Мир во время войны

Не знаю, верить им или нет, но я знаю, что видела, и то, что убило мою мать, не было человеком. Черт, сейчас в моей голове вертится поговорка «человек верит в то, во что хочет верить». Может, они пошли говорить врачам, что я псих, и сейчас за мной уже придут, чтобы забрать в лечебницу. Но я должна рискнуть. Уже не важно, что будет со мной, моя жизнь закончилась. Я должна заботится о Дэнни. Сейчас он у папы. При мысли, что мне снова придётся общаться с этим человеком мне стало не по себе. Сердце колотится. Прямо как в ту ночь. Живот скрутило, и на секунду мне показалось, что меня сейчас стошнит, но внутри я была совершенно опустошена. Становилось то жарко, то холодно, тело бросило в дрожь. А самое ужасное — чувства, я отгородилась от них с самого момента пробуждения. Теперь все, будто цунами, обрушилось на те крепости, которыми я отгораживалась, и они рухнули. Слезы хлынули из глаз. Я быстро вытерла их и закрыла рот, из которого то и дело стали вылетать беспомощные всхлипывания. Я не хотела, чтобы кто-нибудь зашёл сюда, услышав их, и увидел меня такой — я не хотела этого, потому что тогда я бы признала, что мне больно, что я скорблю, а я не могла. Не могла... Мама бы знала что делать. Машинально я взялась за кулон на моей шее с ее фотографией. Этот кулон всегда был со мной и, таким образом, она тоже. Это была ее идея. Раньше внутри было пусто, он просто нравился мне, такой антикварный, казалось, очень дорогой, но я не знала сколько он стоил. Мы с мамой нашли его, когда только пережали в этот дом, их было два, лежали в щели в стене на чердаке. И один стал моим, а второй ее. И когда я бросила родных и уехала в Англию учится, она на прощание подарила мне свою маленькую фотографию прямо под размер кулона и показала, что в ее кулоне теперь есть маленькая моя фотография. Она сказала, что теперь чтобы не произошло, и где бы мы не оказались мы всегда будем рядом друг с другом. Теперь все мои чувства оказались направлены на твёрдое осознание того, что я должна увидеть ее. Не на фотографии, а по-настоящему. Ноги еле держали меня, когда я вскочила с кровати, наверно не стоило делать это так резко, потому что я дважды пошатнулась, чуть не упав, но должна была идти. Было уже очень поздно, с Винчестерами мы говорили почти до ночи, и теперь за дверью не должно быть много народу, но я все же могла встретить оставленную присматривать за пациентами медсестру или врача, идущего на позднюю операцию, а возможно такого же, как я, пациента с «панической атакой». Я не была уверена, что это она, но именно так ее описывают люди, поэтому решила думать, что я вовсе не спятила, а всего лишь испытывала паническую атаку. Я осторожно выглянула за дверь. Моя комната находилась прямо возле сестринского поста, и за столом три девушки о чём-то оживленно щебетали. Тут мне не пройти. Нужно искать другой ход. Я посмотрела на окно. На нем не было решёток. Как непредусмотрительно! Вдруг какой нибудь отчаявшийся человек решит покончить жизнь самоубийством. Хотя едва ли он умрет от падения, кажется это был третий этаж. Я выглянула в окно. Было бы глупо просто выпрыгнуть — хоть здесь и не высоко, все ещё можно серьезно покалечится. Как глупо будет, если в итоге я останусь «овощем». Рядом с моим окном росло толстое, высокое дерево. Это мой шанс. Его ветви совсем недалеко от меня. Если притянуть их чем-то, я смогу спуститься по стволу на землю и через главный вход пробраться в морг. Оставалось только переодеться и связать из простыни и одеяла веревку, чтобы достать ближайшую ветку. Сказано-сделано. После нескольких попыток, мне удалось зацепить ветку и притянуть к себе. Теперь нужно прыгнуть на неё как можно ближе к стволу, где она толще и выдержит меня с большей вероятностью. Рассудок молил меня остановиться, но все остальное кричало бежать прочь из этого места. И я побежала. С разбегу я прыгнула в открытое окно, и приземлилась не так близко к столу, как рассчитывала. Сейчас эта ветка уже не казалась мне такой толстой и надежной, как секунду до этого. С треском и хрустом она начала стремительно гнутся под моим весом. И через долю секунды подо мной уже оказалась другая, более толстая ветвь. Не раздумывая, я спрыгнула на неё и стремглав поползла к стволу. Уже без приключений я спустилась на землю и решила немного отдышаться прежде чем продолжить осуществление моего, как оказалось, не совсем идеального плана. Облокотившись рукой на дерево, я попыталась отдышаться, оглядываясь по сторонам, чтобы разузнать положение вещей и пути отступления, хоть я и жила в этом маленьком городе с рождения, в больнице бывала лишь дважды и плохо ориентировалась здесь. Неожиданно вдалеке я увидела два силуэта, смотрящих в мою сторону. Кажется, они тоже заметили меня и направлялись сюда. Господи, ну почему все не может просто получиться с первого раза? Бежать поздно, да и силы меня уже оставили, а те места, на которые я падала, ужасно болели, особенно плечо. -Хей! Что ты тут делаешь? Сомневаюсь, что тебе можно сбегать из окна по дереву— я услышала знакомый голос, по нему я поняла, что Дин улыбается, говоря это. Пока я обдумывала, что сказать они уже подошли ко мне. Надо было что-то ответить. -Ну... Мне захотелось прогуляться, и я решила выйти через окно— как можно более дружелюбно улыбнулась я. Они ухмыльнулись и переглянулись. Их обоих кажется забавляла эта ситуация. —Хорошо, мисс Нью... —Элиза.—перебила я его—Думаю вам следует звать меня Элиза после того разговора.— Дин кивнул. —Хорошо, Элиза—продолжал он— мы не будем вам...—в этот раз я его не перебивала, запнулся он сам, когда его взгляд опустился на мою руку. Лицо парня быстро помрачнело. Машинально я сделала тоже самое. Черт! Опять кровь! Вот почему она болела так сильно, ссадина была приличных размеров. —У тебя кровь. Мы проводим тебя обратно в больницу. —Нет!!—я крикнула это так громко и яростно, что не ожидала сама. Просто услышав прерогативу вернуться в больницу, всю меня переполнил животный страх. Я поняла, что быстрее сдохну под кустом от потери крови, чем вернусь туда. —Я в порядке. Все хорошо.—возможно они бы поверили в это, если бы я не продолжала говорить на весьма повышенных тонах. Все тело трясло. Я пятилась назад, но там было дерево, не дающее надежды на побег. —Хорошо, хорошо—Дин говорил со мной как с душевно больным, но был так спокоен, в лице Сэма сразу отразился страх, или скорее беспокойство. Я взглянула в глаза Дину пытаясь найти хоть одну эмоцию, но меня накрыла волна умиротворения и спокойствия. Я не хотела успокаиваться, это бы значило, что я действительно душевно больная, если на мне сработали приемы для таких людей.—Мы не поведём тебя в больницу, но с раной ведь нужно что-то сделать, чтобы не было заражения.— я кивнула. Он был прав, мне не хотелось пережив все это умереть от какой-то царапины.—Хорошо, тогда пойдём к нашей машине у нас есть небольшая аптечка в багажнике.— я снова кивнула. Окей, теперь дело за малым, дойти до машины. Кроме нескольких скорых, здесь стояла лишь одна машина. Роскошная чёрная импала на том конце стоянки. Я медленно стала переставлять ноги, но поняла, что они не слушают меня. Сначала я немного пошаталась из стороны в сторону, а потом и вовсе упала. Оставалось надеяться, что они этого не заметят, пока идут чуть впереди и о чём-то спорят. Но видимо, я упала слишком громко, и они оба резко повернулись в мою сторону. Сэм поспешил помочь мне подняться, но поняв, что я уже не могу даже стоять, поднял меня и понёс на руках. —Уверен нам нужно отнести тебя в больницу. Ты же на ногах не стоишь.—сказав это Сэм посмотрел на брата, ожидая узнать его мнение по этому вопросу, и Дин отрицательно покачал головой. Как я была ему благодарна. Дойдя до машины, Сэм посадил меня на заднее сиденье, а Дин достал из багажника медикаменты. Затем повязал бинт вокруг раны и вытер кровь с моей руки. —Вот и всё.—хлопнул в ладоши он.—А ты у нас оказывается боишься больниц. А ведь получается, что так. Я думала, что теперь буду бесстрашной, поборов боязнь воды, когда, наконец, научилась плавать год назад. Но видимо, человек просто не может жить без страха. —Спасибо вам за всё ребят, но думаю мне надо идти.—я все ещё не забыла о моей изначальной цели этого побега. Надо было увидеться с мамой. —И куда ты пойдёшь? Не знаю почему, но мне не хотелось им врать. Если они говорили мне правду, то стольким рисковали, а раз я решила им верить, нужно верить до конца. —Я должна попасть в морг. Мне необходимо увидеть Её.—Дин с недоумением заглянул мне в глаза, он все ещё оставался на корточках после «починки» моей руки. Я ждала вопросов, протестов, но он сказал лишь: «хорошо». Тогда мне открылась одна пугающая и усердно скрываемая этими ребятами правда: они тоже кого-то потеряли. Теперь я точно это знала. Мое любопытство чуть не заставило меня спросить, что случилось, но я быстро остановила себя. Он не стал меня допрашивать, и я не стану. Даже в палате, когда открылись карты, они не стали выпытывать из меня все факты. По большей части, лишь рассказали, что им уже известно, что они уверены, что это призрак, но не могут найти больше никаких зацепок, ведь женщина, что жила там до нас, единственный человек погибший в этом доме, да и вообще единственная, кто жил там кроме нашей семьи, однако ее кремировали, а значит, это не может быть она. Они попросили меня рассказать, как я сбежала, и объяснили почему ее остановила каминная кочерга. Оказалось, что призраки боятся соли и железа. Теперь я знала так много, и все благодаря им. —Может тебе нужна наша помощь. На вряд ли тебя пустят туда, а мы можем провести с помощью значков.—сказал Сэм. Он был прав. На что я рассчитывала? Если бы я не встретила их, кто знает что со мной было бы. Я кивнула в знак согласия. Сейчас отдохнув и успокоившись, я была способна идти. И когда Дин протянул мне руку, я поблагодарив отказалась от помощи, но не шелохнулся, и я, опершись на его руку поднялась. Что ж, это пугало меня, но он видимо знал меня лучше, чем я сама, потому что поднявшись я поняла, что переоценила свои силы и уже было полетела обратно на землю, но от падения меня удержали его сильные руки. И хотя со стороны он выглядел довольно сильным, я, по какой-то причине, не подумала, что это действительно так. Опершись на него, мы дошли до дверей морга, и не без возражений, но нас все таки пустили к Ней. Тусклая лампа, безжизненно зеленые стены и штукатурка, осыпающаяся с потолка. Вся эта обстановка не давала мне забыть где я и почему. Посреди небольшой комнаты стоял низкий белый стол, а на нем лежала она. Моя мамочка. Ох черт, как же так? Как все к этому пришло? Я медленно подошла к ее холодному бездыханному телу. Каждая черта лица ее была безжизненна. Меня затошнило. На что я рассчитывала, когда хотела прийти сюда? Я не хочу здесь больше быть. Но нельзя уйти не попрощавшись. И я аккуратно сжала ее мягкую руку. Я отпускаю тебя мама. Это то, что мне необходимо сделать. Смирится. Медленно, но верно у меня получается смирится с ее смертью, с тем, что ее больше нет. Но с тем, что ее убили мне не смирится, пока они не заплатят за это. Я развернулась и уверенно направилась к выходу, там стояли мои соучастники. Ведь по сути мы совершаем одно преступление за другим, и я никогда не чувствовала себя так восхитительно. Ох, всю мою жизнь меня преследовало чувство, что чего-то в мне не хватает и я бежала за ним, искала повсюду, но оно ускользало и вот, спустя столько лет, я ощущаю его всем моим дрожащим и напуганным телом, оно наполняет мои легкие, течёт по венам. Я должна чувствовать себя ужасно, ведь произошла настоящая трагедия, но не могла, теперь я нашла недостающий кусочек моей души. Теперь я стала целой. В руках Сэм держал какие-то вещи, когда я подошла ближе, он сказал: —Это все, что было у неё при себе. Хочешь забрать сейчас? Я осторожно взяла у него вещи. Кольцо, она все ещё носила его, да, черт, я знала, что она не уйдёт от него, никогда она не осмелится, чтобы он не делал с ней и с нами. Сколько у неё было шансов прекратить это раз и навсегда. Может некоторым людям просто нравится быть жертвами? Ощущать удары на своём лице, чувствовать, как кровь течёт из свежей раны, совсем рядом со старой, что только успела затянутся? Жить в страхе в собственном доме? Она говорила, что не может уйти, ведь она любит его, но разве это возможно? Может она любила боль, что он причинял? Кроме кольца, была ещё старая, застиранная ночнушка и кулон. Такой же, что и у меня. Эта вещь была символом нашей любви. Она вернула мне её образ, образ заботливой, интересной и сильной женщине, которой она была, когда папы не было рядом. Я сжала кулон в руке. —Красиво.—тихо произнёс Дин, заметив это. —Да—я улыбнулась—и кажется, я знаю, кому он теперь принадлежит, надеюсь, Дэнни понравится. Кому ещё я могла его доверить. Мой братик — всё, что держит меня на этой земле теперь. Кулон должен быть у него.

***

Сэм захлопнул за Элизой дверью импалы. —Нам нужно отойти, обсудить кое-что. Подождёшь? Девушка кивнула. Братья удалились в сторону. —Что происходит, Дин? Какого черта ты творишь? Сначала рассказал ей о нас, хотя это было совсем не обязательно, теперь это.—ругался на брата Сэм. —Я не знаю, Сэмми, просто думаю ей нужна наша помощь,—Дин пожал плечами. —Мы и помогли бы. Спасли её от призрака. Как обычно. —Ты не понимаешь. —Видимо так. Ну объясни мне. Что в ней необычного?—до этого серьезный Дин, вдруг расслабился, но Сэм знал, что так он делает, только когда хочет соврать, не рассказывать всех карт и избежать обсуждения его чувств. Тут что-то серьезное. Поэтому Сэм продолжил.—только не говори, что она симпатичная. Это явно не всё. —Черт, да не знаю я, Сэм— Дин был рассержен тем, что ему не дали съехать с разговора.—просто...—он задумался— разве ты сам не видишь? Она так похожа на нас. Младший брат задумчиво посмотрел в сторону импалы. Он размышлял. Небольшое сходство есть. —Хорошо—он вздохнул—но что теперь? Дадим ей ружьё с солью и научим сжигать трупы? Ты очевидно забыл, что хоть она и похожа чем-то на нас, она никогда не жила как мы, и навряд ли ей понравится. —Нет, я вовсе не хочу отправлять её саму сражаться, я хотел просто... —Сделать её ещё больше похожей на нас. Чтобы она тоже знала обо всей нечисти, что окружает нас. Дин молчал. —Что ты предлагаешь, Сэмми? Бросить её. Отвезти в больницу? Пусть одна справляется со всем, что происходит в ее жизни? —Но ведь она не одна! У неё есть брат и отец, и наверняка ещё куча родственников. —Разве ты не видишь? Кроме брата ей никто не нужен. Что-то не так в этой семейке. Она не разу не заговорила об отце. Видимо они не в лучших отношениях. Никого не напоминает? —Ты забываешь одну вещь. —Какую?—вздохнул Дин —Это не наше дело! Она сама разберётся в СВОИХ проблемах. Я понимаю, что ты видишь в ней уже чуть ли не члена семьи, но ты ей никто, как и я. —Я вовсе не «вижу в ней члена семьи», я всего лишь хотел помочь. В кои-то веке.—Дин замолчал— Но ты прав.—Сэм удивленно посмотрел на брата.—Да, да, заткнись. Думаю, у неё тоже есть мнение, и мы отвезём её туда, куда она попросит, а потом продолжим работу над делом. А когда его закончим, найдём кольт и убьём Лилит. Пошли! Дин был абсолютно уверен в своих словах и намерениях... до тех самых пор пока они не подошли к машине, и он не увидел, что Лиззи спит, и она уже не скажет куда её отвезти, а значит они не смогут проложить работать над делом и не закончат его, и не найдут кольт и не убьют Лилит, но, Боже, как же все это было не важно, когда она спит так сладко.