История о том, как Тодороки и Кагеяма в другие фандомы попали!

      Выражение лица у Тодороки было холодным и недовольным. Он всем своим видом показывал своё истинное отношение к девушке. Он не Шимизу, не Энношита и не Даичи, которые говорили ей хорошие слова и которым она нравилась. Шото с самого начала относился к ней ужасно, только умело скрывал это. Макото сама себе усмехнулась от того, что поняла это чуть позже нужного. Истинное отношение Шото стало ей ясно после встречи с Хитокой в больнице. Тогда-то девушка и узнала, что Ячи всё разболтала Тодороки и Хинате.       Она дивилась тому, как Тодороки мог скрывать свои истинные чувства. Он знал, что она сделала с Хитокой, но улыбался ей и даже иногда предлагал помощь. Видимо, он делал всё это, чтобы усыпить её бдительность, а потом нанести какой-то удар. А Макото просто бесцеремонно влезла в его план, и всё испортила. Достаточно было сказать то чёртово предложение, связанное с Шоё и скорейшим исчезновением самого Шото.       Когда дело касается людей, которыми ты дорожишь, сложно не потерять своё самообладание. Тодороки — яркий тому пример. Он не смог подождать ещё немного, чтобы воплотить свой план в жизнь. Это печалит. Утияма хотела бы увидеть то, что он подготовил, но, судя по всему, этого не случится. Она скрестила руки на груди и посмотрела на Шото в упор.       —Что значили те твои слова?       —Зачем спрашиваешь, если ответ и так знаешь?—спокойно ответила Макото. Она видела, как гнев мало-помалу начал копиться в Шото. Казалось, что он взорвётся в любой момент. Венки на его шее начали вздуваться, дыхание становилось сбивчивым, а взгляд свирепым. Она никогда не видела его таким.—Ты дал мне время до вечера, чтобы я определилась с ответом. Что ж, я благодарна за это.       —Зачем ты сделала это с Хитокой? Зачем здесь появилась? Без тебя было гораздо лучше.       Макото усмехнулась. Так вот как к ней станут относиться в будущем, если узнают правду. Не хотелось бы ей подобное пережить. Если когда-нибудь Шимизу посмотрит на неё так, то...она правда возненавидит себя в разы сильнее. Никто не знает правды о ней, всем легко судить Макото со стороны. И пускай люди говорят, что если в своей жизни человеку что-то не нравится, то он должен это изменить, она с этим не согласна.       Да, чтобы решиться на отчаянный шаг, ей понадобились какие-то полторы недели. Никчёмные полторы недели, чтобы полюбить здешнюю жизнь, людей, атмосферу. Полторы недели прошло с того момента, как её жизнь стала неузнаваемой. Самое обидное, что если бы она оказалась здесь раньше, то ,возможно, сделала бы правильный выбор раньше. Ей бы не пришлось идти по головам стольких людей, делать ужасные вещи. Да, это была её работа. Да, она в силу многих обстоятельств начала заниматься ею, но...на тот момент у неё было всего лишь два варианта выбора своей будущей жизни. Первый — умереть на улице, а второй — взяться за протянутую руку помощи, получить дом, пищу, одежду и выполнять все приказы. Третьего варианта не было.       Кто-то скажет, что она могла бороться самостоятельно. Но сколько бы это продлилось? Неделю, месяц? В конце концов она бы обессиленно упала наземь и, скорее всего, умерла бы. Как, будучи ребёнком, она бы смогла бороться с этим ужасным миром? Ей пришлось оставить всё позади и идти вперёд под покровительством человека, который её спас.       —Мне приказали,—глухо ответила девушка.—Я не смела отказать.       —Ха...ха-ха...—сказал Тодороки, положив руки на голову и присев на землю.—Ей приказали...неужели если бы ты отказала, случилось бы нечто ужасное?!       Макото подошла поближе и присела на корточки, чтобы заглянуть Шото в глаза. Сейчас он выглядел не таким рассудительным, как раньше. Он поддался своим чувствам, из-за чего не понимал очевидного.       —Если бы я отказалась, пришёл бы кто-то другой. Случилось бы тоже самое. Да и если бы я отказалась...—она съёжилась.—Умерла бы.       —Зачем я тебе нужен?       —Мне ты не нужен, ты нужен моему боссу. Я не знаю подробностей, знаю только, что он хочет избавиться от той, кто когда-то дала мне ценный совет. Жаль, что я прислушалась к нему так поздно. Я бы не хотела, чтобы она умирала. Если его план свершится, её больше не станет, а вы с Кагеямой вернётесь обратно и вам сотрут память, как и всем остальным, кто хоть как-то с вами контактировал.       Лицо Тодороки впервые за долгое время было таким. Он просто-напросто не мог контролировать свои эмоции. Они сами рвались наружу. Его рука, сжатая в кулак, готова была в любой момент ударить по чему-то или даже кому-то. Он забудет Шоё? Нацу, его маму, забудет всех ребят? Он не хотел забывать их, они много для него значили.       —Даже если она останется жива, вы всё равно вернётесь обратно. Но память, возможно, она вам стирать не станет. Она не настолько ужасна. Что для тебя лучше? Вернуться обратно и забыть о человеке, который тебе нравится...или всегда хранить его в сердце, несмотря на то, что вы никогда не увидитесь? Что тот, что другой вариант...оба они по-своему ужасны.       —Я хочу помнить его...не хочу забывать эту рыжую макушку, эту самоуверенную ухмылку и его смущённое выражение лица. Не хочу забывать Нацу и его маму, я многим им должен. И...не хочу забывать ребят.       Макото протянула руку к его подбородку и вздёрнула его вверх. Она знала, чем это может обернуться, знала, к чему это приведёт, и какие ужасные последствия будут именно у неё. Но за такое короткое время она научилась чувствовать разное. Ребята, окружающие её, помогли ей испытать всё это. Она чувствовала сострадание по отношению к Шото, и она хотела помочь.       В конце концов она благодарна за то, что всё так сложилось. Ведь если бы не появление Шото здесь и не ненависть её босса по отношению к той девушке, она бы продолжила жить, убивая всех вокруг. Она бы не научилась чувствовать. Её выражение лица всегда было бы невозмутимым и равнодушным.       —Я помогу тебе. Я больше не хочу следовать приказам своего босса. Я хочу жить. Как самый обычный человек. Я готова рискнуть, готова лишиться головы, но я хочу попытаться хотя бы на секунду почувствовать себя свободным человеком. Хочу как самые обычные школьники вставать с утра, есть приготовленную их родителями еду, ходить в школу, общаться с друзьями, делать уроки или бездельничать. Неужели...неужели я этого недостойна?—она опустила свою руку, а её взгляд устремился вниз.—Если я смогу остаться здесь хотя бы на день дольше, я сделаю всё что угодно.       —Как я могу верить тебе? Что, если ты врёшь мне? И всё это просто часть вашего плана. Хочешь, чтобы я открылся тебе, а потом вонзишь мне нож прямо в спину.       Макото встала и достала нож, который, как увидел Шото, хранился в её обуви. После этого она сделала длинный порез на своей руке. Кровь начала течь, в то время как она что-то тихо шептала себе под нос. Всё вокруг загорелось бирюзовым цветом, а потом на руке Шото появилась странная отметина, которая ничем не отличалась от родинки. Она была небольших размеров, но в глаза бросалась, ибо на теле Тодороки не было ни одной родинки.       —Это мой тебе обет. Если я нарушу его, то отметина на твоей руке исчезнет, а я буду умирать в муках.       —Ты, должно быть, спятила. Судя по твоим словам, ты можешь умереть при многих обстоятельствах. И сейчас появилось это,—он указал на её руку.—Сама себе жизнь укоротить хочешь?       —Но ты же мне не веришь, а я должна дать гарантии. Да и мне твоя помощь нужна. От этого я не умру, даю слово. Я никогда не отрекаюсь от своих слов.       Тодороки раздражённо цокнул и встал, оторвав от своей футболки лоскут. Он подошёл к Макото и перевязал им её раненую руку. Утияма подобному проявлению заботы малость удивилась.       —У тебя есть план?       —Да.       —На сколько процентов из ста ты уверена, что его получится воплотить в жизнь?       —На 56.       —Ха-а...—обеспокоенно вздохнув, произнес Шото. 56 процентов ничтожно мало для того, чтобы одолеть некого человека, который готов идти по головам, чтобы добиться своих целей.—По крайней мере это чуть больше 50, а значит шансы не такие уж и маленькие. Какими могут быть последствия?       —В лучшем случае все останутся живы, в худшем...в первую очередь убьют меня, а затем всем вам сотрут память.       —Есть какой-нибудь способ сохранить свою память, даже если её "сотрут"?       —Не уверена, но я слышала, что если у тебя глубокая привязанность к другому человеку, которого ты «забыл», то ты можешь вспомнить его со временем. Либо ты будешь помнить всё, что между вами произошло, но его внешность или что-то другое в воспоминаниях будут искажёнными. Если бы ты испытал это когда-то, вспомнить человека дважды было бы не так тяжело, но тебе никогда не стирали память, поэтому...       Макото внезапно вернула свой взгляд на Шото, который оцепенело стоял на месте. Он будто бы был не здесь, не с ней. Она пощёлкала пальцами перед его глазами, но он никак не реагировал. Дыхание и пульс были, сердце тоже билось, но испуганное выражение лица и дрожь в его пальцах настораживали её. Что с ним?       Когда он "пришёл в себя", то упал на колени, жадно глотая воздух. Но ведь он дышал, она сама это видела. Утияма тут же пару раз похлопала его по щеке, пока глаза Шото не сфокусировались на ней. Она вопросительно смотрела на него. То, что сказал Тодороки, повергло девушку в шок.       —Я встречался с Шоё раньше. Я уверен, что это был он. Я не помню его имени, лица, но...очертания похожи и манера общения, и...—он судорожно всё перечислял, пока Макото пыталась переварить сказанное. Как только она упомянула о воспоминаниях, с ним что-то произошло.—Я не знаю, как это случилось. Моя голова моментально раскололась от боли, и обрывки воспоминаний из детства начали мелькать в моей голове.       Девушка прижала пальцы к вискам. Разве такое возможно? Неужели он был в этом мире раньше? Но как? Он ведь рождён не здесь, это не его мир. Быть может, кто-то приложил к этому руку, но зачем? Слишком много было вопросов, ответы на которые блондинка найти была не в силах. Она протянула руку Шото, за которую он схватился. Девушка перекинула её через своё плечо. Ноги Тодороки его не держали от слова "совсем".       Она сказала, что по возвращении домой они всё это подробно обсудят. Кроме того, Макото нуждалась в отдыхе и одиночестве. Девушка сказала, что они разберутся в внезапно всплывших воспоминаниях Шото, но ей нужно время, чтобы понять, как они всплыли в его голове, и каким образом он оказался здесь раньше. И вообще, если Тодороки помнит об этом мельком, помнит ли об этом Шоё?       Её голова кипела от потока информации, а рука неприятно болела. Всё-таки это был второй раз, когда она давала кому-то обет. Это действительно была крайне неприятная процедура. Она в красках помнила, как проходил её первый обет. Это было ужасно. Макото поморщилась, вспомнив об этом.        Если её босс или товарищ узнают об этом, у неё будет куча проблем. Обет за всю жизнь можно давать не более трех раз, ведь он так или иначе отбирает жизнь человека. Если дать его в первый раз, то здоровью и жизни ничего не будет грозить. Если дать во второй, то мало-помалу тело не будет слушаться человека, и он часто будет кровоточить без причины. Некоторые части тела начнут отказывать. Если дать обет в третий раз, то органы начнут гнить изнутри, а в конце концов человека сразит паралич, и он умрёт. Даже если Макото сдержит обет, она всё равно будет медленно умирать в муках. После второго обета последствия ужасны.       Все сотрудники, работающие в «Between Universes» дают обет перед тем, как работать там. Они клянутся, что никогда не посмеют предать организацию и свой мир в целом, в противном случае их ждёт скоропостижная смерть. Измена равна лишению жизни. Если же они решили уволиться или уволили их, то обет в силу не вступает. Им просто стирают память, и они забывают, где работали, чем занимались, какой информацией владели.       Если же ты не сотрудник компании, но при этом предашь свой мир, то тебя ждёт Суд. Многие считают, что скоропостижная смерть от обета гораздо лучше Суда. Ведь Суд накажет тебя равно тому, какое деяние ты совершил. Большинство подвергаются скитаниям по мирам, впоследствии сходят с ума, а умереть не могут. Такова цена за то, что ты изменщик.       Не хотелось осознавать, что она связала себя по рукам и ногам. Ну, по крайней мере, она не умрёт. Если ей откажут руки, всё не будет так плачевно. Она сможет жить дальше. Если начнёт кровоточить, сможет с этим справиться. Только сможет ли она перетерпеть всю эту боль и сама не решиться на самоубийство? Этого Утияма гарантировать не могла.       Однако была причина, по которой она не могла совершить суицид. Макото обязана увидеть, как повяжут её босса и назначат ему равнозначное его преступлению наказание. Она жаждала дожить хотя бы до этого момента. Придётся терпеть, даже если будет временами сложно и захочется взяться за нож. А терпеть она умеет хорошо.       Голова девушки раскалывалась, и она более не желала думать обо всём дурном. Ей бы не помешал хороший отдых. Как только она придёт к коттеджу, сразу же направится к себе в комнату спать. Однако всё пошло немного не по плану.       Когда Нишиноя заметил пробирающихся через кусты Макото и Тодороки, тут же начал вопить так громко, что сбежались чуть ли не все. Ю перепугался, увидев ребят какими-то побитыми, а перевязанная рука Утиямы и вовсе всех обеспокоила. Шимизу принесла аптечку и мигом принялась дезинфицировать рану блондинки. Шото принесли воды и решили дать ему обезболивающее, потому что выглядел он крайне неважно. Голова его раскалывалась так сильно, что он даже не мог чего-то сказать вслух.       Шото отчаянно искал глазами знакомую рыжую макушку, но среди столпившихся ребят его нигде не было. Он хотел что-то сказать, но вместо этого из его горла вырвался кашель, и он поспешно выпил воду, которую ему протянул Танака. Ещё 5 минут назад его головная боль не была такой сильной, что же случилось сейчас? Почему она так быстро обострилась?       Он схватился за голову и медленно дышал. В голове снова начали появляться мутные воспоминания. Обрывки каких-то слов, размазанные силуэты. Понять Тодороки не мог только одного. Почему они всплыли в его голове сейчас? Именно в тот момент, когда он общался с Макото. С чем это вообще связано? Шото резко встал и оперся рукой об стену. Какие-то приглушённые звуки раздавались вокруг него, кто-то что-то крикнул ему. Кто-то дотронулся до его плеча и сказал, чтобы Тодороки присел и отдохнул. Он отмахнулся рукой, и ребята поняли, что смысла его уговаривать нет.       Танака хотел предложить свою помощь, но Макото его опередила.       —Но я ещё не закончила с твоей раной!—воскликнула Шимизу.       —Всё нормально, я уже чувствую, как она заживает.       —Что, чёрт возьми, с вами произошло? Я ведь несу ответственность за вас. Почему вы никому не сказали, куда идёте?—обеспокоенно спросил тренер Укай. Утияма хотела поскорее отвязаться от ребят, как бы это грубо не звучало, ибо Шото явно хотел что-то обсудить с Хинатой, а ей не помешало бы решить свои разногласия с Шоё.       —Мы с Тодороки просим прощения. Мы не думали, что небольшая прогулка по перелеску будет настолько ужасной. Он не увидел обрыва и упал. Благо, что я успела его поймать. Там было много веток, поэтому пока я пыталась его вытянуть, они расцарапали мою кожу, а одна и вовсе до крови вонзилась мне в руку,—конечно, её рассказ не звучал убедительно как минимум из-за истории с ветками, но она старалась говорить это с таким лицом, будто пережила смерть. Никто не стал задавать ей лишних вопросов. Кейшин вздохнул, а после сказал ребятам, чтобы они приглядывали за Макото и Тодороки, и чтобы без спросу никто в перелеске не ходил. Быть может, он сказал что-то еще, Утияма слушала его вполуха, ибо сейчас для неё это не было неважно.       Напоследок тренер сказал, что ребят никто не должен беспокоить. Утияма мысленно поблагодарила тренера и подхватив Тодороки за талию, направилась с ним на поиски Хинаты. Когда они поднялись на 2 этаж, девушка услышала обеспокоенные перешёптывания мальчишек, но значения им не придала.       На этаже, предназначенном для парней, Макото услышала странные кряхтенья и сбивчивое дыхание. Шото указал пальцем, куда нужно идти. Утияма зашла в комнату, из которой доносились звуки и на балконе увидела Хинату, сидящего на корточках и жадно глотавшего воздух. У Тодороки после увиденного будто бы голос прорезался, и он с трудом выдавил:       —Ш-Шоё...       Хината испуганно смотрел на него. Его голова раскалывалась от боли, а воспоминания, которые всплывали в его голове, были такими реалистичными. А мальчик из его воспоминаний так напоминал ему Шото, но ведь это просто-напросто невозможно. Они не могли быть знакомы раньше. Ведь тогда его здесь вообще не было, он не из этого мира, тогда как? Как такое возможно? Или ему кажется, и мальчик из воспоминаний вовсе не Шото?       Тодороки рванул к Хинате и начал приводить его в чувство. Макото взяла пластиковый стакан и преподнесла его к кулеру, чтобы налить Хинате холодной воды. Девушка подошла к Шоё и протянула ему стакан. Он посмотрел на неё с презрением, но от воды не отказался. Выпив чуть-чуть, Хината мало-помалу начал приходить в себя. Однако голова по-прежнему звенела от притока воспоминаний.       Шото обеспокоенно смотрел на него. Его рука подрагивала, когда он касался щеки Хинаты. Поджав нижнюю губу, Тодороки отвернулся. Лучше бы его здесь не было. Если бы он здесь не появился, Хинате не пришлось бы переживать всё это. Он бы жил как самый обычный подросток — беззаботно.       Макото присела возле Хинаты.       —Сгинь...—через силу произнёс Хината. Когда он увидел Тодороки и раненую Макото друг с другом, сразу понял, что происходит. По этой причине скрывать своё настоящее отношение к Макото не было смысла.—Это...всё...ты...       В какой-то степени Макото была согласна. Даже если бы она отказалась выполнять задание от босса, он бы вместо Утиямы отправил бы кого-нибудь другого. Но девушка рада, что именно она была отправлена на выполнение задания. Будь на её месте кто-то другой, тогда всё бы пошло по плану её босса. А она этого не желала.       —Я пришла сюда, чтобы разрешить все недопонимания между нами.—Хината намеревался возразить ей, но его голова снова начала пульсировать.— Просто сиди и помалкивай, ладно? Я намереваюсь присоединиться к вам. Точнее, я уже избрала вашу сторону. Моя раненая рука тому подтверждение. Я поклялась, что если не выполню своего обещания, что если предам вас, то в ту же секунду лишусь жизни. Тодороки может это подтвердить.       Хината повернулся к Тодороки, который слабо кивнул. Шоё задал самый очевидный вопрос. От этого на лице Макото появилась улыбка. Она не была хитрой или устрашающей, нет, напротив, это была искренняя улыбка.       —Какая...тебе в этом...выгода?       —Просто рядом с вами я почувствовала себя человеком. Я сумела почувствовать то, о чём раньше не могла даже мечтать. Я здесь совсем недолго, но уже привязалась к ребятам, к команде. Они все научили меня чему-то. Я бы всё отдала, чтобы жить здесь до самой своей старости. К сожалению, это невозможно. Мой босс может заподозрить моё предательство в скором времени, поэтому нам нужен план. Правда...—она ещё раз взглянула на них.—Вы сейчас в ужасном состоянии и неспособны даже нормально разговаривать. Я не стану забивать вашу голову излишней информацией.       Макото собиралась уходить, оставив их наедине, но Хината внезапно схватил её за подол футболки. Она обернулась.       —Что...что со мной происходит? И с ним?       —К вам каким-то образом вернулись забытые или...—внезапно голову Макото осенило.—Быть может, это запечатанные воспоминания. Но кто их запечатал и зачем? Возможно на них действовал срок, и по достижению какой-то даты они должны были к вам вернуться сами по себе. Единственное, что я могу вам сказать с уверенностью — вы не умрёте из-за них. Вам будет больно, как сейчас, но это должно пройти в скором времени. Я принесу тебе обезболивающее, чтобы боль немного отпустила.       Утияма ринулась к лестничной клетке. Хината остался наедине с Тодороки, который тяжело дышал. Хоть Шото и выпил обезболивающее, его состояние не изменилось. Он положил свою голову на плечо Шоё. Так ему было спокойнее, ведь его родная рыжая макушка была возле него. Хината ничего не говорил. У него не было на это сил. Всё происходило слишком стремительно и не имело никакого смысла.       Пару минут назад он стоял на этом балконе и раздумывал, как украсит столик, чтобы удивить Тодороки на их "ночном свидании", как вдруг его пронзила сильная боль.       —Я...просто...огосподибожемой, что же это такое...—вдохнув побольше кислорода в лёгкие, он сказал всё на одном дыхании:—Ты сказал, что хочешь быть моим другом, и я чертовски удивился, ведь мне никто и никогда не предлагал дружить, а тут ты внезапно выдал такое, и я растерялся. Теперь слово "друг" ощущается совсем по-другому...ха-ха, так необычно это говорить, у меня даже дыхание перехватило.       —У тебя такие рыжие волосы! Впервые такие вижу.       —Знаешь, ты первый человек, который общается со мной так непринуждённо и спокойно. И ты первый человек, который от меня ничего не ждёт.       —Ого...я никогда не пробовал тамаго каке гохан*. Он такой вкусный. Кажется, у моей любимой собы* появился конкурент.       —Пусть это будет нашим местом, о котором будем знать только мы с тобой. Если мы с тобой сможем встретиться ещё раз, пообещай мне, что мы придём на это место снова. Даже если ты забудешь обо мне в будущем, то не забывай об этом месте. Быть может, оно хотя бы отдалённо будет напоминать обо мне, как этот порез на ладони.       Отчего-то некоторые детские фразы, сказанные мальчишкой, который был похож на Тодороки, сильно тронули сердце Хинаты. Он поклялся этому мальчику, что не забудет его, что будет хранить воспоминания об их встрече вечно, но, видимо, не смог сдержать обещания. Иначе как можно объяснить то, что он вспомнил о них только сейчас?       А то особенное место из воспоминаний...им была та самая детская площадка. Тогда она была заброшенной и никому не нужной, но спустя много лет её переделали, как и район, в котором она находилась. Возможно, какие-то воспоминания все ещё хранились в голове Хинаты. До встречи с Тодороки в нынешнем возрасте он, проходя мимо этой площадки, задерживался на минуту и смотрел на неё. Шоё не мог объяснить, почему делал это. Зачем останавливался, зачем разглядывал. Словно пытался кого-то увидеть. Кого-то, кого там нет.       Это место по-прежнему остаётся особенным для них обоих. Пускай они ничего не помнили до этого, но эта детская площадка снова стала их родным местом. Ведь они впервые…еще в детстве…встретились именно там.       —Мы...правда встречались раньше?—когда боль немного отпустила, Тодороки решился спросить то, о чём думал всё это время.       —Я этого не помнил...до сегодняшнего момента.       —Я сразу узнал...тебя. Воспоминания в моей голове, они...такие размытые. Я не помню ничьих лиц...но...мне это и не нужно. Тебя я даже в миллионной толпе узнаю. Ты...ты был таким же милым в детстве. И таким же дерзким. Ни капли не изменился.       Хината рассмеялся.       —А ты был таким пессимистом. А ещё...любил холодную собу...но я всё ещё считаю, что мой тамаго каке гохан был лучше.              Теперь смеялся уже Тодороки. И как только им удавалось даже в такие моменты смеяться, глядя друг на друга? Шото потёрся головой о плечо Хинаты.       —Я люблю тебя.       —Я тоже люблю тебя.       Слова слетели с их губ так быстро, что они даже не поняли, как это произошло. Тодороки снова рассмеялся, схватившись за живот. Уши Хинаты покраснели. Он не знал, как реагировать. Плакать или радоваться? Из-за боли в голове соображать получалось туго.       —Не таким признаниям я хотел тебя удостоить, но подумал, что если не сделаю этого сейчас, потом будет поздно. Я планировал сделать это в более романтической обстановке,—произнёс Шото.       —Тогда сделаем вид, что я не слышал этого признания, и ты скажешь мне это снова...в более романтической обстановке,—ответил Хината, переплетя пальцы с Тодороки.—Сегодня ночью я жду тебя здесь.       —И я тебя жду здесь,—поцеловав Шоё в макушку, сказал Тодороки.—Мне даже не верится...ты в меня...ха-ха, даже мысли о головной боли ушли на второй план. Когда?       —На матче против Широтаризавы,—сказал Хината, а затем повернул голову в сторону Шото и задал ответный вопрос:—А ты?       —Когда позволил жить у себя дома. Честно говоря, это, можно сказать, произошло с нашей встречи в раздевалке. Уже тогда я чувствовал себя странно.       —Хочешь сказать, что это была любовь с первого взгляда?       —Практически. Я мгновенно проникся к тебе симпатией. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что ты мне нравишься. И чуть больше, чтобы понять, что я люблю тебя. Я с трудом могу принять тот факт, что это взаимно. В моей голове всё так перепуталось. О Боже...—проведя рукой по волосам, ответил Шото.—Просто невероятно.       —Я думал, что это очевидно. Даже Цукишима сказал, что все ребята в команде поняли это. Неужели только ты не мог догадаться?       —Как раз-таки потому, что это выглядело очевидно, я рьяно отрицал это. А что, если это всего лишь проявление дружеских чувств? Примерно такие мысли посещали мою голову. Но чем ближе мы становились, тем сильнее я убеждал себя в том, что это не просто дружба. Первое время меня терзали сомнения. Я не хотел давать себе ложных надежд, а потом разочаровываться. Но даже если я и знал о твоих чувствах, я до сих пор не могу в это поверить.       —Почему?       —Быть может потому, что я считал себя недостойным любви. Твоей любви.       Глаза Хинаты округлились. Насколько же Шото был не уверен в себе, раз так считал всё это время? Шоё сжал ладонь парня сильнее.       —Все достойны любви. Неважно, хороший этот человек или нет, но все люди её достойны. А ты достоин её больше кого-либо. Почему ты не сказал мне раньше? Я бы не возненавидел тебя. Это ведь нормально. В любви нет ничего странного.       —Я боялся. Я ведь не знал, когда исчезну. А что, если бы я признался, а на следующий день меня бы здесь не было? Я не хотел, чтобы наша последняя встреча была столь ужасной. Я не хотел обременять тебя своими чувствами. Считал, что лучше мы будем друзьями и на той же ноте разойдёмся. Что, если бы ты чувствовал вину за отказ мне? Но я рад, что всё разрешилось так хорошо.       Хината прижался к Тодороки, не желая отпускать его.       —Ты мне нравишься, и так будет всегда.

***

      Сложно было поверить в то, что они встречались раньше, что их судьбы были связаны очень давно, но они об этом не помнили. Ещё сложнее было поверить в то, что их любовь была взаимна. Шоё всё ещё метался перед дверью в комнату, потому что никак не мог собраться с мыслями. Он не понимал, как несколько часов назад с такой лёгкостью сказал, что любит Шото. Может из-за сильной боли в голове он и остатки мозга успел потерять? Сейчас его ни на шутку трясло, и он думал, что его вырвет. Они с Тодороки договорились зайти в комнату вместе, потому что оба приготовили там друг для друга небольшой сюрприз, но Шото на горизонте видно не было, а Хината один туда входить не собирался.       Благо, что все уже разошлись по комнатам и никто не видел его состояния. Да, было бы хорошо, если бы это действительно было так. Как только он повернул свою голову направо, встретился взглядами с Макото, которая попивала сок из трубочки. Что она делала на этаже, отведённом для парней, Хината не знал и знать не хотел. Он фыркнул и отвернулся.       —Не думала, что ты такой трус. А несколько часов назад прожигал меня таким взглядом...словно готов убить. Сейчас же трясёшься, как осиновый лист, стоя перед дверью.       —Что тебе вообще надо? Иди куда шла.       Она подошла к нему поближе и коснулась рукой его лба. От такого неожиданного действия со стороны девушки Хината подпрыгнул и отошёл назад. Утияма вздохнула и достала из кармана что-то похожее на колечко.       —Что это?       —Боюсь, твоих мозгов не хватит для того, чтобы запомнить название этого предмета, но это антистрессовый акупунктурный массажер для пальцев рук. Видок у тебя не ахти, поэтому тебе больше пригодится. Дарю. Хоть напряжение снимешь,—махнув рукой, произнесла блондинка. Хината цокнул и продел его на палец.—Голова больше не болит?       —В норме, хотя временами пульсирует в некоторых местах. Видимо, ещё не все воспоминания вернулись. А с каких пор ты заделалась моей няней?       —Боже...какой ты неблагодарный. Тяжко Тодороки с тобой придётся. Никому такого парня не пожелаю.       Хината готов был отвесить ей подзатыльник, но понимал, что она просто прикалывается над ним, из-за чего недовольно выдохнул.       —Знаю, что ты меня навряд ли простишь за содеянное, но я этого не прошу. Просто посодействуй моему плану и всё. Этого будет достаточно. И да, я знаю, что поступила с Хитокой ужасно...это даже мягко сказано. Я достойна наказания в троекратном размере. Я правда раскаиваюсь, и когда мы вернёмся обратно...я буду извиняться перед ней каждый день, каждую секунду. Я буду заботиться о ней до тех пор, пока не...—она прикусила губу.—Не вернусь обратно. Перед этим я бы хотела сокрушить человека, который стоит за всем этим.       —Знаешь, мне не нужны эти красивые слова. Докажешь всё действиями. К тому же, я всё ещё не верю тебе. Что, если это план твоего начальника? А ты просто хочешь сыграть на жалости и сочувствии к себе, чтобы одолеть нас.       —Повторюсь ещё раз. Я дала клятву твоему парню,—она обнажила руку и показала рану.—Если не веришь, спроси у него об этом. Если я не выполню своего обещания, ты в ту же секунду увидишь моё бездыханное тело.       —Клятва?       —То есть та часть, в которой я говорю, что Тодороки твой парень, тебя ни капельки не смущает?       Хината резко вспыхнул.       —Ладно, обсудим всё это завтра. Сейчас тебя там ждёт твой суженый-ряженый,—она похлопала его по плечу и в тот же момент исчезла. Хината, который толком ничего не успел ей сказать, так и стоял перед дверью. Шоё потеребил рукой кольцо, подаренное Макото и внезапно вздрогнул.       Он стоял прямо позади него и шёпотом сказал, что дверь уже можно открыть. Хината резко повернулся и встретился взглядами с Шото. Он улыбался.       —Долго здесь стоишь?       —Минут 15. А ты где всё это время был?       —Пытался собраться с мыслями, потому что очень боялся встретиться с тобой. Я волнуюсь,—на удивление Тодороки был очень прямолинеен. От этого он становился ещё милее. Хината хихикнул, а потом тихо произнёс:       —Я тоже стоял в дверях и очень волновался. У меня до сих пор сердце бьётся с бешеной скоростью,—он дотронулся ладони Шото, а затем положил её на своё сердце. Тодороки ощущал быстрое сердцебиение Хинаты своей рукой.—Я рад, что не один так волнуюсь. Хотя пару часов назад мы признались друг другу, это не отменяет того факта, что я всё ещё малость в ступоре от услышанного.       Шото резко подхватил Хинату на руки и распахнул дверь. Такого напора со стороны Тодороки Хината не ожидал. Тодороки прикрыл глаза, опустив рыжика на пол.       —Ха-ха, что это только что было?       —Извини, я просто подумал, какой же ты милый...ну и я хотел тебя расцеловать, а то ещё и накинуться...я просто не в силах контролировать своё поведение. Это было ужасно с моей стороны...извини ещё раз.       —А глаза ты зачем закрыл?       —Мне стыдно смотреть на тебя из-за моего поведения.       —Взгляни на меня,—подойдя к Тодороки вплотную, тихо произнёс Шоё. Он дотронулся своими ладонями лица Шото, и встав на цыпочки, поцеловал его в губы. Это больше походило на невинный чмок, ведь Хината ни разу ни с кем не целовался и его это жутко беспокоило. Что, если Тодороки посчитает его неумёхой? Но реакция парня поразила Хинату до глубины души. Шото распахнул глаза и словно оцепенел. Даже в темноте Шоё видел, каким пунцовым становилось лицо Тодороки.       —Я...о...эм...ха-ха...чёрт, это было слишком неожиданно,—прикрыв пристыженное лицо руками, Шото присел на корточки.       Хината пытался сдержать смех. Это выглядело слишком мило. Он не знал, что Тодороки умеет так смущаться. Теперь хотелось подразнить его ещё немного. Он присел на корточки и смотрел на Шото, который по-прежнему не смел поднять своего взгляда в сторону Хинаты.       Шоё аккуратно опустил руки с лица Тодороки и положил их на свои волосы. Шото всё ещё не мог собраться с мыслями и взглянуть на него.       —Я ждал другой реакции, но это превзошло все мои ожидания.       —В самом деле...ты сводишь меня с ума.       —Как и ты меня,—глухо сказал Хината.—Шото...поцелуй меня.       И он поцеловал. Поцеловал так, как представлял это в своей голове. Нежно, в какой-то степени неаккуратно, но со всей своей любовью. И пускай их первый поцелуй был малость неуклюжим, им было наплевать.       Тодороки встал и протянул Хинате руку, а затем подхватил на руки, отчего Шоё охнул. Усадив его на стул, находящийся прямо перед столом на балконе, Тодороки присел перед ним. Хината оглядывался по сторонам. На перилах балкона лежали искусственные свечи, а на столе красовался небольшой букет из оранжевой циннии. Шоё вдохнул их аромат, а затем взглянул на Тодороки, который также завороженно смотрел на письма приклеенные по всему балкону.       Он был удивлён тому, что их так много. Шоё дотронулся до ладони Тодороки и переплел их пальцы.       —У тебя есть целая ночь для того, чтобы открыть каждое письмо и прочитать, что там написано.       Шото взял ладонь Хинаты и протянул к своим губам, легонько поцеловав.       —Ты мне нравишься, Шоё. До боли в груди нравишься. Так будет всегда. И даже тогда, когда моё сердце перестанет биться, я всё равно буду любить тебя.       Слышать такие слова было больно, но приятно. Хината не хотел думать о плохом. Ему это не нужно. Ведь в эту секунду он стал самым счастливым человеком на Земле.       —Я тоже люблю тебя. Я никогда никого так не любил. Ты навсегда останешься в моем сердце.       Это был самый лучший, незабываемый и…прекрасный день в его жизни. В их жизни.