(12:51) the moment right before you fuck(up)

      — Нет, да даже не спрашивай, правда. Между нами совсем ничего особого-то и не было...       Вимала согласно кивнула, немного раздраженно прикусив трубочку в стакане с кофе. Она целенаправленно пялилась только в стопку ещё тёплых, только распечатанных бумаг — это первая глава написанного Фишер отчета.       Ленина не могла заткнуться уже около получаса, даже понимая, что выслушивать её сейчас никто не был готов: её переполняли эмоции, ими хотелось делиться прямо здесь и сейчас. Казалось, что губы до сих пор приятно покалывает от вчерашнего поцелуя с Одой. С самого утра она не пропускала ни одного зеркала, ни единой отражающей поверхности, пытаясь найти на своей шее хотя бы намёк на засос, чтобы загадочно прикрывать его и отмахиваться от летящего со всех сторон вопроса: «КТО?!»       Засосов не было. Вопросов, соответственно, тоже.       — Нет, мне правда интересно, — услышав страдальческий вздох мечущейся русской душонки, сказала Вимала. — Просто сейчас я занята работой. Над вашим, кстати, проектом. Или ты хочешь сама его отредачить?       Ну... то, о чём действительно думала Вимала, сложно было назвать проектом. Разве что утражестоким спецпроектом США для захвата Японии, который по сущности своей хуже и вредоноснее бомбёжки Хиросимы — она думала об Осаму.       И думала уже подозрительно долго.       — Я понима-а-аю! Но это же скучно, только о бумажках думать, — Ленина уныло прижалась к плечу Вималы. — Мы вот вчера слушали группу «Мальчишник». Дедуля-сама нихуя не понял, но ему понравилось звучание песни «Стриптиз», — она мечтательно вздохнула. — Знал бы текст, по шапке дал бы...       — «Мальчишник»? — Вимала отвлеклась от бумаг и попыталась повторить русское слово,. — Подожди... дедуля-сама?       — Так сейчас называют своих любовников?       Вопрос Вималы за неё закончил вернувшийся с плюшками Дазай. Вимала есть особо не хотела, но попросила его сбегать в ближайшую пекарню только для того, чтобы хоть немного сосредоточиться на работе.       Когда на ушах сидела одна Ленина, сделать это было явно проще, чем когда на них с обоих сторон рассиживают и она, и Осаму.       Да и делать в такие дни гиду в офисе вообще нечего.       Обычно Дазай бегал с Вималой по разным библиотекам, офисам, копировальным центрам, храмам и любым местам, где нужно было договориться о съемке или оказании других неординарных услуг для групп-участников конкурса, и в этом он хорош: сладенько и гладко заливал в уши на одном дыхании. Деви в подобном сильна никогда не была. По дороге она часто нервно начитывала отзывы о сотрудниках места, в которое они направлялись, в «Гугл Картах». Проверяла и оценивала, что её ждет.       В итоге заметила, что Дазай легко справился даже с хозяином маленькой часовни, у которого была всего одна звездочка и краткий, но весомый отзыв на русском: «пошел ты в пизду, хуй старый, с таким отношением у тебя клиентов кроме твоей шлюхи-мамки никогда не будет».       В офисные, как сегодня, дни, свой потенциал Дазай растрачивал на сон прямо за большим столом и подколы Лениной с Фишер. Вимала даже ревновала иногда, потому что внимания в такие моменты ей доставалось от него довольно-таки мало.       Сейчас Ленина дулась. Да, она хотела, чтобы их с Сакуноске отношения стали хоть немного более очевидными, но явно не для Дазая. Но увы, для него часто очевидно слишком многое.       — Не твое дело, как они друг друга называют, — Деви фыркнула, заметив недовольство Лениной, хотя сама в суть их разговора вовсе не вникала.       Спорить с Дазаем не хотелось вообще, но показаться смелой перед Лениной было просто необходимо.       — Не моё дело? — Осаму схватился за сердце. — Прошу тебя. Он мой близкий друг, и пока их отношения не вернутся до поинта беспристрастных русско-японских переговоров о взаимной поставке водки и сакэ, я не успокоюсь.       — Ревнуешь? — Ленина спросила почти серьёзно и не почти удивленно. — Реально?       Дазай обреченно вздохнул и закатил глаза, будто увидел перед собой несущего полную несуразицу ребёнка, и выглядел он ну уж очень убедительно, прям как умел. И, пусть Ленина и была права, теперь её слова любому показались бы полной чушью.       — Не ревную. Опасаюсь, — он сделал несколько шагов в её сторону и, встав сзади, положил свободную руку на спинку её кресла. — Прежде чем пытаться сунуть Одасаку в свою шапку-ушанку, подумала бы, что будешь делать с этим всем, когда придет время возвращаться домой.       Сейчас Осаму разговаривал с Лениной, но мурашки по всему телу почувствовала Вимала. В груди всё очень быстро сжалось от осознания его слов, а текст документа, над которым она работала, внезапно расплылся по белой странице и стал чем-то категорически не важным.       Он правда считал связь прилетевшей на время девушки и её гида глупой и неуместной. Даже противно признавать самой себе, что это гнилое ощущение внутри от его слов было ничем иным, но полным разочарованием: где-то глубоко и далеко внутри Вималы уже начинали строиться наивные ожидания и надежды насчёт Дазая.       Деви до тихого хруста сжала красную ручку, которой до этого делала пометки в документе. Прикусила губу, стараясь не выдавать своего напряжения, потому что понимала и не единожды убедилась уже, что Осаму любые эмоции и чувства замечает и осознает за километры.       — Где мои плюшки, Дазай?       Вимала сменила тему и резким движением отодвинулась от стола, упершись ногой в его ножку. Откинулась на мягкую спинку офисного кресла и взглянула вверх, попытавшись найти успокоение в статичном виде белого натяжного потолка... пока Осаму не наклонился над ней, загородив столь увлекательное зрелище.       Он наклонился над ней, расставив руки на столе по обе стороны от неё, и дружелюбно улыбнулся. Вимала неосознанно приоткрыла рот, заглядевшись на него. Всё же внешний вид Осаму очень хорошо работал на него, потому что девушка, на которую он просто взглянул, сейчас раскраснелась и срочно выпрямилась, лишь бы не встречаться взглядом.       — Какая занимательная реакция, — Дазай сказал тихо, заинтересовано наклонив голову вбок. — И с каких пор, Вимала?       Деви уже готова была за грудь хвататься: сердце подскочило, будто чечетку по грудной клетке исполнять принялось. «С каких пор»? Неужели он всё же понял что-то...       — С к-каких пор... — она заикнулась, — ... ч-что?       Осаму несколько секунд смотрел серьезно, глубоко как-то, и уверенно. Так, будто искал в её лице ответы на вопросы, заведомо их зная.       — Потолки натяжные, — Дазай с разочарованием заметил, как его собственный голос очень невовремя надломился. — Странно для офиса, да? Обычно панельные делают.       Вимала восторженно вздохнула, заметив его реакцию. Ленина, сидевшая неподалеку, осталось напрочь забытой, потому что тот шок, который испытывала Деви, нужно было ещё как-то пережить. Он волновался. Он правда волновался!       Дазай тяжело моргнул и поджал губы. В голову знакомой волной ударила целая куча неприятных мыслей, от которых в горле встал ком.       — Плюшки где?       — У меня.       Сейчас Осаму очень благодарил всех Богов за то, что Вимале в голову ударило желание перевести тему и заговорить о каких-то там плюшках. Если она сейчас ещё и окно приоткрыла бы, чтоб он задыхаться перестал, Дазай сию секунду погнал бы с куском свежего мяса и килограммом благовоний в ближайший храм Кали, во всю глотку крича мантру в её честь.       Но пока в качестве подношения индийским адептам он поставил на длинный офисный стол лишь небольшой бумажный пакет с моти. Вимала недовольно выгнула бровь, заметив на пакете логотип «Гекко Моти».       — Я просила плюшечки, а не вашу резиновую блевотину с сахаром, — она недовольно скрестила руки на груди.       Осаму снисходительно улыбнулся. Так, будто это было ошибкой Деви, но он великодушно простил её.       — Они вкусные.       — Надеюсь, это хотя бы не «Слеза ангела»?       — Нет, конечно. Я не настолько извращенец, — Вимала обнадеженно вздохнула и уже потянулась к пакету, но... — они с бобовой начинкой. Надеюсь, ты уже привыкла к такому?       — Блять!       Вимала фыркнула и отодвинула пакет со сладостями в сторону, абсолютно уверенная в том, что Дазай намеренно оставил её голодной. Бобовая начинка — самое противное, что можно найти в японских десертах. К сожалению, это так же самая популярная начинка.       — А мне нормально, — Ленина пожала плечами и потянулась к пакету.       — Угощайся... — Деви надулась и уселась удобнее в кресле, возвращаясь к проверке документов.       Ленина, подхватив пакет с моти, тактично удалилась на офисную кухню, чтобы оставить их вдвоем налить себе кофе. Вимала за это, как ни странно, вовсе не была благодарна: если раньше ей сильно хотелось провести побольше времени с Осаму, то сейчас, после его высказывания об отношениях Оды и Лениной... хотелось отдалиться, чтобы он и подумать не мог о том, что она к нему что-то чувствовала.       Очень сильно захотелось. Очень срочно захотелось.       Сейчас вот, пока он ничего не заподозрил ещё.       Чего не заподозрил?       «Блять, да что я пытаюсь от него прятать?» — она думала об этом так усердно, что даже громко.       Кто знал?       «Наверное, он, как раз-таки, и знает, что именно я тут от него скрываю...»       А сама она ничего не понимала?       «Тут и долбаебу всё ясно...»       Она прикусила губу, сдирая недавно зажившую ранку, всеми силами удерживая свой взгляд на документе.       Осаму присел рядом, скучающе уложил голову на стол и внимательно всмотрелся в мехенди на руке Вималы. Долго разбирал, что вообще там нарисовано, и понял, что ему не нравится вся эта индийская тематика. Почему-то Индия представлялась ему безумно неуютной страной, застрявшей в константном кризисе. Как минимум, социальном.       Это ему что-то напоминало. Кого-то напоминало.       — Ску-у-учно... может, хоть музыку включим?       Вимала пожала плечами в ответ на его вопрос, не отвлекаясь от работы. Нервно прикусила кончик ручки.       — Мне нужно будет в салон сотовой связи. Моя симка просто отказалась ловить интернет где-то кроме дома и офиса, — отстраненно, даже не взглянув на Осаму, сказал Вимала. — Со мной пойдешь?       Дазай безучастно кивнул, капризно надув губы со скуки. Как будто у него был выбор. И почему всё обязательно должно было быть таким формальным?       — Можно мне глянуть твой плейлист?       Медленно, проверяя реакцию, он потянулся к её телефону. По руке не ударили, матом не покрыли. Странно...       Осаму взял телефон в руку, всё ещё не отнимая взгляда от владелицы. Поднес к лицу Вималы и убрал сразу, как сработало распознавание лица и блокировка снялась. Она повернулась к нему, устало вздохнула.       — Я уверен, что ты не против, — с дружелюбной улыбкой оправдался Осаму. — «Спотифай» или «Эппл мьюзик»?       Вимала молчала.       — Значит, будет спотифай... — он зашел в приложение.       Заинтересованно прикусил губу, рассматривая просторы её плейлиста. Искренне улыбнулся: здесь и его любимые «Coldplay», и «Blink-182» и «The Strokes».       Внутри у Осаму стало тепло, зажегся огонь, а за ним и фейерверк взрываться начал. Такая, казалось бы, простая мелочь — схожие музыкальные вкусы. Но буст собственных чувств впервые напугал действительно сильно, однозначно подтвердив его страшнейшие подозрения.       — Хороший выбор.

***

      — По статистике в каждом общественном бассейне среднего размера содержится около тридцати литров мочи. Ты уверена, что не хочешь купить себе маску в том автомате?       Рампо плавно опустился в воду и сразу зацепился за борт бассейна, будто боялся плавать, хотя в этот бассейн они с Вималой ходили уже пятый раз. На лице у парня была водолазная маска, из которой торчала длиннющая трубка.       — Я уверена, что эта статистика про какие-нибудь детские бассейны, а не про бассейны в таких элитных новостройках, — Вимала спустилась в воду вслед за ним. — Сколько вообще здесь живет людей? Я видела кого-то кроме тебя и нашей группы только несколько раз.       — Ну, так новостройка же, — Рампо надел маску на рот, и, с силой оттолкнувшись от стенки бассейна ногами, доплыл до противоположной стороны. Снял маску, чтобы потереть глаза. — Я вот, если ты не знала, страдаю, вообще-то. У меня тут ни русских подружек, ни бинтованных любовников с протокольной рожей.       — Протокольной рожей? — Вимала весело хмыкнула, а потом нахмурилась, понимая, что Рампо назвал Дазая её любовником. — Он вроде очень даже красивый.       Хотелось бы сострить как-нибудь, но тягаться в этом с Рампо — дело изначально гиблое, по крайней мере, потому что он просто воспримет все прямо и не станет продолжать этот разговор.       — Выглядит так, будто сбежал из дурки после лоботомии.       — Он красивый.       — У него на волосах столько жира, что можно пожарить блины.       — Он красивый.       — Он хотя бы зубы-то чистит?       — Он краси... да, чистит!       — Как гордо ты это сказала, — Рампо гадко улыбнулся. — Неожиданно низкие стандарты. Это потому что женщин больше, чем мужчин? Как только опубликовали эту статистику, вы все как с катушек слетели.       — Рампо...       Вимала закатила глаза, выслушивая очередной аналитический монолог детектива. Хотелось прервать его и объясниться, мол: «всё не так!», но в случае с Рампо, опять же, бесполезно.       — Но что в Индии, что в Японии мужчин больше, чем женщин. Ты тоже не супермодель, конечно, но я на твоем месте поимел бы наглость поискать мужчинку поприятнее. Или тебе чисто для ВНЖ? Если так, то нужно проверить сначала, есть ли у него хотя бы гражданство.       Вода в бассейне звучно булькнула, когда Вимала и Рампо резко повернулись друг к другу. Последний выглядел беззаботно, пока Вимала казалась действительно удивлённой.       — В Японии не дают ВНЖ по семейному положению.       — Правда? В какой ужасной стране я живу, — детектив вздохнул и расслабленно откинул голову на борт бассейна. — Но вообще-то Ленина недавно прибегала ко мне со статьей о том, что если забеременеть от Японца...       — ВСЁ! — Вимала вскрикнула, вскинув руку перед лицом Рампо так, что тому пришлось брезгливо сморщиться от попавшей на лицо воды. — Не хочу знать, что она там планирует со своим Сакуноске.       Какое-то время Рампо молчал, с невинным видом вытирая капли воды со щеки. Смотрел в никуда, вдумчиво сжимал губы. Если бы Вимала увидела его сейчас, то сразу начала бы подготавливать свою психику к очередному шмату дерьма, которое вот-вот полетит в её лицо со стороны Рампо.       — Это потому что ты ей завидуешь?       — Чего?       Вимала даже не вскрикнула, что удивительно. Наоборот: её голос стал совсем тихим, а поворачиваться в его сторону не появилось никакого желания.       Он был прав.       — Ну, Ленина, очевидно, уже охмурила своего гида. А твой всё ещё ломается.       Вимала стиснула зубы. Нервно, до боли и мерзкого скрипа сильно.       Она не хотела слышать этого. Не хотела понимать, что Рампо всё это время смотрел на неё с мыслью «как жаль, эта девчонка по уши влюблена в Дазая, а он её отшивает».       А что, если он так подшучивал над Дазаем только из жалости к Вимале? О Боже. Он, должно быть, и правда пытается принизить Осаму только чтобы ей было не так обидно от того, что её отвергли.       — Я его ни на что не уламываю, — жестко и сухо сказала Вимала, обнимая подмерзшие вне воды плечи. — Мне одиноко здесь, вот и всё.       — А, так это — повод таскаться за ним повсюду?       Вимала цокнула языком и снова закатила глаза. Общаться с Рампо сейчас было неприятнее, чем когда-либо. Просто потому что он прав. Но очень хотелось верить, что это потому, что он нёс чушь, и вообще маска для плавания у него дурацкая была.       — Это он за мной таскается. Работа такая.       Она привыкла отвечать агрессией. На любую обиду, на любое покушение на её хрупкое эго, в любой ситуации, где она не понимала, что делать и как себя вести. И хорошо: чудесная реализация потенциала стереотипных школьных стерв в дешманских американских романах.       Была бы, наверное. Если бы агрессию и болезненные удары по надломленным местечкам внутреннего мира Вимала наносила какому-нибудь лошочку, забившемуся в пустом углу школьной столовки, а потом уходила в компании двух подружек-подсосок, громко цокая каблуками.       Но пока что что громкие звуки издавала только истошно визжащая нервная система и психика Вималы, когда она в очередной раз включала плейлист под кодовым названием «ныть» и лежала на кровати в слезах, бессильно пялясь в потолок.       Если не сдерживать свои эмоции — стыдно за то, что ведешь себя, как последнее хуйло.       Если сдерживать свои эмоции — в итоге они выльются слезами и раздражением к самой себе.       ... а плакать без повода очень стыдно...       ... и в один момент поводом плакать становится стыд от того, что плачешь без повода.       Бессилие — это страшно. А поэтому, чтобы доказать, что ты не бессильная слизь, растекшаяся по кровати, можно применить силу к самой себе и врезаться головой в острый уголок изголовья кровати, расцарапать руки, повырывать волосы.       Сейчас это стали называть селфхармом, но...       Вимала называла это боем с тенью в комнате без света.       — Хочешь, познакомлю тебя со своими друзьями?       Рампо эмпатом никогда не был, но сейчас, кажется, почувствовал, как мышцы Вималы напряглись именно так, будто она готовилась откусить себе пупок и вырвать зубами каждую вену.       От предложения Рампо стало хуже.       Он ещё и предлагает её с кем-то познакомить. Что за унизительные подачки бездомной собаке?       Вимала нервно сжала кулаки.       «Хорошо, он просто пытается помочь», — она попыталась успокоить себя.       В конце концов, ей действительно было очень одиноко. Вечное напоминание самой себе о том, что это всего лишь командировка, и друзей здесь, в чужой стране, быть у неё и не могло, уже не спасало. А сама мысль о том, что здесь у неё никого нет, давила с каждым днём всё больше: приходилось шататься проторенной тропой от Дазая к Лениной и от Лениной к Рампо.       И чувствовать всё это тоже было безумно стыдно.

***

      — Я в «ТикТоке» видела видео-обзоры на то, как в Индии готовят стрит-фуд. Я не против, конечно, но, как доктор, я... неужели всё действительно так плохо?       Йосано с видимым интересом расспрашивала Вималу об Индии уже около получаса. Деви за это время заметила кое-что действительно удивительное: в присутствии Йосано Рампо... молчал. Нет, не молчал в тряпочку и боялся вставить хоть слово — он просто контролировал свои слова. За целый вечер ни одного «тупая» и «бесполезная» не было брошено в сторону Вималы.       Несмотря на то, что Йосано уже немного навеселе, Вимале рядом с ней тоже хотелось фильтровать свою речь. А ещё хочется выпрямить спину, так же легко, как сама Акико, закинуть ногу на ногу и излучать такую же сильную энергетику безумно уверенной, мудрой и красивой девушки, к которой очень хочется быть ближе.       — Не совсем, — ... но звучала Вимала рядом с ней почти неуверенно. — На самом деле, большая часть таких видео — демонизация какая-то. Я много раз видела видосы по типу «ПОПКОРН В ПЕСКЕ, ПИЗДЕЦ-ПИЗДЕЦ, ИНДИЯ ВАХУИ!», а на самом деле попкорн у нас почти везде готовится в соли. И это, я тебе скажу, намного вкуснее, чем американский киношный попкорн.       Йосано причастно рассматривала жестикуляцию Вималы, постукивая ногтем по бокалу. Рампо стоял позади Деви, прижавшись поясницей к кухонному гарнитуру. В бокале у него (а себе бокал он выбрал самый роскошный) дынный рамунэ, потому что «пить алкоголь с двумя девушками» он, как и его светловолосый товарищ, наотрез отказался.       Вимале Йосано понравилась. Понравился и Куникида, несмотря на его заносчивость. Оба они были очень интересными собеседниками; красивые, образованные люди, которых даже в одну сторону выслушивать было бы действительно занятно. С такими, как они, всегда хотелось познакомиться сразу поближе и вести себя так, будто знакомы уже много лет.       И Вимала даже позволила Рампо ну уж очень самодовольно наблюдать за тем, с каким неподдельным детским восторгом она слушала второй десяток интереснейших историй из жизни их детективного агентства. Он вскочил и мигом заткнул друзей только тогда, когда они начали рассказывать о том, как он случайно проглотил шарик из бракованной бутылки рамунэ, и им пришлось срочно везти его к гастроэнтерологу.       — Ну хорошо, это объяснимо. А как же те видеозаписи, на которых повара засовывают руки по локоть в кастрюлю с будущим супом? — Куникида вмешался, переключив внимание с новостей по телевизору на девушек. — Прямо на улице, там же и вымыть-то руки негде перед этим.       — Это да, — Вимала выдохнула. — Проблема.       — Насколько я знаю, там таким грязножопым поваришкам сильно развязывает их грязные ручонки то, что острые приправы, якобы, очень хорошо убивают микробов, — Йосано возмущенно сморщила нос. — Чушь!       Да, обсуждать отстраненные темы с ними было интересно. Но стало ли от этого менее одиноко?       Абсолютно нет. Стало намного, намного хуже.       Они хотели от неё конструктивного диалога. Обсуждения по интересам, простой передачи волнующей их информации: она им — об Индии и антисанитарии, они ей — о Японии и их агентстве. Это всё, конечно, классно, но ей хочется другого, чего-то совершенно другого. Расслабляющего диалога ни о чём, который мозги напрягать не будет, а эмоции и приятные чувства вызовет.       Диалог с Осаму, конечно, был бы идеальным примером. И очень, очень соблазняющим, потому что Дазай, в очередной раз, как только стрелка часов за двенадцать зашла, начал ей написывать. Причем теперь уже в открытую спрашивая, какого черта она сама ему не пишет.       Вимала очень старалась его игнорировать. Почему-то сильно хотелось доказать ему что-то... что-то по типу «да я вообще не заметила, что мы не общались два дня», но все это — чушь полная, потому что она ну очень заметила то, какие усилия прикладывала к тому, чтобы ему не писать.       И чем сильнее она хотела доказать ему, что спокойно может с ним не общаться, тем нестерпимее становилось желание прибежать к нему домой, раздвинуть булки и прыгнуть прямиком на ту самую (!) ментальную бутылку. Чем нестерпимее становилось это желание, тем больше Вимала злилась на саму себя. Чем больше злилась, тем сильнее хотелось доказать самой себе и Осаму, что её это всё вообще не волновало.       Замкнутый круг. Всё тот же бой с тенью, но теперь уже не в комнате без света. Теперь Дазай будто стоял и развлекался, клацая туда-сюда переключатель света и менталки Вималы заодно.       Общество умных и серьёзных людей очень стремительно начало душить. В прямом смысле слова, это чувствуется физически — воздуха стало как-то совсем мало, а пить доселе казавшееся вкусным шампанское теперь было невозможно, затошнило.       Вимала очень вовремя посмотрела на дверь. Всмотрелась, состроила щенячьи глазки, будто умоляла её открыться. Думала о том, как же хотелось поскорее закрыть её с другой стороны... и в неё постучали. В неё действительно постучали! Ёбаное чудо свершилось, и Вимала почти выбежала в свою квартиру за лучшим из своих сари, чтобы станцевать танец в благодарность Шиве, Кали, Брахме и всей остальной индийской синекожей божественной братве.       — Я открою, — сказал Рампо, зевнув.       Парень потянулся, тихо простонал, немного разминая спину по пути к двери. Йосано и Куникида заинтересованно переглянулись, а Вимала всё не сводила взгляда с двери. Предчувствие так и било дрожью по всему телу, потому что ну никто другой не мог прийти так поздно...       — А-ах, ты! — Рампо, открыв дверь, недовольно упер руки в бока. — Че приперся?! Я в Японии лучше тебя разбирался, когда ты ещё не родился, мне твои услуги не нужны!       Эдогава заверещал, не жалея голосовых связок, хотя ещё минуту назад был тише воды, почти засыпая под лишенный любой динамики диалог товарищей.       Йосано захихикала, прикрыв рот бокалом. «...в Японии лучше тебя разбирался»? Ну, она бы сказала, что большинству туристов гиды не настолько сильно нужны, как Рампо. Его ведь даже электронные карты на телефоне не спасали никогда. Стабильно раза три в месяц он писал ей с просьбами забрать его откуда-нибудь.       — А я не по твою душеньку, соседушка, — сцепив руки за спиной, Осаму с легкостью перегнулся через плечо Рампо и заглянул в квартиру. Встретился взглядом с Вималой. — Ты у меня кое-кого укра-а-ал.       В сторону Вималы переметнулись сразу три взгляда. Один лишь Рампо стойко смотрел на стоящего перед ним Дазая, будто пытался высмотреть его сонную артерию, чтоб безошибочно в неё вгрызться.       Йосано и Куникида явно загорелись желанием узнать, что происходит, но Деви на них внимания уже не обращала. Сердце её, казалось, пропустило несколько ударов, а потом извинилось одним мощным, очень болезненным, от которого стало тяжело глотать слюну.       Рампо оперативно предпринял попытку просто захлопнуть дверь, но Дазай вовремя выставил ногу, не позволив ему сделать это. Эдогава недовольно хмыкнул, закатил глаза и сложил руки на груди, двинувшись в сторону. Посмотрел, наконец-то, на Вималу. Очень однозначно: «сделай с этим что-нибудь».       Осаму сделал шаг в квартиру, но остался стоять на пороге, словив лицом плюху в виде злобного взгляда Рампо, который точно был готов без сожалений вылить на него свой драгоценный дынный рамунэ.       — Вимала, всё нормально? — нахмурившись, учтиво спросил Куникида. Выглядел так, будто готов вмешаться. — Ты его знаешь?       Деви кивнула, награждая Доппо за мужественность секундным взглядом в его сторону. Снова посмотрела на довольно улыбающегося Дазая.       — Тебя не было дома, и ты все выходные не отвечала на мои сообщения, — он наигранно-грустно вздохнул. — Я ведь волнуюсь, а ты тут развлекаешься... непонятно с кем.       Последние его слова — однозначная провокация. Сырая, мерзкая, прямолинейная и невкусная провокация, но он остается довольным, словив оскорбленное выражение лица Куникиды. Рампо и Йосано на это никак не отреагировали: Акико, кажется, ситуацией больше не интересовалась вовсе, поэтому отвернулась в сторону телевизора, всё ещё транслирующего новости с какого-то праздника в Киото.       — Следи за языком, — нервно фыркнул Куникида. Снова повернулся к Деви. — Кто это, Вимала?       — Я её друг! — отозвался Осаму. — Пожал бы тебе, Пикачу, руку, но твой дружочек-зеленоглазик Чармандер не хочет пускать меня в свои хоромы.       — Пикачу?!       Дазай в ответ широко улыбнулся. Ну очень уж напомнил ему длинный, тонкий и извилистый хвостик Куникиды об этом покемоне.       Рампо со строгостью во взгляде посмотрел на Вималу. На лице его не было привычной ухмылки, отчего стало немного жутко. Он точно ожидал от неё каких-то действий, и выглядел так, будто ему всё это совершенно никакого удовольствия не доставляло. Как он сам сказал бы, ситуация его не возбуждает совсем.       С громким вздохом, Вимала поднялась с дивана и направилась в сторону Осаму. Что ещё остается делать? Пришел-то он явно за ней.       Куникида, замешкавшись немного, успел схватить Вималу за руку и обратить тем самым на себя её внимание.       Дазай восторженно ахнул. Доппо закатил глаза и неприязненно скривил губы.       — Всё нормально? Может, мне проводить тебя?       Вимала несколько секунд тупо хлопала глазами, не осознавая толком даже, о чём Куникида вообще говорил. Однако, проморгавшись, начала понимать, как вся ситуация выглядела со стороны.       Конечно, было забавно наблюдать, как даже такой малознакомый мужчина пытался уберечь её от возможности остаться наедине с Дазаем, к которой она так стремится.       Вимала быстро нашла в себе силы натянуть улыбку и похлопать ладонью руку Куникиды, которой он держал её.       — Всё хорошо. Он мой...       — Я — её! Слышал, Пикачу? — усмехнувшись, Дазай привстал на цыпочки, чтобы выглянуть на драматичную сцену через Рампо. — Ты злой. Смотри не убей нас всех своим «ударом железного хвоста», пожалуйста!