Хил для кэрри

      Даже спустя два дня Хван продолжает носить водолазки с высоким горлом. Черные, на размер больше нужного, как и все эти его дурацкие свитера.       — Ты почему не играешь? — спрашивает Чанбин утром пятницы, отвлекая Феликса от насмешливой ухмылки — на первом ряду Хван Хёнджин длинными пальцами натягивает мягкую ткань практически под самые уши. Желание рассмотреть то, что осталось после маленькой библиотечной мести расцветает в Ли с каждым брошенным взглядом все сильнее. Неужели все настолько плохо, что невыносимый ботаник так переживает, что кто-то увидит? Или сам факт того, что кто-то посмел оставить на нем отпечаток, приводит в ужас?       — Айен сегодня в первую смену учится, — пожимает плечами Феликс, даже не соврав.       «Обернись, обернись, обернись», — шепчет Ли в своей голове, сверля темную макушку пристальным взглядом. Бесполезно до желания одернуть в коридоре за плечо и впиться пальцами в подбородок. Или выкинуть что-то настолько возмутительное, что не сможет не посмотреть.       Вчерашнее дополнительное занятие было до невозможного скучным. Хван не обращал на него никакого внимания, даже не сказав ничего на опоздание. Пересказывал прошлую лекцию, перекидывался диалогами с другими студентами, что-то записывал. Не потребовал телефон, когда Феликс пришел — и даже когда демонстративно достал его, заходя в игру. Лишь глаза закатил и стал говорить громче, когда Ли еще и звук на телефоне прибавил.       Отвратительное безразличие, заставляющее чувствовать себя пустым местом.       Еще отвратительнее — то, что Феликс велся.       — А ты теперь без своего саппорта не тренируешься что ли? — продолжает докапываться Чанбин, практически ложась перед другом. — Хватит уже гипнотизировать Хвана, чаги-я.       — Когда там следующая вечеринка, Бин-и? — увиливает Феликс, не прекращая нашептывать в голове все то же требование. Хван, конечно, мысли читать не умеет, но рукой по шее проводит. Разминает пальцами, сжимает, покорно откидывает голову назад, подставляясь под собственную руку.       От-вра-ти-тель-но.       — Сегодня, раз тебе так приспичило нажраться и кому-то присунуть, — фыркает друг, и Ли не может удержать злую улыбку. Приспичило еще как, только вот нужный лот сегодняшним вечером разыгрываться не будет.       PuppyM: так и будешь динамить?       — Ты так и не рассказал, откуда у этого твоего роумера твой номер телефона.       BbokAri: сегодня в пять.       — Он не мой роумер, — отмахивается Феликс. Чанбин смотрит этим своим дурацким взглядом «так я и поверил», громко цокает и возвращается наконец к собственному телефону. Ли не привык подглядывать, но боковое зрение само улавливает быстро составленное и отправленное объявление о грядущей вечеринке. Особенно одно слово. — Ультрафиолетовая?       — Давно хотел опробовать кое-что, — задорно улыбается друг с хитрым прищуром. — Так что следи за тем, куда кончаешь, а то светиться будет пиздец как.       Феликс лишь цокает в ответ, заранее перебирая в голове белые футболки и пытаясь вспомнить, есть ли у него люминесцентная подводка.       — Как думаешь, дружочек Хвана соблазнится на предложение порисовать на моем теле? — пока пальцы друга быстро печатают что-то в телефоне, Ли пытается сложить один к одному. Память услужливо подсовывает брекетного монстра, но какое Чанбину до него дело?       — Ты на того ботана запал что ли? — все же решается уточнить Феликс, определенно не желая слышать ответа. Только вот понятие сарказма и риторических вопросов в их бромансе досталось лишь одному.       — Он выглядит настолько невинным щеночком, что я абсолютно уверен, что у него дома шикарный набор для БДСМ, — Чанбин играет бровями, растягивая губы в ухмылке. Феликса практически тошнит от того, что рисует воображение.       — Избавь меня от этого, умоляю.       HAN QUOKKA: йоу лидер мы с Минхо ждем тебя       HAN QUOKKA: без тебя трио лишь дуо       HAN QUOKKA: и я поспорил что ты придешь       HAN QUOKKA: моя задница в опасности       HAN QUOKKA: прошу хён       Не обращая внимания на вопросительный взгляд Чанбина, Феликс открывает переписку в какаотоке. Джисон был из тех типов людей, что способны мертвого из могилы поднять, достать, утомить и удержать от желания залезть обратно в гроб. Да и предложение поиграть вместо того, чтобы слушать фантазии друга или отвечать на вопросы о Хване, было очень соблазнительным.       BbokAri: я младше тебя идиотина       HAN QUOKKA: но ты лидер       HAN QUOKKA: значит хён       HAN QUOKKA: спасешь мою задницу?! 1111       BbokAri: почему я тебя вообще не заблокировал       Он уже тянется пальцем к иконке приложения с игрой, как новое уведомление всплывает поверх всего прочего. Да еще и с именем того, кто практически никогда не писал лично, разве что в общий чат по делу.       Leebit: не смей соглашаться       Leebit: у тебя учеба       Leebit: и я хочу мою заслуженную прелесть       BbokAri: напомни, нахуй я вас взял в команду?       Leebit: потому что мы охуенные       Leebit: но все равно не соглашайся       HAN QUOKKA: умоляю хён       HAN QUOKKA: я закажу тебе доставку еды       HAN QUOKKA: за свой счет       Leebit: если он пообещает тебе еду, не верь       BbokAri: где здесь кнопка блокировки?       Феликс взвешивает все за и против, отрывая взгляд от телефона. Прямо и вниз — туда, где дурацкий хвостик на макушке склонился над тетрадью и что-то пишет. И линия горловины водолазки чуть съехала, показывая кусочек светлой кожи между темными разведенными прядками. Чертов Хван со своей чертовой шеей, пахнущей летним днем в домике писателя. Отвлечься было не просто нужно — жизненно необходимо. Чтобы только не полезть через все ряды с вопросом «какого хуя ты на меня даже не смотришь?».       BbokAri: приду, если ты все равно дашь Минхо его прелесть       HAN QUOKKA: ОН ЛЮБИТ ЕЕ БОЛЬШЕ ЧЕМ МЕНЯ       BbokAri: а я боюсь его больше чем тебя       HAN QUOKKA: ты больше не хён       HAN QUOKKA: так и знай       HAN QUOKKA: но приходи       До конца пары он успевает сыграть две игры, обе несут очевидную победу — Джисон и Минхо на фоне собственного спора выкладываются на все двести процентов, абсолютно успокоенные присутствием своего лидера. Только вот роумеры подбираются дерьмовые, совершенно не понимающие, что именно от них требуется. Да и соло-лайнеры в обоих случаях безынициативные сливеры, тянущие команду на дно.       К началу следующей пары Феликс достаточно зол, чтобы сразу запустить катку, поправив наушник в левом ухе.       Вселенная словно издевается, потому что среди его тиммейтов виднеется знакомое имя.       PuppyM: слить тебе или…?       BbokAri: берешь на слабо?       Новичок выбирает персонажа максимально расчётливо, принимая во внимание пики противников. И бежит сразу на нужную позицию, прихватив айтем для роума. Феликс не может расслабиться, ждет подставы и удара из-за спины. Безуспешно и тщетно. Чертов Паппиэм отыгрывает, как саппорт мечты, маякуя без голоса на каждую угрозу, закрывая собой и соблюдая все тайминги.       — Не хочешь позвать его на скамью запасных? — где-то в середине матча спрашивает Минхо. Ли, если честно, хочет до безобразия. Вот только прекрасно знает, что этот парень никогда не согласится быть запасным вариантом. Ему нужно все и сразу — как и Феликсу.       — Он не согласится, — бормочет себе под нос, не обращая внимания на чужие взгляды.       Игру они ожидаемо выигрывают всухую. Чертов новичок настолько хорош на роумерах, что Айену придется потренироваться побольше в ближайшее время, как бы Чан его не защищал. Малыш был хорош, но никогда не читал противников так прозрачно, как это делал Паппиэм. Безжалостно просчитывая дальнейшие шаги. Предсказывая все действия и даже расположение. Он читал противников так, как этого не мог сам Феликс… и это действительно восхищало. Раздражало, злило и восхищало. То, чего он до сих пор не мог достигнуть, а какой-то чувак успел за жалкие несколько месяцев.       PuppyM: не приду в пять       PuppyM: если хочешь, завтра в полдень       С одной стороны — завоеванный трон. С другой — чертов роумер, продолжающий ставить дурацкие условия и играть в свои игры. Феликсу, на самом деле, плевать. Вечеринка у Чанбина маячит на горизонте, и это куда приятнее мыслей про дурного выскочку, что пытается его снова обыграть.       Время до вечеринки проходит быстро: короткий стрим с собственными тренировками и долгий подбор подходящей одежды. С перерывом на душ и быструю дрочку — перед глазами почему-то Хван в костюме одного из персонажей, да и насрать на это, если выглядит так сексуально, что достаточно пары движений. Мозг ведь странная штука. Вечно подсовывает самое необычное, редкое и непрошенное.       Вопреки обыкновению, на вечеринку Феликс заявляется раньше всех.       — У тебя все в порядке? — спрашивает Чанбин, пока за его спиной наемные мальчишки расставляют оборудование, закуски и алкоголь.       Феликсу ужасно хочется сказать, что нихрена не в порядке. Начиная от этого роумера, что все продолжает пытаться его нагнуть и заканчивая Хваном, что ведет похожую игру. И черт его знает, о ком Ли думает чаще. В принцип совпадений и двойных происшествий он верить точно отказывается, и все же всего слишком. Обоих стоит поставить на место. С той силой, что отбросит всяческое желание противостоять. Вид призрачного Хвана на коленях с заведенными за спину руками заставляет Феликса сглотнуть и помотать головой.       — Скучно было, вот и пришел, — отмахивается Ли, и Чанбин с прищуром кивает. — Посижу у тебя, пока все не соберутся.       — Только не дрочи за моим компом, — практически смеется друг, нисколько не мешая.       Дорога до комнаты знакомая, ее интерьер — тоже. Только вот в этот раз никак не избавиться от призрака гребанного заучки, сидящего на краю кровати. Того, что пытается управлять, кидаясь саркастичными фразами. Того, что опускает самооценку в пол, плевав на все происходящее в жизни.       Феликс яростно трясет головой, отгоняя подальше видения с гребанным Хваном. Падает на чужую кровать и закрывает глаза. За прикрытыми веками все сливается воедино, и теперь уже Хёнджин обыгрывает его в любимой игре, обещая нагнуть зазнавшегося кэрри.       Когда он открывает глаза, музыка уже пробивается через закрытые двери тяжелыми басами. Феликс одергивает свою белоснежную футболку и подходит к зеркалу — маленькие точки люминисцентной голубой подводки, поставленные поверх веснушек, все еще на месте. Достаточно очаровательно, чтобы получить кого угодно. Все равно выбирать особо не из кого, потому что Хван уж точно не сунется на очередную вечеринку.       Вот только кто-то в футболке и с шелковым шарфиком вокруг шеи стоит посреди гостиной, упираясь бедром в спинку дивана. И в свете ультрафиолета чертов ботаник смотрелся слишком хорошо. Свет мигал, ложился фиолетовыми и розовыми вспышками поверх сосредоточенного лица, бликовал голубым и отвратительно светился рисунками на щеках.       И кто вообще посмел рисовать на его щеках?       Чуть поодаль, спрятавшись в тени Чанбин жарко целовал дружочка Хвана. И тот явно не сопротивлялся — до отвращения от увиденной картины.       — Мы играем в «семь минут в раю», ты в деле? — спрашивает какая-то девчонка, и Феликс соглашается. Идеальная игра для того, чтобы снять кого-нибудь на ночь. Вот только Хван все еще реальный и все так же не смотрит в его сторону. — Тогда крути, оппа.       Нежное уважительное обращение проносится мимо — Ли тянется к бутылке, пытаясь рассчитать. Вряд ли тот вообще играл, но упустить подобную возможность просто противозаконно.       Но горлышко указывает прямо на него, и Хван уходит, не произнося не слова. Феликс не слышит бурной реакции от присутствующих — плетется следом до нужной двери, не обращая внимания на девушку позади.       — Я закрою вас на семь минут, остальное ты и сам знаешь, — лепечет она куда-то между лопаток, но перед глазами Ли лишь широкая спина в белой футболке, полоска шарфа и распущенные темные волосы. Даже без привычного хвостика.       В прачечной предсказуемо пахнет порошками, кондиционерами и чистящими средствами — спасибо, что хотя бы не до удушения или щекотки в носу. Стоит замку только щелкнуть снаружи, как Феликс оборачивается на замершего у дверей Хвана. Отсчёт пошел, основная задача — не убить друг друга.       — Я не собираюсь с тобой сосаться, — тянет Хенджин, задирая подбородок повыше.       — Я с тобой тем более, — шипит Феликс, всматриваясь в темноту чужого взгляда. Спустя столько дней поймать чужой взгляд — все равно, что выиграть все турниры разом. Потому что Хван смотрит жадно, черно и безжалостно, словно пытается убить на месте.             Удар сердца. Ещё один. Последний.       Черт его знает, кто из них нарушил произнесенное первым — Феликс находит отголоски разума лишь когда чужие губы податливо открываются навстречу его собственным, а горячий язык ведет вдоль перед тем, как нырнуть внутрь. В этом слишком много всего, и установленные в прачечной ультрафиолетовые лампы не делают ситуацию проще. Щека Хвана горит сиреневым, закрытые глаза кажутся до невозможного родными — Ли тошнит от подобных сравнений, и он сцепливает зубы на чужой губе. Чертов шумный выдох и тихий протест, чертовы длинные пальцы под собственной футболкой.       Хван кажется ебучим святым граалем или дьяволом воплоти, готовым отправить на последние круги ада.       Такие, как он, не могут целоваться вот так. Перехватывая инициативу, не стесняясь толкаться языком и использовать зубы, пока губы мягко чередуют верхнюю и нижнюю, не давая права даже на вдох. Такие, как он, не способны сжимать между пальцами чужую кожу, притягивая к себе ближе до обжигающего жара.       Такие, как Хван, уж точно не напирают до последнего, собираясь усадить на стиральную машину.       Вот только это происходит, и Феликс послушно запрыгивает, вцепившись в чужой затылок. Черт его знает, о чем он мечтал, приходя на эту вечеринку — чертов Хван с распущенными длинными волосами и треклятым шелковым шарфом на шее вышел прямиком из самых сокровенных фантазий. Тех, где низковатый хриплый голодный голос шепчет на ухо:       — Помоги мне, — прежде чем расстегнуть на нем узкие джины, стягивая их вниз.       Тех, где полные мягкие губы касаются тазобедренных косточек, зарываясь носом под край футболки.       Феликс искренне пытается придумать что-то колкое и язвительное, но слова не находятся. В голове и вовсе абсолютная пустота, когда Хван через ткань боксеров касается губами его вставшего члена — четко под головкой, горячо и чувствительно. До движения навстречу и сдержанного стона в мольбе продолжить. Плевать, что там между ними происходило — сейчас Феликс готов быть умолять взять его целиком и полностью, только бы Хван оставался рядом.       Тихий низкий смешок Ли игнорирует — чужие руки мягко оглаживают бедра, спуская вниз тонкую темную ткань. Рука сама собой находит макушку, и чертовы темные волосы наощупь кажутся теплым шелком. Таким, в которого не только закопаться по уши хочется, но и вовсе свернуться, пропуская между пальцев снова и снова. Чертов ботаник — гребанное совершенство с хитрыми глазами, поднятыми вверх. С этим взглядом, в котором ни намека на послушание, лишь ничем неприкрытая темнота и похоть.       И даже для Феликса это слишком. Настолько, что хочется сначала позвать Хвана на свидание. Ему нужна чертова прелюдия до отсоса в прачечной.       — Хёнджин, — выдыхает Ли, но Хван только сильнее ухмыляется, прежде чем обхватить ртом. Полностью. Сразу. До чертовых судорог по всему телу, до изгиба в спине и мысленной мольбы протолкнуть два пальца внутрь. Феликс откровенно плавился, пока разум, будто издеваясь, стер из памяти все остальные минеты.       Хван не был мастером. Задевал зубами, давился и кашлял, порой затягивал слишком сильно или сжимал сверх меры. Но это был он, и это было больше, чем опыт и мастерство. Феликс просто не мог отвести взгляда от лица, обрамленного темными прядями, упорно насаживающегося полностью до спазмов в горле. Отчаянно, словно пытался что-то доказать.       Достаточно, чтобы все внутри свернулось горячим узлом, требующим освобождения.       Когда кто-то постучал в дверь с сообщением, что время вышло, Хван лишь насадился сильнее.       — Джин-и, — едва смог выдавить из себя Феликс, собираясь кончить.       Только вот вместо горячего рта вдруг полоснул прохладой воздух, а чужие длинные пальцы крепко сжались концом у основания.       — Один-один, Ликс-и, — ухмыляется Хван, дергает дверь на себя и исчезает в фиолетовых отблесках.       Прикусив губу, Феликс тщетно пытается вновь нагнать ускользнувший оргазм. Бестолку.       И злость берет верх.