Нечто общее

В четыре часа после полудня Фредерик вместе с Полом Кингом поехали на поле для гольфа. Инициатором был Пол — он предложил немного развеяться и заметил, что ему сильно не хватало в Италии любимого набора клюшек и хорошей компании тех людей, которым ничего от него не надо. Пара часов там, затем немного времени, чтобы переодеться, а в восемь — небольшая неофициальная встреча в доме Кингов по поводу успешного завершения переговоров. Она была необходима всем. К тому же, этот успех во многом был заслугой миссис Хоффман. Фредерик примерялся к мячу, слегка покачивая клюшку. Удар — и мяч пролетел футов пятьдесят. — Неплохой удар, мистер Хоффман. Вы сегодня в лучшей форме, чем в прошлые разы. Подготовка к удару заняла у вас тридцать пять с половиной секунд против предыдущих сорока трех. Сделан точно и чётко. Если вы закрепите свои навыки, то мы подберём вам партнёра для полноценной игры. — молодой инструктор, бронзовый от загара, принял у Фредерика клюшку. — Спасибо, Билл. Я бы сделал перерыв. Сегодня мистер Хоффман чувствовал себя на поле иначе. Мяч летел туда, куда его направлял удар, рукоять ни одной клюшки не скользила во влажных руках. И сам Фредерик ни разу не задерживал взгляд ни на волевом профиле Билла, ни на его руках, покрытых выгоревшими под солнцем волосками, ни на том, как поднимается футболка инструктора, когда тот наклоняется, чтобы поставить белый шарик на подставку. Теперь гольф был просто одним из способов провести время на свежем воздухе. — Мистер Хоффман, кажется, этот человек направляется к вам. Видите? Вон тот коротышка в плаще. — Билл показал на другой конец поля, и Фредерик сразу узнал прихрамывающую походку лейтенанта. — Да, это мой гость. Спасибо, Билл, не думаю, что он захочет присоединиться к игре. Как же хорошо, что Коломбо появился здесь не в то время, когда Фредерик тренировал удар: в таком случае, мистер Хоффман мог бы сам себя определить в список самых безнадёжных игроков. Их рукопожатие было чуть более долгим, чем нужно было для простого приветствия. — Здравствуйте, мистер Хоффман. Я не помешал? Я всего на минуту. — Конечно, лейтенант. Хотите холодного чая? — Нет, нет, благодарю, я действительно хотел бы задать всего один вопрос. Скажите, мистер Хоффман, — Коломбо заслонил глаза от яркого солнца и поднял голову, чтобы посмотреть на Фредерика. — Если бы заболели и не смогли прийти на работу, то что бы вы сделали? — Позвонил бы мисс Сименс в приёмную и попросил бы её предупредить всех, что меня не будет. — А откуда бы вы звонили? — Из дома — или из больницы, если бы был там. — Хорошо. Это именно то, что я хотел узнать. Спасибо, мистер Хоффман, до встречи. Коломбо ещё раз пожал ему руку и направился к выходу с поля. Фредерик окликнул его: — Лейтенант! Нет ли ещё чего-нибудь, что не дает вам покоя? — Что? А, нет, мистер Хоффман, ничего. Полицейский помахал ему и повернул к стоянке. Пол, закончивший игру, подошёл к Фредерику, вытирая со лба пот. — Кто это был? — Полицейский. Занимается расследованием обстоятельств смерти Элизабет. — Кажется, хороший парень. Жаль, что в полиции так мало платят: сначала я подумал, что он из тех ребят, которым помогают разные религиозные общества, и не понял, как его сюда пропустили. Ровно в восемь тридцать вечера Дженни Кинг подняла бокал за ещё одну их с Полом победу: за контракт с четырьмя элитными миланскими салонами красоты на поставку эксклюзивных моделей оборудования. Если это сотрудничество будет успешным, то сделает их ещё более известными в Европе: все женщины захотят иметь такие же щипцы для волос, какими делают завивку девушки со страниц самых модных журналов. Мистер Купер, который был посвящен в эту тайну, рассказал, как только бокалы были выпиты, что отдел разработки уже два года трудился над этим проектом. Фредерик был расслаблен: все уже знали о последней воле Элизабет относительно компании, и он был рад, что ни у кого не возникло ни вопросов, ни предложений. Раздался звонок. Пол снял трубку, а затем поманил мистера Хоффмана: — Фред, это твоя горничная. Говорит, что у тебя дома сидит тот полицейский. По-моему, она боится, что он может уснуть прямо там, да ещё и не сняв своего плаща! — мистер Кинг расхохотался и передал трубку Фредерику, а потом налил себе и Дженни ещё по бокалу. Мистер Хоффман пообещал приехать через полчаса: минут десять на то, чтобы проститься с хозяевами и минут двадцать на дорогу — и это с запасом на заправку, если бак окажется пустым. В девять часов двадцать одну минуту после полудня Фредерик вошел в свой дом. Коломбо сидел на кресле в холле — всё с той же дымящей «Белой совой» в руке. — Спасибо, что дождались меня, лейтенант. — Фредерик слегка хлопнул полицейского по плечу. — Может, поднимемся наверх? Не думаю, что здесь будет удобно вести беседу. — Конечно, сэр. Думаю, вам будет интересно. — Коломбо стряхнул пепел себе на рукав, вставая. — Ох, незадача. Надеюсь, что я ничего здесь не прожёг: ваша горничная, миссис Таббс, просто святая женщина, я бы не хотел её расстраивать. Не думаю, что кто-то ещё позволил бы мне засидеться до такого позднего вечера, особенно если хозяина нет дома. Они прошли в кабинет мистера Хоффмана. Расшифровка доклада Мишеля Фуко так и лежала на столе, заложенная закладкой между шестой и седьмой страницами. Кофейный столик стоял в углу в ожидании мастера по дереву, с которым миссис Таббс договорилась на следующий четверг. Обнаженный автопортрет Шиле расфокусированным взором смотрел на вошедших. Коломбо первым сел на диван. Закинул ногу на ногу, глубоко затянулся, выпустил изо рта дым и пригладил волосы. Мистер Хоффман молча смотрел на него, облокотившись на стол. — Вам будет приятно узнать, сэр, что мы закрыли дело о смерти вашей жены. — Вот как? — Фредерик с облегчением выдохнул. — Я рад этому. И, судя по тому, что вы пришли один, я оправдан? — Конечно, мистер Хоффман, не беспокойтесь по этому поводу. Вам никто и не думал выдвигать обвинение. Всё это время меня тревожило алиби миссис Поттс: в день смерти своей сестры она отдыхала в коттедже на берегу вместе с сыновьями, поэтому никак не могла быть в этом замешана. Я долго ломал голову над этим, пока не встретился с её старшей дочерью — той, что работает в театре. Меган. Вы видели её, сэр? — Нет. — Фредерик достал из ящика стола бутылку шерри и два невысоких стакана и наполнил каждый на треть. — Да, я так и думал. Меган очень похожа на свою мать — прямо одно лицо, только мисс Поттс темноволосая, повыше и постройнее. И моложе, конечно. Но сходство очень сильное. Я задавал ей обычные в этой ситуации вопросы: знала ли она покойную, чем занималась в день убийства, чем занималась на следующий день. У неё тоже было алиби: в пятницу утром она помогала матери перевезти вещи и своих братьев, и её машина сломалась неподалёку от коттеджа — это подтвердил парень с заправки. Поэтому миссис Поттс отвезла свою дочь обратно в город на своей машине, а в седьмом часу вечера вернулась обратно на такси, по пути заехав в закусочную, где её видели по меньшей мере три человека и смогли довольно точно описать: светловолосая немолодая женщина в белой широкополой шляпе. Мисс Поттс объяснила мне, что она сама попросила свою мать одолжить ей машину на день, потому как её была сломана, а ей предстояло много ездить по городу и забирать какие-то заказы для их театра. Но она бы могла не утруждать миссис Поттс этой просьбой: ей не довелось попользоваться автомобилем, ведь в субботу утром она позвонила на работу и сказала, что не может выйти по причине плохого самочувствия. Но к вечеру ей стало легче, поэтому она вернулась в коттедж, откуда уехала уже на своей машине. Так, по крайней мере, сказали мне и миссис, и мисс Поттс. Жаль только, что мисс Поттс звонила в театр не из своей квартиры, а из коттеджа, откуда она, по её словам, уехала задолго до звонка. И тогда всё сошлось. Коломбо хлопнул себя по колену и принял из рук мистера Хоффмана стакан. Фредерик сел с ним рядом — гораздо ближе, чем в трёх футах. — Всё было очень просто. Миссис Поттс не возвращалась в коттедж на такси. Вместо неё вернулась её дочь — загримированная, в парике, в одежде своей матери и в её приметной шляпе. А миссис Поттс приехала сюда. Знаете, мистер Хоффман, она никогда не любила свою сестру. И ваша ссора с миссис Хоффман стала отличным поводом, чтобы избавиться от вас обоих и наконец получить наследство своего отца, да ещё и приумноженное. Из бесед с сестрой миссис Поттс знала всё про ваш дом: во сколько вы ложитесь спать, когда уезжает миссис Таббс, где лежит ключ от задней двери. Она вошла в дом, надела садовые ботинки миссис Хоффман, прошла к ней в спальню и ударила её бронзовой статуэткой льва, стоящей на книжной полке. Затем стащила тело вниз по лестнице. Миссис Поттс надеялась, что её манипуляции со снотворным будут достаточно очевидны: по её мнению, вас должны были обвинить в том, что вы убили свою жену и попытались скрыть это, инсценировав несчастный случай. Мне кажется, она смотрит слишком много детективов. Фредерик слушал лейтенанта, водя пальцем по краю стакана. Всё это казалось ему какой-то дикостью, но, по всей видимости, было правдой. — Но знаете, что подвело миссис Поттс? Всё дело в ботинках. У миссис Поттс достаточно небольшая нога, и она буквально вытерла подошвы о ковёр. Трава, земля и высохшие лепестки цветов — всё это осталось на лестнице и в спальне миссис Хоффман. Но эта обувь совсем не вашего размера, мистер Хоффман, а, скорее, моего. Вы бы не прошли в них и трёх шагов. Миссис Поттс не была близко знакома с вами, и полагала, что если вы примерно одного роста с миссис Хоффман, то и размер обуви у вас не отличается. — Коломбо встал и затушил сигару в пепельнице на столе мистера Хоффмана. Следом за ним встал и Фредерик. — И это, как я понимаю, всё? — спросил он, отодвигая пепельницу подальше от доклада Фуко. Этот вопрос он задал не столь про то, что услышал сейчас от Коломбо, сколь про всё, что вообще происходило в последние дни. Лейтенант улыбнулся и — неожиданно заговорщически подмигнул Фредерику: — Есть ещё одна вещь, мистер Хоффман. Завтра мы отправляемся с женой во Фресно на свадьбу её кузена. Там мы пробудем все выходные, а в понедельник вернёмся обратно. Скорее всего, мне придётся снимать церемонию и гостей, но я плохой фотограф, и не уверен, что на снимках можно будет хоть что-то разобрать — и это в случае, если плёнку не испортят при проявке. Да и не думаю, что эти карточки будут интересны кому-то, кроме моей жены: не могу представить, кто может попросить меня показать их. — Я вас понял, лейтенант. — Фредерик улыбнулся, привлекая к себе Коломбо, целуя его в шею и снимая плащ с его плеч. — Надеюсь, вам понравится Фресно.