Интерлюдия: мажорный аккорд

      Дамиано внимательно смотрел на синеватые пятна, нахмурившись.       — Что это?       Девушка бросила на мужчину непонятливый взгляд, но, проследив за тем, куда именно он смотрит, тут же поправила рукав.       — Об угол ударилась, — голубоглазая кашлянула и посмотрела на дорогу. — Поехали уже.       — Мы никуда не поедем, пока ты не объяснишь, что это такое! — кареглазый взял деву за руку и поднял ткань, указал на синяки.       Внутри закралось волнение и непонимание. Почему она молчала? Как давно это? К ней кто-то пристает? Почему она ничего не рассказывает?       — Я не хочу говорить об этом, поехали, — Эсма сглотнула и напряглась, сжала сумочку и выхватила свою же руку.       — А я хочу. Если ты хоть чуть-чуть считаешься с моим мнением, то расскажешь прямо сейчас, — Дамиано сжал зубы. Он волновался и был зол одновременно.       А шатенка молчала, отводила взгляд. Ей не хотелось разговаривать ни о чем.       — Сегодня я буду спать отдельно, если ты позволишь, — голубоглазая повела челюстью.       — Как скажешь, — мужчина отъехал от здания, пытаясь переварить ситуацию в своем разуме. Он не хотел, чтобы дева скрывала от него что-то, тем более такое.       — К тебе кто-то приставал? — Давид повернул направо.       — Боже упаси, нет! — голубоглазая повернулась к итальянцу.       — Тогда что происходит? — кареглазый устремил свой взгляд прямо в глаза немке, остановил машину.       Девушка отвернулась и замолчала.       — Раздевайся, — Дамиано вздохнул.       — Что?       — Снимай кардиган, рубашку, бюстгальтер оставляй. Ну же, давай! — вокалист помахал руками, подгоняя шатенку, заставляя действовать быстрее.       — Я не буду делать этого, — Цингер упрямо посмотрела в окно.       — Значит, это делать буду я, — кареглазый потянул девушку на себя, стал стягивать кардиган.       — Что ты, твою мать, делаешь?! — Эсма возмущенно стала отбиваться, но ее сила в этот раз была гораздо меньше мужской.       — Сиди тихо и не дергайся. Я просил по-хорошему, — Давид стянул кардиган до пояса, поднял рукава рубашки, расстегнул пуговицы и ужаснулся — кожа была покрыта мелкими синяками, где-то виднелась засохшая кровь.       А немка уже плакала, смотря в окно.       — Не смотри, пожалуйста, закрой все это..       — Что это такое?.. — Дамиано опечаленно смотрел на плачущую деву, пытался найти способ успокоить ее.       — Не смотри.. Поехали домой, прошу..

***

      Об инциденте и слезах в машине никто из дома больше не знал. Вечером люди зашли в особняк и сразу же поднялись на второй этаж, направились в комнаты.       Девушка закрыла дверь в свою спальню прямо перед носом итальянца.       — Эсма, открой! Открой, кому говорю!       Но все слова в пустоту. Она не открывала.       Мужчина вошел в соседнюю комнату, вышел на балкон, стал перелезать. Он знал, что добьется правды любым способом.       — Расскажешь? — произнес темноволосый, когда уже перелез на балкон немки. Она сидела на постели, слегка сгорбившись.       — Уходи, — девушка закрылась одеялом, обняла себя руками.       — Я ушел бы, если бы мне было все равно, — кареглазый сел на постели рядом с шатенкой. — Прошу, расскажи.. Если к тебе кто-то вдруг пристает или какие-то проблемы, то мы сразу же..       — Усмири своих сумасшедших фанаток, — Цингер перебила мужчину и закусила губу.       — Что?.. — Давид нахмурился.       — Да ничего! — Эсма вскочила и пошла к графину, налила себе воды. Она делала все, чтобы не встречаться с мужчиной взглядом.       — Объясни полностью, я ничего не понимаю.. — мужчина точно так же поднялся, подошел к шатенке.       — Какая-то bestie¹ увидела меня, пока я фотографировала Паульо, узнала меня и потом подошла со словами: «Не трогай Дамиано, бла-бла-бла».. Я пыталась спокойно ей ответить, а в итоге..       — А в итоге? — мужчина сжал кулаки.       — А в итоге мы подрались прямо между столов, благо это никто не заснял, — девушка отвернулась к двери. — Это женские разборки, не лезь.       — А, ну да, конечно, не лезь! Не лезь, когда дело касается тебя, и не лезь, когда избивают твоего любимого человека! — голос стал громче, еще чуть-чуть и он перейдет на крик.       А голубоглазая вновь замерла, услышав слова влюбленности. Она не могла принять это, не могла..       — Я не хочу, чтоб ты в это лез.. — девушка сглотнула и аккуратно повернулась к кареглазому. — Не думай об этом, забудь..       — Я не смогу. Я буду видеть синяки и каждый раз думать о том, что с тобой что-то сделала моя.. дурная, одержимая фанатка.. — итальянец аккуратно обнял немку, стараясь не делать больно.       — Поэтому я и хотела сегодня спать одна.. я не хочу, чтоб ты видел этого.. — дева почувстовала на шее легкие, нежные поцелуи и устало улыбнулась.       — Она хоть получила, что-нибудь поняла?..       — Да, там тоже синяков с кровью было..       — Кем ты представилась? — мужчина улыбнулся.       — Твоей сестрой, — шатенка погладила кареглазого по спине, но через пару секунд почувствовала какие-то изменения.       — Такие одержимые фанатки знают, что ты — не моя сестра. Зачем ты наврала?       — А что мне нужно было сказать? — девушка отстранилась и прошла к постели.       — Что ты — моя девушка.       В комнате повисло молчание и напряжение. Дамиано смотрел Эсме в спину, пока та выглядывала его лицо через зеркало.       — У нас нет официального статуса «в отношениях». Ни я, ни ты не предлагали вступать в.. такого рода союз, — девушка села на кровать.       — Разве не было понятно? Секс и поцелуи по дружбе? И все слова — тоже по дружбе? Класс.       Мужчина вздохнул и посмотрел в темное небо за балконом.       — Кто она такая?       — Без понятия. Как сказал Корсо — француженка. Иностранцы уже уехали.       И вновь тишина. Удушающая, раздирающая сердце изнутри. Они долго молчали, но Дамиано, все-таки, начал первый:       — Я попрошу у Вик мази от синяков и ссадин, — кареглазый направился к выходу.       — Нет! — увидев рассерженный мужской взгляд, дева поправила себя: — Возьми.. Возьми, не спрашивая.. Я не хочу, чтобы нас потом допрашивали, для чего мази..       — Скажем, что переусердствовали в сексе, — кареглазый вышел, оставляя девушку наедине с ее смущением.

***

      — Итан, можно фото?       — Дамиано! Дамиано, прошу, сюда!       — Виктория, давайте сфотографируемся!       — Кто это с вами?..       — Томас!..       Толпа туристов окружила рок-группу, не давала проходу. Почему мы уверены, что туристы? Потому что итальянцы так не сделали бы.       Эсма закрывала лицо, стараясь не светить им в камеры папарацци-любителей. Она пыталась держаться рядом с Итаном, ведь его окружали меньше всего.       — Не волнуйся, мы пройдем и все будет хорошо, — длинноволосый прошептал на ухо шатенке и слегка приобнял за талию, пытаясь хоть каким-то способом огородить от фанатов.       — Я впервые в такой большой толпе, если не считать наш институт.       — Эй, не кради мою музу, — усмехнулся Дамиано и щелкнул немку по носу, отошел чуть в сторону для фотографии с какой-то блондинкой.       С той самой блондинкой, которая оставила на шатенке синяки и кровоподтеки.