Wolf and Crossbow (Волк и арбалет)

Проснулась я уже в сумерках. Стихия успокоилась. Запах гнили стал в разы слабее. Видимо, Диксон проветрил помещение. Вокруг была благодатная тишина. Ни воркования Кэрол, ни хихиканья Бэтси, ни ворчания Круглой Граймс. Лишь мягкие звуки ветра за окном, скрип дерева. Давно я не просыпалась с улыбкой. Хотелось бы назвать это место домом. Поплотнее укутавшись в свое одеяние я проверила вещи. Еще сырые. Воздух холодный, тяжело будет быстро их просушить. Дабы хоть чем-то себя занять я решила осмотреть наше временное пристанище. На удивление, домик на дереве оказался вполне себе добротной конструкции. Располагался он между двух толстых стволов, которые проходили насквозь с обеих сторон. Ещё стоя внизу, на улице, я успела заметить крепкие балки и почуять несколько свежеспиленных досок. За домом следили, и держали его в лучшей форме. Думаю, найди я его раньше, вряд ли бы ушла. Хотя, судя по наличию в нем ходячих, за жилплощадь пришлось бы побороться. Тут было всё. Подобие спаленки с закрывающейся дверью и гостиная совмещённая с кухней. Диван, шкаф, пару кресел, большой стол с разложенной на нём картой. Всё говорило о том, что это не просто домик в лесу. Наличие обогревателя на солнечной батарее, который Дэрил обнаружил в гостиной вообще говорил о том, что тут жили в любую погоду и время года. Стенка была украшена разноцветными лампочками и фотографиями. Каждая из них была подписана, каждая несла маленькую крупицу истории. Групповые фото детей лет десяти в рубашках цвета хаки с жёлтыми галстуками, а затем эти же ребята, но старше. Один из детей был на всех фото на переднем плане. Стройный рыжеволосый мальчишка улыбался показывая серебряный значок. Форма его уже отличалась от предыдущей, теперь он был одет в зелёную рубашку, а галстук имел зелено-желтые цвета, которые очень гармонировали с его медовыми глазами и целым ворохом смешных веснушек. Пробежавшись взглядом дальше, я обнаружила ещё одно фото, этот же мальчишка обнимал улыбающуюся девочку. Немного пухленькую, голубоглазую, значительно ниже ростом, темные волосы заплетены в две тугие косички. А прямо под фото надпись: Пегги Смит и Гаррет Уильямс — вместе навсегда. Мне показалось это очень милым, но вспомнив падающие вниз тела я помрачнела. Те же самые чувства, я испытывала когда, залезла в шкаф в том самом доме, где мне довелось очнуться. Осознание грусти, жалости и полного непонимания. А ведь эти подростки были счастливы. Быть может они планировали тут свою жизнь, или же родители не разрешали им встречаться, и тогда они построили себе уютное гнездышко. Кто знает какая у них была история. Помимо этих фото, тут были ещё фото нескольких мальчиков и двух девочек которые и повторялись на фото и были по отдельности. Разные почётные подписи по типу: "Наш Билли взял первое место" или "Джессика сегодня в первый раз пошла с нами в поход". Задумавшись о чужой жизни, я совсем расслабилась и не заметила как Диксон оказался рядом. От него слегка пахло сигаретами. Он был похож на плохого парня, заканчивающего старшую школу. Одолжил у бывшего владельца толстовку, ботинки и брюки-карго, что были ему почти впору, лишь чуть коротковаты. Быстро же он освоился и вписался в это место. Теперь в мыслях неуместно и емко билась фраза "наш дом" вместо "мой дом". Дура ты, Янка. Все мысли не о том. Его терпкий запах медленно окружал меня со спины. Его дыхание еле щекотало мой затылок. Я даже не вздрогнула, когда он прорезал тишину чуть хриплым тихим голосом. — Бойскауты, — произнёс он подкравшись сзади. — Повезло, что ты заметила флажок. Хотя, если честно, ожидал другого. — Чего же ты ожидал? — спросила я, попытавшись развернуться к нему лицом. Нога напомнила о себе резкой болью и потеряв равновесие, я угодила прямо в его руки. — Осторожней! — Дэрил крепко схватил меня прижав к себе. Прекрасно. Горячая кожа и крепкие надежные объятия напрочь уничтожили мои коммуникативные способности и чувство собственного достоинства. Подобно невинной и юной барышне я румянилась осознавая всю нелепость ситуации. От падения моей самооценки меня спасали его руки, придерживающие и меня, и одеяло, сползающее с плеч. Я только сейчас поняла насколько у него глубокие, голубые глаза. Это не обычный бледный серо-голубой оттенок, нет. Он напоминал мне маленькие цветки горечавки, что распускались летом на горных лугах. В этих глазах были и более светлые краски, казалось, что в них слились не только дикие цветы, но и капелька летнего неба. Почти синий, завораживающий оттенок, в котором я тонула не успев набрать воздуха в легкие. Я никогда не думала что чьи-то глаза могут быть настолько красивыми. Эти глаза так внимательно всматривались в мое лицо, блуждая от моей переносице к губам. В уголках его глаз едва начались собираться морщинки, выдавая ироничную усмешку еще до того, как она дошла до губ. И правда, должно быть я выглядела весьма забавно забывшись в его руках. Снова. — Я в порядке, — смущение заставило чуть отстраниться от столь надежных и теплых объятий. Заметив смену моего настроения он резко отстранил руки от обнаженных плеч, зацепившись за них острым взглядом. Он смотрел на меня лишь на миг дольше, чем было бы прилично. — Я нашел сменную одежду бывшего хозяина нашего убежища. Там что-то должно подойти и тебе. Сейчас достану. Я молча кивнула, чуть поджав губы и поправив одеяло. От чего-то оно показалось мне чуть более колючим, чем пять минут до этого. Дэрил достал мне кеды, старую футболку Gun`s and Roses, затасканные, местами рваные джинсы. Забрав стопку, я переместилась в спальню с поражающей, для травмированного человека, скоростью. Джинсы на голое тело неприятно натирали и были чуть велики, едва державшись на бедрах. Футболка была свободной и удобной, но холод и отсутствие лифчика весьма усугубляли положение. Глянув на себя в зеркало я слегка встряхнула руками волосы, в попытке чуть просушить их, но лишь больше растрепала. Стук в комнату поневоле заставив вздрогнуть. Дэрил зашел, не дожидаясь ответа. — Я нашел носки и школьный бомбер, — голос становился чуть тише, по мере движения его взгляда, который чуть дольше приличного задержался на логотипе группы. Чуть откашлявшись он продолжил более хриплым и низким голосом — Давай все же осмотрим твою ногу. Точно. Нога. И как я могла забыть. Он бережно усадил меня на постель. Пока я закатывала большие мне джинсы, невольно уловила нотки алкоголя. Дубовая пряность весьма отчетливо выдала моего защитника с головой. — Где ты достал виски? — Одолжил у бывшего владельца этого дома. Мы немного поболтали, прежде чем ты поднялась. Жаль, не успел вас познакомить. — Алкоголь не разделенный с напарником сделал вас более склонным к юмору, мистер Диксон? — он невольно усмехнулся моим словам. — Оставил тебе пару глотков для анестезии. — Всего пару глотков? А ты жадина. — Хорошим девочкам, не полагается пить больше. — его дыхание чуть щекотало мою коленку, пока он осматривал щиколотку, — Как и оказываться в обществе людей, подобных мне. — И часто ты решаешь за девочек что им полагается, а что нет? — Сейчас, в этой одежде я отчетливо понял что ты еще совсем юна. Возможно ходила в старшую школу, общалась со скаутом. Как эта Пегги, в футболке которой ты сейчас. Ты же видела фото. Она выглядела весьма хорошей. Я более чем уверен, что она не пила виски. И уж точно не сидела вот так с мужчиной, вроде меня. Такие чуть снисходительные ноты меня распаляли в считанные секунды. Весьма высокомерно решать за меня с кем и где мне стоило бы находиться. Какой же неисчерпаемый талант меня бесить. Разозлившись я даже забыла про боль, усталость, холод и голод. Я чувствовала себя вспыхнувшим факелом, желая либо поставить его на место, либо сжечь все к чертям. — Знаешь, Диксон, чем же отличаются хорошие девочки от плохих? — прошипела я наклонившись к его лицу. — Чем же? — Степенью осведомленности судей. На последней фразе я прижалась губами к его губам. Лишь бы не дать сказать новую порцию острот. Лишь бы заставить подавиться собственными суждениями. Импульсивно и необдуманно. Впрочем, как и всегда. Я неловко целовала его, не углубляя поцелуй, ожидая когда же он отстранится. Спрячется, психанет как обычно. А он все не отстранялся. И не отвечал. Спустя мгновение на меня накатила абсурдность моего порыва. Все это долбанный сюр, где мы в скаутском домике, где почти вся моя жизнь на мгновенье стала нормальной, или лишь показалась таковой. И вот, подобно ледяной воде, на меня стекало осознание реальности происходящего. Я чуть было отстранилась, когда его рука притянула меня за шею обратно. Его дыхание обжигало губы, когда он начал целовать меня сам. Жадно, глубоко и так отчаянно. Будто не веря, что я никуда не собиралась от него убегать. Рука съехала с шеи на затылок, когда второй он начал подминать меня под себя. Губы блуждали от лица к шее, ключицам, заставляя рвано выдыхать облачка пара. Голова кружилась от его жадных прикосновений и стала такой легкой и пустой. Он легко сдернул с меня футболку, когда я потянулась расстегнуть его толстовку. Губы обжигали то грудь, то шею, руки блуждали по телу так собственнически и непринужденно, будто знали меня лучше меня самой. Дрожащими пальцами я начала расстегивать его ремень, все еще сомневаясь что все это реально. Усмехаясь моим неловким попыткам он поднял меня с кровати, помогая избавиться от лишней одежды. — А еще хорошие девочки определенно не ходят перед мужчинами вроде меня без белья. — Как хорошо что я не такая хорошая девочка, какой ты меня считаешь. — губы горели от поцелуев и плохо слушались, произнося слова скорее на автомате, чем осознанно. От его мальчишеской усмешки сносило крышу. Напрочь. Бесповоротно. Под его взглядом, бесстыдным и наглым хотелось спрятаться. Я порывисто вздохнула, прижимаясь своей кожей к его, прячась от всех мыслей, что роем атаковали мою голову. Прижалась, целуя его в шею. Скользила шершавыми губами от ключицы к щеке, губам, пока его руки так по-собственнически сжимали мою задницу, притягивая к себе, опрокидывая назад на кровать. Кожа горела в тех местах, где он ко мне прикасался. Хотелось его ближе, так близко как только возможно. Горло саднило от тихих стонов и рваного дыхания. Казалось, он был повсюду. Так умело и ловко, что в голову невольно закралась мысль о богатстве практики. Но задержаться ей было не суждено, своими движениями во мне он выбивал все лишнее. Голова пустела с каждым его толчком, делая тело невесомым и легким. Движения становились все более рваными и порывистыми, пока он не замер хрипло выдохнув мне в шею, замирая глубоко внутри. Я обнимала его за плечи поражаясь ощущению правильности. Будто недостающий кусочек пазла встал на место, туда, где и всегда должен был быть. Чуть придя в себя он перекатился на бок, стараясь не задавить, тут же подтягивая меня спиной к своей широкой груди. На автомате подтянув мое бывшее одеяние, укрыл нас тем мягким и уютным одеялом. И в этот миг тишина была настолько правильной, как не была никогда до этого момента.