Они не знали, что мы семена: В объятиях Тьмы

Элрохир шагал по коридорам Имладриса, и каждый его шаг гулко отдавался в величественной тишине. Высокие стрельчатые окна, украшенные тончайшей резьбой, пропускали свет, который ложился на пол мягкими полосами. Лёгкий прохладный ветер, прилетевший с заснеженных пиков Хитаэглир, пробирался сквозь открытые проёмы окон, трепал тонкие занавеси, заставляя их танцевать. Каменные колонны, украшенные витиеватой резьбой, поддерживали своды, теряющиеся в полумраке. Здесь, в сердце Имладриса, воздух был пропитан ожиданием. Ароматы сада проникали внутрь: свежесть цветущих деревьев смешивалась с тонким запахом древних свитков и пергамента, покоящихся за этими стенами. Молодой эльда ускорил шаг, его дыхание стало прерывистым, а напряжение в груди нарастало. Величественная тишина Имладриса, обрамлённая спокойными тенями колонн и мягким светом окон, казалась невыносимо ложной. Всё вокруг дышало покоем, но для него этот покой был не чем иным, как одурманивающим мороком, призраком, иллюзией... Мысли о пустой могиле Наниши терзали его, как осколки разбитого стекла, вонзающиеся глубоко в сердце. В голове вспыхивали образы минувших дней: её заливистый смех на празднике Лаемба Лотэ, когда она, кружа в танце, ловила его взгляд. Вот она сосредоточенно натягивает тетиву, едва удерживая лук в руках, смущённо хмурится, когда стрела пролетает мимо цели. А вот её губы касаются его щеки у Врат Имладриса, прощальный поцелуй, такой невесомый и тёплый, будто сам ветер охранял эту нежность. Злость. Она закипала в нём, бурлящая, непривычная и неукротимая, словно река, прорвавшая плотину. Это была не просто ярость, а отравляющая боль. Он берег её, был её опорой, её защитником. Он любил её всей душой, до самого её последнего вздоха. И теперь... какой-то мерзавец осмелился надругаться над её покоем, нарушить обещание вечного мира, которое он дал ей. Его кулаки сжались, ногти больно врезались в ладони, но он, казалось, не замечал этого. В его мыслях оставалось лишь одно: он не успокоится, пока не узнает, кто посмел. Кто дерзнул. И почему. Перед ним возникла массивная резная дверь кабинета его отца, Владыки Имладриса, Элронда. Она была приоткрыта, и сквозь узкий проём до слуха эльфа доносились приглушённые голоса. Элрохир замер у порога, на мгновение задержав дыхание. Он различил голос отца — ровный, глубокий, исполненный спокойствия, и голос Глорфинделя — живой и светлый, словно утренний ветер, проносящийся высоко над вершинами древних гор.Их беседа звучала напряжённо, слова сквозили скрытой тревогой. Элронд сидел за массивным столом, склонившись над развернутой картой. Его тонкие пальцы неторопливо скользили по линиям, словно пытаясь связать разрозненные детали в единое целое. Рядом стоял Глорфиндель. Его золотые волосы мерцали в свете лампады, ниспадая мягкими волнами на плечи. — Мы не можем оставить это без внимания, — тихо произнёс Глорфиндель, его голос был ровным, но в нём угадывалась скрытая тревога. — Я согласен, меллон, согласен, — отозвался Элронд, его голос прозвучал глубоко, как эхо древних сводов. — Но как мало мы знаем. Эти слухи, собранные среди зевак, что просиживают денно и нощно в трактирах у Великой Дороги…в сущности, пустая болтовня. Но действовать нужно осторожно. Малейшая ошибка, меллон… она может стоить нам многого, может привести к непоправимому… В этот момент дверь распахнулась, и Элрохир шагнул внутрь. Элронд поднял голову, его проницательные серые глаза тут же обратились к сыну. — Элрохир, ион нин, — спокойно спросил он. — Я вижу, ты встревожен. Что привело тебя? Молодой эльда сделал глубокий вдох, его руки, сжатые в кулаки, выдавали напряжение, что терзало его душу. — Могила Наниши пуста, ада, — произнёс он немного резче чем оно того стоило. — Кто-то посмел потревожить её покой. В кабинете повисла гнетущая тишина. Даже треск лампады, что тихо горела на столе, казалось, стих. Лорд Глорфиндель нахмурился. В его глазах мелькнула тень тревоги. Элронд не отводил взгляда от сына. Тишина становилась невыносимой, пока её, наконец, не нарушил Глорфиндель. — Что я и говорил, Владыка, — произнёс он устало, проведя рукой по переносице. — Они рыщут, вынюхивают… его шпионы… Но, встретив взгляд Элронда, Глорфиндель резко осёкся. Не все слова должны звучать вслух. Глорфиндель опустил руку, отступая в полумрак комнаты. — Давай не будем спешить с выводами, меллон, — сказал он твёрдо. — Ты уверен, сын? — Я видел это своими глазами, — твёрдо ответил Элрохир. — Плита сдвинута, земля разрыта. Её… там больше нет. Глорфиндель шагнул вперёд. — Тревожны и темны твои слова, кион нин, — произнёс он, его глаза вспыхнули яростью и тревогой. — Если кто-то похитил тело девочки, и лишь Эру знает, для чего им понадобилось её хроа, зачем они так поступили. Вы знаете, что она была не простой смертной. Её магия, её связь с природой — всё это могло привлечь тех, кто ищет силу, способную... Элронд нахмурился, его голос прозвучал холодно: — Хроа не может существовать без фэа… Советник замер на мгновение, но затем его взгляд стал ещё более острым. — Но хроа — это сосуд, меллон. Сосуд, который можно наполнить… чем угодно. — Он сделал паузу, и его голос понизился. — Дай-ка подумать. Тьмой? В комнате снова воцарлась тишина, но теперь она была тяжёлой, как грозовые тучи, нависшие над Имладрисом. Элронд отвернулся к окну, но по тому, как его плечи напряглись, было ясно: слова друга нашли отклик в его мыслях. Глорфиндель не отступал. — Созови Белый Совет, — наконец выдохнул он. — Нам нужны мудрость Галадриэль, сила Келеборна, проницательность Сарумана. Мы не можем оставаться в неведении... — Белый Совет? — Элрохир посмотрел на Глорфинделя с удивлением. Владыка поднял руку, призывая всех к молчанию. — Совет — это крайняя мера, — медленно сказал он. — Но, если мы увидим ещё хоть один признак того, что Тьма возвращается, я, не колеблясь, отправлю весть. Глорфиндель, сжав кулаки, отвёл взгляд, но ничего не ответил. Элрохир, хотя и разделял его беспокойство, понимал, что отец редко действовал поспешно. Однако в его сердце уже зреет решимость — он не успокоится, пока не узнает правду. Мысли метались. Он уже, едва ли отдавая себе отчёт, строил план: позвать с собой брата? Ослушаться отца и отправиться на поиски одному? Элронд нахмурился, его проницательный взгляд устремился на Глорфинделя и сына, в голосе прозвучала усталость. — Да, девочка была друидом, Глорфиндель, — произнёс он, тщательно подбирая слова. — Это ещё ничего не значит. — Она была не просто друидом, — почти с вызовом возразил он. — Она была потомком Верховного друида, того, что соединит в себе силы Итиль, Анар и каждую из четырёх стихий. Ты сам знаешь, Владыка. Её кровь могла стать ключом к пробуждению древних сил, которые не должны были быть потревожены. Элронд резко выпрямился, его фигура, отбрасывающая длинную тень, заполнила комнату. — Этого недостаточно! — резко воскликнул Элронд, его голос, словно раскат грома, отразился от стен. — Не нужно гадать, Глорфиндель. Оставь это провидицам. Мы не должны действовать, подгоняемые страхом. — Её род — древнейший среди друидов, — произнёс он. — Их связь с землёй, водой, ветром и огнём сильнее, чем у любого другого рода. Верховный друид, её предок, был тем, кто однажды удержал равновесие между силами светил и четырьмя стихями. Но магия, способная поддерживать этот хрупкий баланс, однажды может стать причиной его разрушения… Он сделал паузу, его взгляд остановился на Элронде. — Ты знаешь легенду, Владыка. Если её кровь теперь используется, чтобы пробудить древнюю тьму, то не только Имладрис, но и весь Эндоре может оказаться в опасности. Элронд нахмурился. Он помнил о старых пророчествах. — Мы не можем быть уверены, что это связано с ней, — медленно произнёс он, но в его голосе звучал не так уверенно. — Легенды… иногда остаются просто легендами. Глорфиндель покачал головой, его взгляд вспыхнул яростью. — А если это не легенда? Если они ищут её не ради прошлого, а ради будущего, которое они хотят переписать? Ты готов рисковать всем, надеясь, что это просто совпадение? Эти слова повисли в воздухе, тяжёлые, как грозовые тучи. Элронд на мгновение отвернулся, но его молчание говорило больше, чем любой ответ. Элрохир шагнул вперёд. — Ты хочешь ждать, пока они сами придут сюда? — голос Элрохира звучал громко, дрожа от разъедающей душу ярости и боли. — Пока они не совершат то, что уже нельзя будет исправить? Я не могу сидеть сложа руки, когда Наниша… — И ты пойдёшь? Один? — тихо, но твёрдо перебил его Элронд. — Если никто больше не пойдёт, я пойду! — огрызнулся Элрохир, но Владыка поднял руку, его жест был резким, заставившим сына умолкнуть. — Хватит! — голос Элронда был громким, как раскат грома. — В тебе говорят боль и гнев, а не рассудок. Элрохир сжал кулаки, его дыхание стало прерывистым. — Я не могу ждать, — произнёс он, но его голос уже звучал тише. — А ты думаешь, я могу? — Элронд опёрся на стол, его голос дрогнул, хотя он пытался держаться твёрдо. — Ты думаешь, что мне легко видеть, как ты рвёшься невесть куда, охваченный страхом и безумием? Но я знаю, что нельзя действовать поспешно. Элрохир замолчал, стиснув зубы, его взгляд стал тяжёлым и уязвлённым. Это была их первая настоящая ссора — не просто разногласие, а столкновение, где горячая решимость сына бросала вызов выдержке и разуму отца. Владыка задержал взгляд на сыне, и в этот миг его мысли, подобно быстрым теням, пронеслись в тишине комнаты. Элрохир… он уже не мальчик. Перед ним стоял мужчина, решительный, готовый бороться за то, что ему дорого. Похожие, как две капли воды, и такие разные его сыновья: Элладан, чья рассудительность и умение сдерживать свой пыл всегда удивляли Элронда, мог быть хладнокровным стратегом, способным обдумывать каждый шаг. И Элрохир — горячий, порывистый и эмоциональный, готовый броситься в пламя, даже если знал, что то сожжёт его дотла. Элронд видел в них отражение двух граней собственной души. Элладан — его разум, выдержка и мудрость. Элрохир — сердце, горящее страстью, которая часто приносила боль, но без которой невозможно жить. В эту мимолётную тишину, наполненную несказанными словами, отец и сын ощущали тонкую нить, связывающую их. Она была прочной и хрупкой одновременно, дрожа под натиском противоречий, которая могла соединить их ещё крепче или разорваться. — Элрохир, твоя решимость — это сила, но она станет слабостью, если ты будешь действовать необдуманно. Дай нам время. Мы найдём способ, — подал голос до этого молчавший Глорфиндель. Элрохир стиснул зубы, его взгляд метался между отцом и Глорфинделем. Внутри него бушевала буря, но он знал, что спор бесполезен. Он тяжело вздохнул, шагнул назад и отвёл глаза. — Ладно, — коротко бросил он, но в его голосе читалась не покорное согласие, а тихое обещание: если никто не сделает шаг, он сделает его сам. Владыка Имладриса тяжело выдохнул и медленно опустился в кресло. Его руки на миг задержались на подлокотниках, а взгляд потух, утопая в глубинах собственных мыслей. — Мы отправим отряд разведчиков, — наконец сказал он, голос его стал тише. — Пусть обыщут лес. Найдут следы того, что границы Имладриса были нарушены.