Письмо

      С едва сдерживаемым трепетом Азирафель кладет ладонь на дверную ручку и с небольшим усилием распахивает двери. Книжная лавка, его магазин, будто просыпается от глубокого сна. В нос сразу ударяет знакомый, ставший за столетия родным запах старых книг и крепкого чая. Пробегаясь взглядом, с удовлетворением отмечает чистоту на длинных стеллажах, и что все фолианты отсортированы в алфавитном порядке. Делая шаг, он чувствует, как с его возвращением атмосфера в помещении будто наполняется чем-то едва уловимым, но очень важным - духом вернувшейся жизни. Азирафель ощущает это каждой клеточкой своей кожи - как невидимые нити, будто мицелий грибницы, опутывают его, изучая и вновь принимая, как часть себя.       Довольно хмыкнув и сложив руки у себя за спиной, эту привычку он приобрел на Небесах, архангел неспеша проходит вглубь магазина, с некоторым удивлением теперь замечая непривычную его слуху тишину. Пробегаясь пальцами по корешкам бесчисленных книг, он задумывается, всегда ли здесь царило такое безмолвие, будто сгущался сам воздух, когда в прежние времена он изучал рукописи, в молчании проводя часами? Память услужливо подбирает сотни подходящий под критерий моментов, однако Азирафель так и не находит в них чего-то схожего с тем, как сейчас ощущается присутствие в лавке. Может, он слишком давно здесь не был и отвык от подобного, будучи постоянно окруженным множеством ангелов на Небесах? А может...       - Господин Азирафель! - Удивленный возглас молодой девушки отвлекает архангела от своих мыслей и разбавляет атмосферы приятным ароматом цветочных духов.       За проведенные на Земле годы Мюриэль почти незаметно изменилась, но некоторые моменты выделялись ярче остальных. Теперь ангел носила твидовый костюм, состоящий из кардигана и юбки, приятного, песочно-персикового оттенка, а отросшие длинные волосы мягко обрамляли по-прежнему молодое, но с отпечатком полученного опыта, лицо. Она смотрела на Азирафеля со смесью благоговения, радости, волнения и, возможно, испуга. Последнее архангел списывает на трепет перед руководством и чуток на своё воображение.       - Здравствуй, ангел мой, - мягко отвечает он, делая шаг вперед и замирая в нерешительности.       Что ему делать дальше? Как правильно будет поприветствовать подчиненную, которая долгие годы преданно и усердно хранила его сокровище - этот магазин? Будет ли уместно обнять так же застывшую девушку или достаточно протянуть руку? Со временем этикет общения у людей менялся, в том время как ангелы в принципе мало придавали значения таким мелочам. Так, как же поступить ему в данном случае? Опереться на прежний опыт или сделать вид, что подобные мысли давно покинули его светлую голову, уступив место вещам куда более важным?       Мюриэль спасает ситуацию, внезапно хлопнув в ладони, будто что-то вспомнив и тут же скрывшись за ближайшим стеллажом. Вернулась она спустя пару минут, неся в руках сложенный в несколько раз листок бумаги. По его виду Азирафель сразу признал в предмете письмо, а взглянув на ангела - перенял её необъяснимое волнение. Встав перед архангелом лицом, Мюриэль вновь замерла, явно не решаясь отдавать листок адресату, но и не находя слов чтобы что-то прояснить.       - П-простите, господин Азирафель, это... - она взглядом указывает на сжатое письмо в своих руках, - я прочла его. Я не хотела, но господин Кроули сказал, что неважно - прочту я или нет, а меня одолело такое любопытство! - С каждым словом ангел тараторила всё быстрее, но Азирафеля это уже не интересовало. Главное он услышать сумел.       - Кроули? - Слегка сдавленно повторил за ней архангел. - Он просто так сказал тебе это или... - он метнул взгляд на Мюриэль и та, внезапно, успокоилась.       - Это письмо оставил для вас господин Кроули, когда навсегда покидал Лондон. - Пояснила она совершенно ровным, словно пустыня, голосом. - Он просил передать вам, если, конечно, вы однажды спуститесь с Небес на Землю, - сказала девушка и, спохватившись, добавила виновато: - Простите, но он просил передать вам именно в таких выражениях.       - Тогда чего ты же медлишь? - Сдерживая непонятно откуда взявшееся раздражение, спрашивает Азирафель, требовательно протягивая руку.       Мюриэль едва заметно крепче сжимает листок и дерзко вскидывает карие глаза на архангела.       - Как я уже говорила, я когда-то прочла это письмо. Прежде, чем я отдам его вам, хочу объяснить, что господин Кроули многое сделал для меня в мои первые года жизни здесь. Он вернулся в лавку через несколько дней после вашего... отбытия и, по правде говоря, я только значительно позже смогла понять большую часть из того, что он говорил и делал. Полагаю, вы знаете о чем я говорю, ведь провели на Земле больше времени, чем любой другой ангел. Жизнь на Земле меняет ангела, а общение с Кроули... В общем, я хочу сказать, что теперь, как мне кажется, я лучше понимаю человеческие чувства. Думаю, я наконец-то поняла, что испытывал господин Кроули, когда писал эти строки и всё же мне показалось недопустимым вмешиваться в ваши отношения. Ведь дружба или любовь - они подобны танцу, где один партнер протягивает руку и делает предложение, право отказа - за приглашенным. И даже вступив на махровый ковер, которыми, по воспоминаниям господина Кроули, так редко устилали полы в бальных залах, и так часто - в спальнях..., танец начнется лишь только, если вы сделаете шаг навстречу. Не так ли, господин Азирафель?       Мюриэль выждала ещё пару секунд, но не получив ответа - молча протянула письмо архангелу и помедлив, всё же удалилась на кухню, заварить крепкий зеленый жасминовый чай. Именно такой, как любит господин Азирафель, по рассказам Кроули. За время, проведенное вместе, она узнала очень многое о привычках и предпочтениях ныне архангела и внезапно увидев его в книжном, испытала странное чувство, будто вновь повстречала старого друга. Несмотря на то, что с Азирафелем она никогда не была близка, невозможно было остаться равнодушной и забыть его образ, столь красочно и любимо описываемый Кроули. Впервые за последние годы она ощущала себя почти не одинокой. Впервые, с момента ухода Кроули, демона, который переворачивает жизни небесных созданий.       Вернувшись в комнату с двумя чашками ароматного чая, пар от которых поднимался вверх, будто танцуя, она обнаружила чистые стеллажи, ровные ряды книг и абсолютную пустоту. Азирафель исчез.       Незаметно для самой себя Мюриэль улыбнулась, выпустив в этом движении все свои накопившиеся чувства и, осторожно поставив обе чашки на старинный стол из благородного дерева, взяла в руки оставленное письмо. Она держала этот исписанный ровным, красивым подчерком лист бумаги бесчисленное количество раз, но сейчас он показался ей невесомей ангельского пера. «Дело в том, что заключенные в чернилах чувства достигли своего получателя», - догадалась девушка и поднеся к губам фарфоровую чашку, погрузилась в чтение. Прошло много времени с того дня, когда она впервые осмелилась украдкой заглянуть в письмо и только сейчас она могла перечитать те цепляющие душу слова без трепета и вины. В них больше ничего не скрывалось, так сказать, все карты были вскрыты.       «Здравствуй, мой ангел.       Прости, что не нахожу в себе сил сказать тебе всего этого лично, но наша последняя встреча закончилась... Не лучшим образом. К тому же, ты сейчас на Небесах, а просить аудиенции у архангелов, как ты знаешь, я не привык. Даже, если это кто-то вроде тебя. Даже, если это ты.       Идею изложить свои мысли на бумаге мне подбросила наша общая знакомая. Я долго отказывался от этого, ты ведь знаешь, я не мастер писать письма, скорее их сжигать...       Правда в том, что я не знаю, что тебе сказать. Не знаю, что написать, как передать мои чувства, которые, по всей видимости, тебе не нужны. Я мог бы сказать, как мне больно от твоего предательства... Да-да и не спорь! Это не я тебя бросил, это ты... Выбрал другую сторону, ангел. Ты должен был выбрать меня, даже отринув Небеса, нашего создателя и весь этот чертов мир! Ты... Я понимаю, что такому, как я, демону, никто ничего не должен. В особенности ты - самый праведный, наивный и... добрый ангел из всех, кого я встречал. Прости, что не смогу принять твою сторону. Для меня Там больше нет места.       Так вот, возвращаясь к мысли:... я мог бы рассказать тебе, как ты разбил мое сердце. Впрочем, это прозвучало бы так, словно я тебя обвиняю. Я не виню тебя, ангел. Когда я решился признаться в своих чувствах, мне правда казалось, что это взаимно. Но, не буду врать, я предполагал, что ты меня отвергнешь. Не хотел в это верить, до последнего гнал мысли, но... предполагал. Я думал, что рассказать всё тебе - равносильно прыжку с обрыва. Неминуемая смерть, если отвергнешь. И только в последний момент я понял, что согласен и на это... лишь бы перед смертью смог увидеть чистое небо и твои такие же голубые глаза.       Не знаю, сколько прошло времени с тех пор. Месяц? Год? Несколько веков? Для меня прошла целая вечность.       Я вернулся в твою лавку почти сразу, как ты ушел. Почему-то оставленный вами ангел не внушал мне доверия и знаешь, я оказался прав. Честное слово, Азирафель, ты должен быть мне благодарен, что твой драгоценный магазин цел и невредим, когда ты вернулся. Я знаю, что ты вернулся. Это было моё условие. Плата за помощь Мюриэль, если хочешь. Я оставался с ней так долго, как мог. Обучал жизни среди людей и правильному уходу за книгами, у неё даже были успехи. Я познакомил её с Ниной и Мэри, они подружились. Кстати, у наших подруг тоже всё сложилось наилучшим образом. Впрочем, не буду вдаваться в детали, вряд ли тебя ещё интересуют такие незначительные люди.       У меня было много времени, чтобы подумать. И я часто вспоминал наш последний разговор. А потом внезапно вспомнил ту парочку в древнем Вавилоне, ещё до того момента, как он стал древним. Они рассталась из-за прихоти Бога, припоминаешь? Он хотел подтолкнуть людей к развитию? Разнообразить человеческий язык? А может, ему просто не понравился мир, который воцарился между жителями этого города? Словно умиротворении доступно лишь жителям Небес!.. Так вот, прошло уже несколько тысячелетий, но внезапно я вспомнил их - молодую смуглую девушку и парня, с кожей оттенка спелого граната. Странный цвет для загара, если подумать... Но сейчас не об этом! В тот день они планировали связать свои жизни вместе. Судьбоносный момент в их истории... Но затем было свершено чудо. Кстати, не помнишь, чьих это было рук дело? Сейчас, оценивая последствия, уже сложно определить, добро это было или зло. Для человечества в целом, я имею ввиду. А для них... Я помню, как они стояли рядом, они видели друг друга, но никакого понимания между ними уже не было. Они слышали один другого, но говорили уже на разных языках, и все слова были для них пустыми. Знакомое чувство?       Не знаю, как долго ещё я продержусь. Как выяснилось, быть в одиночестве было очень легко, до тех пор как я не узнал, что значит иметь настоящего друга. А затем я незаметно для себя влюбился и всё пошло к черту. Когда случился Армагеддон, я не хотел этого признавать, но в глубине души я ликовал. Впервые мы могли работать с тобой вместе не скрываясь, не встречаясь раз в сотню лет, чтобы не вызывать лишних вопросов. Мы стали... Мне казалось, что мы стали по-настоящему близки друг с другом. Ты точно стал для меня кем-то особенным.       Ангел, я больше не могу тебя ждать. Я оставался в лавке в надежде, что ты вернешься ко мне, что ты всё равно сделаешь правильный выбор. Встанешь на нашу сторону, поддержишь меня. Но ты не вернулся. А я устал ждать.       Осознав это, я понял ещё одну вещь: ты мне мерещишься. Повсюду. Я вижу твой силуэт среди книг, я все еще слышу твой голос, доносящийся словно издалека. Я пытался уснуть, но мне сняться кошмары. Во сне ты рядом со мной и мы снова сидим в «Ритце», я пью вино, а ты уплетаешь любимый десерт. Затем приходит понимание, что вино на вкус, как дерьмо, и вокруг царит оглушительная тишина. Помнишь, ангел? Никаких соловьев.       Просыпаясь, я нахожу себя в машине, сжимающим в руке нашу общую фотографию. Не знаю, откуда она взялась, кажется прислал кто-то из Ада, чтобы помучить меня. А я безумец! Не могу выбросить, ведь на ней ты улыбаешься. На этом клочке несчастной бумаги запечатлен один из лучших моментов в моей жизни - мы вместе. Затем приходит мысль, что в конце концов фотографии стали последним, где я могу тебя увидеть.       Ранее я написал, что устал тебя ждать. Правда в том, что я больше не могу тебя ждать. Если я задержусь здесь ещё хоть на мгновение... Ничего не изменится. Только это окончательно меня уничтожит.       Если ты дочитаешь до этого момента, я буду рад. Значит, я всё же смог поговорить с тобой в последний раз. Я не услышу твоего ответа, но, поверь, мне как прежде не нужно твоё прощение. Всем выше написанным я не прошу меня простить за всё, что я сделал. Наверное, я просто хочу, чтобы ты понял. И не злился на себя, ведь я знаю, ты обижаешься, но одновременно коришь себя. Я знаю, тебя, мой ангел. Я люблю тебя. Прощай.       P.S. Мюриэль, поскольку ты всё равно прочитаешь это письмо, оставлю приписку для тебя. Во-первых, не забудь наводить порядок дважды трижды в неделю и тщательно следи за отсутствием насекомых, они могут повредить книги. В нижнем ящике стола оставил некоторые указания, куда и сколько надо платить и к кому можно обращаться за помощью. Уверен, у тебя всё получится.       И, Мюриэль, не возвращайся на Небеса, пока есть возможность. Живи полной жизнью, пока этому миру не пришел конец. Вот увидишь, люди ещё смогут тебя удивить. Дж. Э. Кроули»