Clintonized 5. Homecoming

Где же ты, Рейвен? - думала Каскада, в очередной раз проезжая всю долину Тетон вдоль и поперек. Снегопады прекратились и весь Джексон Хоул был укрыт одеялом великолепного снега, искрящегося в лучах солнца. Живность, которая пережидала бураны глубоко в лесу, начала выходить поближе к городу, о чем свидетельствовали многочисленные следы. Каскада ездила и звала черного, а заодно и моционила своих лошадей. Она вставала раньше Клинтона, чтобы успеть отработать рейнинговых лошадей, а потом до самого вечера бороздила снега в поисках Рея. - Ты дала ему имя, - скептически заметил Клинтон, когда Кес впервые проболталась. Он не мог понять, почему она так зациклилась на этом коне, но сделал свой вклад в поиски и попросил всех, кого знал в городе, смотреть в оба и сообщать, если увидят хромого вороного коня. И вот однажды его усилия принесли плоды. Клинтону позвонил владелец одного из отдаленных участков, находящихся возле лесоповала. Так местные называли кусочек леса, когда то пораженный пожаром. Лес там так и не смог восстановиться, поэтому туда свозили лишние ветки, стволы, пни - дрова, которые мог забрать каждый нуждающийся. - Кес, возвращайся домой. На лесоповале нашли тело черной лошади. Я не хочу, чтобы ты ехала одна. Я подготовлю пикап, поедем вместе и проверим, - сказал Клинтон в звонке. Но Каскада его не дослушала, ведь она как раз была неподалеку. Она ткнула пятками Субару, которая протестующе взвизгнула и отмахнула на шенкель, за что тут же получила концом повода по ушам: - Не сейчас, - мрачно процедила Кес, заставляя кобылу быстрее шевелить ленивыми булками. Пожалуйста, только будь жив, - мысленно взмолилась Каскада, на ходу спрыгивая в снежный сугроб, как только они приблизились к месту назначения. Привязав Субару к дереву, Кес бросилась к лошади, лежащей между двух стволов деревьев. - Рейвен, - девушка не рисковала прикоснуться к нему, вспоминая, как это отпугнуло его в прошлый раз. Но сейчас вороной лежал, припорошенный солидным слоем смерзшегося снега, и не подавал ни единого признака жизни. Каскада натянула перчатки и принялась счищать с шерсти Рея замерзший снег. Когда она смогла смахнуть хотя бы самые крупные слипшиеся комки снегольда, то поняла, что даже если Рейвен еще жив, то это ненадолго. Девушка сидела на коленях, уставившись на лужу крови, которая скрывалась под снегом. - Рей... - Каскада почувствовала, как у нее задрожали руки. Она не знала, что делать. Было похоже, что конь попал в вертикальный капкан. Такие ловушки вкапывают в землю, чтобы животное, которое в них попадет, упало в клетку и не мучилось от боли. Но как и с любым капканом, всегда была вероятность, что в него попадет кто-то не тот. Здесь расставлять капканы было разрешено на определенных удаленных участках леса, где популяцию хищника не удавалось регулировать иными способами. Но такие участки находились в десятках и даже сотнях километров от любых населенных пунктов, неужели Рейвен забрел так далеко? Или что-то его прогнало со знакомых земель? И как вообще дошел сюда в таком состоянии? На передней левой ноге коня зияла глубокая рана. Она выглядела настолько ужасающе, что Каскада даже не решалась рассмотреть поближе. Нога была рассечена от локтя и до самого запястья, кожа свисала так, словно не относилась к этой ноге вообще. На ране уже начало расти дикое мясо. Рана была глубокая и сложная, вероятнее всего повреждена была и мышца. Вторую раненую ногу было рассмотреть сложнее, но от скакательного сустава и вниз, до пута, была снята кожа. Выглядело это как замерзший ожог. Все ноги коня были отекшие, словно столбы. Каскада все еще не могла понять, дышит ли он. Она приставила голую ладонь к его носу, но Рейвен либо не дышал, либо его дыхание было настолько слабым, что совсем не чувствовалось. Кес позвонила на ранчо и вызвала помощь. Ей нужен был кто-то в адеквате, чтобы послушать дыхание, пульс и сердце. Пока друзья ехали, Каскада вытряхнула свою аптечку и угрюмо осмотрела содержимое. С такими ранами ее спреи и мази - как мертвому припарка. Поэтому Кес начала меланхолично освобождать подъезд, растаскивая ветки и пытаясь передвинуть вмерзшие в землю стволы. Минут через двадцать подъехал Лариат. Команда спасения прибыла практически в полном составе - Клинтон, Фрэнк, Докер и Шана. - Выглядит плохо, - сказала Шана, но, все же, взялась нащупать пульс и послушать дыхание коня. Кес сидела на коленях возле головы Рейвена и выжидающе смотрела на Шану. - Он жив, - наконец-то сказала она, - Но у нас очень мало времени. Одной этой фразы хватило, чтобы парни все вместе начали оперативно сооружать конструкцию, которая поможет затащить Рейвена в трейлер. К сожалению или к счастью, Клинтон слишком хорошо знал, как именно выглядит эта конструкция. Именно с ее помощью он когда-то забирал из лесу Джириаля с переломом, а потом - тело Шато. Из гибкой и прочной лодочной резины они сделали "носилки", которые обмотали буксировочными тросами вместе с конем, после чего лебедкой Лариата, пропущенной через весь прицеп, коня затащили в трейлер. - Мы попытаемся его спасти, - пообещал Каскаде Клинтон, насильно усаживая ее в машину, - В карантинном шелтере Керри и Бриттани уже готовят место. - Спасибо, - только и смогла сказать Кес замерзшими губами.       Выгружали Рейвена точно так же, как и грузили в трейлер. Кес понимала, что шансы спасти коня ничтожно малы. Его раны были не так страшны, как то, сколько крови он потерял и сколько времени пролежал на морозе. Карантинный шелтер располагался за конюшней и за левадами, вдали от дома Каскады и Клинтона, но он был оборудован хорошим светом и камерами, а закрытое помещение позволяло сохранять тепло. В деревянном шелтере уже был постелен приличный слой соломы, куда и переместили Рейвена. Шана вызвала знакомого ветеринара, но тому предстояло несколько часов пути, поэтому оказывать первую помощь Кес и ее друзья начали сами. Обработали и забинтовали раны, вкололи антибиотик и обезболивающее, установили обогреватель и накрыли коня несколькими попонами. Ветеринар пытался объяснить, как поставить коню зонд, чтобы он хоть как-то поел, но ни Кес, ни ее друзья не решились на это. Вот и первые трудности жизни в удалении от развитой конно-спортивной индустрии. Ветеринар приехал, когда уже стемнело. К тому времени Каскада уже не чувствовала ни рук, ни ног, и едва ли могла говорить. Мороз усилился и один обогреватель не справлялся. Как ни пытались друзья заманить ее погреться, девушка не отходила от Рейвена ни на минуту. Никто не понимал, чем этот конь так важен для нее. Она и сама не понимала. Каскада чувствовала с ним какую-то странную связь, словно Рейвен не просто так появился в ее жизни. Когда девушка спасала Сильвию из приюта, ею руководила лишь жалость к тощей белой кобылке, сейчас же это было что-то другое. А даже если Кес все сама себе и надумала, то, по крайней мере, она спасет еще одну лошадиную жизнь. Если получится.       Ветеринара звали Пол, это был седовласый мужчина лет пятидесяти, с располагающей улыбкой, добрыми глазами и десятками лет ветеринарного опыта с лошадьми в Вайоминге, Монтане и окрестностях. Здесь он считался одним из лучших специалистов, работал в любых условиях и, вместе со своими ассистентами, выезжал на вызовы в любое время дня и ночи. Конечно же, Клинтон заключил с ним контракт. Каждое ранчо, которое могло себе позволить контракт с ветеринаром, обладало правом вызывать специалиста без очереди, а также нанимать его на полный день. Это стоило недешево, но от того, как быстро доедет ветеринар и как долго сможет контролировать пациента, зависели жизни драгоценных лошадей. А это было дороже любых денег. Каскада была благодарна Полу за то, что он не стал с порога говорить о том, что у Рейвена нет шансов, даже если он это подозревал. Ветеринар и двое ассистентов принялись оказывать коню помощь, разогнав всех сочувствующих, которые только мешали. Раны на ногах зашили, насколько это было возможно, обработали и забинтовали. Рейвена покормили через зонд и поставили капельницу. Пол оставил внушительный ящик с необходимыми лекарствами, инструкцию на несколько листов и пообещал приехать через пару дней. - Ты не можешь ночевать здесь, - напомнил Клинтон, - Пойдем в дом. - Я проверю его через несколько часов, - пообещал Фрэнк, который притащил еще один тюк соломы на подстилку. - А потом я навещу его, - согласно кивнул Клинтон, - Мы разберемся, как за ним присмотреть, а ты отдохни. Завтра нужно возвращать лошадей к работе. Каскада нехотя согласилась и поплелась домой. Клинтон вернулся в дом немногим позже, чем Кес. Ему не хотелось признаваться себе, что он злился. То ли на себя, то ли на Каскаду. Все так хорошо начиналось и вот она уже снова нашла себе приключения. Он понимал ее благородное желание всех спасти, сам таким был в молодости. Как только у хорсмена появилась финансовая возможность, он начал скупать потенциально хороших лошадей из плохих рук. Остановиться было трудно. То же самое делала и Каскада, только через спасение. У них на ранчо не было проблем с местом или кормами, они могли бы приютить табун мустангов, если бы нужно было. Но проблема была в том, что когда Кес чем-то увлекалась, она зацикливалась на этом и забывала обо всем остальном. Хорошо, что пока к ним не приехали клиенты, а то девушка и о них бы забыла. И чего она вообще прицепилась к этому коню? - До Дерби осталось несколько месяцев, - напомнил Клинтон, застав Каскаду неподвижно стоящей возле окна и высматривающей Рейвена. - Шоу мустангов раньше, - с промедлением отозвалась Кес. - Ага, с мустангом, которого у нас нет. - У нас есть Рейвен. - Рейвен может не пережить эту ночь. - Он выживет, - невозмутимо парировала Каскада, - Я знаю. - Даже если он выживет, на его восстановление уйдут месяцы, мы не сможем его тренировать. Кес нахмурилась. Она знала, что хорсмен был прав. Все, что он говорил, было здраво. Но если бы девушка попыталась объяснить ему свои чувства, у нее все равно не получилось бы. - Посмотрим, - сказала Каскада и, не сказав больше ни слова, ушла в ванную. Клинтон вздохнул. Как раз в преддверии шоу мустангов у хорсмена запланирована трехнедельная командировка в Нью Йорк для встречи с партнерами и спонсорами. Он надеялся, что к тому времени они с Кес уже подготовят мустанга и Каскаде просто останется оттачивать выученное и творить свою магию, пока хорсмен не вернется. Все было бы гораздо проще, если бы они не упустили того пегого жеребца.