touch

      Это странно.       Хёри никогда и не предполагала, что нравится Чану. Он держался на расстоянии, когда она общалась со стаей, и почти никогда не разговаривал с ней напрямую. Она почти уверена в том, что их первый и единственный обмен словами был вызван тем, что он напомнил ей, во сколько они покинут хижину в эти выходные. Час назад она бы пожала плечами и решила, что им с Чаном не суждено поладить.       Теперь это воспоминание уже где - то далеко, когда девушка сидит полуголая на его кровати и смотрит на него.       Его глаза пытаются впиться во всю девушку разом. Её губы, припухшие от поцелуя и слегка ухмыляющиеся. Её рубашка, помятая там, где скользили его руки. Её оголённые ноги раздвинуты, ожидая, когда он снова проскользнёт между ними.       Просто чтобы снова привлечь его внимание или, может быть, даже просто посмотреть, что он будет делать, Хёри с намёком кладёт руку на внутреннюю сторону бедра, пальцы призрачно скользят по тому месту, где всего несколько мгновений назад был его рот, – по самому краю её нижнего белья.       Взгляд Чана прикован к её руке, всё его тело совершенно неподвижно.       Это настоящий толчок для её эго.       И, как всегда, она не может устоять перед желанием подразнить его: — Только не говори мне, что ты струсил, Чанни.       Его глаза сужаются, и она уже не в силах сдержать усмешку, которая так скоро расползается по её довольному лицу.       Поймала его с поличным.       Чан мгновенно пересекает комнату, почти набрасываясь на неё, забирается на кровать. Со сверхъестественной грацией он ставит оба колена между её ног, прежде чем схватить девушку за плечо и толкнуть вниз, пока её спина не упрётся в матрас. Он склоняется над Хёри с каменным лицом, но с новым огнём в глазах, подпирая предплечьем её голову. "О," - проскользнуло в мыслях ошеломлённой Ли.       По логике вещей, это должно было её напугать. Чан больше, сильнее, несколько ночей в месяц он буквально становится хищником, а теперь она у него как в клетке.       И всё же, когда она смотрит на него снизу вверх, в ней нет ни капли страха. — Вот так - то лучше, — выдыхает девушка и поднимает голову. Встречая друг друга на полпути, она целует его, самую малость неуклюже, но в то же время чертовски горячо. В каком - то смысле крышесносно. Хёри закрывает глаза, немного наклоняя голову. Её рука поднимается, чтобы обхватить его за плечи, пытаясь сделать невозможное и притянуть его еще ближе к себе.       Они расстаются только тогда, когда чувствуют нехватку воздуха, практически задыхаются. — Тебе действительно следует перестать выводить меня из себя, — бормочет Чан, предупреждая её, даже когда его рука скользит вниз по телу девушки.       Она пожимает плечами, совершенно не раскаиваясь. — Тебе это нравится. — Так ли это? — Часть тебя хочет, - отвечает Хёри, делая паузу, чтобы запечатлеть ещё один поцелуй на его губах. — Другая часть тебя хочет выбить всю эту дурь прямо из меня, но–       Она задыхается, прерывая себя, когда палец Чана добрался прямо до её клитора, через нижнее бельё.       Чан ухмыляется, прекрасно понимая, что он, наконец, одержал верх – и её раздражает та мысль, что она находит это хоть немного привлекательным. — О чём ты говорила?       Она осознаёт, что это его большой палец, когда он снова проводит там – с едва достаточным нажимом, чтобы она это почувствовали, скорее для поддразнивания, чем для чего - либо ещё. Это так несправедливо, что она всё равно чувствует, как к её горлу подступает желание захныкать, усиливающееся с каждым крошечным прикосновением к ней, но Ли достаточно упряма, чтобы проглотить звук.       Чан недоволен её отсутствием реакции и снова давит на неё: — Хм? Что я должен там из тебя вытрахать?       Хёри закрывает глаза, у неё перехватывает дыхание, когда он продолжает сводить с ума своим давлением на её клитор.       Начинать грязные разговоры было просчётом. Она болезненно и совершенно плохо подготовлена к тому, чтобы услышать, как те слова вылетает из уст Чана. — Я...       Он снова наклоняется, его губы практически в миллиметрах от её. — Да? — ...Я - я забыла.       Наступает пауза, прежде чем рука Чана внезапно отдёргивается от Хёри. Её глаза резко открываются, и она не в силах остановить подёргивание бедер в попытке догнать его.       Ухмылка Чана становится ещё шире, когда он отводит голову.       Она делает всё возможное, чтобы посмотреть на него снизу вверх, но слова, которые слетают с её губ, дрожащие, задыхающиеся. — А теперь кто кого раздражает?       Чан совершенно безжалостен, когда он кладет обе руки на бёдра девушки, просовывая пальцы под тонкий материал её нижнего белья. — Слишком много для тебя, малыш?       Ни хрена не близко к этому, и, судя по блеску в его глазах, Чан знает это.       И всё же Хёри пока не готова сдаться. — Т - так, теперь мы вернулись к "малышке"?       Чан делает паузу, но не отвечает. Она задаётся вопросом, не потому ли это, что он знает, что допустил ошибку, используя такое ласковое обращение, когда девушка вела себя как настоящий ребёнок.       Несмотря на все его разговоры, Хёри задалась вопросом: является ли такая динамика новой для него?       Нечто смягчается внутри её груди - но прежде чем она успеваете даже ухватиться за эту мысль и попытаться действовать в соответствии с ней, Чан внезапно вырывает её из потока осознания, дергая её за ноги. Не настолько высоко, чтобы причинить боль, не выше головы в каком - то порнографическом факсимиле растяжки из йоги, но достаточно, чтобы заставить её взвизгнуть от этой новой позы.       Она не замечает веселья на его лице, пока он не заканчивает снимать с неё нижнее белье, скомкав его в комок и отбросив в сторону.       Хёри опускает ноги, но рука Чана в мгновение ока бросается вперёд, хватая её за правую лодыжку. Его рука такая большая, что полностью обхватывает щиколотку, пальцы встречаются с большим пальцем, оставляя свободное место.       Её дыхание покидает Хёри на одном дрожащем выдохе, глаза встречаются с его глазами.       Вышло не совсем грубо, но он на грани. Совсем не больно, но она очень хорошо теперь понимает, насколько силен Чан, как много всего он может с ней сделать. Ей вспоминается её предыдущая реплика, сказанная с таким раздражением. "Я крепче, чем кажусь, Чанни. Я могу многое вынести."       Похоже, он принял её слова близко к сердцу.       Этого достаточно, чтобы заставить девушку сжаться вокруг пустоты, даже когда её разум пытается сказать что - нибудь остроумное.       Чан не даёт ей шанса, поскольку его свободная рука блуждает по ноге девушки, прямо к центру – и из Ли вырывается едва слышный стон, когда его средний палец медленно проникает внутрь.       Она не может видеть, с какой лёгкостью ему это удаётся, но может это почувствовать. Что ещё более важно, она может видеть выражение лица Чана, когда он опускает взгляд, на мгновение замерев при виде этого зрелища.       Когда он снова поднимает взгляд, в нём отражается выражение его лица того момента, когда он прижал руку к её шее, чтобы почувствовать, как быстро колотится сердце. Ещё один физический признак, который, несмотря на все уверения девушки в обратном, показывает, какое влияние он оказывает на неё.       Его палец выскальзывает так же легко, и нога Хёри получает некоторое облегчение, когда Чан позволяет ей опуститься на его плечо, освобождая другую руку, чтобы опуститься прямо на её клитор и снова начать давление на это место. — Ублюдок, — шипит девушка сквозь стиснутые зубы, откидывая голову назад от удовольствия. По крайней мере, это явно то, с чем у Чана определённо была практика. Темп, давление - всё это чертовски хорошо.       Её дыхание вырывается короткими, резкими вдохами и выдохами, и то самое хныканье возвращается с удвоенной силой. Только когда Чан просовывает внутрь второй палец, она позволяет себе отпустить себя, и вот так внимание парня возвращается к ней, а не к его рукам. — Что это было? — спрашивает Чан, выглядя странно невинным для человека, с двумя пальцами, потерявшимися в глубине девушки. — Заткнись, — бормочет Хёри, изо всех сил пытаясь сохранить хоть какое - то подобие гордости. — Я никогда не задумывался о том, что ты можешь выглядеть так мило, — ухмыляется Чан, и она хмурится, глядя на грёбаную ямочку, которая появляется на его щеке. Посмотрите, кто, блять, говорит. — Я... я не милая. — Могла бы одурачить меня, — замечает Чан, и, к её ужасу, его пальцы останавливаются как раз у входа девушки. Она даже не осознаёт, какое это испытание, пока не начинает в него вцепляться – а он просто такой чертовски самодовольный. — Понимаешь, что я имею в виду? — Я собираюсь – блять – я собираюсь заставить тебя блядски рыдать, мудак, — заявляет Хёри, неуверенная, угроза это или обещание.       Пальцы Чана на долю секунды замирают, выбивая его из ритма, но он достаточно легко приходит в себя. Он пристально смотрит на неё, долго и изучающе, прежде чем, наконец, ответить. — Ты первая. Только когда ей удаётся уловить эти слова, голова Чана опускается между ног девушки, и её первый стон за ночь вырывается прерывисто и хрипло, когда его язык соприкасается с её телом – одним долгим, медленным движением, просто чтобы подразнить.       И тогда он действительно начинает всё всерьёз. В его действиях нет отточенной техники, нет постепенного наращивания, просто много энтузиазма и великолепного внимания, уделяемого её клитору. Вскоре ноги Хёри начинают дрожать, мышцы - напрягаться когда её тело пытается – и терпит неудачу – справиться с этим.       Не теряя ни секунды, Чан отводит руку ровно на столько, чтобы просунуть ладонь под левое колено девушки и перекинуть его на другое плечо, его новая позиция позволяет его пальцам скользнуть чуть глубже.       В конечном итоге Ли зажимает рот рукой, заглушая стоны, которые теперь вырываются из неё с каждым вторым вдохом. Спальня Чана не обладает звукоизоляцией, и в доме, полном людей со сверхъестественным слухом, всё, что потребуется, - это один любопытный член стаи, проходящий мимо двери, чтобы…       О.       О, чёрт.       Идея воспроизводится в её голове, реальность Чана, запирающего свою дверь, полностью забыта, заменена изображением этой двери, распахнутой настежь. Личность члена стаи меняется и меняется с каждой мыслью слишком быстро, чтобы её разум мог уследить. Широко распахнутые потрясенные глаза Феликса плавно сливаются с медленным изгибом бровей Минхо, с тихим вздохом, вырывающимся из губ Хёнджина. Голова Сынмина слегка наклоняется, что всегда так трудно прочесть, на густой румянец на щёках Джисона, на нервное заикание Чонина. Улыбающийся, знающий взгляд Чанбина подтверждает его прежние подозрения.       Бёдра Хёри сжимаются вокруг головы Чана, вырывая из него низкий стон, который исчезает на фоне её беспорядка мыслей.       Её не должна заводить эта идея, не должна, не должна…       Его безымянный палец скользит внутрь, растягивая её, упираясь в то чувствительное место внутри, которое посылает раскалённое добела наслаждение, прожигающее Хёри насквозь, — и её крик резок и прорывается сквозь пальцы, когда слёзы разочарования жалят в уголках глаз девушки, наворачиваясь, когда она балансирует на краю пропасти.       Чан смотрит на неё, и на мгновение она думает, что он собирается оторвать её руки от её рта, требуя услышать, как громко он заставляет девушку стонать.       Но всё, что он делает, это улыбается, гордясь собой, и этого зрелища достаточно, чтобы наконец довести её до предела.       Она сильно сжимает пальцы Чана, бездумно шипя ряд приглушённых проклятий, когда её оргазм обрушивается на неё, как грузовик, уничтожая Ли, заставляя всё её тело трястись. Чан держится, замедляя темп, позволяя ей спуститься самостоятельно, его свободная рука тянется, чтобы мягко погладить бедро девушки, успокаивая.       Её голова тяжелеет с каждой секундой, мысли притупляются, и требуется настоящее усилие, чтобы убрать руку от лица, когда она пытается сделать глубокий вдох.       Блять.       Это было…       Чан осторожно отстраняется, мягко направляя ноги девушки обратно к кровати. Они осознают, что смотрят друг на друга; она ошеломлена, он явно разрывается между возбуждением и беспокойством. Хёри, должно быть, представляет себе красивую картину: лежать безвольно на его простынях, грудь вздымается и опускается с каждым прерывистым вздохом.       Чан не говорит ни слова, но его встревоженный взгляд ощущается как осязаемая, раздражающая тяжесть. Это заставляет её подняться в сидячее положение и расправить плечи.       Поскольку Чан всё ещё стоит на коленях, а она сидит, он на несколько дюймов выше девушки. Она уже достаточно приблизилась к нему, чтобы заметить, что крошечная царапина на его лице уже исчезла, теперь она нежно - розовая, а не сердито - красная, какой была совсем недавно.       Она вызывающе вздёргивает подбородком пытаясь скрыть то, как всё ещё задыхается.       Ей приятно видеть, что Чан выглядит немного взъерошенно — не так сильно, как она сама, но тот самоуверенный, смеет ли она сказать, снисходительный вид, который у него был, когда впервые Хёри ворвалась в его комнату, полностью исчез.       Теперь он просто...       Теперь он просто понимает, что он увлечён ею. — Ты в порядке? — спрашивает он, немного запыхавшись.       Всегда так быстро переходит к изображению себя идеального, терпеливого, покровительственного лидера.       Девушка сглатывает, пытаясь отдышаться, и цепляется пальцем за молнию на его джинсах, слегка потянув. — А ты? — произносит Хёри, и это скорее не вопрос, а вызов — и Чан с радостью принимает его.       Его рот снова прижимается к её рту, руки изо всех сил стараются удержать Ли за бёдра, за талию, везде, где только можно. Он хватается за подол её рубашки и стягивает его через голову, слишком отчаянно, чтобы посчитать это как беспрепятственное избавление от одежды. Она поднимает руки, чтобы помочь ему, и Хёри знает, что в ту же секунду он замечает её лифчик под одеждой, потому что у него перехватывает дыхание.       Его лицо обмякло, глаза потемнели, когда он протянул большую руку, поглаживая одну из грудей, подушечками пальцев проводя по кружевным краям чашечки.       Она не ожидала такой реакции на, честно говоря, очень простой белый бюстгальтер — в нём нет ничего примечательного, за исключением слоя кружева, наложенного сверху, чтобы сделать его немного красивее.       Достаточно, чтобы она ухмыльнулась. — Сфотографируй, так будешь помнить ещё дольше.       Глаза Чана устремляются вверх, чтобы встретиться с её, и в его взгляде есть очень очевидная резкость, молчаливое предупреждение для девушки не искушать его. Когда он наконец заговорил, она услышала неохотное признание. — …Мне нравятся кружева. — Очевидно, — произносит Хёри, стараясь не выдать того, насколько сильно на неё влияет то, как Чан трогает её, трение его ладони и материала лифчика посылают в Ли небольшие импульсы удовольствия. — Может быть, я продолжу его носить.       Чан что - то бормочет, и ей кажется, что она может разобрать слова вроде «чёртовы белые кружева», прежде чем он снова целует её, держа руку на груди девушки, почти собственнически.       Она никогда не считала Чана парнем, которого больше привлекает грудь, подумалось ей, возясь с пуговицей на его джинсах. Хёри полагает, что люди просто полны сюрпризов.       Его губы находят путь к её шее, касаясь губами уголка челюсти девушки. Когда она останавливается, чтобы позволить своей руке соскользнуть вниз и прижаться к выпуклости его джинсов, его низкий и громкий стон звучит рядом с её ушком, горячее дыхание обдаёт кожу девушки. — Что это было? — шепчет она ему на ушко, обхватывая его через джинсы, тыльной стороной ладони втираясь в него.       Обычно она играет не таким образом. Обычно Хёри слишком много думает. Она никогда не была бы так груба из - за страха причинить боль своему партнёру или оттолкнуть его. Она бы никогда не была такой громкой, слишком застенчивой в том, что говорит, слишком боясь зайти слишком далеко и испортить настроение.       В Чане есть странное ощущение свободы. Она осознаёт, что ей искренне наплевать на то, что он думает о ней. Или, может быть, было бы точнее сказать, что девушка не заботится о том, чтобы произвести на него впечатление. То первоначальное презрение, которое он испытывал к ней, раздражение, которое она ему вызывала, делает его влечение к Хёри ещё более удовлетворяющим сейчас, потому что она уже покорила его.       После этого нет отчаянного желания привлечь его внимание – это само по себе её победа. Она уже выиграла эту войну. Теперь пора просто пожинать плоды.       Чан вздрагивает от её прикосновения, задыхается, возвращая девушку в настоящее время. Очевидно, ему надоело, что она дразнит его через джинсы, так как его руки дрожат в спешке схватиться за собственный пояс.       С пробормотанным нетерпеливым “блять”, срывающимся с его губ, Чан одним движением снимает с себя джинсы и нижнее бельё, оставляя его полностью обнажённым.       Она ничего не может с этим поделать. Конечно, её глаза устремляются вниз. И, честно говоря, девушка почти раздражена.       Она же не собирается говорить ему, что у него большой член. Из всех людей, она не доставит такого удовольствия именно Бан грёбанному Чану. Она только - только стёрла самодовольство с его лица, ей не нужно, чтобы оно возвращалось в ближайшее время.       Однако…       Вероятно, это что - то говорит о ней, что, увидев такой размер лично, её первая мысль…       Держу пари, она могла бы засунуть его весь себе в рот. Вызов принят.       Девушка уже наклоняется вперёд, прежде чем успевает дважды подумать об этом, а Чан смотрит на неё сверху вниз широко раскрытыми глазами. — Вот же дерь-       Он прерывает себя со стоном, когда её губы обхватывают его.       Он тёплый и твердый, и есть странное удовлетворение в ощущении, как он давит на её язык. Она тихонько напевает и вознаграждается внезапным напряжением мышц бедёр Чана, когда он борется с очередным стоном.       Ухмыляясь ему, она кладёт руки на внутреннюю сторону его бедер, кончиками пальцев касаясь мягкой, чувствительной кожи, вбирая в себя его чуть глубже.       Слишком много. Его много, и то, как он начинает дрожать под её хваткой, - это единственное, что мешает девушке отстраниться и справиться с вновь возникшей болью в челюсти. Хёри качает головой раз, другой, пытаясь получить хоть небольшое облегчение, и Чан вскрикивает, когда твой язык скользит по его кончику.       Она пробует ещё раз, вбирая его столько, сколько может, и почти фыркает от разочарования, когда его кончик касается задней части её горла, и Хёри всё ещё терпит неудачу.       Нежно, почти осторожно, девушка чувствует, как рука Чана ложится ей на голову, обвивая её сзади. Ли поднимает взгляд и обнаруживает, что он смотрит на неё сверху вниз, очарованный видом того, как он исчезает у неё во рту. Его лицо раскраснелось от напряжения, губы покраснели из - за того, что он явно кусал их, чтобы заглушить собственные звуки.       Она не сводит с него глаз, пока её язык скользит по его нижней части, лаская его. Он слишком глубоко внутри её рта, чтобы она могла дотянуться до его кончика, поэтому она отстраняется, позволяя своему языку лениво кружить вокруг него. Он всё ещё наблюдает, как её темп замедляется, движения становятся всё легче и легче, как будто с неё уже достаточно. А она просто убаюкивает его, внушая ложное чувство безопасности.       А затем, когда он меньше всего этого ожидает, Хёри вбирает его целиком – преодолевая тот краткий момент сопротивления, когда он ударяется о заднюю стенку её горла, и ей приходится расслабиться, чтобы позволить ему скользнуть полностью вниз. — Ох, блять, — стонет Чан, слишком потрясённый, чтобы снова попытаться заглушить себя. Проклятия срываются с его губ, когда она пытается позволить себе приспособиться к ощущению его у себя в горле. Прошло какое - то время, и Ли слишком близка к тому, чтобы задохнуться, на её вкус, но справляется. Ей есть что доказывать, чёрт возьми, и она не остановится, пока её нос не коснется его основания.       Он снова дрожит, и под её хваткой его бедра дёргаются — и когда Чан издает еле слышный всхлип себе под нос, этого достаточно, чтобы Хёри застонала рядом с ним.       Слишком много, слишком быстро, и её рвотный рефлекс поднимает свою уродливую голову, так что ей приходится отстраниться – но удерживая свой рот вокруг него, покачивая головой, компенсируя эту потерю, набирая скорость. Теперь в её движениях нет ленивого исследования, она сосредоточена на каждом тихом звуке, который издаёт Чан, выясняя, что быстрее всего заставляет его разваливаться.       Его бедра упираются в неё, и Хёри прячет ухмылку, когда её руки тут же взлетают, чтобы схватить его, прижимая к матрасу. Он вздрагивает под тобой, слова неразборчивы, и он задыхается от каждого вздоха, когда девушка подталкивает его все ближе и ближе, облизывая и посасывая, смазывая его слюной, устраивая беспорядок, пока… — Ч - чёрт возьми, блять, подожди… — бормочет Чан, когда руками находит её плечи и отчаянно отталкивает её. Его паники обычно было достаточно, чтобы напугать Хёри, чтобы немедленно спросить, не случилось ли чего. Но одного взгляда на то, как покраснело его лицо, как напряглось его тело, когда он рывком поднимается в сидячее положение, как прерывисто вырываются его вздохи, когда он зажмуривается, этого достаточно, чтобы рассказать ей всё.       Она откидывается назад, садясь на корточки, и не предпринимает никаких действий, чтобы вытереть беспорядок из слюни и предэякулята, размазанных вокруг её рта. — Ты собирался кончить, Чанни? — дразнится девушка, её голос хрипит от издевательств, которое только что выпало на её горло. Хёри поднимает бровь. — Так скоро?       Он продолжает тяжело дышать, сжимая и разжимая кулаки по бокам, пытаясь прийти в себя, вырваться из этой пропасти. Она искренне думает, что одного облизывания, может быть, даже одного прикосновения будет достаточно, чтобы он излился на неё.       Этот мощный образ, который заставляет девушку подползти к нему, сокращая пространство между ними. Хёри раздвигает ноги, приподнимаясь на колени, чтобы поставить их по обе стороны от бедёр Чана. Сейчас она так близко, что чувствует исходящее от него тепло его тела.       Но она даже не касается. И очень уверена в этом. Ни одна часть её тела не прикасается к нему. — Бедняжка Чанни, — радостно шепчет Ли. — Каков теперь план?       Она всё ещё не прикасается к нему. Отказывается. Если Чан так сильно её хочет, он может быть тем, кто преодолеет это последнее расстояние.       Его дыхание становится медленнее. Его тело постепенно расслабляется. — Если ты не хотел кончать мне в рот, что тогда? Чего ты хочешь?       Пауза. Краткий миг молчания.       Прежде чем она почувствует, как руки Чана обхватывают её за талию, приподнимая девушка вверх и поворачивая, чтобы поменять положение, снова толкая её обратно на матрас, придавленный его весом. Она чувствует, как воздух выходит из её лёгких, оставляя девушку в головокружении, уставившуюся на Чана, когда он сжимает её бедро, грубая ладонь скользит вниз по изгибу её ягодицы, когда он заставляет её принять нужную ему позу. — Я, — бормочет Хёри, всё ещё задыхаясь. — Я предполагаю, что это означает, что это то, чего ты хо- ох.       Замолкает на полуслове, когда Чан, наконец — наконец — толкается в неё. Всего лишь натяжение, чтобы соответствовать ему, но, чёрт возьми, так уже хорошо. Он ловит каждый мельчайший нерв внутри девушки, заставляя её задыхаться, пока мозг Ли пытается приспособиться к этой новой стимуляции.       Эти тихие вздохи — ничто по сравнению с тем, что вырывается изо рта Чана, стон настолько глубокий, что она практически чувствует, как он отражается в ней — и он дрожит, когда он чувствует, как Хёри дёргается и пульсирует вокруг него, пытаясь приспособиться к нему.       В такой момент она не позволяет себе говорить, потому что знает, что получится, если это сделает. Ли будет просить его двигаться, будет упрашивать, даже умолять. И она отказывается умолять этого человека.       Однако это не мешает ей думать о словах, поскольку Чану требуется так много времени, чтобы дать ей привыкнуть. Бёдра её вздрагивают, желая большего, нуждаясь в большем, позволяя ему проскользнуть чуть глубже.       Губы Чана приоткрываются от этого ощущения, и, наконец, он начинает покачивать бёдрами в ней, толкаясь так, что её руки уже тянутся, чтобы схватить его за плечи. Чёрт, он такой широкий, этот грёбаный ублюдок-       Она сжимает его крепче, пытаясь притянуть ещё ближе, позволить проникнуть глубже. Свободная рука Чана лежит рядом с её головой, и она видит, как дрожат мышцы его предплечья.       В его движениях есть сдержанность, которую она и представить себе не могла. Равномерный темп, не совсем медленный, но…       Хёри настолько поглощена этими новыми ощущениями, что ей нужно время, чтобы заметить.       Что - то просто немного не так.       То, как он напрягает бёдра на самом пике своего толчка, то, как напрягаются его мышцы, как будто он заставляет себя остановиться, вернуться назад.       Она же понимает, что он сдерживается. И это как будто странный, уже отработанный характер движений. Это не ново для него.       Он большой, внезапно вспоминает она в этот момент. Достаточно большой, чтобы беспокоиться о том, чтобы отпустить, достаточно большой, чтобы оставаться начеку, быть осторожным.       Может быть, он думает, что ведёт себя тактично. Но она здесь не для такого Бан Чана. Она здесь не для того, чтобы лежать под ним и ждать, пока он деликатно подталкивает Хёри, пока не доведёт себя до конца, как будто это обязанность.       Идея приходит ей в голову, и Ли требуется всего секунда, чтобы обдумать её, прежде чем девушка уже начинает действовать в соответствии с ней – её рука на его правом плече тянет, рука на его левом толкает изо всех сил, и резкий поворот бедёр, когда она застаёт его врасплох, заставляя их двоих перевернуться. Чан внизу, Хёри сверху. — Я думала, что говорила тебе, — шипит она, игнорируя его широко раскрытые глаза, стараясь успокоиться. Этот новый угол проникновения растягивает её ещё больше, но Хёри принимает это спокойно. В конце концов, в этом и заключается смысл этого изменения. — Чтобы перестать вести себя так, как будто ты собираешься сломать меня.       Её руки скользят вниз по его груди, как способ поддержать свой вес и закрепиться – стараясь избежать последних отметин, всё ещё остающихся на его груди, заживающих, но таких розовых и блестящих, и, вероятно, будет больно, если она к ним прикоснётся. Визуальное напоминание о том, что из них двоих она не должна быть тем, кого считают хрупким.       И, сделав последний глубокий вдох, девушка опускается вниз до самого конца – двойные стоны вырываются из них.       Это было оно. Это было то, чего она так жаждала. Это чувство такой наполненности, что она может просто лопнуть, как будто Чан отталкивал каждую твою мысль всё дальше и дальше с каждым дюймом, с которым он проскальзывал всё глубже внутрь.       Чан чертыхается, затаив дыхание, и она думает, что он переключается с корейского на английский, пока его руки пытаются удержать её за бёдра, ногти впиваются в нежную кожу девушки. Возможно, это первый раз, когда он испытал нечто подобное, когда его контроль медленно покидал его, и ему не нужно было беспокоиться о своём партнёре.       Хорошо. Есть какая - то странная часть в Хёри, которая гордится возможностью дать ему это.       Итак, она решает, что оседлает верхом этого ублюдка, и если у неё откажут ноги, то никогда себе этого не простит.       Её руки крепко прижимаются к выпуклости его грудных мышц.        Хёри уносит.       С кем - то такого размера, как Чан, она не может просто подпрыгивать вверх - вниз и надеяться на лучшее - неправильный угол может ударить слишком глубоко, чтобы доставить вам удовольствие. Вместо этого она двигает бедрами, двигаясь вниз, поднимаясь и опускаясь лишь очень слегка с каждым движением, просто чтобы получить это дополнительное ощущение, когда он прижимается к ней.       Она стонет, набирая темп, гоняясь за этим чертовски фантастическим трением о свой клитор.       Двигаясь всё быстрее. И быстрее.       Глаза Чана закрыты, его рот открыт, когда каждое движение её бедер вызывает у него ещё один звук. Его голова опрокинута назад, позволяя Хёри полностью увидеть его длинную шею, кадык подпрыгивает при каждом глотке.       Внезапно в её голове мелькает мысль, когда она смотрит вниз на его шею. Медленно, осторожно девушка убирает правую руку с его плеча и очень медленно кладёт ладонь ему на горло.       Глаза Чана немедленно открываются, и она замирает, готовясь немедленно убрать руку и извиниться.       Но вместо этого всё, что он делает, это смотрит на Ли сверху вниз, не делая никаких попыток оттолкнуть её руку или высказать какую - либо жалобу.       Хорошо. Интересно.       Становится ещё интереснее, когда он поднимает голову, утыкаясь шеей в её ладонь.       Хёри моргает.       Осторожно, её пальцы растопыриваются, и она нежно сжимает. Ненадолго, всего несколько секунд давления, но Чану этого хватает, чтобы он застонал. — ...Блять, продолжай... продолжай...       Он снова вытягивает шею, прижимаясь к её руке, в то же время его бедра дёргаются вверх. Его собственные руки сжимают Хёри так крепко, что его предплечья начинают дрожать. — Душить тебя? — заканчивает она за него, по - прежнему воздерживаясь от чего - то большего, чем просто положить на него руку. Ей нужен реальный ответ.       Лицо Чана краснеет, он явно смущён словами девушки и слегка кивает. — Скажи это.       Его румянец усиливается, почти краснея в этот момент. Она бы забеспокоилась, что зашла слишком далеко, если бы не чувствовала, как под ней покачиваются бёдра Чана. Он увлечен этим больше, чем хочет показать. — Скажи это, — повторяет Ли, слегка двигая рукой, молча угрожая полностью снять её с его шеи.       Она была бы совершенно счастлива, если бы он сказал просто «да», но вместо этого Чан выдавливает ответ, который заставляет её пошатнуться. — Пожалуйста. Что - то глубоко внутри горит от одного этого короткого слова, и она подчиняется.       У Хёри не было так много опыта в удушье, поэтому она сжимает легонько и осторожно, слишком осторожно, чтобы делать что - то большее, чем надавливать. И всё же этого достаточно, чтобы заставить Чана стонать.       Логическая часть вашего мозга пытается собрать все воедино. Ли на самом деле не ограничивает доступ к кислороду, так что, может быть, он занимается этим просто ради ощущения. Может, ему нравится, когда с ним грубо обращаются.       Она открывает рот, чтобы что - то сказать, посмеяться, пошутить о том, что он увлекается подобными извращениями.       Слова замирают у неё в горле при виде чёртового Чана под ней. Его распухшие от поцелуев губы приоткрыты. Его щёки раскраснелись от напряжения, от затянувшегося смущения. Его глаза полузакрыты, потемнели от вожделения, когда он смотрит на девушку в оцепенении.       Он смотрит на неё так, словно Хёри - единственная чёртова вещь в этом мире.       Она осознаёт, что это так волнующе, когда вы точно помните, кто такой Чан. Этот большой, страшный оборотень смеётся над медведями гризли и командует своей стаей, не тратя ни слова — и девушка превратила его в абсолютный беспорядок, бессвязный, когда этот хрупкий человек скачет на нём, держа руку на его горле.       Чёрт, она наслаждается этим. Её мысли, ощущения, как Чан наполняет тебя, трение её клитора, когда она скользишь по нему. Это хорошо — это слишком хорошо, поскольку движения Ли становятся всё более беспорядочными, а в её кишечнике нарастает знакомое ощущение.       Это слишком хорошо и недостаточно, и она не знает, куда от этого идти дальше. Рука на его груди поддерживает её вес, рука на его шее… ну, в ближайшее время Хёри не сдвинется с места.       Ей нужно… ей нужно… — Ч - чан, блять, — шипит она. — Прикоснись ко мне.       Короткий момент, когда он не двигается, и она беспокоится, что он где - то далеко, чтобы услышать её, чтобы сделать что - нибудь, кроме как лежать там, потерянный в том, что Хёри делает с ним, но затем она чувствует, как его рука перемещается с её бедра, двигаясь внутрь, чтобы провести большим пальцем по клитору девушки.       Блять. Её бедра вздрагивают от этого ощущения, сжимаясь вокруг него, и рука на его шее сжимается всего на секунду.       Продолжай двигаться. Продолжай двигаться. Она даже не уверен, что слова слетают с девичьих губ, она просто продолжает давить, отчаянно, прижимаясь к нему, вбирая всё больше и больше, и…       Второй оргазм пронзает Хёри, каждая мышца её тела напрягается, сжимая его, когда она зажмуривается. Она чувствует, как тело Чана дрожит под ней, отражая её собственные действия, когда он, наконец, кончает, и рука, всё ещё на бедре девушки, так сильно сжимает, притягивает её тело к себе, удерживая Ли, пока он толкается раз, два – стоны такие низкие и прерывистые, что они звучат почти как рыдания.       Она прикусывает нижнюю губу так сильно, что можешь поранить, но это единственный способ перестать стонать так громко, чтобы весь дом услышал это.       Она знает, что её мозг отключился от секса, потому что на мгновение Хёри честно не может вспомнить, почему это так беспокоит её.       Глаза девушки снова медленно открываются, тяжело дыша, тело всё ещё дрожит, и её взгляд замирает на Чане под ней.       Она думает, что хочет поцеловать его.       Что и делает Ли, наклоняясь своим телом к нему, наконец - то позволяя своим бедным ногам получить долгожданное облегчение. Голова Чана поднимается, чтобы встретиться с её, и они оба слишком где - то далеко, чтобы поцелуй был чем - то большим, чем медленным, бессмысленным, немного неряшливым — но, может быть, даже немного сладким.       Она продержится, может быть, ещё несколько секунд, прежде чем хрупкое тело рухнет на него, кости превратятся в желе, и ей неуклюже удастся скатиться с него, испустив последний вздох, когда она почувствует, как он выскользнул из девушки.       Его матрас такой мягкий. Так удобно. — ...Ну, - выдыхает Хёри, всё ещё пытаясь связать больше двух слов вместе. — Чёрт.       Ответ Чана заставил столь же затаить дыхание. Ей удаётся собраться с силами, чтобы повернуть голову и посмотреть на него. Даже просто глядя на его профиль сбоку, девушка может уловить его хреновый вид. — Это... это было...       Хорошо.       Это было хорошо.       Утомительно, да. Но хорошо. — Ага, — умудряется сказать Хёри. Голова девушки становится такой тяжелой, и она позволяет ей упасть обратно на его подушку. — Хорошая... хорошая штука.       Чан мычит в знак согласия, и эти двое лежат так несколько мгновений в блаженной тишине.       А потом, внезапно, Чан в панике принимает сидячее положение. — Чёрт.       Фу. Слишком громко. — Что? — Ты же... — Чан оборачивается, чтобы посмотреть на неё. — Ты... принимаешь противозачаточные?        Хёри моргает, оглядываясь на него.       И она не может удержать себя от усмешки: — Хорошая работа - спросить сейчас, гений.       Чан напрягается, и девушка может увидеть воочию переход от паники к полноценному режиму лидера стаи - подготовка к кризису, нетерпеливое ожидание ответа. — Так ты?       Хёри закатывает глаза. Вот он, Чан, которого она знает и едва терпит. Всегда требовательный, всегда снисходительный. — Конечно, принимаю. Ты думаешь, я бы позволил тебе кончить вот так, если бы не принимала?       Она переносит свой вес, раздражение начинает закрадываться внутрь и разрушает её туман после оргазма. — Я не идиотка, Чан.       Её тон определённо резкий, и этого достаточно, чтобы заставить Чана сделать паузу, немного сдержать его. — Я не имел в виду... — он замолкает. — Я просто хотел убедиться. — Ммм. — И я... — Чан прочищает горло. — Я чист. Если тебя... если тебя это беспокоит.        О, черт. Да, это... определённо должно было прийти ей в голову раньше. Вот тебе и всё, что нужно, чтобы не быть идиотом. — Я тоже, — произносит она, медленно поднимаясь в сидячее положение. Она действительно начинает чувствовать эту боль в ногах. — Если тебя беспокоит.        Взгляд Чана скользит вниз, и девушка на секунду приходит в замешательство, пока не понимает, на что именно он смотрит. Хёри может чувствовать это, странное ощущение его спермы, вытекающей из неё, иона обнаруживает, что инстинктивно поджимаешь ноги. — Прекрати... пялиться.        Чан вздрагивает, его глаза метаются вверх. — Не пялился я! — Ну конечно, - бормочет девушка, поворачивая голову, чтобы посмотреть на его дверь. На мгновение она колеблется. Только ненадолго. На долю секунды она думает о том, чтобы лечь обратно, проигнорировать эту дверь, снова позволить себе расслабиться. — Тебе... наверное, стоит пойти в душ, — говорит Чан, пока она на него не смотрит. — Ребята будут гадать, где ты.       Верно.       Девушка перекидывает ноги через край кровати, поднимаясь. Она всё ещё немного пошатывается, мышцы её бёдер протестуют под этим новым напряжением после такой интенсивной тренировки, но она храбро находит и надевает своё нижнее бельё.       Вздрогнув, заставляет себя надеть джинсы, морщась от ощущения джинсовой ткани на своих липких бедрах. И, наконец, натягивая рубашку.       И всё это в тишине.       Это была всего лишь интрижка, решать ей. Спонтанная, возможно, опрометчивая связь, без каких - либо привязанностей. А теперь Хёри примет душ, бросит эти джинсы прямо в стирку, наденет свежую одежду и спустится вниз, чтобы поужинать со своими друзьями.       Ничего не нужно менять.       Ничего не изменилось.       Это то, что она говорит себе, даже чувствуя, как взгляд Чана прожигает её спину, когда Хёри открывает его дверь.       Она так близка к тому, чтобы уйти с гордо поднятой головой, когда в самую последнюю секунду — ломается. Поворачивает голову, на мгновение оглядываясь на Чана — и запинается от выражения его лица. Никогда раньше этого не видела, ни во время их обычных мелких перебранок, ни в спорах, ни в постели.       Это не злость, это не тоска. Это новое.       Перемена. В этот короткий тихий момент, когда стоя одной ногой за дверью его спальни, она осознаёт, что это перемена.       Блять.