убивать или ранить её он не намерен. Она выдохнула в мыслях. Теперь его правая ладонь гладила её щёку. Он убрал выбившуюся прядку волос ей за ухо.       —Я хочу убить его. Если это не получится сделать, то я хочу отправить его под Суд.       Такеши внезапно притянул голову девушки к своему лицу. Между ними оставалось пару миллиметров. Воздух стал разряжённым, как и атмосфера, царившая между ними. Пока Макото пыталась показать себя с равнодушной и спокойной стороны, Такеши пытался скрыть своё ликование и возбуждение от услышанного. Надо бы сказать, что в этом поединке победу одержала первая.       Фукуи поцеловал Макото в то место, где он ранее дотронулся до неё. Она сглотнула и по-прежнему смотрела на его довольное лицо.       —Ты меня поражаешь, родная. Что за внезапные пожелания?       —Каждый...каждый чёртов раз, когда вы все называли меня Макотой, я вспоминала её. Её лицо было перед моими глазами. Я думала, что схожу с ума, но это было моим наказанием. Он назвал меня этим именем, потому что хотел видеть моё опустошённое выражение лица. Он каждый раз смотрел на меня со своей самодовольной улыбкой, когда слышал, как ко мне обращаются, использую имя Макото. И каждый чёртов раз мои внутренности переворачивались с ног на голову, потому что перед моими глазами возникала та ужасная картина! Я видела её труп, её окровавленный труп!       Всегда спокойной и равнодушной Макото не удалось сдержаться впервые в своей жизни. Такеши был поражён настолько, что его ликование и возбуждение внезапно растворились. Сейчас перед ним предстала другая сторона его напарницы. То была настоящая Макото. Нет, Дженнифер. То была Дженнифер, с которой он встретился тогда, в особняке. В тот день, когда убили настоящую Макото.       Она плакала и была зла на себя за то, что не могла сдержать эмоций. Её руки дрожали, ей хотелось сломать что-нибудь, чтобы прийти в себя, но она не могла найти вокруг ничего подходящего. Она похоронила мысль о том, что Фукуи решит ей помочь. Она показала свою слабость. Показала свои слезы. Никакой сделки не будет. Он не станет ей помогать.       —Дженн, ты…ты плачешь,—удивлённо произнёс парень, глядя в лицо девушке.—Но как?       —Не знаю, я ничего не знаю. Это произошло так легко, словно я всегда могла что-то почувствовать, но просто боялась это сделать.       Он внезапно обнял её за эти хрупкие плечи, которые всегда казались ему стальными. Он обнимал это маленькое тело, которое всегда считал сильным. Он обнимал Дженнифер. Настоящую Дженнифер, а не Макото.       —Успокойся, хорошо? Я согласен. Согласен уничтожить его, слышишь? С первой секунды, как я пришёл сюда, ты не обязана была показывать себя сильную. Я всю свою жизнь мечтал увидеть тебя настоящую. И увидел. Прямо сейчас передо мной Дженнифер. Та самая Дженнифер, которую я увидел в нашу первую встречу. Знаешь, я ещё тогда тебя заприметил. Ты мне нравишься.       —Слышать признание в любви от эмоционально нестабильного тебя, который за свою жизнь убил сотни людей, звучит чертовски странно,—ответила она, повернув голову, которая лежала на плече парня, в его сторону.—Минутой ранее ты был зол и готов был убить меня, затем это сменилось на радость и возбуждение, и ты поцеловал меня.       —Заметь, что в щёку, а не в губы,—уточнил парень.       —А сейчас признался в чувствах. Мне кажется, я становлюсь такой же эмоционально нестабильной.       —Потому что мы созданы друг для друга, милая. Атмосфера между нами всегда непредсказуемая. Секунду назад мы могли чуть ли не убить друг друга, а теперь лежим и нежимся в компании друг друга.       Она промолчала. Ей не хотелось прощаться с Кианом. Несмотря на то, что глубоко в душе она чувствовала боязнь к нему, наряду с этим она чувствовала и привязанность. В конце концов он был единственным, с кем она могла общаться эти несколько лет. И он был единственным, кто понимал её. В нём были минусы и плюсы. Она не знала, чему отдаёт большее предпочтение. Она боялась его, но и восхищалась. Это было странно.       —Знаешь, если бы в тот день ты помог мне и Макото, я бы относилась к тебе иначе.       —То есть?       —То есть я бы могла полюбить тебя.       Возможно, ей не стоило этого говорить. Не то, чтобы Такеши чувствовал вину за смерть Макото, но что-то сродни этому чувству неприятно отдалось внутри. Это было неприятно.       —А сейчас...у меня есть шанс?       —Не знаю, есть ли у меня право давать шансы? Мы с тобой оба травмированные и психически нездоровые с детства. Как думаешь, сколько протянут такие отношения?       —Они будут прочными, я уверен.       Дженнифер выпуталась из объятий парня и заглянула ему в глаза. Она коснулась его щеки своей ладонью, как он ранее проделал это с ней, и слабо улыбнулась.       —Я подумаю. Скажу тебе ответ, если останусь жива.       —Блять,—раздражённо произнёс Киан, зарывшись рукой в волосы.—Я совершенно забыл о клятве, данной Такеру.       —По правде говоря, я заключила ещё один обет,—решилась произнести девушка. Она понимала, что с ней может сделать Киан, когда узнает правду, но и скрывать это от него она не хотела.       —Что ты, блять, сделала?—выражение его лица было трудно понять. Но одно она могла сказать точно. Он готов был убить что и кого угодно.