Стратегическая победа

                    Они встречались уже два месяца, но за это время провели вместе едва ли две полных недели. И каждый раз при расставании закрадывалась мысль, что можно видеться чаще. Хотя бы утром и вечером. В одном доме. Погода окончательно испортилась, зарядили дожди, и по утрам, выскальзывая из дома Какаши, Сакура брела по лужам, обречённо думая о том, что надо принять душ, переодеться и идти в больницу. Он не оставался у неё, отшучивался, что в квартире слишком тонкие стены, а соседям не обязательно знать о глубине их отношений. Но с каждым возвращением домой Сакура понимала, что не хочет здесь оставаться. А ещё — у Какаши появился телевизор и удобный диван в гостиной, на котором так уютно было сидеть, обнявшись, смотреть какое-нибудь бессмысленное шоу и таскать сладкий воздушный рис из большой миски, порой сталкиваясь пальцами.       — Вам пора переходить на новую стадию, — заявила Ино. Сакура, сидевшая за рабочим столом, распустила хвост и устало похрустела затёкшей шеей. Сегодняшний вечер они планировали провести вдвоём: Сай уже неделю пропадал на миссии, а Какаши вторые сутки не выходил из Башни, подбивая вместе с Шикамару годовой отчёт о проделанной работе.       — Думаешь, пора съезжаться? — неразборчиво пробормотала Сакура, запрокинув голову назад.       — А ты этого не хочешь?       — Не знаю. — Она выпрямилась, посмотрела на подругу. — С одной стороны очень хочу, а с другой… Не представляю, как это будет выглядеть.       — Как-как, берёшь вещи и переезжаешь, ничего сложного. — Ино пожала плечами, задумчиво усмехнулась. — Хотя, когда мы с Саем стали жить вместе, это оказалось тем ещё испытанием для моих нервов.       — Вот этого я и боюсь, — вздохнула Сакура. Встав из-за стола, она сняла халат, сложила в сумку и бросила: — Ты идёшь?       Пока они шли по коридору, спускались в холл и выходили из больницы, Сакуру провожали почтительным:       — Доброй ночи, Сакура-сама.       — А ты пользуешься уважением, — фыркнула Ино, когда они оказались на улице. — Это всё Какаши, да?       — Нет, — отрезала Сакура. Пожевала губу, признала: — Ну, может, совсем немного. Они и раньше относились ко мне хорошо. Но теперь всё изменилось. Знаешь, как будто я наконец встала на один уровень с Наруто и Саске. Иногда мне кажется, что они хотят спросить автограф, но стесняются.       — Ха! — Ино легонько толкнула в плечо. — Так давай организуем бизнес, будем продавать твои автографы жаждущим стать ближе к Хокаге!       Сакура звонко расхохоталась, привлекая внимание прохожих, и толкнула Ино в ответ.       — Тогда нам надо будет попросить и Наруто, чтобы очередь желающих стала больше!       Вечер пролетел быстро, но потом, лёжа в постели, Сакура снова и снова возвращалась к разговору с Ино, думая, что жизнь вместе с Какаши станет их общей реальностью, одной на двоих. Конечно, предлагать ему это она не станет. Или станет, кто знает? Просто думать о том, каково это — каждую ночь ложиться в одну постель и каждое утро просыпаться вместе, было приятно. Хотя, когда она оставалась у него, они почти не спали, может, именно поэтому встречи были такими редкими — подгадать, чтобы следующее утро было свободно у обоих, было сложно. Сакура подумала: а сколько раз она вообще видела, как он спит? Не моментально отключается, чтобы проснуться через пару часов, а просто спокойно спит. Они собирались встретиться, как только Какаши покончит с отчётом, и Сакура решила напитаться за это время смелостью и поговорить о том, чтобы попробовать съехаться.                     Весь кабинет был завален бумагами. Стопки документов поднимались на высоту в половину человеческого роста, но конец всё же был близок. Какаши и Шикамару сидели прямо на полу, сверяя последние записи. Завтра Старейшины ждали готовый отчёт, поэтому оба забыли, когда спали и ели, проверяя всё в последний раз перед тем как отдать секретарям. В глазах давно двоилось, столбцы разбегались, спина нещадно гудела. С тяжёлым вздохом Какаши выпрямился и откинулся на стену.       — Шикамару, отдохни, — уронил устало, и когда тот сел рядом, скосил глаза на помощника. В последние дни тот выглядел слишком напряжённым. — Когда приезжает Темари?       — Через две недели, — вздохнул Шикамару. Его личная жизнь вдруг разогналась, помчалась стремительно вперёд, он просто не успевал перевести дух. После предложения, которое Темари приняла с пугающим, по мнению Шикамару, восторгом последовало знакомство с матерью. И тут, к его ужасу, случилось самое кошмарное: они полностью сошлись характером. Темари настолько понравилась Нара-сама, что та безапелляционно заявила: будущая невестка должна жить в их доме до свадьбы. Осторожное напоминание Шикамару о том, что она сама была категорически против нарушения традиций, мать лишь отмахнулась и неожиданно ласково посмотрела на порозовевшую Темари.        — Я знаю, что ты тоже этого хочешь, Шика, поэтому не спорь. Темари-сан скоро станет здесь хозяйкой, пусть привыкнет.       Всё происходило слишком быстро и это напрягало. Шикамару и подумать не мог, что две самые главные женщины в его жизни очень быстро объединятся против него и с двух сторон завалят рекомендациями по подготовке к свадьбе. Он был даже рад спрятаться от них на работе, благо, Какаши не возражал, получив возможность чаще встречаться с Сакурой.       — Не переживаешь? — Какаши заинтересованно приподнял бровь. — О том, что скоро станете жить вместе?       — Когда-нибудь это всё равно бы произошло, — пожал плечами Шикамару. Вздохнул. — Просто вся эта подготовка…       — Слишком проблематично? — усмехнулся Какаши. Шикамару уныло кивнул.       Проблематично… Нет, жизнь с Сакурой не стала бы для него проблемой, и всё же Какаши боялся сделать этот шаг. Подпустить кого-то настолько близко, не просто в душу — в личное пространство. Не бояться, что кто-то сможет увидеть панику, отчаяние, застарелую боль. Не бояться показаться жалким. Больше всего Какаши страшился увидеть в глазах Сакуры жалость. Обнажить себя полностью, до самого донышка, позволить увидеть то тёмное, что годами скрывалось от остальных — это пугало, заставляло уже сейчас чувствовать себя беззащитным.       Два дня спустя, стоя перед зеркалом в ванной, Какаши смотрел на стакан с двумя зубными щётками, думая — она уже пробралась в душу, а он не просто позволил, сам вёл за руку, не давая передумать. И что теперь, отступить, зависнуть в неопределённости: ни вверх, ни вниз? Надолго её хватит, если они остановятся? Насколько хватит его?       — Какаши, всё в порядке? — Сакура встала в дверях, прислонившись плечом к проёму. Какаши повернулся, не смог сдержать улыбку: в его тёмно-синей юкате, с распущенными волосами и босыми ногами она выглядела трогательной, нежной. Его. Стоят ли все страхи возможности видеть её такой каждый день?       — Ты не хочешь переехать ко мне? — спросил он тихо, задержав дыхание, чтобы услышать ответ. Сакура молчала, пристально глядя на него, но вот губы дрогнули, улыбка озарила мягким светом.       — Если ты этого хочешь.       Какаши не стал отвечать. Протянул руку, и Сакура тут же переплела их пальцы, подошла, положила ладонь на грудь. Его сердце билось с такой силой, что грудная клетка ходила ходуном. Зарывшись носом в его шею, Сакура глубоко вздохнула и медленно выдохнула, когда он обнял её.       — Пожалуй, мне придётся найти место в шкафу, — пробормотал Какаши, уткнувшись подбородком в её макушку.       — Если ты не хочешь, чтобы я свалила свою одежду в кучу в углу спальни.       — Ну, если тебе так будет удобно, — он улыбнулся. — Так что, пойдём за вещами?       — Прямо сейчас? — Сакура с сомнением посмотрела на его обнажённый торс и приподняла брови. Ухмылка Какаши, многозначительная и многообещающая, заставила низ живота стянуться в тугой узел. Медленно склонившись к её губам, Какаши выдохнул:       — Да, Сакура, прямо сейчас. Потому что потом, — он прихватил её нижнюю губу, потянул на себя и тут же отпустил, — я не хочу ни на что отвлекаться и куда-то выходить в течение суток.       — Суток, Какаши-сама? — Сакура повторила его маневр, пробежалась кончиками пальцев по шее. — Не слишком ли много вы на себя берёте?       — Много? — Какаши поднял глаза к потолку, будто размышляя над чем-то. Потом опустил на неё глаза — тёмный, выжигающий нутро взгляд. — Нет, не думаю.       Влажный поцелуй лишил возможности не только ответить — мысли разбежались. Сакура подалась к нему, прижалась всем телом, откликаясь каждой клеточкой, мечтая остаться в этом моменте навсегда, запомнить его, чтобы потом пить крохотными глоточками.       — Я люблю тебя, — вырвалось, когда их губы разомкнулись. Какаши распахнул глаза: в серой глубине бешено пульсировали зрачки. Она признавалась лишь однажды, после этого ни разу не повторила, и он просто не мог спросить всё это время, боялся, что те слова сорвались с губ случайно, в порыве страсти.       — Какаши? — осторожно позвала Сакура, пытаясь заглушить страх, поднимающийся удушливой волной откуда-то снизу.       — Скажи это ещё раз, — хрипло попросил он. Сглотнул комок, разросшийся в горле, невольно стиснул пальцы, лежавшие на её спине, сминая тонкую ткань юкаты.       — Я люблю тебя, — уверенно повторила Сакура и несмело улыбнулась.       Шумный выдох разбил повисшую тишину. Какаши сжал её с такой силой, что показалось — треснут рёбра. Их зубы звонко стукнулись, языки скользнули навстречу друг другу, руки заскользили по телу, лихорадочно, поспешно. Пояс юкаты соскользнул вниз, развязанный непослушными пальцами. Руки тут же нырнули под неё, оставляя ожоги на коже. Мешающая ткань упала под ноги шёлковой лужицей, и губы Какаши тут же заскользили по шее вниз, вбирая вкус короткими, спешными поцелуями.       — Какаши, — слабо выдохнула Сакура, выгибая спину, чтобы стать ещё ближе. — А как же вещи?..       — Потом, — коротко бросил он, подхватывая её на руки и вынося из ванной.       Тени скользили по потолку — за окном бушевал ветер, бросая в стёкла хлёсткие, холодные капли дождя. Сакура лежала на животе, расслабленно улыбалась, рассматривая щиколотки Какаши, которые оказались прямо напротив глаз. Потянулась лениво, пробежала кончиками пальцев по стопе, хихикнула, когда он дёрнулся.       — Ты боишься щекотки?       В ответ Какаши согласно замычал, на всякий случай отодвинул ногу и опустил ладонь на её ягодицу. Прикрыв глаза, некоторое время Сакура тихо млела от неспешной, полусонной ласки. Потом вздохнула, перевернулась на спину и села.       — Вещи, — напомнила с улыбкой. — Кто-то говорил о том, что надо перевезти их сегодня.       — Много? — Какаши приоткрыл глаза.       — Ну, для начала хотя бы то, во что можно переодеться.       — Тогда, думаю, это может подождать до завтра. — Он вдруг выбросил вперёд руку, притянул к себе, развернул, укладывая спиной к груди, и обвил руками. Сакура тут же накрыла его ладони на своём животе своими, подтянула ногой одеяло, сбившееся куда-то на край кровати. Прошептала чуть слышно:       — Ты мне так и не ответил.       — М? — сонно пробормотал он.       — Не ответил, любишь ли ты меня.       Какаши не спешил отвечать. Мягко погладил живот, двумя пальцами убрал волосы с шеи и поцеловал за ухом, согрев тёплым дыханием.       — А как ты думаешь, Сакура?       Она перевернулась на живот, попыталась поймать блуждающий по её лицу взгляд. Наконец он посмотрел на неё: чистая, незамутнённая нежность. Сакура попыталась вздохнуть, но грудь перехватило, с силой сжало, запекло под рёбрами. Ладонь потянулась к его щеке, погладила нежно, поднялась выше, к пепельным прядям. Какаши прикрыл веки, поцеловал запястье — если бы только мог подобрать слова к тому, что распирает изнутри, бьёт ослепительным светом, разгоняя тьму по углам. Если бы мог передать хоть каплю чувств, которые давно стали частью его самого. Так хорошо, что от этого больно, и хочется продлить эту боль, остаться в ней.       — И всё-таки мне хотелось бы услышать это, — улыбнулась Сакура. Какаши укоризненно посмотрел на неё, покачал головой, губы тронула слабая улыбка.       — Ты бываешь слишком требовательной, — пробормотал он.       — Скажи! — Пальцы в его волосах стиснули пряди, слегка потянули.       — Хм. — Какаши страдальчески вздохнул, закатил глаза. — Даже не знаю, что тебе ответить, Сакура. С одной стороны, ты очень красивая девушка, и я не могу это не признавать. Ты умная, храбрая, сильная… — он опустил смеющийся взгляд, тихо охнул, когда она потянула волосы сильнее, — очень сильная порой. С другой — твой характер… Порой ты бываешь просто невыносима, и я даже думаю…       — Какаши! — прорычала Сакура, сведя брови к переносице. Он ответил тихим смехом, провёл пальцем по носу, склонился над губами:       — Я люблю тебя, Сакура.                     Рабочий день подходил к концу. Захлопнув последнюю историю болезни, Сакура довольно улыбнулась: на сегодня всё. Можно идти домой. Домой. Вчера они перенесли большую часть её вещей и весь вечер Сакура раскладывала, расставляла и развешивала их, наполняя пустоту и аскетичность его дома. Какаши не мешал и не помогал, просто наблюдал за её передвижениями, порой вставлял ироничные комментарии и улыбался, слушая раздражённое бормотание. А утром они впервые вышли вместе: она в больницу, он в Башню Хокаге. И весь день Сакура задумчиво улыбалась, вспоминая, как он отпустил её руку на перекрёстке и тихо сказал:       — До вечера.       Они увидятся уже сегодня, и завтра, и послезавтра, и не надо будет тоскливо смотреть на календарь, считая дни до новой встречи. Сакура продолжала улыбаться, выходя из больницы, и не могла перестать, заглянув по пути в магазин, чтобы купить что-нибудь к ужину. Улыбалась, идя к мосту, за которым дорога делится на две: одна к её старой квартире, вторая — к дому Какаши.       — Сакура!       Знакомый голос заставил остановиться прежде чем она успела подумать, на уровне инстинкта. Обернувшись, Сакура увидела Цунаде, решительно шагающую к ней.       — Цунаде-шишо!       Видеть её, несмотря на последний разговор, было приятно. Сакура соскучилась и давно поняла, что просто не может долго злиться на человека, который сделал для неё так много.       — Ты как? — без предисловий спросила Цунаде, пытливо осматривая её с головы до ног. Счастливо улыбнувшись, Сакура ответила:       — Отлично.       — Вижу, — взгляд Цунаде потеплел, плечи расслабились. Она неловко улыбнулась и проговорила: — Рада за тебя, Сакура.       — Спасибо. — Сакура ответила новой улыбкой, искренней, светлой. — За всё спасибо, Цунаде-шишо.       — Значит ли это, что ты меня простила?       — Сила прощения Наруто творит чудеса, — хмыкнула Сакура. — Я правда больше не злюсь на вас. Хотя всё ещё считаю, что это было подло.       — За это одна змеюка месяц боялась показываться мне на глаза, — угрюмо сказала Цунаде. — Хотя я сама хороша, нашла кому поверить. Но ведь сейчас, — она замялась, подбирая слова, — сейчас у вас всё хорошо? С Какаши? Ты сейчас к нему?       — Да, — в голосе Сакуры прорезалась неожиданная для неё гордость, — мы теперь живём вместе.       Было приятно, что первым человеком, которому она об этом говорит, оказалась именно Цунаде. Женщина, которая во многом была гораздо ближе, чем родная мать. Коротко всхлипнув, Цунаде порывисто обняла её и тут же отпустила, смахнув слёзы.       — Думаю, Шизуне согласится, что это отличный повод, чтобы выпить.       — Полагаю, для Шизуне ни один повод не может быть отличным, — засмеялась Сакура. — Но разве вас это когда-нибудь останавливало?       Ужин давно был готов и даже успел остыть, а Какаши всё не было. Настроение упорно ползло вниз, колеблясь от раздражения к обиде, от беспокойства к мыслям о том, что нет ничего страшного в том, что он задерживается. Какаши вернулся почти в одиннадцать. Устало повёл плечами, с наслаждением снял плащ, повесил шляпу и прошёл в гостиную, потирая шею.       — Привет. — Сакура поднялась с дивана.       — Привет. — Он неловко улыбнулся. Забыл. Попросту забыл, что она теперь живёт здесь, что ждёт. После изнуряющих часов, проведённых со Старейшинами, он отправился на кладбище и долго стоял, сгорбившись под ветром, пытаясь понять, почему вообще согласился на должность Хокаге и почему теперь не может просто отказаться. По дороге домой мечтал о душе и кровати, а сейчас, глядя на встревоженную Сакуру почувствовал болезненно-острый укол вины. — Прости, что задержался, — сказал наконец.       — Ничего, — она повела плечами, сбрасывая скопившееся волнение. — Ужин, правда, уже остыл.       — Сакура, — вина переплелась с нежностью, свернулась в колючий клубок в груди, — не надо было.       Два шага, и он остановился напротив, привычно уже погладил щёку, повёл пальцем по носу.       — Я так устал, что хочу просто лечь спать, — признался тихо. — Ты не обидишься?       — Нет, что ты! — поспешно откликнулась она. Слишком поспешно, по его мнению.       — Хотя, — проговорил Какаши задумчиво, — ложиться спать на голодный желудок, говорят, вредно. Так? Пойдём, расскажешь, что у нас на ужин.