Эти чёртовы иглы

      – Идём, – позвал Арсений, стоя в дверях палаты.       Антон захватил куртку, которую предусмотрительно достал из тумбочки, и быстро, насколько он мог позволить себе в таком состоянии, пошёл к двери.       В коридоре врач оглянулся так, будто они собираются совершить что-то незаконное. Хотя ничего зазорного в их планах не было. Не то, чтобы больным строго-настрого запрещали курить. Этого нельзя было делать в палате, а значит, можно было вне её.       Арсений шёл впереди. Сначала – привычным быстрым шагом, но вскоре сбавил темп, бросив взгляд на идущего позади. Антон едва ли поспевал, ведь передвигал ослабшими из-за болезни ногами из последних сил. Вскоре и он ускорился, почти сравнявшись с врачом, не подавая виду, что ему тяжело. Желание побыстрее оказаться на улице и покурить было сильнее всех телесных невзгод.       – Чего такой напряжённый? – шепнул Арсений, заметив сконфуженность Антона. – Укол больный был?       Ничего не ответив, Антон мотнул головой и махнул рукой: не важно. Он покосился на идущего рядом и только теперь заметил, что врач тоже держал в руках ветровку. Тёмно-зелёную и довольно тонкую для такой погоды.       Когда спустились на лифте, оба накинули куртки.       Вечер. Темнело. Арсений придержал тяжёлую входную дверь, пропустив Антона вперёд и снова оглянулся. Никто не обратил на них внимания. Даже охранник, с которым они обменялись кивками. В конце концов, здесь не тюрьма – никого не держат.       Антон кивнул в сторону ближайшей лавки на проспекте, и оба неторопливо двинулись туда. Как-то механически передвигая ногами, Антон поймал себя на странном ощущении: происходящее казалось ему настолько непривычным, будто он смотрел про себя фильм или наблюдал за своими действиями со стороны. Давно он вот так не ходил по асфальту, давно прохладный ветер не ерошил его волосы, давно он не чувствовал запаха какой-то пекарни неподалёку. Всё казалось нереальным. Как, если бы он вышел из подземелья, не зная, в каком веке очутился и на каком языке говорят окружающие его люди.       Буквально рухнув на лавку, Антон наконец перевёл дух. Он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Чиркнул, затянулся и прикрыл глаза, выдохнув первый клуб дыма в вечерний воздух. Замечательно. Арсений молча присел рядом и посмотрел на больничные штаны и рубашку, что выглядывали из-под чёрной куртки пациента. После нескольких затяжек Антон решился нарушить тишину:       – Так ты домой сейчас, да?       Врач кивнул.       – Что, жена и дети ждут? – хмыкнул Антон и бросил взгляд на сидящего рядом.       Непривычно было видеть Арсения таким. Без врачебного халата и маски на лице. Антон почему-то вдруг даже подумал, что сидит со своим другом после очередной тусовки, угрожавшей здоровью.       – Не женат, – коротко бросил Арсений, устало смотря куда-то вдаль.       Закатный свет падал на его щеку и подсвечивал глаза так, что они казались сейчас и вовсе прозрачными.       – Один живёшь? – последовал закономерный вопрос.       Выглядело так, будто это не та тема, которую врачу хотелось обсуждать. Арсений кивнул пару раз и повернулся к собеседнику, тут же прищурившись от света заходящего солнца, что падал на его лицо. Теперь Антон разглядел бледно-синие круги под глазами врача, тонкие морщинки у глаз, когда тот щурился, и красноватые уголки глаз. Видимо, устаёт на работе. А может, плохо спит. Это было очевидно. И такой Арсений показался ему настолько настоящим и живым, что Антон почти забыл: рядом с ним сидел его лечащий врач. Правда, это вовсе не значит, что у этого человека не может быть своих забот, проблем и переживаний.       Антон отвёл взгляд, задумчиво прищурился и поднёс сигарету к губам, сделав ещё одну затяжку. Проходящая мимо бабушка покосилась на больничные штаны, но курящему было глубоко плевать на всё, что происходило вокруг. Он сосредоточился на сигарете, свежем воздухе и собеседнике.       – Извини, эта последняя, – Антон кивнул на сигарету. – Нечего предложить… Ты куришь?       – Иногда.       Антон замолчал. Он думал лишь о том, что лечение его, судя по всему, будет делом непростым. И времени на это уйдёт прилично. Уже несколько дней он не был на улице. Не прогуливался быстрым шагом до метро. Не заходил в круглосуточный, чтобы затариться продуктами. Не покупал сигарет, чипсов, дошиков. Не пил пиво.       – Можно просьбу? – тихо сказал курящий. – Купишь мне сигарет?       Антон понятия не имел, согласится ли тот. С одной стороны, это его лечащий врач, а с другой, – тот, кто сам предложил выйти покурить. Выходит, Арсений не безразличен к чужим переживаниям и потребностям?       Сидящий рядом согласно кивнул на эту просьбу и добавил:       – Но ты ведь понимаешь, что я попрошу взамен?       – Я закину тебе на карту потом...       – Не это.       Антон непонятливо вскинул брови и выжидающе, с некоторым напряжением смотрел на собеседника.       – Ты помнишь, сколько уколов в день тебе положено?       – Чёрт возьми... Как я мог забыть, – раздражается Антон. – Это в тебе сейчас врач говорит? Рабочий день закончился, отвлекись уже.       – Это во мне говорит человек, который хочет, чтобы Антон Шастун выздоровел и выписался уже из больницы.       – Ну да, со мной та ещё морока.       – С тобой та ещё морока, – соглашаясь, повторил Арсений. – Но знаешь... Я позвал бы тебя выпить по пивку и заварить дошик, потому что в холодильнике у меня повесилась грёбаная мышь.       – Ого... – обалдел Антон и застыл с открытым в удивлении ртом.       В глазах его сверкнул весёлый, живой огонёк: ему безумно нравилась эта затея. Стоило Арсению заметить это, он серьёзно добавил:       – Но сейчас так не получится. Понял, почему?       – Понял.       Антон сделал последнюю затяжку, бросил окурок под ноги и упёрся руками в колени.       – Два укола в день за пачку сигарет? – угрюмо уточнил он.       – Точно.       – В могилу меня сведёшь... Там же скоро живого места не останется.       Арсений тихо засмеялся. Пациент хмыкнул: перспектива не радужная. Но, кажется, он и правда должен поскорее выздороветь.       На скомканной, уже пустой пачке от сигарет, которую Антон задумчиво сжимал в руке, будто боясь расстаться с ней, Арсений разглядел название. Его надо было запомнить.       – Возвращайся, – сказал врач и кивнул в сторону больницы.       Антон поднял голову и прикрыл глаза, словно сидящий у окошка кот, неожиданно уловивший какой-то особый порыв ветра. В который раз сравнив Антона с котом, Арсений улыбнулся и поднялся с лавки. Его пациент вздохнул так, будто ему было слишком мало этого времени, и всё-таки медленно встал на ноги, пару секунд удерживая равновесие.       – И не делай вид, что тебе не паршиво сейчас, – сказал Арсений, бросив взгляд на вспотевший лоб Антона и растрёпанную взмокшую чёлку. – Я же вижу. Возвращайся давай.       Тот нехотя кивнул и молчаливо побрёл в сторону больницы, смотря под ноги. Небольшая вылазка стала для него тяжёлым испытанием. И под конец этой прогулки ноги едва ли держали его. Антон дошёл до входа и вдруг растерянно подумал, что не попрощался. Он обернулся и посмотрел по сторонам, бегая глазами туда-сюда. Остановив взгляд на мужчине, что глядел прямо на него, Антон поднял руку в знак прощания. Арсений улыбнулся и кивнул, после чего сел в машину и уехал.       Ночью Антону стало хуже. И единственное, чего он боялся, так это того, что утром Арсений заметит эти ухудшения и запретит ему выходить на улицу и курить. Тогда придётся втихую пускать дым в форточку? Не очень-то удобно.       Он укутался в одеяло с головой – его знобило. Скакнула температура. Под озноб и головную боль Антон пытался уснуть. В голове хаотично цеплялись друг за друга самые разные мысли и рассуждения. Он попытался представить Арсения, жующего перед телеком дошик. Рядом наверняка стояла бы открытая банка пива. А сбоку, возле хозяина, лежал бы рыжий кот, который скептически смотрел телевизионную передачу, мелькавшую в зелёных кошачьих глазах.

***

      Завтрак Антон пропустил. Есть не хотелось от слова совсем. Всю ночь его знобило и бросало в жар, отчего он ворочался с одного бока на другой и долго не мог уснуть.       Проснулся он, когда его лба коснулась прохладная ладонь. Он открыл глаза и увидел своего лечащего врача, который оценивающе смотрел на вновь захворавшего больного.       – После вчерашнего у тебя поднялась температура, да? – спросил Арсений, хотя и так прекрасно знал это.       Ответа не последовало. Антон повернулся на бок, лицом к врачу, пока тот ставил табурет рядом с кроватью. Сев на него, врач смотрел вниз и что-то обдумывал. Наконец, Антон решился задать волнующий его вопрос.       – Теперь фиг мне, а не сигареты?       – Я скажу, чтобы тебе принесли жаропонижающие, – вздохнув, ответил врач, будто игнорируя чужой вопрос.       Повисло молчание. Да, спрашивать об этом было бессмысленно. Но как быть с последней надеждой?..       – Купил пиво и дошик вчера? – ещё сонно, хрипло поинтересовался Антон.       Арсений поднял на него глаза и кивнул, как-то грустно улыбнувшись.       – Ужасно хочу пивка, – признался Антон.       – Да какое тебе пиво теперь...       Пациент с сожалением скривил губы.       – Я пришёл, чтобы сделать тебе укол, – честно признался Арсений.       На удивление пациент не возмутился, а лишь понимающе кивнул и заметно погрустнел.       – Давай договоримся так... – решил врач. – Сегодня придут результаты анализов и в течение дня будет ещё несколько обследований. Посмотрим, что да как. И если всё будет не так плохо, а к вечеру тебе станет легче, то мы...       – Пойдём вниз курить? – перебил Антон.       – Да, – подтвердил врач и вытащил из кармана пачку сигарет – тех самых, которые курил Антон.       Сказать, что пациент удивился – ничего не сказать. Он посмотрел сначала на сигареты, потом – на врача. Когда тот успел запомнить, что нужны именно эти? Это приятно шокировало, отчего губы его сложились в удивлённую, восхищённую улыбку.       Оба какое-то время молчали. Арсений сидел у кровати, глядя в пол и думая о чём-то своём. Антон лежал, повернув к нему голову, и всматривался в чужие глаза. Сегодня они были красноватыми и слегка опухшими, как бывает, когда человек мало спит. Или устаёт... Бледно-фиолетовые круги отчётливо пролегли под голубыми глазами, создавая странный и всё-таки интересный контраст, а тонкие губы были сегодня бледнее обычного.       – Ты сам-то как? Нормально? – вдруг спросил Антон, почему-то упрекнув себя за «мысли вслух».       – О чём ты? – не понял тот.       – Ну... Выглядишь тоже как-то не очень.       Врач слабо качнул головой, мол: «Да всё в порядке, что за глупости ты говоришь?»       Когда Арсений пошёл готовить всё к уколу, Антон перевернулся на живот и почему-то вспомнил слова врача о том, что делать уколы – не его обязанность. Может, у него и правда много работы, а эти походы к «капризному пациенту» действительно изнуряют? Или у Арсения какие-то проблемы в личной жизни? Но ни жены, ни девушки, судя по вчерашнему разговору, у врача не было. Или у него бессонница? Да что с ним, чёрт возьми, не так?       За этими мыслями Антон не заметил, как стянули с него штаны, как провели спиртовой ваткой по коже. А когда игла всё-таки кольнула его, он зажмурился и, умудрённый каким-никаким опытом, попытался расслабиться.       – Тебе не кажется, что ты стал меньше бояться? – раздалось сверху, когда Арсений уже прижимал ватку к месту укола.       Антон не знал, что ответить. Наверняка врачу было виднее. Сам он не понимал: действительно ли стал меньше бояться? Сейчас в его голове крутились мысли, которые почему-то казались немного важнее того, что уже в N-ый раз ему делают укол в задницу.       Арсений оставил в тумбочке пачку сигарет и, бросив последний взгляд на больного, вышел из палаты, сказав напоследок:       – Надеюсь, ты помнишь, что в палате нельзя курить.       Позже больному действительно принесли жаропонижающие таблетки. А потом, как и сказал Арсений, Антона возили по разным кабинетам и что-то проверяли. Судя по всему, его успехи в борьбе с болезнью. И это утомляло.       Уставший после этих «обследований» Антон даже не захотел есть. Ни в обед, ни даже в ужин. То была обычная, здоровая еда, а сегодня ему хотелось чего-то эдакого. Какой-нибудь вредной дряни.       После того, как температура спала, ему стало жарко. Весь день он то и дело открывал окно, чтобы проветрить палату и подышать свежим осенним воздухом. Пачка сигарет по-прежнему лежала внутри тумбочки. Он не курил в палате только по одной причине: оставалась последняя надежда на вечернюю вылазку.       К нему заглянули вечером, после ужина, к которому Антон даже не притронулся. Арсений прошёл в палату с какими-то бумагами в руках. Присев на стул около кровати больного, он какое-то время молчаливо бегал глазами по строчкам. Антону же оставалось только внимательно смотреть на чужое выражение лица. Сначала оно ничего не выражало. Потом Арсений вдруг нахмурился и выдохнул, оторвав взгляд от бумаг и посмотрев на своего пациента.       – Не очень хорошо...       – Плохо? – уточнил Антон.       – Нет, не плохо, – возразил врач. – Но слабовато. Я думал, что будет лучше.       Антон бегал взглядом по всему, что видел, и задумчиво морщил губы. Эти результаты и невесёлая интонация врача говорили об одном: фиг ему, а не вечерняя вылазка с сигареткой. Это было понятно и без лишних вопросов. И это полбеды. Непонятно ещё и то, когда он вообще выздоровеет. Такими-то темпами.       – Не переживай, – заверил врач. – Это просто я на многое рассчитывал… Организм в обычном, спокойном темпе борется с болезнью. Ты выздоровеешь.       – Через сколько?       – Точно не скажу. От двух до трёх недель. В худшем случае – месяц. Но это вряд ли.       Антон вздохнул и задумчиво посмотрел в окно. Намечался закат. Светло-голубой и бледновато-розовый. Прищурившись, он бесцельно смотрел на покачивающиеся от ветра пожелтевшие кроны деревьев.       – И ты опять ничего не ел сегодня? – нарушил тишину врач.       Тот кивнул и задумчиво изогнул губы, пытаясь объяснить:       – Хочется чего-то эдакого, знаешь. По типу чипсов, пивка или дошика...       – Голоден?       Антон согласно качнул головой.       – Из всего этого у меня есть только дошик, – вдруг сказал врач.       Пациент бодро перевёл на него взгляд:       – У тебя? Здесь? В твоём кабинете?       В ответ ему кивнули, и Антон в предвкушении поднялся на локтях.       – Принесёшь?       Арсений улыбнулся так, будто умилялся непосредственности и наивности ребёнка.       – Я тебе не официант, пойдём вместе. Ноги разомнёшь заодно.       Антон подорвался и сбросил с себя одеяло, вставая с кровати.       – Не торопись, – сказал врач, увидев, что пациенту все ещё нелегко давались активные движения.       Врач и плетущийся за ним пациент неспешно шли по коридору. Привыкший к быстрому шагу Арсений предусмотрительно сбавил скорость так, чтобы Антон, которому ещё не удавалось в полную меру управлять ногами и телом, поспевал за ним.       Они зашли в лифт, поднялись на 6 этаж и повернули налево. Антон запоминал. На случай, если когда-нибудь он решит наведаться к своему врачу, а повод наверняка будет. Хотя бы и просто от скуки, почему нет? Ему не с кем было поболтать здесь: в палате он один, а медсёстры опасались всяких контактов с ним из-за слухов про «неадекватность и буянство при виде игл». А родственников и друзей не пускали тем более. Ни мать, ни Дима не могли заглянуть к нему. В больницах всё стало слишком сложно. Но, судя по всему, только в некоторых аспектах. Выходить на улицу удавалось, например, без труда. Или это потому, что он был с Арсением тогда?       Когда зашли в кабинет, Арсений указал на стул, стоящий рядом с его рабочим столом.       – Садись.       Антон повёл плечами и кисло хмыкнул:       – Жуть... Как на приём ко врачу пришёл.       – Думаю, это будет самый классный приём в твоей жизни, – хмыкнул Арсений и пояснил: – В компании меня и дошика.       Почему-то слова Арсения в который раз прозвучали немного странно и двусмысленно, но Антона это ни капли не смутило. Это действительно будет лучший «приём у врача» в его жизни. И, наверняка, лучший вечер за всю историю его пребывания в больнице.