Я скучаю, Солнышко

Уставший и совершенно не выспавшийся селезень тихо дошел до кухни. Но, к своему удивлению, Варриор был на кухне не один. На стуле у кухонного гарнитура сидела девушка и крепко прижимала к себе скрещеные руки на груди. Она была глубоко в своих мыслях, когда он пришел. Селезень хотел было уже уйти, но остановился, поняв, что он не скоро сможет уснуть, а ворочаясь снова будет мешать остальным. Его тяжелый вздох заставил отвечающую за Вебби и Лину резко вернуться в реальность и поднять взгляд. Помедлив, она осторожно повернулась и, Варриор был уверен, что она тихо, облегченно вздохнула, увидев его. — Ты боялась увидеть сдесь кого-то другого? — Честно говоря, я никого не ожидала увидеть здесь в два часа ночи, — тихо призналась она, опустив взгляд и вспомнив про еле теплый чай с мелиссой. Она не понимала это был намек на Оксану или же ей просто так показалось... Но она проигнорировала этот немного странный вопрос. — Это разве не ты хорошо с нашей воровкой хорошо общ… — Не смей так о ней говорить. — Девушка грозно смотрела на него, но это был скорее обессиленно-злобный взгляд. Она отчаяно хотела защитить Оксану, но при этом понимала, что ничего не может сделать. Девушка вздохнула. — Она не знает, что творит. Ей никогда не было необходимости красть амулет своей подопечной и я даже представить не могу, что произошло такого, что заставило ее на это пойти. Она сейчас сама не своя и я даже не уверена, что она отдает отчет своим действиям. — Понятно, — коротко сказал он, спустя несколько долгих секунд тишины. — Можно побыть тут с тобой? Или ты хотела побыть в полном одиночестве? — Можешь, конечно. Тем более, еще немного и я пойду к себе. Вика скоро проснется, не хочу, чтобы она волновалась. — Это, случайно, не ты тут на кухне однажды уснула? Ева стиснула зубы и медленно царапнула собственную руку. А потом выдохнула, успокоившись. Неприятное воспоминание, однако. — Да, я. Сам понимаешь, все важные вопросы мы собираемся решать здесь. Я боялась что-то пропустить. Но я тогда была слишком вымотона, что так и уснула. А теперь Сестренка за меня переживает, не ложится спать, пока я не буду в комнате. — Прнятно, — так же безэмоционально ответил он, будто не знал что еще сказать. Или не знал как сказать. В голове всплыл момент из сна, от чего оставаться в тишине вовсе не хотелось. Но на этот раз уже Тедди разрушила тишину неудобным вопросом. — А ты чего не спишь? Я-то понятно, все и так вкурсе как я за Оксану переживаю. Тем более, мне часто приходится успокаивать Лину, от чего она часто стала ночевать у нас. Но на тебя это не похоже. — Ко мне твоя подруга во сне пришла. — Оксана? — встрепенулась девушка. — И что она говорила? — А тебе точно это надо знать? Если мне память не изменяет, все стараются как можно мягче тебе о ней говорить из-за… — Из-за того, что я эмпатка. Я это понимаю. Но все же, она моя подруга. И оставаясь в неведении, я чувствую себя еще хуже. Вариор видел ее грустный болезненный взгляд, и он не видел смысла утаивать это от нее. Тем более, как ему говорили, выговариваться полезно. — Она предлагала перейти на ее сторону, говорила, что вернет мне мою дочь… Я отказался. — The past is in the past. — Что, прости? — The past is in the past. — повторила она, а потом перевела. — Прошлое в прошлом. Его не вернуть и не изменить. Можно сделать иллюзию, но не более того. — Девушка вновь посмотрела на собеседника. — Это касается абсолютно всего. Например, если нам удастся вернуть Оксану, все исправить, то никто… Никто, понимаешь? Не будет отрицать, что все то, что происходит сейчас было. Даже если никто и никогда ее в этом не упрекнет, даже если мы все сделаем вид, что этого не было… Это было. Селезень усмехнулся. — Интересно, что она другим предлагала за переход на ее сторону… Девушка молча перевела взгляд на свою кружку и продолжила пить чай. — Если честно, я не уверена, что она это всем предлагала. — Почему нет? — Она не дура, поверь. Она далеко не дура, и должна понимать, что предлагать такое всем подряд опасно. Он задумался, а после встал и решил сделать себе крепкий кофе. Девушка удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, понимая что он, возможно, боится уснуть и снова встретиться с ней. Все знали что его дочь — самая болезненная для него тема. И Тедди поймала себя на мысли, что сейчас восхищается его стойкостью, раз он не поддался на это. — А тебе она предлагала? — О чем ты? — Дневушка не заметила, как ушла в свои мысли и потеряла связь с реальностью. — Ну, она твоя подруга. Неужели она не предлагала тебе быть вместе с ней на одной стороне? Или… У вас односторонняя дружба теперь? — Ни разу… Да, ей больно от того, что… Она считает, что я боюсь ее, в то время как я безмерно боюсь за нее. Но она не шантажировала меня, не заставляла перейти на ее сторону. — Девушка замолкла, а потом тише добавила, — Возможно, она знает, что я на это не соглашусь. Я хочу быть на одной стороне с ней, но я хочу, чтобы она снова была с нами, а не на противоположной от нас стороне. Я хочу, чтобы она вернулась, и все было как раньше. Я хочу понять, почему она так поступает… — Ни разу? — спустя какое-то время переспросил селезень и только спустя пару секунд девушка поняла на сколько серьезно она осеклась. Отвечающая резко подняла на него взгляд. — То есть она приходила к тебе больше одного раза? — Да… — И почему ты это скрыла? — Варриор скрестил руки на груди, заставляя девушку чувствовать себя очень неуютно под пристальным взглядом. Она вновь потупила взгляд в пол. — Я не хочу пугать остальных. Тем более, это не имеет значения. Я пыталась убедить ее бросить эту затею, объясняла, что никто ее за все это не станет упрекать… Но у меня ничего не вышло. — Девушка посмотрела на него. — Я чувствую себя беспомощной и бесполезной. У меня были возможности, но я их упускаю, потому что не понимаю откуда растут эти корни. Я не получила ровным счетом никакой информации, кроме как того, что еще раз убедилась — это Оксана. Но она… Будто сама не своя. Но, тем не менее, это действительно она, а я не понимаю как достучаться до нее. Снова наступила тишина, которая нарушалась лишь закипающим чайником и размеренным тиканьем часов. Ева посмотрела на время и стала поспешно допивать чай. Варриор молча заварил себе кофе и сел обратно, пока девушка мыла свою кружку. Ева остановилась у прохода в свой блок и осторожно обернулась на селезня. — Спасибо, что остался с нами. Я не знаю, что с ней творится, но я знаю, что все можно вернуть на круги своя — Ты так сильно хочешь этого и в это веришь? — Я знаю Оксану. А еще у меня адская смесь эмпатии и альтруизма. Я не имею права опускать крылья. Мы все одна семья, а семья должна быть всегда друг за друга, и никогда не против. Верно? — По-моему, сейчас Оксана как раз-таки против нас. Девушка отрицательно, с мягкой и грустной улыбкой, покачала головой. — Она за нас. Просто хочет, чтобы мы перешли на ее сторону. Она прекрасно понимает, что мы все важны друг для друга... Да, и, в целом, пока мы вместе, мы сильнее всех. И она по-прежнему нами дорожит. Селезень усмехнулся, на что девушка сказала ему не засиживаться всю ночь и отдохнуть, а затем скрылась в полумраке коридора.