Un Moment d'Amour

Завтра они начнут отправляться в особняк Дио. Но сегодняшний день прошел, мягко говоря, плохо: Джотаро находился на грани потери сознания и силы, с которой нужно было считаться, Игги, их единственный способ помочь найти особняк Дио, пропал без вести и, похоже, был убит в процессе его поиска, ведь как он так и не вернулся. В общем, это был плохой день для Жана-Пьера Полнареффа, но не это его беспокоило. Поскольку в отеле они сняли только одноместные номера, каждому из стардастов достались разные комнаты, он и Абдул даже находились на другом этаже от Джозефа и Джотаро. Но и не это его беспокоило... Нет, то, что застряло в его уме, было чем-то другим... Он должен был с кем-нибудь поговорить об этом... Снять это с его сердца, пока все не закончилось завтра. Но он не знал, кому довериться... Уж точно не Джотаро, потому что он даже не станет слушать. И Джозеф просто отмахнется от этого; у него и так уже было много забот... Итак, поскольку Какёин все еще находится вдали от группы, на попечении врачей из Фонда Спидвагона, остался только один человек. Было правильным то, что он выбрал Абдула, комната которого находилась чуть дальше по коридору. Однако, он задумался... А поймет ли Абдул? Он всегда казался самым... эмоционально восприимчивым к группе, и он был своего рода их якорем, фигурой наставника... Если и нужно было с кем поговорить, то это был бы он, даже если они оба не всегда сходились во мнении. В любом случае, ему нужно было где-то снять напряжение, да и вариантов то у него особо не было. Итак, он понял, что из всех людей, он должен рассказать об этом именно Абдулу... Ему нужно было молится любым высшим силам о том, чтобы он понял то, что чувствует Жан. Впрочем, Полнарефф так углубился в свои мысли, что даже не осознавал, что делает, последнее, что он помнил, это то, как шел по коридору к номеру, в котором, как он отметил, находился Абдул. Он только надеялся, что не перепутал номера каким-то образом, или что предсказателя не было здесь по какой-то причине, возможно, потому что он пошел поговорить с Джозефом или что-то в этом роде. Стоя перед дверью в течение долгой паузы, он заметил, что засомневался. Он хотел постучать?... Что ж, был ли у него другой выбор? Не то что бы он оставил дверь незапертой специально, если только не рассчитывал на то, что стардаст каким-то образом обратится к нему за советом. Он был предсказателем... но он не думал, что это обязательно должно означать, что он умел предсказывать будущее. Даже если это так, они, без сомнения, не стали бы жертвами многих несчастий, которые они пережили во время поездки. Таких как раны Какёина, и... "смерть" Абдула, которая ощущалась такой давней, но все ещё оставалась такой свежей раной... Значит, ему, наверное, нужно постучать, хотя сейчас в комнате он ничего не слышал. Итак... он постучал один, два раза... еще несколько раз. Все еще колеблясь, что-то все еще сдерживало его, оставляя неуверенным, готов ли он пройти сквозь это признание? Однако прежде чем он смог подумать о том, чтобы струсить, он наконец услышал что-то внутри комнаты: звук открывающейся двери и звук душа, который стал более слышимым, чем тишина, что была перед ним. Мгновение спустя дверь перед Полнареффом открылась, и тогда ему представился Абдул, выглядывающий через щель в двери. По его лицу стекали капли воды, его волосы были спрятаны в полотенце, обернутом в своеобразную челму, и он держал свой густой красный халат за плечом. Было странно на этот раз иметь возможность увидеть голые шею и ключицы Абдула. Казалось, что из всей одежды на нем был только халат, по крайней мере, на верхней части тела. —Полнарефф? Что случилось? — спросил он, немного удивившись увидев его. Значит, он никого не ждал. Жан-Пьер сглотнул. — Ты не против если... То есть...Я-я... Ничего. Он начал дрожать из-за этого. После того, как он его увидел, он снова засомневался, сможет ли рассказать ему об этом. Абдул немного нахмурился: —Что-то случилось? Ты выглядишь встревоженным... —Merde*... Я... Я не знаю, — он солгал. — Могу ли я... Как же это сказать?       Темнокожий египтянин моргнул своими большими решительными карими глазами. —Ты... хочешь зайти поговорить? Я только что вышел из душа сразу после того, как ты постучал, так что я не совсем одет, но... — К-конечно... Почему нет? — Француз вздохнул, потирая затылок. У него был ком в горле. Он не был уверен в том, собирается ли признаться, но... таким образом, он не мог отступить. —Тогда, входи, — перед тем как отойти от двери, Абдул предложил ему войти с неким гостеприимным жестом. Повернувшись спиной и спрятав тело за большим халатом, египтянин поднял руки и протерся полотенцем, чтобы впитать больше влаги из своих волос. На кровати лежала в сложенном виде остальная одежда Мухаммеда с несколькими резиночками для волос и белой тканевой повязкой на голову, а также его уникальные серьги, состоящие из длинной цепочки деревянных медальонов золотистого цвета, все они лежали на тумбочке. — Прости, что пришел... Не вовремя, Абдул... — Польнарефф ещё немного неловко постоял на пороге апартаментов, прежде чем закрыть за собой дверь. Затем, наконец, он сел на кровать. —Думаю, тут ничего не поделаешь, — ответил Мухаммед, подходя к зеркалу в другом конце комнаты. Не прекращая вытирать волосы и не оборачиваясь на Жана-Пьера он спросил, — итак, в чем дело? Не думаю, что видел тебя раньше таким взволнованным... — Я... Я просто так нервничаю, потому что... что-то давит на меня, на мои мысли с тех пор, как мы все ближе и ближе приближаемся к Дио. Он сглотнул, ощупывая рукой горло, пытаясь избавиться от комка, который сдерживал его. При этом Абдул наконец повернулся, чтобы немного взглянуть на него, на его лице появилась легкое беспокойство. —Что?... Что давит? — Ты когда-нибудь чувствовал… Я... Я внезапно теряю уверенность в себе и в том... Кем я являюсь... И имеет ли смысл сомневаться в этом?... Брови Абдула нахмурились. — Мм... Нет, не думаю... Повернувшись назад к зеркалу, он снял полотенце с головы, показывая... свои довольно длинные черные волосы. Они все еще были отягощенными и влажными, но... Вдобавок к тому, что он не носит свои украшения и тот факт, что он одет гораздо менее скромно... это было одно удивительное зрелище для Полнареффа. По какой-то причине, несмотря на длинный тонкий гремучий хвост, который он обычно носил, он не ожидал, что узлы в стиле банту, в которые он укладывал свои волосы, будут скрывать такие густые и длинные волосы. — Ты чувствовал что-то к чему-то... К чему-то или к кому-то, что раньше не было в твоих предпочтениях? — Спросил француз, наконец взглянув на Абдула и его величественную обнаженную фигуру. Подняв одну из своих густых бровей, египтянин снова взглянул на него и приоткрыл темно-розовые губы от любопытства. Его халат немного распахнулся, обнажив грудь, не такую накаченную как у Джостаров, но смеяться было не над чем. — Я... Не понимаю, — сказал он, — что ты имеешь в виду? — Я имею в виду... Ты когда-нибудь чувствовал... интерес к мужчинам? —уточнил Полнарефф, снова тяжело сглатывая, как будто он отказывался от чего-то, от того, чего он желал, задолго до того, как сказал об этом Абдулу. На лице Абдула промелькнуло легкое удивление, но оно быстро сменилось взглядом легкого замешательства. — Н-не всегда... Это то... что тебя беспокоит? — Я-я думаю да? Не то, чтобы я обычно этим занимаюсь... Bon sang*, — потирая затылок, седовласый француз пробормотал последнее слово. — Прости, возможно, это была ошибка. — П-подожди, — настоятельно сказал Абдул прежде, чем он смог встать или что-то сделать еще, — ты знаешь... это нормально, если ты не уверен в своей... личности, в этом вопросе. Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться о чем-то, кроме того, что, возможно, это стресс подтолкнул тебя к этому... "озарению". — Ты думаешь, это может быть только стресс? — Польнарефф посмотрел на него, его обеспокоенные голубые глаза встретились с глазами Абдула. — Ну... Я имею в виду... Был ли у тебя когда-нибудь опыт с мужчинами? – Затем египтянин отвернулся, как-будто, немного взволнованный собственным вопросом. — Прошу прощения, это не мое дело, мне не следовало спрашивать... Я просто хочу сказать, что если ты раньше не экспериментировал, тогда... Ты когда-нибудь задумывался о том, что, возможно, тебя также могут интересовать мужчины? Наверное, это может быть вызвано стрессом. —Подожди... Я запутался. Ты думаешь... Что я всегда был таким? — Спросил Жан. Он склонил голову набок с еще большим любопытством. — Вполне возможно, разве нет? — Сказал в ответ Абдул. — Прости меня, если я самонадеян... Я просто чувствую, что тебе не стоит беспокоиться об этом. Возможно, это естественно, или тебе просто интересно, но я не думаю, что это изначально признак чего-то плохого, — я имею в виду, что мы сейчас находимся в довольно опасной ситуации, и ты провел последние сорок восемь дней, в основном, в компании мужчин... Это... Абсолютно нормально, если это пробудило твой интерес. Полнарефф отвернулся. — Наверное... Но я всегда думал, что предпочитаю только женщин, понимаешь? До всего этого... Я думал, что только их, а потом случилось кое-что... Некоторые крупные события во время этой поездки как-то немного встряхнули. Мол, до этого я никогда не плакал ни по кому, кроме мамы и сестры, а во время этой поездки я плакал по другому мужчине, — сказав это, он вздохнул, закрывая лицо руками. Абдул замолчал. Насколько ему известно, единственный раз, когда он видел, как Полнарефф плакал искренними слезами... —Ты же не имеешь в виду... меня, да? — Спросил он, снова завязывая халат — когда я пришел к тебе на помощь против Камео?... Жан-Пьер снова посмотрел на него, его глаза выглядели немного виноватыми, а лицо покраснело. — Ну, я плакал по тебе, — ответил он ему. — На самом деле не один раз... Слегка покраснев, предсказатель отвернулся. — Так... Я полагаю... Я, так сказать, часть проблемы?... Это то... На что ты намекаешь? —Я полагаю, если ты так говоришь, то я... Я думаю, что да... — Полнарефф ответил честно, прежде чем оглядел Абдула. У него было тело Адониса, горячая вода все еще текла по его темной коже, и он обнаружил, что он не мог не смотреть на него. Немного напрягшись, Абдул снова отвернулся, еще немного покраснев. — Ну, это ведь... небольшая проблема, не так ли? Мы же не можем... просто дать чему-то нас отвлекать от завтрашней мисси... И теперь, когда я думаю об этом, в последнее время ты казался довольно рассеянными... Становятся ли со временем эти мысли более навязчивыми? Это то, что ты имел в виду раньше, когда сказал, что они, кажется, со временем ухудшаются по мере того, как мы приближаемся к Дио?... —Навязчивыми?... Да... Очень навязчивыми, — признался Польнарефф. — Мне очень жаль, я знаю, что выглядит так, как-будто эта проблема взялась из ниоткуда. Кроме Джозефа, все вы натуралы, и... Я просто не думал, что кто-то захочет услышать это от меня, по крайней мере, вовремя того, что сейчас происходит... — Неудивительно... - Заметил египтянин с легким вздохом, — если ты все это время подавлял их... Неудивительно, что они стали более агрессивными. Игнорирование или попытки отрицать эти мысли только усугубят ситуацию, Полнарефф... — Так... А что я могу сделать? Ты говоришь так, будто я могу что-то с этим поделать, — он откинулся назад, положив руки на кровать позади себя. — Ну... Если... Если ты принял себя, то... Найди себе кого-то для... — Застеснявшись, Мухаммед почесал свою щеку, глядя в пол. — В-в общем... Я думаю... Что тебе нужно выплеснуть это из своего организма. — Как мне выплеснуть это из своего организма? Мне нужно... Просто дрочить на мысли об... — Перед тем как закончить мысль, Полнарефф покраснел. — Н-нет! Это... может не помочь, — ответил длинноволосый предсказатель, решив не комментировать предполагаемый конец этого вопроса, пока... — Ты правда... Заинтересовался мной?... — Да... Я думаю, что только ты заставляешь чувствовать меня это, Абдул... По крайней мере, с точки зрения мужчин. — Т-только... Только я? — Это заставило Абдула немного покраснеть. Затем, немного застенчиво, он подошел ближе. — Слушай, Полнарефф... Я... Я не... Я не чувствую к кому-то интерес в этом плане, я не думаю... Но... — Слова застряли у него в горле, теперь уже он был тем, чьи слова сдерживал комок. — Н-но, что?... — Полнарефф, наконец, снова посмотрел на Абдула. Глядя ему в глаза, он чувствовал, как все его лицо становилось всё краснее с каждой секундой. — М-Мы... Не можем допустить, чтобы завтра тебя отвлекала твоя... Жажда... Так что, если тебе нужно что-то выплеснуть из своего организма... — Абдул резко замолчал и взволнованно фыркнул. — Господи, это так непристойно, — пробормотал он себе. Затем немного тише чем раньше, продолжил: — Если т-тебе нужно выплеснуть это из своего организма, тогда... Я... Я попытаюсь помочь тебе как смогу... — Помочь? Что это, блять, должно значить? — громко спросил Полнарефф, глядя как-будто он был... Напуган. — Если... Если ты не хочешь чтобы я... То, все нормально, — ответил Абдул. Сказав это, все еще смотря в сторону, он довольно неуклюже позволил своему халату немного сползти, открыв свои голые плечи Полнареффу. — Я просто думаю... Что для тебя было бы лучше... Получить хотя бы часть того, чего ты желаешь, и после ты сможешь перестать так думать об этом. — Абдул... Не дразни меня так... — Полнарефф заскулил, хотя маленький горбик уже начал расти в его штанах. Глядя на это своими большими глазами, Абдул сглотнул. — Я... Я не дразню тебя... — Сказал он ему, прежде чем сделать вдох и встать перед ним на колени, его халат еще немного сполз. — П-подожди... Ты собираешься сделать... это?! — Спросил Полнарефф, глядя на Абдула сверху вниз, и обнаружил, что он совершенно застигнут врасплох и шокирован. — Я-я имею в виду... Это должно помочь тебе расслабиться... Верно? — Спросил египтянин, хотя, скорее всего... Он сам в этом неопытен. Ему пришлось задуматься... Был ли у Абдула какой-то опыт с другим полом?... — Дверь заперта?... — Д-да, ну, то есть... Я не знаю... — ответил Полнарефф, перед тем как продолжить. — Ты когда-нибудь делал что-то такое с... Другими, Абдул? Темное лицо теперь стало темно-красным, Абдул молча посмотрел на Полнареффа, казалось, смущенный этим вопросом. Это либо означало, что он хотел оставить ответ при себе, либо... он был прав, предполагая, что Абдул до этого момента вел довольно непорочную жизнь, до этого момента. Слегка нахмурившись, Жан сказал: — Слушай... Если ты девственник, то... Я не хочу чтобы, т-ты знаешь... Чтобы твой первый раз был плохим... Он не лгал о своих чувствах к своему товарищу, даже если это означало, что он должен продолжать терпеть, он не хотел причинять ему боль или дискомфорт. Через мгновение египтянин посмотрел вниз, его карие глаза упали на часть кровати между ног Полнареффа. — Я... Я сам так решил, — невнятно ответил Абдул. — Я не заставляю себя или еще что... Я... Я скажу тебе если мне будет неприятно или я не смогу продолжать... А т-теперь поторопись, и расстегни свои штаны, пока я н-не потерял самообладание. Он нервничал еще больше... Теперь было трудно сказать, кто из них больше нервничал по этому поводу. — Х-хорошо... Если ты настаиваешь. Жан-Пьер начал принимать предложение. Переместив руки к краю своего нижнего белья и штанов, он медленно потянул их вниз, позволяя своему набухшему члену выскочить перед лицом Абдула. Увидев его так близко к своему члену, тот начал заметно пульсировать и поддергиваться, когда он почувствовал, как волна большого возбуждения захлестнула его. Абдул еще больше покраснел при виде его члена, снова сглотнув. Убрав прядь волос с лица, он сначала протянул руку и начал ласковыми и дрожащими движениями поглаживать ствол, хотя и не смотрел на него. — Т-ты не должен... никому об это рассказывать, понимаешь? — Взволнованно пробормотал он. — Я имею в виду, что говори все что хочешь о себе, но... М-моя репутация... Пострадала бы, если бы кто-то.... Узнал о том, что сейчас произойдет. Полнарефф закусил губу и ответил: — Н-никто даже не знает... Что т-ты привлекаешь меня~... Я не думаю, что смогу когда-нибудь сказать им, что ты это делаешь~ Он задыхался и тяжело дышал, когда грубые руки египтянина ласкали его член, который начал пульсировать с еще большей силой в его хватке. — Я-я просто знаю... Что у тебя есть склонность не держать язык за зубами, — подметил Абдул, на этот раз прямо в точку. Когда он приблизил лицо к его стояку, он попросил: — Просто... Не болтай об этом. — Я о-обещаю... Абдул, — заверил он его, прежде чем издать мягкий стон, когда он заметил то, как Абдул все ближе и ближе приближается к его члену. Казалось, что предсказатель не знал, что делать... На мгновение он только завис рядом с ним, его дрожащие губы и горячее тревожное дыхание касались его чувствительной головки. Но затем, стиснув зубы и еще раз тяжело сглотнув, он осторожно засунул кончик в рот и осторожно пососал эту небольшую часть. Это было странно, от того, как он выглядел и представился, француз не ожидал, что его рот будет шелковистым, да и на ощупь... потрясающим на его члене. Напротив, он становился все более и более уверенным в том, насколько это правильно, несмотря на свои первоначальные оговорки. — Д-дерьмо... Твой блядский рот, Абдул... Похоже, эти слова подтолкнули Абдула и он взял в рот еще немного. Он почувствовал, как нежный язык египтянина трется о нижнюю часть его члена, не с какой-то конкретной целью, а просто потому, что ему в данный момент некуда было сесть... Одной рукой все еще поглаживая основание эрекции Полнареффа, Абдул использовал другую, чтобы убирать прядь волос, которая все еще норовила упасть ему на лицо. Он все время держал глаза закрытыми, продолжая сосать треть члена своего товарища-стардаста, которому он позволил войти в свою ротовую полость. — Д-дай мне помочь... - Полнарефф немного застонал, прежде чем схватить Абдула за волосы и собрать все его мокрые локоны за головой в своего рода импровизированный хвост. Тем не менее, он так же мог держаться за него, чтобы продолжать трахать его рот для своего удовольствия, если он хочет идти в своем собственном темпе. Не имея чего поделать со своей теперь свободной рукой, не проявляя интереса, чтобы прикоснутся к себе, Абдул просто положил ее на бедро Полнареффа. Не открывая глаз, он немного покачал головой, издавая тихие звуки в глубине горла - слабые вибрации, которые Полнарефф мог почти почувствовать, если бы только он был глубже во рту... Пойдя на риск, Полнарефф сильнее вцепился в волосы Мухаммеда и слегка качнул своими бедрами вперед, вталкивая половину своего члена внутрь, тут же почувствовав большее тепло, когда еще глубже делал это. Он хотел, чтобы Абдул тоже наслаждался... Так сильно... Глаза Абдула расширились от этого ощущения, издав сдавленный звук. Однако, снова взглянув на Полнареффа, он не сопротивлялся. Как только удивление прошло, он продолжил сосать, и теперь Полнарефф мог чувствовать небольшую дрожь в задней части своего рта, вызванную его тихим и коротким... Хрипением? Он не знал, как описать эти звуки, но они, по крайней мере, не звучали так, как будто были вызваны дискомфортом... Теперь, когда его халат немного спустился и держался в сгибах его локтей, и наполовину закрывал его нижнюю часть тела, Полнарефф мог сказать, что Абдул имел в виду, когда сказал, что он не совсем одет, оказалось, что под халатом он был только в белых трусах. Однако из-за того, как сидел халат, его мешочная поверхность скрывала его промежность, что затрудняло оценку степени его возбуждения. Возбудился ли он вообще?... — А-абдул... Ты не против если... Я увижу всего тебя? — попросил он, на мгновение отрывая рот Мухаммеда от его члена, наблюдая, слюна течет из обычно спокойного стардаста. Быстро подняв руку, чтобы вытереть рот рукавом, Абдул на мгновение запыхтел. — Н-нет... Я думаю... Е-если это то, что тебе нужно... Затем, слегка дрожа всем телом, он откинул халат, обнажив остальную часть своего гладкого темнокожего тела. Сквозь трусы Полнарефф мог развидеть небольшой выступ, но Абдул, не теряя времени, изменил свое положение на коленях так, чтобы сделать его менее заметным. — Т-ты?... Полнарефф сглотнул. Еще один ком в горле, на этот раз плод безмерного желания оборвал его. Напротив, это побудило его изменить свой подход. — Снимай свое белье, — он начал приказывать робкому египтянину вместо того, чтобы оставаться пассивным. Теперь он пульсировал еще больше, зная, насколько близко он был к тому, чтобы выяснить, была ли страсть в этот момент между ними взаимной. — Я... — Абдул опустил голову, его лицо снова пылало , эта просьба явно его смутила. — П-полнарефф, я не- —Абдул, сейчас же, — приказал француз, более сурово, почти полностью изменив их первоначальную динамику. Сделав еще один резкий глоток, Абдул немного приподнялся и неохотно стянул свои брифы* обеими руками. При этом раскрылся его член - довольно большой и немного твердый... Хотя, с брифами до колен, он как бы наполовину спрятал его. — У тебя... Хороший член, Абдул, — с этим замечанием Полнарефф нервно усмехнулся, прежде чем попытаться вернуть свой более доминирующий тон голоса, — А сейчас... погладь его, пока сосешь мой. Снова застеснявшись, Мухаммед посмотрел на него широко раскрытыми глазами и нахмурился. — П-полнарефф! Я-я не с-собираюсь этого... — Затем он снова посмотрел вниз, как будто был слишком напуган, чтобы продолжить. Всё же он попытался договорится, — Я-я просто...Продолжу з-заботиться о тебе... — Я... Я не хочу чтобы это было односторонне. Либо ты его погладишь, либо... Ну что ж, я тебе тогда тоже отсосу. Полнарефф сделал встречное предложение, которое смущало не больше, чем размеры Абдула. — Н-нет, я... М-мне не нужно, чтобы ты это делал... — Абдул оступился. — Л-ладно... Я потрогаю себя... — пробормотал он, затем сунул кончик члена Полнареффа обратно в рот, дрожащей хваткой схватив свой собственный, начиная сдержанно гладить его. Несмотря на это, тихие звуки из глубины его рта стали немного более частыми, хотя и не менее скромными. Закусив губу, Польнарефф снова начал раскачивать бедрами, медленно и осторожно загоняя себя все глубже и глубже в рот, не решаясь зайти так далеко, чтобы причинить ему боль. Он продолжал смотреть на растущее возбуждение Абдула, желая увидеть, как тот пульсирует еще больше. Постепенно, по мере того как они продолжали, он становился все тверже, немного подергиваясь в его руке. Несмотря на его робкие словесные протесты, египтянин физически не сопротивлялся, особенно сейчас, будучи в состоянии лишь стонать с Полнареффом во рту. Даже когда он получил чуть больше половины его внутри, максимум, что он получил на пути "сопротивление", так это небольшой толчок от Абдула, прежде чем он продолжил, как будто это совсем его не удивило. — Я... Я не думаю, что такой медленный темп мне поможет... Я собираюсь протолкнутся до упора, — предупредил его Полнарефф, прежде чем все сильнее и сильнее покачивать бедрами в рот, пытаясь дотянуться до задней стенки горла. Он сделал это с легкостью, заставив Абдула издать громкий рвотный звук. Все его тело напряглось с покалыванием, когда немного предэкулята, наконец, вытекло из головки слегка пульсировавшего члена Абдула. — Т-тебе нравится? Хорошо... Я действительно очень рад, что ты тоже этим наслаждаешься. Жан-Пьер крепче сжал его волосы и продолжал входить глубже. Наконец он достиг горла, что заставило его войти еще сильнее. Его решительные глаза теперь были закрыты, Абдул продолжал издавать шумные звуки удушья, и дрожал, когда опять начал трогать себя рваными движениями. Казалось, что грубость ломала ему голову и заставляла наконец показать унцию удовольствия. Еще несколько мгновений, и затем Полнарефф встал и начал трахать Мухаммеда горло с жестокой силой, издавая стоны громче, чем раньше. — Я-я не думаю, что этого будет достаточно... Я хочу больше! Вынужденно приоткрыв один глаз, Абдул посмотрел на него, наверное, из-за замешательства или, может быть, беспокойства или это было простым любопытством. Его резкие вздохи и звуки давления вокруг члена Полнареффа теперь стали более сильными, поскольку его собственный член отчаянно пульсировал в его руке. — Я... Хочу заполнить тебя этой ночью... — Жан-Пьер рассказал свои планы, прежде чем снова заставить Абдула оторватся от своего члена. Пряди слюны и предэкулят все еще связывали египтянина с ним, когда он дергал его перед собой. — И я хочу заставить тебя жестко кончить. Хотя он, конечно, был более растрепан, чем раньше, скромность у Абдула осталась и при предложении Полнареффа. Он воскликнул: — П-полнарефф! Н-нет, т-ты не можешь!... Возбужденно дернувшись, Полнарефф уставился на него сверху вниз, его взгляд был полон удовольствия. — Почему нет?... Тебе разве не нравится как я заставляю тебя чувствовать? — Э-это… Я… Э-это не так... Ч-что то такое... Это слишком непристойно! — Промямлил он. — Я-я не могу делать что-то... Такое! — Но ты же можешь вот так пульсировать прямо передо мной? Но ты же можешь вот так глубоко заглотить мой член? — Возразил седовласый француз, довольно живо указывая на то, что они только что делали. — К черту все, Абдул! Я просто хочу заняться любовью с тобой! — Наконец воскликнул он, признаваясь в своих самых глубоких побуждениях. Глядя вниз с искаженным от внутреннего конфликта выражением лица, Абдул пробормотал: — Я-я никогда не делал... Подобные вещи раньше, н-но если и делал... Тогда, ты бы ничего не сказал об этом... Н-но я просто не знаю к-как делать такого рода вещи... Приятными. — Я буду нежен, - с этим обещанием Полнарефф спустился вниз, вплотную приблизившись к нему, — я тоже хочу, чтобы тебе было хорошо... Всеми возможными способами... — сказал он ему, все еще поглаживая собственный член, когда он схватился за член Абдула, отпустив его волосы. Сдержанно вздохнув, египтянин ответил: — Т-тебе не нужно ничего со мной делать... Э-это тебе нужно как-то отвлечься... Конечно же, если они пересекут эту черту, это станет чем-то, что ни один из них не сможет забыть надолго. — Но... Я не могу быть единственным, кто наслаждается. Я хочу, чтобы ты кончил со мной... На всякий случай... Внезапно настроение стало каким-то отчаянным... Как-будто завтра может наступить конец света, и единственное утешение и комфорт, которые они могли найти сейчас, были друг в друге. Абдул замолчал, оставив висеть реплику в воздухе. В этих несказанных словах был смысл, вполне возможно, что, если они найдут завтра особняк Дио, один из них или оба не выйдут из него живыми... Глядя в сторону, предсказатель выругался себе под нос. Затем тихим голосом произнес: — Л-ладно... Но только один раз. Без предупреждения, как будто все страхи, которые у него были до этого, были отброшены этим единственным одобрением, губы Полнареффа врезались в его, язык вторгся в его рот. Как будто не ожидая этого, Абдул снова вздрогнул и нерешительно положил руки на плечи Жана. Он оказался неопытным даже в этом, потому что то, как он выгнул голову, было немного неудобно. Было трудно сказать, пытается ли он приблизиться или отстраниться... Хотя, возможно, он пытался сделать и то, и другое, поскольку все еще казалось, что он разрывался между тем, чтобы поддаться и сопротивляться. Наконец, убрав обе руки от их членов, руки Полнареффа переместились к спине его любовника. Затем он начал нащупывать и сжимать задницу Абдула, прижимая пальцы к его нетронутой дырке. Абдул дергался и вздрагивал от его ласк. Все еще сидя на коленях, он пытался сопротивляться своему инстинкту пошевелить ногами в попытке заблокировать его. Но даже в этом случае он все еще не выглядел так, как-будто ему комфортно... Тревожно нахмурившись, Полнарефф убрал рот. — К-как я могу сделать это лучше для тебя?... — В-всё нормально... — Сказал Мухаммед, но затем продолжил бормотать. — Н-но если можно... Возможно... Не могли бы мы сделать это на кровати?... М-мне не удобно в этой позе. — Ох, да... Возможно, так будет лучше. Жан Пьер отстранился перед тем, как встать и снова сесть на кровать, продолжая поглаживая свой член, глядя на своего партнера, как на какого-то... Какого-то египетского бога. Снова вытирая рот рукавом, Абдул робко и неуклюже спросил: — К-как ты хочешь, чтобы я расположился? — Боже... Я не знаю... Я не знаю как бы ты предпочел, чтобы в тебя вошли, — ответил Полнарефф. Не все опытные в гомосексуальном сексе. — Я...тоже не уверен... — Отметил Абдул. В общем, как оказалось, они оба не знали, что делать дальше.       Тем не менее, немного покачивая ногами, предсказатель встал: — М-может нам стоит попробовать... Кхм... К-как это называется?... Догги-стайл?... — А так это обычно и делается? Я имею в виду... Я имею в виду, если ты хочешь сделать это так... — Все равно, — пробормотал Абдул, — мне все равно... Что ты хочешь сделать... Когда он прошел мимо него, чтобы лечь на кровать, Полнарефф все еще мог видеть шрам от ножа Повешенного на верхней части спины... Мрачное напоминание о его "смерти", воспоминание, которое все еще преследовало его и наполняло его чувством вины. — Еще болит?... Я имею в виду твой шрам, — спросил он в форме обычной беседы, подползая к нему, стягивая при этом свой черный топ. — А... Н-немного, иногда... — Ответил Абдул, когда он наконец полностью снял свои трусы и позволил своему халату соскользнуть, оставив его полностью обнаженным.       Как всегда покорный, он лег на кровать, все еще сомкнув ноги. — Так... Ты действительно в этом не разбираешься? Прям, вообще? — Спросил Жан, вставая над ним. Он положил одну руку на свой член, опуская его к заднице Абдула, а другой рукой поглаживал легкий зазубренный шрам на его левой щеке, зеркальное отображение шрама на другой стороне лица. И он понятия не имел, откуда они взялись, возможно, это были даже не шрамы, а просто какие-то родимые пятна. — Я... Я никогда этого не говорил... Я... Я не думал, что мне это понравится, но... Пока что... Ощущения такие... Приятные. — Правда? — С облегчением Полнарефф потерся головкой мокрого члена о отверстие Мухаммеда. — Так... Может, ты хочешь, чтобы я его вставил? Слегка вздрогнув, Абдул выдохнул от этого ощущения, когда одна из его ног согнулась ближе к себе. — Я...Н-никогда и этого не говорил, — ответил он. — Наверное....Н-нам просто нужно проверить это... — Я тоже так думаю... — Согласился француз. Он прижал свой член к отверстию Абдула, прежде чем позволить ему проскользнуть между его ягодицами, дразня его дырочку. — Ты... Так горяч... — Сделал он комплимент, перед тем как войти. — Т-ты... Правда так думаешь?... — Спросил Абдул в ответ, его тело все еще было напряжено, хотя он попытался немного расслабиться, чтобы им обоим было легче. — Д-да... Ты единственный парень, к которому я когда-либо чувствовал это... Думаю, я.. Затем он остановился, коротко поцеловав Абдула в губы, продолжая дразнить его своим пульсирующим членом. Абдул разрешил ему это сделать. Вместо того, чтобы спросить о его недосказанных чувствах, он снова ахнул и сказал ему: — Я... Думаю, я готов...