Ангелы энергии мыслей

            Раннее утро. Курасан уже вернулся, но уснуть он не мог, ведь пару часов назад он узнал страшную правду о том, кто за ним следит. Это оказалась его возлюбленная! Не верилось ему, что разбитое сердце могло повлечь за собой такие последствия для половины старых участников, для всего города и, возможно, для всей вселенной! Но Чашечка не виновата, он знал. Это всё его вина.       Первой проснулась Стëрка. Она заметила Курасана и сказала: - Доброе утро, а ты чего не спишь? - Понимаешь, Стëрка. Сегодня я узнал что кое-кто действительно следит за нами. Я был прав, но правота не делает меня счастливым, - ответил он, смотря вдаль. - И кто же? - уже не так спокойно, даже неуверенно спросила Стëрка. - Чашечка, - прошептал Курасан.       В это время проснулся Замазыч. Он сразу начал громко кашлять, и Стëрка кинулась к нему: - Да что с тобой? - обеспокоенно спросила она, - доброе утро... - Вы... Кхе-кхе... Сказали... - Замазыч пытался что-то сказать. - За нами следит Чашечка. Через Пикчера. - А, так вот откуда у него эта... Фибула, во, - вспомнила Стëрка.       После короткого и незаметного завтрака все собрались на испытание. Марсель и Ижек не появлялись дольше обычного, что немного насторожило всех, но как только все подумали об этом, хосты сразу объявились на поляне. - Добрый день, уважаемые участники. Ваше сегодняшнее испытание будет очень сложным! - у Марселя было очень хорошее настроение, поэтому он говорил так счастливо о новом испытании, - Вам нужно будет спеть песню! Исполнять может кто-то один из команды, а могут все. - Даем вам целый день на подготовку, прослушаем вас вечером, - сказал Ижек, а затем оба хоста взмахнули палочками и исчезли.       У Стëрки на лице сразу возник ужас. - И что же нам делать? - спросила Стëрка, - мой голос звучит так, как будто я разговариваю в домофон, Курасан петь не умеет, это знают все, а Замазыч уже который день ужасно кашляет! - Ничего, Стëрка. Я спою, мы справимся, - сказал Замазыч, а затем снова раскашлялся. - Петь я и правда не умею, зато у меня есть идея насчет выбора песни, - Курасан решил что-то предложить, - что, если мы возьмем стихотворение из прошлого испытания... - Нет, Замазыч, тебе нельзя петь! - обеспокоенно воскликнула Стëрка, было видно, что она это делает не только ради победы, - А что мы будем делать с музыкой? - Ноты, ну... Произвольная мелодия. Они не заметят, что мы не придумали её сразу, - ответил Курасан. - Стëрка, прошу тебя, я должен спеть. Я чувствую, что мой кашель не помешает нам победить, - умолял Замазыч. - Да дело вовсе не в победе! - крикнула Стëрка, - я беспокоюсь. - Тихо, ребят, - успокоил всех Курасан.       Банда (2.0) стала готовится к испытанию.       У Старших дела были куда лучше. Шуруповëрт вспомнила серенаду, которую когда-то давно ей пел некий обджект, что так неудачно влюбился в Луну. - А как его звали? - спросила Принтерелла, записывая нотами то, что она только что услышала.       Откуда-то у загадочной женщины из трамвая был музыкальный слух, поэтому это было не так сложно. - Ах, я совершенно не помню. Я даже не помню, как он выглядел, ведь я не видела его. Тогда был очень густой туман, и я не могла разглядеть того, кто поёт мне, - ответила Шуруповëрт. - Как жаль, как жаль... - разочарованно пробормотала Принтерелла, а затем взглянула на Пикчера, который уже готовил свой голос к пению.       Вечер. Момент истины. Ведущие сели на пуфики, которые использовались участниками во время исключения. Настроенный на прослушивания, Марсель сказал: - Первыми выступают Старшие, выходите.       Пикчер и Принтерелла вышли вперёд. - Итак, "Лунная Серенада"! Эту серенаду пел мне когда-то давно один земной поклонник! - поведала Шуруповëрт.       Все трое начали исполнять серенаду. Несмотря на простой текст про любовь, в исполнении самой мисс спутник это произведение звучало масштабно. Казалось, его слышала вся планета, весь мир замер под звуки музыки, пусть исполнение и не было идеальным. И даже сонный город, и даже обитатели сиреневого здания в самом его сердце услышали пение Луны.       Сама госпожа Чашечка подошла к окну и механическими руками открыла его, чтобы лучше слышать. Затем и монотонная помощница, а потом и мисс президент Зажима Канцелярьевна присоединились к Чашечке возле окна.       Когда песня закончилась, на поляне ещё пару секунд стояла полная тишина, которая затем сменилась громкими аплодисментами не только от ведущих, а ещё и от другой команды, и даже от некоторых исключëнных, что остались в домике.       Несмотря на самые громкие аплодисменты, выражение лица Стëрки было самым грустным. Она подумала: "У нас нет шансов, это великолепно." - Мы положили на музыку то стихотворение, которое сочинили на одном из прошлых испытаний, - неловко проговорил Курасан. - Ну-ка, давайте послушаем... - сказал Марсель, не ожидавший уже ничего лучше прошлого выступления.       Несмотря на всю безнадëжность ситуации, Стëрка начала петь: - Прекрасное утро, но чувство, с тех пор как, Поссорились мы, что осколки фарфора - спела Стëрка, а затем взяла дыхание, - Терзают лишь душу глубоко мою... А может быть было не так все и плохо?       Марсель пока не проникся этим исполнением, но само стихотворение ему уже нравилось, так что это давало плюс Банде. Ему было интересно, что получится в итоге.       Дальше, сделав глубокий вдох, начал петь Курасан: - Тебя отпустил, и опять чистота, - нежно и чисто спел Курасан, И в сердце теперь навсегда пустота, - дыхание, он начал петь с большей силой, И что, что была там тревога?       Стëрка печально посмотрела на Замазыча. Это был единственный раз, когда она сомневалась в своих друзьях. Они уже проиграли, казалось ей.       Замазыч уверенно начал: - Но с того случая, с тех самых пор Разбитой... Кхе-кхе... - кашель. Замазыч не справлялся.       Стëрка повернулась к нему, но Замазыч, откашлявшись и выпрямившись, крикнул: - Разбитой душе! - Закричал он своим прежним, настоящим, мелодичным голосом, которым он мог разговаривать до того, как пришел Краткий и "исправил" его.       Все замерли. Из глаз Ижека покатились слезинки невероятной радости, Марсель не смел пошевелиться, а все остальные направили свои светлые, удивлëнные взгляды прямо на Замазыча. Вернулся. - Разбитой душе лишь разбитый фарфор!... Облегчил бы ношу, но встреча Души и фарфора... О-о-о, - спел он своим настоящим голосом.       Тишина стояла секунд двадцать. Да, выступление не охватывало такой масштаб, но то, что произошло с Замазычем, заставило хостов сделать свой выбор в пользу Банды. Ижек, лицо которого давно уже было в слезах, встал и крикнул: - Прости, Шуруповëрт, я не могу это сделать!       Комната с камерами. Чашечка, уже закрывшая окно, сидела и смотрела прямо на них, приговаривая: - Нечестно. Несправедливо.       Сегодня Банда голосовала молча. Никто из них не проронил ни слова после окончания выступления. Может, это и к лучшему, ведь такое голосование честнее.       Пикчер и Принтерелла заняли свои пуфики. Ну, вернее, только Пикчер занял именно свой пуфик. Тот, на котором сидела Принтерелла, раньше принадлежал Чарджери. - Эх, Пикчер, кажется, им не понравилось твоë пение, - вздохнул Марсель, - ты исключëн. - Нет, я думаю, у них другие причины, - ответил Пикчер, показывая рукой на фибулу в виде чашечки, а точнее Чашечки, державшую его плащ. Принтерелла попрощалась: - Пока, Пикчер.       Он стал уходить в направлении местной станции. Принтерелла помахала ему вслед и вдруг осознала: она смогла завести друзей. Пока все считали её "строгой женщиной из трамвая", у неё никак не получалось этого сделать, но как только она выбралась на природу, её сразу приняли как свою. И на самом деле было даже не важно, кто в какой команде находится! Её приняли. Это главное. - Спасибо... - прошептала Принтерелла и нежно улыбнулась.       В качестве призов она и Шуруповëрт получили по красивому леденцу. Ничего особенного, просто сладкий подарок.       Ночь была ясная. Курасан понял, что с его ночными вылазками он никогда не будет иметь нормальный решим сна, поэтому он решил хотя бы сегодня поспать, пускай и на полянке рядом с обрывом. Да, чувство тревоги не покидало его, но ведь это и не зря. Чашечка действительно видела каждый его шаг. Нельзя было оступиться.       Для этого небольшого мира сегодня выдался музыкальный день. И даже где-то в прекрасной оранжерее за чаем, и в тëмных стенах бара, и в древнем храме за поисками следов древних божеств, везде жители планеты сегодня наслаждались музыкой.