Забыть прошлое

Пятифан властно осматривал весь класс, в том числе мелькая взглядами на свою возлюбленную. Он был полностью уверен, что практически завоевал девчачье сердце, но к чему же такая уверенность? Может он действительно слишком самоуверен, либо это простая глупость. Девочка же в свою очередь была искренне рада, что смех прекратился также быстро, как и начался, разливаясь вдоль четырёх стен. Дверь отварилась, в класс зашла Лилия Павловна, отбивая чёткий ритм шпильками, но уже шла не таким быстрым шагом, когда вылетала. С грохотом усевшись за рабочий стол, она начала сканировать весь класс, словно рентген, в поисках свободного места для мальчика. — Ох, что же мне с тобой делать? – вопрос был задан весьма странно, будто ей было всё равно куда совать мальчишку, возможно так и есть. Учителя в этом пристанище не лучше своих же подданных, если можно так выразиться. Внимание на драки они обращают лишь в рискованных и критических ситуациях, буллинг для них вовсе не проблема, мол дела детей. Неправильное отношение, вовсе некудышное. — Сядь-ка наверное к Семёну, – мелкая дрожь обсыпала блондина, сердце серьёзно забилось, вылетая из груди, как птица из клетки, была полностью прочитана его судьба. — Ха, ещё чего! – к счастью толстяк начал протест, он также не поддержал идею по пересадке, как и Петров, только тот противостоял мысленно, а другой словесно. Он громко кинул свой рюкзак на соседний стул, гадко ухмыляясь, всем видом показывая свою независимость. Наглец. — Семён, опять за своё? Бабушку в школу вызывать? – чопорная речь ломила толстого амбала, но тот выдерживал такой натиск учителя, в ответ улыбаясь. — А чё она мне сделает? – гнусная речь так и резала барабанные перепонки, становилось противно от него, своим сопротивлением он делал обстановку более острой. — Не она – так я тебе сделаю! – взгляд учительницы не предвещал ничего хорошего, ситуация требовала срочного спасения. Класс давно затих, словно стая рыб в воде. — Лилия Павловна, – голос девочки дрожал, но тем не менее она смогла привлечь внимание учительницы, а так же словить пары любопытных глаз одноклассников. — Можете посадить его ко мне, как раз тут свободно, – учительница взглянула на нового ученика и школьницу, а потом махнула рукой в знак согласия. Это всё не осталось без внимания, кто-то громко шептался насчёт ситуации, и лишь Рома сгорал от злобы, прожигая спину Петрова. — Меня Марго зовут, – послышался тихий шёпот, точно смирённая мелодия из уст девчонки. Чиркая в тетради пастой, она параллельно посматривала на новенького одноклассника в ожидании в ответ услышать имя. — А-антон, – он как обычно заикался с ужасом в голосе, словно это место – прямой путь на растярзание. Возможно, но не в данный момент, ведь Рита не являлась источником ненависти, что давно протекала в жилах этого душного местечка. — Ты можешь не бояться меня, – она мило улыбнулась, показывая всеми своими эмоциями дружелюбность и приветливость, дабы не спугнуть мальчишку. Она слегка похлопала его по плечу, что вызвало у него слабую улыбку. Такие действия не оценил лишь Пятифан, до сих пор наблюдающий за парой. Звонок прозвенел и урок был окончен. Учительница собрала все бумаги и вышла из кабинета, ведь следующий урок – математика. Мало кто в этом классе хорошо справлялся с данным предметом, все двойки сопровождались обыкновенной ленью, что было не удивительным. — Антон, – девушка привлекла к себе внимание новенького, который нервно смотрел в окно, глубоко в лес, яко высматривая кого-то или что-то. Со стороны это всё казалось до крайности странным, будто там было бы ему спокойнее. — Не обращай внимание на хулиганов, они со всеми так, – в попытках успокоить мальчика, Марго куртуазно улыбнулась, вызывая у мальчишки сотни мурашек. — Всё в порядке? У тебя мурашки. Тебе холодно? – не поддельное волнение читалось в словах. — Ах, да, – он засмущался, на бледной коже Антона заиграли краски, оставляя багровый румянец. Он был явно благодарен девочке за любезность, но в то же время для него было весьма особенным такое отношение со стороны женского пола да и в прочем. Он никогда не испытывал такого интереса от прекрасных созданий, лишь от незнакомки Алисы. — Всё в полном порядке. — Если вдруг потребуется помощь, то спрашивай, я всегда помогу, – и вновь улыбка играла на лице, заставляя мальчика смущаться. Каждая перемена что-то собой представляла, а именно насмешки и издевки со стороны жалкого Бабурина, привлекающего к себе внимание. Глумление над одноклассником доставляло ему непременное удовольствие, точно игра " Кошки-мышки ", где этот студень – кошка, а бедолага – мышка. Но ведь не всегда удаётся одержать победу кошке, не правда ли? Мышка тоже собой хороша, и за каждой такой " мышкой " может скрываться лютый зверь, а как мы знаем, то каждому зверю нужно будет когда-то показать свои зубы. Тоже самое, что любой полётной птице надо будет в скором времени решиться на полёт. Хотя в такой ситуации некоторые попытки венчаются падением, а это и есть проигрыш в игре " Жизнь ". Русоволосая утихомиренно сидела одиноко в классе, занимаясь прочтением утренней книги. Ничего не предвещало беды, даже мысли о жалком Бабурине, который мог сейчас издеваться над другом, ушли на второй план. — Там драка в коридоре! – в кулуаре раздался чей-то возглас, мысли о том, что сейчас там Антон отдувается перед Семёном, вновь заполнили разум Маргариты. Не теряя и клочка времени, она отложила предмет чтения и побежала в коридор. Целая толпа школьников, жаждующих боя, столпились вокруг двух мальчишек. В центре внимания был Петров, упирающийся вытянутыми руками о пол. Над ним возвышалась тяжёлая туша Бабурина, гогочущего над беспокойством и смятением новенького. Мясокомбинат закатал рукав рубашки, которая едва обтягивала его сплошной жир, благодаря крепким пуговицам, и замахнулся. Вот-вот и кулак Семёна впечатается в лицо Антона, представив весь ужас, Марго непременно бросилась на помощь другу. Протиснувшись в эту узкую щель между одноклассниками, она прикрыла собой лежачего Антона, раздвигая руки в стороны. — Это чё ещё за фокусы, на? – сзади раздалась шипилявая речь Бяши, того бурятёнка из шайки толстяка. На лице читалось недопонимание от происходящего, он, как и все, ждал борьбы и схватки, но вдруг девчонка, при чём тихоня, помешала их планам. — Свали, тут мужские разборки, – толстяк пытался отодвинуть русоволосую, но та упрямо стояла на месте. Чувство спасателя заиграло в груди, а адреналин побежал по венам, заменяя кровь. — Да ну? А я тут только одного представителя мужского пола вижу, – она зловеще и довольно окинула взглядом недоумевающего Петрова, а потом снова взыркнула на задиру. — А ещё, рядом с ним, я вижу толстый самовар, не замечаешь? – нахальная ухмылка заиграла на юном лице, в глазах сверкали сотни искр, режущих Бабурина. Вся толпа недоумков рассмеялась, а на лице Семёна играла рассеянность. Главарь не предпринимал действий, чтобы рассосать спор, наоборот, он был в интриге. — Вот что, Бабурин, лапы сложи и проваливай, а Тошу не трогай, – взгляд полный ненависти и злобы врезался в Семёна. — Да я тебя и твоего Тошу, – после ласкового имени Антона у Ромки заиграла ревность, теперь он хмурился, вместо забавной улыбки. — На части, да так, что руки-ноги будут по разным сторонам. — Давай, – настойчивость ломилась, но после того, как в воздухе затрепещал кулак Бабурина, уверенность русоволосой испарилась также, как и появилась, трусливо скрываясь. Теперь вместо искр в глазах царило беспокойство. Амбал схватил девчонку и сильно толкнул в стену, от чего та ударилась ногой. Никто из толпы не оценил действий затейщика, а Рома и повадно. Он свистнул, окинув прыщагого строгим взглядом. — Очкарику вваливай сколько хочешь, а её не трогай, усёк? – он стоял плотно и впритык к туше болвана, изучая в его глазах беспокойство и трепетность перед ним. — Усёк.