Запретные игры: враги с первого взгляда.

***

Когда девочка кому-то нравится, ее дергают за косички. Дразнят, обзывают, придумывают глупые шутки, которые даже звучат абсурдно. Тетради скидывают с парты, прячут пеналы, ломают ручки, которые она дает, потому что у кого-то «паста закончилась». Задевают плечом, когда пробегают мимо по пустому коридору, оборачиваясь, чтобы проследить за её реакцией. Долгий взгляд из-за соседней парты на занятиях, прожигающий спину, который она точно почувствует, потные ладони, перманентная издевательская улыбка, которая никогда не сулила окружающим ничего хорошего. Смех с каждым годом становился все громе и громче, а шутки — развязнее. — Много, наверно, желающих на твою смазливую мордашку, м? — Честер скалится, прижимая девушку к стене одной рукой, а другой накручивает светлый локон на палец. Щеку обжигает чужое горячее дыхание, которое блуждает по лицу. Еë причëска растрепана, а форма академии нещадно помята. Впрочем, Мэнди чувствовала себя не лучше этих тряпок. Лицо Честера находилось достаточно близко, отчего волей-неволей можно было рассмотреть его детально. Можно было заметить едва заметные веснушки и россыпь родинок по всему лицу. Розовые волосы всегда казались растрепанными, сейчас тем более, когда часть из них закрывала половину лица парня. Всегда казалось странным то, что его за цвет волос никогда не отчитывали, хотя каждый ученик обязан соответствовать дресс коду, по которому цветные волосы были запрещены наряду с длинными ногтями и чересчур заметным макияжем у девушек. Мэнди слышала, что одну ученицу за цвет волос чуть ли не отчислили, а этому хоть бы хны. Уголки парня поднялись вверх, а в глазах виднелся уже заметный огонëк. — Завидуешь. — Девушке даже в некоторой степени была безразлична ситуация, в которой она находилась, потому что это превращалось в традицию. Но она, кажется, никогда не найдет в себе силы, чтобы ответить или дать отпор. Дыхание, чужой голос и рука, трогающая её волосы — всë смешалось и отошло на второй план. Стало как-то противно тошно. В этой Академии Мэнди с пятого класса — перевелась, когда родители, наслушавшись о качестве образования здесь, решили, что будет отличной идеей отправить еë сюда. Два здания общежития, комнаты с дорогим ремонтом, которые больше походили на небольшие квартиры, огромный кампус самой Академии, где и проводились все занятия, лучшие педагоги и прочее прочее. Но попасть сюда было правда нелегко. Академия считалась «элитной», поэтому здесь учились либо дети из влиятельных семей, либо очень умные ребята, которые не спали сутки напролёт, чтобы сдать вступительные экзамены и появиться в списке поступивших в этом году. Мэнди относилась ко второму типу и поэтому считала, что имеет полное право учиться здесь. В отличие от некоторых индивидуумов, один из которых сейчас стоял перед ней, раздражая одним только фактом своего существования. Она правда не понимала зачем ему эта учеба в академии, если у него богатые родители. Так зачем морочиться, если папочка может сделать пару звонков и обеспечить ему счастливую жизнь? Он ведь и учиться не хотел. На урок он приносил дай бог себя. (с переменным успехом, потому что он часто зависал то в общежитии, то в буфете) Про ручки, тетради и другие школьные принадлежности и речи не шло. Учился так себе, у доски всегда отвечает не в попад, даже не стараясь сделать вид, что читал или учил. Однажды он умудрился в шутку на уроке истории начать отвечать на вопрос по параграфу, но в итоге свëл всë к тому, что нужно возвращать крепостное право и тоталитарный режим в стране. В академии он «славился» репутацией шута, но, к сожалению, не такого, которого пригласишь на детский праздник. Его, можно сказать, побаивались, по крайней мере половина учебного заведения знала его в лицо и не особа была рада этому, так что девушка не являлась единственной, кто терпел эти насмешки. Это с одной стороны было ужасно, а с другой девушке было немного легче от того, что страдает не она одна. Мэнди, пользуясь минутным замешательством Честера, выскальзывает из этого плотного «кокона», не забывая вытащить из захвата цепких пальцев свой волос. Свои длинные светлые от природы волосы она любила, с особой нежностью заплетая их в две косички во время учёбы или в пучок дома. Ей и не хотелось выяснять чем замешательство парня было вызвано, ей было, мягко говоря, все равно. Она поправляет галстук и пытается пальцами хоть немного выпрямить помятую белую блузку. Делает и прекрасно знает, что за ней, несмотря на спешный шаг назад, следят без отрыва. Чувствует, что чужое дыхание становится чуть тяжелее, а во взгляде помимо насмешки и огонька на долю секунды появляется что-то ещё, но быстро исчезает за радужкой глаз. Она проводит рукой по длинным волосам, возвращая сбившийся пробор, а после нечитаемым выражением смотрит на Честера, ожидая каких-то действий. Минутную тишину прерывает озлобленный мат. Мэнди смотрит, удивленно выгнув бровь, когда он плюет ей в ноги и, засунув руки в карманы, словно гопник с улицы, разворачивается и уходит. Девушка каждый раз спрашивает себя чем же она заслужила такое особое внимание от него, но никогда не находит ответ. Внимательным взглядом провожает удаляющуюся спину за поворотом, но все еще не находя ни единого объяснения этому. Пообещав подумать себе об этом снова чуть позже, она медленным шагом идет на занятие, остро чувствуя отвращение от одного своего потрепанного внешнего вида.

***

В женском общежитии, сколько Мэнди себя помнит, всегда шумно. Это конечно раздражало, но заткнуть девочек со второго этажа было невозможно. Стараясь игнорировать этот шум, Менди быстро оказывается перед дверью своей комнаты №13. Прямо на ней был закреплён листок, где печатными буквами было написано её имя и имя соседки. Быстро поворачивая дверь в замочной скважине, девушка мечтала об одном — побыстрее лечь в кровать, укутаться в одеяло и заснуть. Через два поворота ключа дверь легко поддаётся, пропуская хозяйку внутрь. Светлая комната для двух учениц выглядела достаточно уютно. Стены окрашены в нежные оттенки бежевого, мебель тоже выполнена в светлых тонах: кровати с мягкими изголовьями, столы с закруглёнными углами и вместительный шкаф для одежды. У Мэнди в комнате кровати стояли в разных сторонах, хотя поговаривали, что в некоторых комнатах планировка другая, и кроватки соседей разделены перегородками. Обеих в планировке все устраивало, поэтому они не просили менять её на другую. Вся комната была залита светом закатного Солнца, поэтому всë приобрело желтовато-оранжевый оттенок. Мэнди, переодевшись в розовый домашний костюм в полоску, рухнула на кровать лицом вниз, закрывая глаза и расслабляясь. Сегодняшний день не был из категории приятных, поэтому она чувствовала себя измотанной и заслуживала отдых. Глубоко погрузившись в свои мысли, рассуждая об определенном человеке, Мэнди не сразу заметила, как входная дверь открылась и на пороге появилось знакомое лицо. Шелли, буквально сияя от счастья, захлопнула дверь и кинула школьный рюкзак подальше, не глядя. Эта решительная девушка являлась соседкой Мэнди,училась в параллельном классе. Бывали моменты, когда у них были разногласия, потому что они имели разные понятия о ведении быта, но они их быстро решали. Как раз Шелли и была той, кто обычно извинялся первой, потому что не могла обижаться подолгу и ненавидела недосказанность. Она обладала невероятной харизмой, мyжественностью, которой стоило бы завидовать. Как раз эта девушка и стала самым первым и лучшим другом Мэнди. С ней все было настолько легко и душевно, что все проблемы казались мелочью. Рядом с ней все казалось решаемым. Шелли, слегка подтанцовывая, сняла ботинки и прошла вглубь квартиры. Сняла с ушей крупные наушники, оставляя их удобно висеть на шее. — Ты не поверишь, что произошло, ириска!Миссис Сайда наконец разрешила мне взять доклад по биологии и… Оу, что с лицом? Что такое? — она прекратила эмоционально размахивать руками, уставившись на подругу. — Снова этот что-ли… — хорошее настроение Шелли испарилось вмиг, уступая место негодованию. Она глубоко вздохнула, проводя руками по волосам, чуть приглаживая их, в попытке совладать с собой. Шелли была одна из немногих, кто знал о повышенном внимании главного садиста к девушке. — Я все еще не понимаю почему ты не обратишься к администрации. Мэнди рассеянно пожала плечами, будто говоря «не знаю», лишь сильнее укутываясь в одеяло. Его действия совершенно точно являются аморальными, так не должно быть, это неправильно. Но почему-то ни у одной жертвы «рука не поднялась» доложить директору обо всем этом. Хотя, кто знает. Шелли тяжело вздохнула ещё раз, но воздержалась от высказывания вслух своего осуждения, надеясь, что взгляд все сказал за неё. — Я уже предлагала свою кандидатуру на роль человека, который начистит ему ебальник, но ты отказалась по неведомым мне причинам, так что дело твое. — она недоуменно пожала плечами и принялась переодеваться, повернувшись к подруге смуглой спиной — Мэнди, шутки шутками, но я сейчас серьезно. Тебе стоит лишь попросить и я сделаю что угодно, ты же знаешь. — Мы уже говорили об этом, спасибо за твою помощь. Но я правда справлюсь сама, Шел. — девушка с улыбкой отметила, что каждый раз, когда Шелли произносит что-то поддерживающе, то никогда не смотрит в глаза. Это казалось странным, но в тоже время милым. Когда Шелли переоделась, она медленным шагом подошла в выключателю и привычным жестом ударила по нему, выключая свет. Длинная серая футболка была на несколько размеров больше, уже с растянутой горловиной, короткие шорты тоже сидели достаточно свободно. Такой вид «домашней» подруги расслаблял вдвойне, и Мэнди зевнула во весь рот. Шелли, заметив это, задвинула шторы и комната погрузилась в полумрак. Девушка села за стол и открыла ноутбук, вспоминая домашние задания к завтрашнему дню. — Я уже сделала работу по обществознанию дня три назад, — Мэнди зевнула. — поищи на рабочем столе. Можешь взять, все равно она их толком не проверяет. — удвиляясь, как соседка понимает её полусонную речь, произнесла она, отворачиваясь лицом к стене. Она справится, просто нужно немного потерпеть, да? Он отстанет, в конце концов. Засыпает Мэнди с легкой улыбкой, не обращая внимания на шум сзади.