Статус-кво

Ни Чонгук, ни Чимин сами не свои. Целый день проходит в бесполезных раздумьях о том, что же делать дальше. Единственным разумным решением кажется сразу идти в правительство, попытать удачу и надежду, что им не всё равно, что происходит на территории их страны, что страдают невинные люди. А сколько же всего плохого случится, если этот страшный наркотик и оружие попадут не в те руки. Даже представлять не хочется. Чон вновь уходит куда-то днём, строго наказав парню не высовываться из номера отеля, в котором тот решил остановиться ради их же безопасности. А возвращается через пару часов заметно уставшим и вымотанным. — Ложись, я сделаю тебе расслабляющий массаж, — вздыхает Чимин, за руку потащив его к кровати. — Простаты? — хмыкает Чонгук, но чуть ли не подскакивает, ноги к себе сразу поджимая и глаза округляя, когда его знатно так шлёпают по заднице. — Блять?! Чимин заходится громким, таким искренним и завораживающим смехом, хватаясь за живот и заваливаясь поверх него, с силой разворачивая его обратно, чтобы тот лёг на живот. — Не волнуйся, цела будет твоя промежность, — всё ещё смеясь, он забирается на мужскую поясницу, устраиваясь поудобнее. — Смотри мне, — прищуривается бубнящий Чон, — а то знаю я тебя. И опускает налившиеся тяжестью свинца веки, расслабляясь сразу, как только маленькие, но ловкие пальцы начинают сминать плечи и спину, чередуясь с поглаживаниями. Паку хочется сделать ему приятно, хочется, чтобы Чонгук отдохнул и его не беспокоило то, что его мучает. Конечно, он никак не добьётся ответа, куда тот ходил — как и в прошлый раз. — Капитан Ким сказал мне, что приютил тебя много лет назад и почти что растил, — осторожно начинает Чимин, решив кое-что узнать, что не даёт покоя. — Ты разговаривал с ним после? — в одно мгновение напрягается мужчина, даже приподнимаясь. — А ну расслабь булки! — велит парень, буквально вбивая его голову обратно в кровать за затылок, продолжая приятно массировать его шею. — Не переживай, я его урыл, хехе. Это было, когда я тебя искал. — Ты опасный журналист, знаешь? — хмурится тот, но снова обмякает под его приятными касаниями. — Естественно, — гордо выпячивает грудь, а после неуверенно сжимается, опуская плечи и глаза. — Так вот… ты никогда не рассказывал о своём прошлом… и вообще о себе. Что случилось с твоими родителями, твоей семьёй? Ты сбежал из дома или…? Чонгук сразу осознал, о чём будет этот разговор не из приятных. Плохая тема, особенно сейчас, в такой ситуации, вместе с Чимином. Но мужчина понимает с кольнувшим сердцем, что ему не хочется ничего скрывать от него. Хочется открыться ему целиком и полностью, всё рассказать и облегчить терзающуюся душу. Но знает, что не может этого сделать. То ли ради защиты мальчишки, то ли потому… что боится потерять его. Но всё же часть правды вырывается сама собой, видимо, следуя за тянущемся к нему сердцем и утешением. — У меня была только мама, — тихо отвечает он, немного приоткрывая тоскливые глаза. — Несчастный случай на палубе. Мне чудом удалось выжить, Намджун тогда жил в Японии и был… знакомым. Он забрал меня с собой в Америку. — Прости, мне жаль, — так же шепчет парень в искреннем сочувствии, даже перестав что-либо делать, а после с особой мягкостью принимается гладить его спину. — М-м, это было давно, ничего, — вздыхает тот и вдруг переворачивается, придерживая парня за бёдра, усаживая его теперь на своём животе. — Спасибо. Он смотрит на него с каким-то непередаваемым трепетом и печальной дымкой во взгляде, отчего внутри у Чимина всё дрогнет, сердце забивается сильнее. — За что? — неловко усмехается младший, опускаясь ниже, плавной кошкой выгибаясь в спине, укладываясь на его торс, чтобы между их лицами оставались сантиметры. — За то, что ты такой надоедливый, вредный и нахальный засранец, мешающийся под ногами — хмыкает Чонгук, скользя ладонями выше по его изгибам, сцепляя их на пояснице. «И за то, что любишь меня» — добавляет мысленно, взяв его за подбородок и притянув к себе, сливаясь в поцелуе. Журналист даже через сон чувствует, что мужчина спит неспокойно. А на утро видит это по его синякам под глазами и лицу, вялым движениям и жестам. — Снова уходишь, загадочный мистер Шерлок Холмс? — ломает брови, провожая накидывающего пальто мужчину переживающим взглядом. — На этот раз быстро, буквально на час, не волнуйся — просто связываюсь с надёжным человеком, который может помочь, — в ответ на это получает неубедительный кивок и, не выдержав, склоняется к его губам, срывая быстрый чмок. Он ловит себя на мысли, что это ему нравится всё больше и больше, и с каждым разом всё труднее оторваться. Чимин же впервые рад его уходу, совершенно точно зная, что должен сделать. У него тоже есть человек, с которым можно связаться для помощи. По возвращению Пак сразу предлагает детективу чай и просмотр фильма на кровати. Хотя не то, что предлагает: вынуждает. А после и убаюкивает в своих объятиях, поглаживая его по волосам, видя, как он пытается противиться усталости организма и сильному снотворному, добавленному в чай, которое он купил в аптеке внизу отеля. — Даже не буду извиняться, тебе нужен отдых, — сам себе под нос бубнит Чимин, укладывая мужчину и быстро выбегая из номера, надеясь, что Сидни ответит на его новый незнакомый номер. — Слушаю. — Привет, принцесса. — Проклятье, Чи, ты где пропадал? — в её голосе волнение и удивление. — Что с тобой? Я так волнуюсь… — Я еду к тебе. — Поняла, — хмурится девушка, понимая, что ситуация действительно серьёзная, раз он приезжает лично. Не вдаваясь в подробности, Чимин коротко и ясно говорит, что он в полной жопе, из которой не представляет, как выбраться, разваливаясь на стуле в небольшой тёмной квартире-студии. Хотя это больше похоже на маленькую версию секретной базы. Повсюду мониторы с различными цифрами, клавиатуры и системные блоки, какие-то ещё приспособления и запчасти. Сидни в своём репертуаре, но хотя бы на рабочем столе в углу между клавиатур стоит подаренная Чимином милая светящаяся статуэтка какой-то сексуальной красотки из её любимого аниме. — У тебя стало уютнее, — приподнимает уголки губ он, слыша её усмешку, пока Сидни попросила подождать пару минут. — Слушай, мне кое-что не даёт покоя. Вдруг произносит он, внезапно поймав себя на мысли, что его это так и не отпускает. Как бы сильно он не верил Чонгуку, но что-то не так. Парень не может объяснить, что, просто такое неприятное чувство, что что-то здесь не чисто. Не складывается картинка в его голове — Сокджин в якудза, Намджун в портовой мафии. Они были женаты и жили в Японии, второй каким-то боком знал Чонгука и даже забрал его — вот только, действительно: каким боком здесь Чон? — Ты можешь пробить Чонгука по базе данных? — сам не верит, что спрашивает такое, но внутри беспокойство. — Пф, ты думаешь, я этого не сделала, как только вы познакомились и ты сказал, что у него офигенная тачка? — фырчит та, дописав какой-то код и разворачиваясь к нему на стуле, буквально в два клика открывая профайл детектива, показывая на большом экране. — Обычная среднестатистическая семья, родители корейцы, но переехали в Японию, погибли в автокатастрофе, а над Чонгуком взял опекунство Ким Намджун. У Чимина брови медленно сводятся к переносице, пока он рассматривает личное досье Чона, а в голове происходит хаос. Сердце всецело верит этому мужчине, но разум кричит обратное. Чонгук только вчера рассказал, что у него была только мать, и это был несчастный случай на палубе, вероятно, яхты. Он не стал бы ему врать. Точно не в тот вечер — он был искренен, об этом говорили его глаза, голос, весь он в тот момент поддался мгновению и был настоящим. — Разве может левый человек стать опекуном для подростка? — сглатывая противный ком в горле, решает обратить внимание на эту часть этих наверняка лживых данных. — Хм, не знаю? — неуверенно хмурится та. — Я как-то не придала этому значения. — Эту базу данных можно поправить? — Всё можно поправить, Чи, конечно. Сложно, но возможно. Ты считаешь, что это фейковое досье? — Надеюсь, я ошибаюсь, — скрипя зубами и бедным сердцем, он берёт один ноутбук, откидываясь на кресло. Пока девушка ищет такие же липовые данные на всех участников всей заварушки, Чимин исследует просторы Интернета, ища архивы Японских газет и старых новостей, чтобы найти хоть что-нибудь пятнадцатилетней давности о любом несчастном случае на яхте, корабле, лодке — на чём угодно, где есть палуба. — Кажется, нашёл, — спустя время, тянувшееся неимоверное долго, проговаривает Чимин, скользя глазами по страшной и нечёткой фотографии догорающей яхты в бухте Токийского залива Тихого океана. Сидни быстро выводит всё на главный экран, а переводчик сразу показывает английский текст вместо японского. — Взрыв на частной яхте... погибла женщина, личность которой не удалось установить, — отрывочно читает вслух Чимин, обхватывая себя руками от мурашек. — По словам очевидцев, на палубе был ещё и ребёнок, мальчик, но его не удалось обнаружить. — Думаешь, это и был Чонгук? — осторожно спрашивает хакер, поглядывая на него. — Я уже и не знаю, о чём думать, блять, — он проводит ладонью по лицу, плюхаясь обратно на кресло. Внутри неспокойно, сердце больно сжимается, а мысли путаются. В ногах дрожь, по позвоночнику как будто стекает капелька пота. Ему… страшно? Впервые он боится правды. Да так сильно, что хочется отвергнуть её. — Хей, маленький принц, не переживай, — подходит к нему Сидни, опуская руку на его плечо. — Кем бы ни был Чонгук, что бы его с этим всем не связывало, сейчас он беспокоится и заботится о тебе — это главное. Мы живём настоящим, а не прошлым. — Да, ты права, — тянет носом он, сжимая её руку и кивая. — Но я не могу не докопаться до истины. Какой бы пугающей и жестокой она ни была. Я хочу взглянуть на те документы, которые оставил у тебя несколько лет назад. — Я твой верный склад, — хихикает та, проводя его в кладовку, где достаёт потрёпанную коробку и оставляет его со словами: — Не торопись и не горячись раньше времени, эмоции здесь делу не помогут. У Чимина руки немного трясутся и сосёт под ложечкой — он не хочет открывать эту коробку. В воспоминаниях всплывает одна информация, которую он старался запихнуть глубоко и надолго из-за своей вспыхнувшей любви к Чонгуку. Но теперь больше не может этого делать. И достаёт разваливающийся блокнот с заметками и личными расследованиями тех самых журналистов, которые пытались вывести на чистую воду мафиозных членов и рассказать правду о том, что случилось в Пусане на самом деле. То самое дело, которое передал ему покончивший с собой мужчина на мосту. Это был не просто террористический акт, а стычка двух элит криминального мира, на которые полиция и правительство закрыла глаза. И журналист застывает, бледнея моментально, теперь уж наверняка дрожащей рукой отлепляя от пожелтевшей страницы блокнота вырезку газеты с той же статьёй, которую они только что прочли. Это случилось пятью годами ранее стрельбы в Пусане. Но почему эта вырезка находится в этом блокноте? Глаза падают на записи к этой странице и округляются, в них мгновенно наливаются режущие слёзы. Сердце пропускает удар, внутренности перекручиваются, их точно размазывает по позвоночнику, а Чимин раз за разом нервно перечитывает, не веря собственным глазам:

Частная яхта главы якудза. Несчастный случай… нет, намеренный взрыв… хотели подорвать его самого? Но он там даже не появлялся — исключается. На борту были его жена и сын. Убийство семьи? … Обнаружено тело Сигурэ (жена); Чонгук (наследник) мёртв? Пропал без вести? Выжил? ...

Пак закрывает рот руками, скрывая немой крик и сжимаясь над этими записями, чувствуя, как предательски режет глаза от противной соляной жидкости. Этого не может быть. Просто не может. Как? Как так вышло? Он не верит, не хочет верить. Наследник. Наследник, наследник. Глава якудза, жена и сын. У Чимина в голове каша из хаотичных мыслей, которые себе же противоречат из-за сталкивающихся совершенно разных мнений сердца и здравого смысла. Вот как Чонгук связан с Сокджином, вот почему Намджун забрал его — наверняка просьба его супруга, пускай и бывшего. Но если это так и яхту подорвали намеренно, разве отец Чонгука… глава японской мафии, не был бы рад, что он выжил? Зачем тому нужно было покидать страну? Вряд ли потому, что отец был бы не в состоянии защитить его при повторении случившегося. Если только он сам не приложил к этому руку… Журналиста уносит в построения всевозможных теорий, как вдруг телефонный звонок его одноразового телефона заставляет подскочить. Его номер знает только Чонгук и Тэхён. И если это звонит первый, то его явно ждёт хорошая взбучка. — Да? — немного сипло отвечает он, прочистив горло. — Ч-Ч-Чимин, ч-то проис… — заикаясь, как-то странно и слёзно сипит Тэхён, а после раздаётся какое-то копошение, и вместо него говорит чужой грубый голос: — Всё, наигрался, журналюга? Приноси украденные тобой данные сегодня на главный порт у больших красных кранов в самом конце через час, будь один без своей сторожевой собаки Чона, иначе твой трясущийся дружок попробует на вкус пулю. Звонок сбрасывают так же внезапно, оставляя замершего Чимина с учащённым сердцебиением, смятением, страхом и болью, разрывающими всё его нутро. Только не он, нет, только не Тэхён. В сознании всплывает его светлый, милый и искренний образ, радующейся каждому моменту жизни, и хочется от беспомощности кричать и лезть на стенку. — Чимин! Чимин! — ещё впридачу ко всему кричит вдруг Сидни, подбегая к кладовке, где сидит бледный и осунувшийся парень. — Чёрт, я проверила те зарегистрированные судна из сведений, которые ты мне отправил — они отбыли от Мексики раньше назначенного времени на неделю и уже приближаются…! — Блять, блять, блять, да какого хрена? — сипит бледный и потерянный Пак, наспех складывая всё в коробку и прося девушку одолжить ему планшет со всей информацией, украденной некогда Кларой. В столь рисковой и опасной ситуации мозг работает лучше обычного, он генерирует идеи, варианты дальнейших событий, вероятности того или иного исхода при различных действиях. И план, какой-никакой, пускай и кривой, клеящийся только на удаче и успехе при определённом случае, но образуется сам собой. Всё или ничего. Чимин готов идти ва-банк. Он не позволит Тэхёну погибнуть, даже если ничего не выйдет и придётся самому умереть.

***

— …те? … мистер Чон, очнитесь, вы меня слышите? Мистер Чон? Чонгук чувствует, как его трясут, но открыть глаза не получается. Веки такие тяжелые, голова пустая, всё тело обмякшее. С огромным трудом ему удаётся проснуться только лишь потому, что слышит голос того, кто не должен быть здесь. Мужчина с длинными волосами, заплетёнными в хвост, обеспокоенно будит своего босса. — Фрид? — Мистер Чон, наконец-то вы проснулись, — облегчённо выдыхает его верная правая рука. — Что ты здесь делаешь? — спохватившись, он резко принимает сидячее положение, отчего в глазах темнеет, но он начинает судорожно осматривать номер отеля, в котором у двери ещё находятся его люди. — Чимин… где мальчишка? — Не знаю, когда мы прибыли, здесь его не было. Простите, вы говорили не беспокоить вас, но вы не отвечали на звонки. Конечно, я думал, что вы занимаетесь непристойностями с вашим молодым человеком… — Ближе к делу, — сжимает челюсти Чонгук, вставая и сразу из горла бутылки делая большие глотки воды, пока тревожность за бестолкового ребёнка охватывает его всё больше. — Кажется, сегодня в порт прибудет тот самый товарный груз. — Что значит «кажется»?! — вопрос получается раздражённым гортанным рыком, заставляющим Фрида продрогнуть. — Патруль полиции подкуплен, весь залив оставлен без охраны, в полицейских машинах для видимости по периметру — люди Западного дистрикта. Мне доложили, что Байлоуз направляется к дальнему причалу со своей охраной. Чонгук не дурак, сразу же понимает, что к чему: отсутствие журналиста с особым нюхом на происшествия и услышанная только что информация. — Пиздец, я сам придушу эту малявку, — пугающе рычит он, наспех накидывая пиджак и выходя из отеля со своими людьми за спиной, став самым настоящим разъярённым зверем с хладнокровным уверенным взглядом, пряча в глубине безумный страх за одну только жизнь.