Ученица великого онмеджи - Асакуры Хао

«Многое на земле от нас скрыто,

но взамен того даровано нам тайное сокровенное

ощущение живой связи нашей с миром иным,

с миром горним и высшим,

да и корни наших мыслей

и чувств не здесь, а в мирах иных»

(Братья Карамазовы»).

      Точно, как из сонного забвения, Хикару выдернуло в совершенно белое пространство, и она наконец-то выдохнула, вместе с тем присев в воздухе. Испуганные карие глаза медленно забегали по белому и абсолютно пустому пространству. -Я мертва? –тихий хриплый голос златовласой эхом разлетелся по округе и также пугающе быстро растворился в бесконечной пустоте. –Серьезно? Я что, даже не достойна дальнейшего инструктажа? Абсолютная тишина и беспомощность злила индианку, но страх перед неизвестностью притупило нарастающую злость. Что-то внутри так и кричало, что кто-то или что-то не спеша приближается к ней. -Для мертвых не существует проводников, -звонким эхом раздался мужской голос за спиной, и Хикару стремительно обернулась, прижимая руку к груди. Перед ней стоял высокий парень с утонченными чертами лица и небесно-голубыми глазами. Длинные тёмные волосы были собраны в пучок, закреплённый золотой шпилькой. В древней Японии такой атрибут носили только принцы. –Не бойся, милая, я тебе не враг, -присев на корточки в метре от неё и без какого-либо стеснения взяв одну прядь, он пропустил локоны сквозь пальцы. -Кто вы такой? –златовласая пыталась говорить твердо, но голос предательски дрогнул. -Ты меня, конечно, не помнишь и вряд ли вспомнишь, ведь встречались мы в первой твоей жизни, -он не смотрел ей в глаза, отдавая предпочтение шелковисто золотым локонам. –Мы были очень близки… Люси. Лучше бы он и дальше разглядывал её локоны. Леденящий душу взгляд голубых глаз не располагал к себе особого доверия, вызывая в ней лишь тревогу. Всё её нутро так и кричало: «Беги!». -Да что вы говорите, -дрожащим от страха голосом выговорила Хикару и дернула голову назад, давая понять, что прикосновение незнакомца доставляют дискомфорт. -Уверяю, ты можешь мне доверять, -он опустил ладонь и мягко улыбнулся, но и этого было мало, чтобы добиться расположения внучки вождя. –Я был твоим близким другом. -Ну, допустим, к чему, дружище, Вы пришли ко мне спустя тысячу лет? –если чему Хикару и научилась у жизни, то это никому не доверять, а особенно потусторонним существам. -Ну-ну, в наших отношениях не к чему формальности, -змеиная улыбка очертила уголки его рта. –Я хочу кое-кому отомстить. И ты его очень хорошо знаешь, -настойчиво накрыв ладонью бледную девичью щеку. Хикару хотела бы скинуть с себя руку невежды, да тело не слушалось, будто её сковали невидимые цепи. –Видишь ли, чтобы привести в действие мой план мести, мне нужен сосуд. Из глотки златовласой вырвалось что-то между истерическим смешком и испуганным визгом. Да что ж, каждый встречный-поперечный пытается забрать её тело. - «Дружище», ты опоздал. Моё тело уже забронировал многолетний психопат. И поверь, он не побрезгает обмарать руки об тебя, чтобы освободить так называемый «сосуд». –голос Хикару не дрогнул, глаза не опустились вниз. Не она хозяйка положения, но чтоб ей раствориться в забвении, если она и дальше позволит каждому извлекать выгоду из её смерти. -Забронировал? –изящные брови в театральном изумлении взметнулись вверх, чтобы переключить на них всё внимание златовласой, но она четко заметила недобрый блеск голубых глаз. –Моя дорогая Люси… -по её воображаемой спине непрошеной стайкой пробежал табун мурашек, -я лишь предлагаю взаимовыгодное сотрудничество! И уж поверь, сотрудничество со мной приносит тебе лишь выгоду. Мы хотим одного и того же: Убить Хао Асакуру. На слове «Хао Асакура» полупрозрачное лицо Хикару исказилось в страхе, а в груди разлилось что-то холодное и скользкое, что не вздохнуть. Смерти она шаману никогда не желала, даже когда тот спокойно сообщил ей, что убьет её. - ...Я убью Хао Асакуру, а ты вернешь себе тело. Каждый останется при своем. Разве не заманчивое предложение? -Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, -скептически приподняв брови, она скрестила на груди руки. Неизвестный зычно расхохотался без единой эмоции во взгляде, и этот пустой смех заставил встать дыбом волоски на теле Хикару. -Забавно, а ты всё такая же, как я тебя и помню. Немного грубая, немного гордая, но тем не менее, очень привлекательная, -смахнув воображаемую слезу с уголка глаз. -Ошибаетесь. Мы с ней разные люди! –Хикару вскочила на ноги и сжала ладонь в кулак. –Я не нуждаюсь в помощи безликого. –развернувшись к нему спиной, она двинулась вперед с надеждой, что сомнительный «дружок» уйдет. Неизвестный внезапно материализовался впереди неё и грубо схватив за волосы, потянул назад. Вскрикнув от резкой боли, Хикару машинально вцепилась ногтями за запястья парня, чтобы хоть как-то ослабить крепкую хватку. -Не вини меня за грубость. Ты сама не захотела по-хорошему, -прошипел он ей в ушко. -Дам совет: запишись на курсы «Как правильно располагать к себе людей?», -растянув губы в ядовитой улыбке, она с силой дернулась в попытке вырваться, но ей это не удалось. -Сучка! –его лицо исказилось гримасой ярости. –Я измучаю тебя до потери рассудка. Ты будешь умолять меня убить тебя. *** -Чёрт! –выругался Асакура после очередного провала по проникновению в сознание Хикару. –Кем бы ни был этот ублюдок… он подготовился очень хорошо. –яростно цокнул Хао, бухнувшись задницей на траву. Нихром до сих пор молчал, аккуратно придерживал невесту за хрупкие плечи, и даже умудрялся нервозно перебирать пальцами её шелковые локоны. Страх липкой слизью заполонил его сердце, что не вздохнуть. «Она не умерла. Хикару жива. Жива», -повторял он как мантру, чтобы успокоиться, но легче не становилось, навязчивые мысли бесцеремонно лезли в голову. -Прекращай самобичевание. Положи её спиной на траву, -раздраженно скомандовал Хао. Жрец растерянно взглянул на хмурое лицо шамана. –Быстрее! Чуть ослабив шнуровку плаща, Нихром дрожащими руками положил холодное тело златовласой на траву. Жрец сомневался в правильности своих действий, но в сложившийся ситуации он не мог в открытую возразить огненному шаману, и это очень сильно било по его самолюбию.       Дыхание Хикару с каждой минутой слабела, а кожа заметно посинела. Поджав губы, Асакура опустился на корточки рядом с телом и сосредоточенно начал прощупывать пульс, едва касаясь холодной шеи златовласой. -Очищение, -на древнеяпонском произнес Хао. Нихром не успел даже пикнуть, как Хикару объяло пламя, но не проходить и секунды, как всё её тело покрылось черной жижей. Липкая субстанция с легкостью потушил священное пламя Духа Огня. -Эту глупую девчонку подвергли истязанию души, -огненный шаман сжал ладонь в кулак, после чего пламя полностью потухло. Догадку свою он потвердел, поэтому в дальнейшем очищение не имело значение. -Истязание души? –сиплым голосом уточнил Нихром, сжимая одну руку другой. –Разве для обряда не нужно на тело жертвы нарисовать печать? -Верно, -сухо подтвердил Хао и без стеснения разорвал рубашку на индианки. Между её ключицами, с размером мизинец было нарисовано красной хной пентаграмма, испускающую чужое фурьеку. –Ваше племя всегда отличалось количеством предателей. Нихром ничего не ответил, пристыженно поджав губы в тонкую линию. Он особо и не желал возразить шаману, но где-то в глубине души искал оправдания поступку соплеменника, в котором его горячо любимая невеста души не чаяла. Узнай она об этом… правда может разбить её и так израненное сердце. -Ты ж говорил, что Силва очень дорожит Хикару. Или у вас так принято выражать чувства? –не без ироний спросил Хао. -Для обладателя вашей крови этот выродок поступил очень подло, -неосторожная фраза волей-неволей выскочила из губ Нихрома. -Намекаешь на то, что в этом виновата моя кровь? –уголки рта Асакуры дрогнули в пугающей усмешке. -Что вы, Владыка Хао!.. –наигранно удивленным голосом воскликнул Нихром, тщательно подыскивая слова, чтобы не разозлить следующим ответом и без того яростного шамана. –Я просто пытался сказать, что это было ожидаемой вещью от мусора вроде него. -А в мыслях думаешь иначе, -Асакура ядовито ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Нихрома. Видать ему не было известно о способностях шамана читать чужие мысли. -В-выходит, Вам было известно о планах Силвы? –толи от удивления, толи от злости голос жреца сорвался. -Тебя это не должно волновать, -хладнокровно заметил Хао, не сводя хмурого взгляда от ошеломлённого жреца. По правде говоря, шаман не знал о планах Силвы из-за браслетов блокирующие мысли и скрывать этого он не собирался, но это враждебная интонация напрочь отбило его желание откровенничать. –Запомни раз и навсегда. Хикару принадлежит мне. И всё что происходит вокруг неё – тебя не касается. «Она не вещь, чтобы принадлежать кому-то», -хотел бы Нихром сказать это вслух, но трусливо смолчал и смиренно склонил голову, проглатывая никчемное негодование. А что он сделает? В битве с Хао его ждет лишь смерть. Да и время, неподходящее, чтобы показывать клыки. Сейчас куда важнее спасти Хикару.       Внезапно Хикару, так и не приходя в сознание, забилась в конвульсиях, выгибая суставы под неестественным углом. Нихром в ужасе содрогнулся и позабыв о брезгливости схватил златовласую за запястье, покрытое черной слизью, и припечатал её к земле. Асакура никак не среагировал, безучастным взглядом наблюдая за выгибающимся дугой телом. Он лучше всех знал: обряд «истязание души» в любом случае будет мучителен и лишнее вмешательство извне лишь усугубить страдания жертвы. -Раз обряд протекает как надо... значит, за назойливой оборванкой стоить большой грешок, -искренне удивленным голосом сделал вердикт Хао, взглянув на метающее в агонии тело. Хикару скорее повеситься шнуровкой своей маленькой сумки, чем станет кому-то причинять вред. Слишком добродушная для носителя крови хладнокровных Патчей. Пылающий в огне дом, возникшей перед глазами, оборвал поток его мыслей, и Асакура замер, уставившись на задумчиво-испуганное лицо Нихрома. «Я не убивала их! Прошу поверь мне дедушка. Я не убивала маму и папу! Не убивала!» - жалобно кричала маленькая златовласая девочка, стоя на коленях у входа в пещеру, являющимся обителью Голдвы. Она прося прощения просидела так три дня и три ночи, пока не потеряла сознание от изнеможения. Злость черной патокой затопил грудь шамана. -Этот старый ублюдок!.. –из груди Хао со свистом вырвался медленный выдох, и он через силу прикрыл глаза, подавляя в себе жгучее желание обратить в пепел Голдву. Даже звери не поступают так жестоко со своей плотью и кровью. -Хикару?! –испугано вскрикнул Нихром и пропустив правую руку за слизистую шею златовласой, аккуратно приподнял её голову. Состояние Хикару стремительно ухудшалось, и вдобавок к этому из её рта, носа и ушей обильно потекла кровь. Её душа медленно начала исчезать, и Асакуре ничего не оставалось, как умертвить себя и в принудительном порядке слиться с её оболочкой. -Как только та тварь выйдет наружу, убедись, что поймаешь её, -сухо скомандовал Хао, затем стянув с себя пончо и прижав к левой груди горящую алым пламенем правую руку, пронзил грудную клетку. -Владыка! -Нихром не смог оторвать шокированного взгляда от намертво свалившегося на землю тело. –Что вы собираетесь делать? -Орать та зачем? –недовольно заговорил Хао, парящий бесплотным духом над своим телом. –Я тебе как-нибудь потом объясню, что эта за техника, -склонившись над корчащимся от боли телом златовласой, -а сейчас посторожи наши тела и следи, чтобы душа того ублюдка не убежала. Нихром неуверенно кивнул с заметным опозданием, в то время как Хао прикрыл глаза и сосредоточился на слиянии с полуживым телом.       За все три прожитые жизни ему приходилось прибегать к подобной запретной техники лишь дважды, и причиной тому были вовсе не её наказания последующие после окончания ритуала. Просто людей ради которых Асакура готов рискнуть собственной жизнью было не так много.       Последняя вибрация по призрачной оболочке, и шаман оказался там, где нужно. Вот только внутренний мир Хикару оказался противоположным тому, что он себе представлял. Вместо цветочных степей и солнца, его встретила сумеречная пустошь с густым туманом, мешающим обзору и острыми шипами черных лиан под ногами. -Слишком мрачновата для её внутреннего мира, -хмыкнул Хао, с деловитым видом изучая обстановку вокруг и невольно подумав, как найти душу Хикару в покрытом мраком Пустоше, уверенно пошел вперед. «Прогулка» по внутреннему миру златовласой было не самым лучшим его занятием. Отовсюду веяло зловещей аурой, а с каждым шагом он натыкался на какие-то мерзкие лианы с острыми шипами. Боли он, естественно, не чувствовал, но чужая темная фуриоку мигом проникающая в его душу сквозь раны, оставленные щипами, доставлял дискомфорт. В который раз выругавшись и выплеснув темную фуриеку, он резко остановился, настороженно уставившись на появившуюся в нескольких метрах от него золотые врата, окутанные темными лианами, от которых так и веяло мерзким фуриеку давнего неприятеля. -Тебе следовало и дальше гнить в самых глубинах ада, -процедил сквозь зубы Хао и со всей силы сжав ладонями несколько лиан, вырвал их, но те быстро восстановились. Пожалуй, именно в этот момент Хао понял, что из-за его эгоистичного и опрометчивого поступка Хикару вновь придется пережить ту боль, от которого чуть не сломалась тысячу лет назад. -Да чтоб все горело! –кипя от ярости, он со всей силы пинает врата. *** Сколько длились эти мучения? Секунды, минуты, часы? Хикару не знала, но отчётливо ощущала, как в стенках внутренней несуществующей оболочки вцепилось что-то острое. Он окутывал, по-хозяйски сжимая органы. И едва делая полноценный вдох, она душераздирающе кричала, вжавшись в комок. За реальность она держалась из последних сил, упорно отвергая нечто чужое, въедающееся в самые уголки и так шаткого разума. -А ты не робкого десятка раз ещё держишься, -словно насмехаясь сказал неизвестный, опускаясь на корточки возле рыдающей и сжавшейся в комок Хикару. –Кажется я был слишком мягок, -схватив за волосы и силой заставив поднять её голову, он мерзко улыбнулся и что-то шепнул на древне японском. Адская боль прошла, сменяясь могильным ознобом и веки потяжелели, что Хикару была не в силах их держать открытыми.       «-До того, как я найду тебя… не потеряй себя». В ушах загудела мертвая тишина, а на затворах угощающегося разума блеснула довольно улыбающееся лицо Хао. Их двухчасовая прогулка по ночному Киото настолько отпечатался в её памяти, что в такой роковой момент она вспоминала лишь о нём. Отчаянная одинокая слеза скатилась по призрачной щеке, застыв на замерших в крике губах.       Пронзающая всё тело адская боль утихла, сменяясь неприятным звоном в ушах. Откуда-то с далека послышались столь дорогие её сердцу голоса, что Хикару невольно расслабилась и не удержав любопытство, осторожно открыла глаза. Перед ней больше не было то неизвестное существо. Только подготовленная с любовью для неё комната от родителей, дождь за окном, полыхающий огнем гостиная и детская кровать, на котором её пытается задушить Теллур. -Из всех воспоминаний… -прошептала златовласая, чувствуя, как с каждой секундой всё крепче сжимается шея и воздуха становиться мало. –В чём… я… провинилась… папа?.. –вырвался истерический вопрос, как и в тот раз, хоть она и понимала, что не достучится до него. Её душа желала ответа. Когда не осталось уже сил открывать глаза, и в ушах загудела мёртвая тишина, Теллура обвила потусторонни светящаяся цепь и откинула в стену. -Всё хорошо, милая. Я здесь, -вся дрожа Рубидия берет на руки ели дышащую дочь и без оглядки бросается на выход. -Не бойся. Теперь всё хорошо. Едва проглатывая обжигающий легкие воздух, Хикару пыталась разглядеть лицо матери, но выходило с трудом. Перед глазами всё плыло. «Мой лучик света… знай, я и папа очень тебя любим», -это было последним, что сказала Рубидия перед тем, как окутать Хикару защитной сверхдушой и кинуть через окно второго этажа.       Маленькая златовласая слабо дыша лежала на земле лицом вверх, глядя размытыми глазами, как с неба несутся и разбиваются об её лицо холодные капли дождя. Она не могла подняться, и даже если бы могла, не встала бы. Не хотелось переживать эту сцену вновь.       Огонь дошел до кухни и коснувшись газового баллона взорвался, заглушая душераздирающий крик Хикару. В точности, как тогда, она тянет правую руку вверх, в надежде дотянуться до дома, который пугающе загорелся, что даже её силы не потушат пламя. -Спасите их… -хрипло-пищащим, не своим голосом взмыла Хикару, и до сей поры не подвластные ей силы проснулись, закружив вокруг неё небесно-голубым свечением. Но не для спасения чужих жизней, а ради защиты хозяйки. Хикару не раз вспоминала тот злополучный день, день её рождения, когда она лишилась самого дорого – родителей. Если бы Теллур не пошел на, то задание? Если бы Голдва пришел вовремя и заметил одержимость сына? Если бы Хикару открыла свои силы чуть раньше? Может сейчас всё было бы иначе? *** -Ну и как тебе прогулка по прошлому? –послышался мерзкий голос неизвестного существа, как только Хикару открыла глаза. Она перевела на него болезненно-презирающий взгляд и сразу же плюнула ему в лицо. Довольное лицо мужчины тут же скривилось яростью. –Сучка, ты за это поплатишься! –болезненно схватив её за подбородок, вынудил взглянуть прямо в глаза. -Гори в аду, мусор, -со всей злобой процедила сквозь зубы златовласая, смело встречая его пугающий взгляд. Даже в такой момент она держится гордой, как и тысячу лет назад. Ни страха, ни раскаяния лишь чистое отвращение. -Вот же дрянь! –шикнул мужчина, ударив её по лицу другой рукой. –Мучайся до потери рассудка. *** Лица её коснулось дыхание утреннего прохладного ветра, так хорошо знакомого места. За её спиной густой лес, а перед ней в нескольких метрах пещера, закрытая шкурой медведя. Колени ныли от боли из-за долго сидения на маленьких острых камнях. Эта сцена случилось через несколько дней после смерти родителей. -Дедушка! Прошу… Прошу, поверь мне! Я не убивала их! –слезно кричала Хикару, хоть и не собиралась. До чего же её душа так и жаждет узнать причину такого поступка любимого дедушки. –Почему ты не можешь поверить мне?! Я не убивала папу с мамой!! Она не сдвинулась с места даже спустя два дня, умоляя Голдву выслушать её. Но сколько бы она не плакала и не молила, Голдва не вышел. Всё, что он хотел, было уже сказано, когда она, едва живая, лежала на кровати лекаря. -За что ты так со мной… дедушка? –захлебываясь собственными слезами прошептала Хикару и точно, как в тот раз склонилась в низком поклоне. Капелька крови скатилась с её лба прямо на камушки, которые и поранили бледную кожу. -Это ведь ты настояла нам том, чтобы вы переехали за пределы пещеры. Если бы вы были здесь, то мы все успели бы спасти их… –Хикару вздрогнула от голоса старика, наполненный отвращением и презрением. -Я… я… я просто хотела наблюдать… наблюдать вместе с папой и мамой за восходом и заходом солнца. Рассматривать звезды и искать созвездия… -девочка замолкла и удивленно расширив глаза, зажала ладонями рот, чтобы не закричать. –Только не говори мне, что тебе известно, -старик как ни в чем не бывало продолжал смотреть ей в глаза. –Ха… а я и забыла, что Великий Дух сообщает тебе события будущего, -карие глаза потускнели и перестали что-либо выражать, а бледные, маленькие ручки сжались в кулак. -Я молчал лишь потому, что это было твоим наказанием, -без единой эмоций на лице и в голосе сказал Голдва, поворачиваясь к ней спиной. -Наказание? –толи истерическим, толи разозлённым голосом перефразировала Хикару. –Ты поставил долг жреца превыше семьи?! Ради чего?! Во имя Великого Духа ты с такой легкостью пожертвовал своей плотью и кровью во имя Великого Духа, которому захотелось наказать маленькую девочку? –её сердце неприятно забилось, а по телу разошлось отвратительное чувство, перекрывающее дыхание, что хотелось лишь отчаянно кричать. –И те слова, что ты сказал мне в лазарете… были сказаны не от горя потери сына, а ради того, чтобы окунуть меня в полное отчаяние? –разбитым, отчаянным голосом крича, она прижимала правую ладонь к груди, под которым причиняя жуткую боль колотилось сердце. Хикару с пеленой от слез посмотрела на морщинистое лицо старика и вздрогнула. Выражение его лица было совсем не как у отца, который лишился дорогих детей, а напротив, настолько умиротворённое, что казалось, что он наконец-то исполнил какое-то свое предназначение. -Дедушка… -одинокая слеза отчаянно скатилась по её щеке, -ты хоть когда-нибудь дорожил нами? *** Хикару лежала на боку, закрыв ладонью глаза, и всё плакала. Она не могла успокоиться даже после того, как перестала чувствовать под собой опору.       «Он мог спасти их… он мог!» -до чего же была противна ей истина, к которой она стремилась все эти годы. Златовласая до последнего оправдывала Голдву, тлея в душе надежду на то, что у него не было иного выбора. -Сырость не распускай, -он смеялся, наслаждаясь её страданиями, но индианка будто бы его и не замечала, рыдая в голос. Раздраженный игнорированию с её стороны, он грубо хватает её за волосы, вынуждая поднять голову. -Тебе всего-то надо умолять меня о прощении, милая, -растянув губы в маниакальной улыбке. Но желанного эффекта он не получил, лишь красные от слёз глаза и смертельно вымотанные глаза. -Как же меня тошнит от этого твоего взгляда. *** Открыв глаза, Хикару увидела перед собой низкий деревянный потолок, и поняла, что лежит на чем-то колючем, очень похожим на сено. Всё перед глазами поплыло, дыхание участилось и внизу живота затянулся приятный узелок, заставляя скрутить ноги. Этого она не помнить и честно говоря, после предыдущих двух видений её желание покопаться в шатком разуме не было ни желания, ни сил. -Вижу, ты уже проснулась, -над ней склонился тот незнакомец, только одежда была совсем другая и волосы убраны в пучок, закрепленный короной. –Если бы ты только приняла мое предложение о браке… -парень с особой нежностью прошелся указательным пальцем по её губам, заставляя кровь в венах закипеть от злости. Хикару даже представить себе не могла, что когда-нибудь будет испытывать такое сильное отвращение к прикосновениям, -я бы не зашел так далеко, Люси. Услышав столь знакомое имя Хикару пораженно расширила глаза. «Почему я вижу её воспоминания?», -назойливые мысли мигом заполонили подуставший разум индианки. -Вы просто жалкий, принц Сёто, -самовольно вырвалось из её уст пропитанные ненавистью слова. -Вот же дрянь, -рявкнул принц севера и больно схватив её за подбородок, хищно улыбнулся. –Посмотрим, как ты запоешь… -он силой впивается своими губами в губы девушки, просовывая свой язык в её рот. Хикару замычала сквозь поцелуй и бешено задергала всеми частями тела, лишь бы скинуть с себя тушку озабоченного принца, но как бы она не старалась, ничего не выходило. Тело её будто обмякло. «Эту девушку напичкали афродизиаком», -быстро догадалась индианка, и со всей силы прикусила принца за язык.       Принц Сёто мгновенно выпрямился, накрыв ладонью кровоточащий рот. Пользуясь моментом Хикару перевернулась на живот и из последних сил поползла вперёд. -Сучка! –принц перехватил её за ногу и потянул назад, так чтобы она упиралась задом об его затвердевшую плоть. –Уж теперь не вини меня за грубость. –одним резким движением кинжала он разрывает подол её кимоно. -Нет!! –отчаянно закричала Хикару и в попытки вырваться задергалась, чем лишь вызвала у принца смех. -Кричи сколько душе угодно… -приспустив нижние шаровары, он крепко схватил златовласую за бедра и поудобнее пристроился, -здесь тебя никто не услышит. По её телу пробежала стая мурашек, как только теплые, нежные и настолько же противные пальцы сжали ягодицы, и в ту же секунду острая боль пронзила её между ног. Хикару вскрикнула от внезапной боли и бешено задергалась, мешая процессу принца. -Да лежи ты смирно! –фыркнул принц Сёто и выставив правую руку на сено, другой рукой схватил златовласую за шею и припечатал к земле, чтобы она даже не шелохнулась. Слезы отчаяния побежали обжигающими дорожками по красным щекам, затерявшись в шелковых волосах и сене. Подобно слизкой черной субстанции внутри неё разлилось чувство отвращения к себе за собственное бессилие и наслаждение. Ей были настолько неприятно, что она в любой момент была готова блевануть, но вот тело реагировало иначе. Теплые, нежные и в тоже время омерзительные пальцы, умело ласкающие её грудь, и вместе с этим грубые толчки заставляли её блаженно стонать, сжимая ладони чуть-ли не до крови.       С каждым грубым толчком принца какая-то мерзкая субстанция стала нарастать и распирать её изнутри. Она вмиг превратилась в зловонное и грязное болото, где так и кишит множество разной вонючей живности. Что-то в ней треснуло, провалилось куда-то глубоко внутрь тела. Пока её душа медленно ломалась, он толчками пригвождал её к земле и стонал.       Не так она представляла свой первый поцелуй и первый раз. Это всё было предначертано другому человеку. Она ни раз представляла у себя в голове, как они облаченные в Японские традиционные наряды из белого шелка тонкой работы, дают обет вечной любви и напоив друг друга вином, закрываются в своей спальне на три дня, утопая в объятиях друг друга.       «Мерзко». Хикару пустыми, разбитыми, заплаканными и смертельно вымотанными глазами уставилась на прогнивший деревянный потолок, в то время как принц Сёто жадно целуя её в губы, замедлился, чтобы не кончить. Сколько длились это издевательство? Индианка не знала, но отчётливо ощутила тот момент, когда действия афродизиака прошли, и вместо наслаждения пришла режущая всё тело боль. Он усиливался с каждым грубым толчком принца, отдаваясь жуткой пульсирующей болью в голове и груди, что не вздохнуть.       «До чего же ты шумная и несносная, хвостатая дикарка». Мужчина с красивыми чертами лица, каштановыми волосами ниже пояса, одетый в дзюни-хитоэ белых тонов, довольно улыбаясь прислонился левым плечом об деревянные колонны, придерживающие крышу беседки. От его улыбки в её груди разлилось что-то очень приятное, и в животе будто бабочки запорхали. «Хао-сама», -радостно пропела она и бережно взяв венок из полевых цветов на руки, побежала к нему. Остановившись в метре от шамана, она поднимается на носочки и не обращая внимания на его ворчание, одевает корону ему на голову.       Представший облик первой жизни Хао стали последней каплей для разбитого девичьего разума. Засмеявшись словно сумасшедшая, Хикару забилась в конвульсиях, чем не на шутку перепугала принца Сёто, который наслаждался удовольствием от излития своего семени в неё. -Да что за бес в тебя вселился? –принц встал на колени и поправив нижний шаровары, собирался уже привести в чувства златовласую, как её тело выплеснулось иная волна, хорошенько припечатавшее его в стену хижины. Хикару, выплескивая из себя необъяснимую этому миру волну сил, кричала, захлебываясь собственными слезами. С каждым всплеском энергии она всё отчетливее ощущала, как жизненная сила неуловимо покидает её тело. Но для той, кто ощущала себя полностью опустошенной, сломленной и разбитой, было абсолютно плевать на это. И словно свет во мраке, послышался до жути родной голос, за которым последовал грохот выбитой двери. -Люси!! –услышав не свое имя, Хикару разочарованно закричала. Она бы соврала, если бы сказала, что не ждала его. Он резко подбежал к ней даже несмотря на то, что её тело выплескивало опасную энергию для простого человека. Такие родные, такие любимые руки заботливо приподняли её осквернённое тело и с долей заботы прижали к себе. От чего-то не свойственный ему голос, переполненный беспокойством и страхом, нежно сжимающие сухие руки подействовали на неё лучше любого успокоительного. -Прости, что так поздно. Прости… прости… я не должен был оставлять тебя одну. –. «За что ты просишь прощение?». Она стыдливо поджала губы вместе и зажмурила глаза из которых полились горькие слезы. -Где ты ходил?.. –прохрипела златовласая и уткнувшись носом в такие любимые плечи, окунулась во тьму. *** С деловитым видом Хао сидел в форме лотоса в нескольких метрах от врат, обдумывая следующий план его уничтожения. Он перепробовал множество вариантов, но ни одно из них ни на йоту не сдвинуло внешне дряблые лианы. Даже оставленное в крайние мера ударить собственным фуриоку по лианам оказалось провальным, оно с той же отдачей возвращало все его удары. -Да чтоб тебя! –в очередной раз выругался Хао и хлопнув себя по коленям, поднялся на ноги. Скрестив руки на груди и уставившись на врата, как на что-то мерзкое, выпалил: –Даже спустя столько столетий ты умудряешься доставлять мне непри… -запнувшись и прикусив нижнюю губу, он накрывает правой ладонью лоб и начинает массировать его. Внезапно отвратительное фуриеку испарилось, подобно холодному ветру, оставляя за собой некий цветочный запах. Прекратив нервозно массировать лоб, Хао поднимает голову и видеть перед собой открытые врата. В воздухе до сих пор стоял густой туман, но он на все сто был уверен, что что-то изменилось. Сейчас уже не было того мерзкого чувство, что неприятно сдавливало все органы, и висевший в воздухе запах гнили сменился приятной утренней свежестью.       Отбросив в сторону излишние доводы, Хао поспешно вошел в открытые врата. Не успел он пройти и двух метров, как перед ним из ниоткуда возникла золотая тропинка. Он не мог терять время за обдумыванием данной ситуаций, поэтому опустив излишнюю осторожность, побежал вперед по усыпанной золотой пыльцой тропинке.       Густой туман вокруг растворялся, а пространство медленно погружалась во мглу, и лишь золотая тропинка оставалась светлым. С каждым шагом Хао всё сильнее начал ощущать, как призрачному телу становилось легче двигаться.       Слуха внезапно достигла неведомо откуда взявшиеся свистки светлячков. От мрака души индианки не осталось и следа, как и до недавнего времени ведущая его тропинка. Просторный коридор метров в двадцать в длину из дорого того времени дерева, ведущий в его утонченно обставленный кабинет. Хикару должна быть здесь! Хао ощутил это за пульсировавшим золотой нитью на его запястье, что реагировало на зов второй души. -Хикару, -за последние тысячу лет это было уже второй раз, когда он кого-то так отчаянно окликнул и сломя голову бросился на её поиски. Наконец Хао добежал до дверей своего кабинета и без замедления раздвинув их, беспокойным взглядом пробежался по пустому помещению. У него не хватило достойного ругательства, чтобы описать всю затушевавшуюся в нём ярость.       Яростными шагами выйдя за пределы помещения, в котором находился тот самый запретный и так любимый сад Люси. Разновидные цветы, посаженные в одну клумбу и ведущая прямо к трем редким деревьям, сродни не растущие в таких жарких климатах, возвышались над небольшим прудом, что сверкала под сиянием полной луны. Златовласая девушка стояла к нему спиной, и её нежного розового оттенка кимоно сверкало бликами светлячков, что в танце кружили вокруг неё. -Хика… -Хао замолк от шока, как только девушка порывистым кругом повернулась к нему лицом, на мгновение разметав золотистые волосы. -Ты... ожидал увидеть другую? –растянув губы одновременно в разочарованной и облегченной улыбке. Он передвинул на второй план Турнир и зашел так далеко, чтобы вернуть её, но в данный момент его душа желала спасти индианку. -Люси, -едва слышно выдохнул Хао, не отрывая жадного взгляда от таких долгожданных карих глаз. Она стояла совсем рядом, на расстоянии двух метров, терпеливо дожидаясь, пока он придёт в себя. Несколько раз поморгав и сглотнув комок в горле, шаман нерешительно двинулся к своей возлюбленной, но на его действия она чуть приоткрыла губы на вдохе, собираясь что-то сказать, но так и не произнеся ни слова, отрицательно замотала головой и сделала шаг назад. Но Хао неудовлетворительно хмыкнул и, за долю секунды сократив расстояние между ними, заключил её в крепких объятиях. -Ты ведь знаешь… -сильнее прижав её к себе, -мне всё равно на твои протесты. Асакура сжимает её хрупкие плечи так сильно, будто боялся, что она внезапно исчезнет, оставив за собой лишь горечь. -Вернись, прошу. Ты мне нужна, -тихо прошептал шаман, уткнувшись носом в её макушку и жадно вдыхая не имеющийся аромат волос. -Хао, -сладкий голос приятным теплом обвил всё его неживое тело. –Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что я всего лишь осколок души, что проживала внутри тебя ради встречи с настоящей мной. -Плевать, -не выпуская её из объятий, Хао отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза. –Слышишь, мне плевать, -он знал, что смотреть и обнимает запрограммированную проекцию Люси, но всё же ничего не мог с собой поделать. Слишком многое она значила, слишком дорога была она для него, чтобы холодно отнеситесь даже её частички. И пусть даже если этот момент мимолетен, он хотел поговорить с ней, ловя на себе влюбленные карие глаза, поиграть с шелковистыми локонами, крепко прижать к себе и… -Прости, -прошептав у самых её губ, он накрыл их своими. «Почему… я плачу?» -по прозрачным щекам златовласой один за другим скатились слезы. Она рождена из осколков воспоминаний Люси. Она даже не живая. Она не должна ничего чувствовать. Но отчего-то не существующее сердце заныло и сжалось, распространяя неприятные импульсы по всему телу.       Асакура чуть отпрянул от губ Люси и, внимательно глядя ей прямо в глаза, отпустил её плечи, но лишь для того, чтобы накрыть ладонями её за щеки. Чувствуя кончиками пальцем участившееся биение сердце возлюбленной, Хао блаженно прикрывает глаза и губами касается её виска, мокрого века, щек, скул, а в конце очень чувственно целует приоткрытые губы. -Прости, -сдавленно всхлипнув, златовласая нерешительно обнимает огненного шамана, напоминая холодными объятиями, что она не живая. –Время вышло. Асакура не дожидаясь, когда Люси исчезнет, как заветный сон, под разговоры его подчиненных, ждущих за дверями комнаты, после которых потянутся сырые, одинокие дни. От её карих глаз, светящиеся чрезмерной любовью и нежностью тоскливо сжималось сердце. Стиснув ладонями её бледное, как фарфор, щеки, Хао коснулся с ней лбами и разочарованно вздохнул. Ему не хотелось отпускать её.       «Прости», -беззвучно произнесла Люси и прикрыв блеснувшие сожалением глаза, исчезла, как мираж, как утренний туман. Она исчезла, растворилась, оставив его в полном одиночестве.