Недобрый мотив

Дневник Форда

26 октября, 1982 года, вечер

Правильно ли я поступаю в последнее время? Я чувствую вину за некоторые свои действия. Иногда мне хочется остановиться, но разве это поведение настоящего Глифула? Разве мы бежим от цели, когда она уже так близка? Нет. Каждый из членов моей семьи, который ещё не дожил этот век, знает: слабость — это для слабохарактерных. Доброта, по сути, означает мягкость духа, что приравнивается к немощности. Я начинаю понимать, почему мой брат относился ко мне, как к мусору. Его жестокость была намного сильнее моей. Он был настоящим Глифулом, которым могли бы гордиться наши предки. Теперь я чувствую, что смогу его превзойти. Я могу мчаться вперёд, не замечая преград, как он. Стэнли Глифул — самовлюблённый эгоист. Он привлекает своей обаятельной улыбкой, обходительностью и желанием сделать город лучше. Но на самом деле это хорошая манипуляция. Сначала жертва расслабляется в его сетях, словно бабочка, не подозревая, что в следующую минуту её съест паук. Потом наступает решающий момент. Он опутывает ничего не подозревающего человека, вонзая в него свои невидимые клыки. Я всё чаще пытаюсь понять, как устроен человек. Как устроен я сам. Если судить о мире как о месте, где у каждого человека своя роль, то я не чувствую себя виноватым. Тогда я на своём месте, а Уилл — на своём. Я — паук, а он — бабочка, которой суждено быть съеденной. С самого начала я знал, чем закончится наше знакомство. Сделка не была подробно оговорена, и я учёл этот факт. Он предоставляет информацию, а я помогаю построить портал. Никто не говорил, что будет, когда треугольник окажется здесь телом и душой. Уильям не обсуждал это, что стало его самой большой ошибкой. Его доброта и непорочность — это безволие в чистом виде. Аспект, от которого меня оберегал жестокий мир, с самого начала открывая мне глаза. То, что происходило в моей жизни, всегда говорило о том, что доброта не окупается. Вы можете быть гением с чистой душой, но вы никогда не достигнете высот, если не платите долг. Честолюбие это было или нет, но долг абсолютного доминирующего большинства — это плохие поступки. Можно ли мои нынешние решения назвать злыми? Возможно. Жалею ли я обо всём? Этим вопросом я задаюсь снова и снова, но конкретного ответа так и не нахожу. Уилл — это не просто непорочность и сострадательность. Это потерянная душа, которая этими своими качествами непреодолимо тянула меня к себе с тех пор, как я начал видеть странные сны. Мне никогда не доставало этих черт, а он был наделён ими триллионы лет подряд. Кто бы мог представить, что столь сильная сущность попадёт в жадные лапы властного человека? Возможно, я смогу убедить его и дальше доверять мне. Конечно, он зол и разочарован. Его сущность разрывается на части, а сердце разбито, но никакая эмоция не держится бесконечно. Рано или поздно я вновь буду купаться в лучах его понимания. Это станет последним этапом, чтобы заполучить Уилла. Не только его способности, но и его самого. Слишком глупо было бы отказываться от такого чудесного подарка судьбы.

29 октября, 1982 года

Уилл держится отстранённо. Он избегает моего взгляда и, если есть возможность, молчит. Я наблюдаю за ним, но он крайне неохотно пускает меня в свою комнату. Я переживаю о возможных последствиях операции, которую мы провели. Как его тело отреагирует на лишение такой мощной части силы? Извлечённый глаз стоит изучить. Я чувствую, что это не просто часть его тела. Он не разлагается и не источает тошнотворный запах. От него исходит что-то ещё — ощущение чего-то потустороннего, чего-то, что не принадлежит этому миру. Это можно было бы использовать, но мне ещё только предстоит узнать, как. Кажется, я испытываю вину за то, что сделал, но не хочу извиняться. Единственное, чего бы я не хотел — это запирать его в стеклянной банке, как гномов и других мелких существ, которых мы ловим для изучения. К нему нужен особый подход. Кроме того, я до сих пор не знаю, на что он способен в ослабленном состоянии. Никто не будет спорить, что сила Уилла во много раз превосходит человеческую. Если бы мы попросили его добровольно участвовать в экспериментах вместо того, чтобы запирать, это помогло бы ответить на многие вопросы. Но теперь он точно не согласится нам помочь. Уильям обязан отвечать на мои вопросы, учитывая условия сделки, но что касается участия в чём-либо... Уговорить его теперь будет непросто.

Конец записи в дневнике Стэнфорда

3 ноября, 1982 года

Прошла неделя, и погода за окном становилась всё более пасмурной, предвещая приближение осени. Солнце скрывалось за серыми облаками, словно сами небеса корили Стэнфорда Глифула за его проступок.       С того момента, как произошло неизбежное, Уильям не покидал свою комнату. Возможно, он хотел бы это сделать, но запертая дверь не давала ему такой возможности. Ему оставалось только смотреть на меняющийся за окном пейзаж и тяжело вздыхать о том, как бренна эта жизнь. Это вызывало у него скуку и некоторую меланхолию по тем дням, когда всё было хорошо.       В этот непростой период Стэнфорд решил навестить своего брата. Они обсудили возможность сотрудничества в сфере производства магических амулетов, поскольку Форд смог разработать формулу для их изготовления. Стэнфорд, однако, не собирался раскрывать свой секрет, поэтому они договорились продолжить сотрудничество.       Несмотря на то, что в детстве у братьев были разногласия, они оказались отличной командой. У каждого из них были свои цели, но они оба умели строить деловые отношения, что является важным аспектом в любом бизнесе.       Как и в последнюю встречу в доме Стэна, они находились в его модно обставленной гостиной. Братья не вели скандалов и Форд выглядел расслабленным, расположившись на удобном диване вырвиглазного оттенка. Он так и не привык к цветовой палитре в этом доме. Неужели Стэнли и правда нравился подобный декор?       В последние месяцы люди часто видели этих двоих вместе, и журналисты с улыбкой спрашивали, не планируют ли они выступить дуэтом в «Шатре Телепатии». Форда это забавляло, но, когда его спрашивали об этом, он думал только об одном: только через мой труп. — Я принёс то, что ты просил, — сказал Стэнфорд и подвинул брату картонную коробку.       Среди мягкой мишуры в упаковке было несколько амулетов. Стэн открыл коробку без особого восторга и начал внимательно рассматривать их. Удивительно, но все они были одинакового бирюзового цвета и очень хрупкими. Если ударить такой амулет, он может потерять свои свойства и разбиться, став бесполезным. — Долго же ты. Были проблемы? — спросил Стэн, взяв один из амулетов в руку. С каждой новой партией они становились всё лучше и работали без сбоев. — Небольшие разногласия с моими… коллегами, — пояснил учёный. — Что-то с Фиддлфордом и тем... Очаровательным парнишкой? Он слишком молод для тебя. Неудивительно, что ваши взгляды расходятся.       Стэнли отложил коробочку, оставшись довольным результатом своего исследования. Наконец он всецело окружил вниманием своего гостя. Они оба были небольшими любителями гонять чаи, так что на кофейном столике не было напитков, посреди стояла лишь всё та же причудливая статуэтка. — МакГакет постоянно отвлекается от дел из-за своей жены. Она говорит, что они разводятся, потому что он ей безразличен.       Учёный сложил руки на коленях. — С Уильямом у меня другие проблемы. Я кое-что натворил, и теперь он со мной на «Вы». — У МакГакетта никогда не было хороших отношений с женой. Возможно, в этом и есть корень их проблемы. А что касается твоего небольшого приключения с тем мальчиком... Парни в его возрасте легко впечатляются. — Поверь, он гораздо старше, чем кажется.       Стэнфорд тяжело вздыхает. — Неужели? Я бы не дал ему больше двадцати, а тебе уже за тридцать. Какие у тебя могут быть рабочие отношения с этим человеком? Если только они не такие, как ты говоришь. — Сложно сказать, какие у нас отношения. Как я уже говорил, внешность обманчива, и он гораздо старше, чем кажется. Да и в нашей ссоре, честно говоря, виноват я. — Тогда будь более вежливым. Сделай вид, что признаёшь свою вину, даже если это неискренне. Ты должен создать иллюзию раскаяния, и тогда всё пойдёт более гладко. Ты должен заставить его поверить тебе. Так строятся любые крепкие взаимоотношения.       Стэн довольно ухмыляется. Кажется, он и сам так поступал, когда чувствовал приближение неприятностей. Простые извинения вряд ли могут кардинально изменить ситуацию. Нужно было больше думать, ежедневно показывать свою заботу, и тогда, возможно, ему удалось бы растопить лёд в отношениях с Уиллом. Может быть, стоило начать с цветов или небольших подарков, ежедневно приходя в его комнату? Именно так люди обычно выражают своё хорошее отношение. — Начну с того, что мне очень приятно, что ты обсуждаешь мои проблемы. Однако это не совсем похоже на тебя, — нахмурившись, сказал Форд, вставая и поправляя свой пиджак. — Что плохого в том, чтобы обсудить события в жизни моего дорогого брата? Ты ведь не такой мягкий, как раньше, — с улыбкой заметил близнец Стэнфорда, оставаясь в удобном кресле. — Да уж… Надеюсь, это не прелюдия к какому-то новому предложению, которое мне не понравится. — Что ты? Вовсе нет, но в чём-то ты прав. Я всё ещё не испытываю к тебе симпатии, а вот твой друг мне очень интересен. Откуда он? — Теперь понятно. Он приехал издалека, чтобы помочь мне с моими научными исследованиями. Это всё, что я могу о нём рассказать на данный момент, — как всегда отмахнулся учёный. — Я вспомнил, что мне уже пора идти. — Ты просто не хочешь отвечать. Впрочем, не забудь закрыть за собой дверь.       Они молча кивнули друг другу, прежде чем Форд наконец ушёл. В комнате снова воцарилась тишина, прерываемая лишь тиканьем часов. Учёный намеревался отправиться домой, как только придумает, как извиниться перед Уильямом.

***

4 ноября, 1982 года

Стэнфорд решил не затягивать с принятием решения. После разговора с братом прошли сутки. Форд теперь не так остро реагировал на Стэна, как раньше. Эмоции притупились, ведь сейчас его беспокоили другие вещи, а не ссоры с родными. Хотя, если бы речь зашла о родителях, он бы пришёл в ярость. Они не виделись с тех пор, как выгнали Стэнфорда в подростковом возрасте, а все деньги миссис Глифул присылала ему через посредников. Навёрстывать упущенное было уже поздно, поэтому учёный надеялся, что больше никогда их не увидит. В университете он писал им короткие письма, но никогда не получал ответа, словно им было безразлично, как у него идут дела. Теперь он не писал им даже этого и довольствовался лишь финансовой поддержкой матери.       Утром Форд отправился в городскую лавку, чтобы купить цветы. В магазине было представлено огромное разнообразие: розы, орхидеи, хризантемы, герберы — любой букет мог бы порадовать своего обладателя. Форд обратил внимание на белоснежные лилии. Он подумал, что эти цветы прекрасно подойдут для того, чтобы вручить их своему другу. Продавщица заметила интерес Форда к цветам и предложила ему помощь в выборе: — Присматриваете букет для своей леди? У нас в ассортименте вы наёдете что угодно! Я могу собрать вам любой букет на ваш выбор.       В магазине больше никого не было. Форд указал на ведро с белыми цветами и сказал с улыбкой: — Пожалуйста, соберите букет из вот этих лилий. Думаю, человеку, для которого я их покупаю, они понравятся.       Продавщица кивнула и принялась суетливо собирать букет прямо на столике. Она обрезала стебли и красиво его оформила.       Форд тем временем смотрел на другие цветы и думал, что сказать Уильяму. Он не чувствовал своей вины за произошедшее, поэтому ему было трудно найти слова поддержки и показаться искренним. Эти размышления изматывали его, и он тяжело вздохнул. — Вы выглядите не очень радостным. Поссорились со своей возлюбленной? Думаю, будет здорово сделать ей подарок, — произнесла девушка, радушно улыбаясь, и наконец протянула ему цветы. — Простите, вы очень похожи на нашу местную звезду. Я была на его выступлении только единожды, но плакаты с его изображением повсюду в городе. Вы, случайно, не родственники? — Это мой брат-близнец. Он мало обо мне говорит, но однажды наша общая фотография попала в местную газету. — О, как здорово! Я бы взяла автограф, если бы встретила его ещё раз... — млея, сообщила продавщица цветов.       Учёный подумал, что Стэнли слишком для неё староват, хотя и был настоящим ловеласом. Он поспешил попрощаться и уйти за другим подарком, чтобы избежать дальнейших расспросов. Ему и без того часто приходилось иметь дело с безумными поклонниками этого фокусника, а в магазинах его часто просили расписаться на их вещах, словно он был «Таинственным Стэном».

***

Когда Глифул вернулся в поместье, уже начинало темнеть. Он заметил, как садовник заканчивает свою работу, и помахал ему рукой, паркуя машину. Он надеялся, что люди, нанятые для ухода за домом, не заметят ничего странного. Особенно учитывая, что раньше они видели Уильяма, который был довольно приветлив, а теперь он бесследно исчез из их поля зрения.       Зная жителей Реверс Фолз с их склонностью к бредовым конспирологическим теориям, стоит прислушаться к тому, что говорят люди. Когда другие узнают, что Глифул живёт в таком большом и дорогом доме, да еще и, возможно, не за собственный счёт, их отношение часто меняется на негативное. Так и сейчас, когда новая горничная забрала его пиджак в холле, её взгляд показался ему осуждающим. Или это уже его паранойя разыгралась?       Поднимаясь на второй этаж, Форд заметил, что в коридоре горит свет, а вдали виднеются знакомые силуэты. Он поправил очки и замер на месте, пытаясь присмотреться. Ему виделось, что это спина «Ф», причём совсем рядом с комнатой Уилла. Это показалось ему дурным знаком, поэтому он поспешил к месту, откуда исходил свет. Цокот его шагов был хорошо слышен. — Что здесь происходит? — сказал Глифул, настигая своих знакомых.       Фиддлфорд стоял рядом с Уиллом, который держался за дверь своей комнаты. Было неясно, сам ли Сайфер открыл её или же это сделал МакГакет. Форд не разрешал своему коллеге заходить в эту комнату. Они оба в полном оцепенении посмотрели на встревоженного Форда.       Настроение Глифула сразу же испортилось, хотя в руках у него был букет, а в кармане — небольшой подарок для Уильяма. — Твой маленький пленник хотел убежать, а я ему воспрепятствовал, — с гордостью сообщил «Ф», ожидая похвалы от коллеги. — Всё было не так. Я решил выйти на свежий воздух, а этот мерзавец впился в мои плечи и пытался затолкать обратно в комнату! Я уже устал сидеть под вашим надзором, будто какое-то животное, — возмутился Уилл, поглядывая на Фиддла.       Теперь они, кажется, не скрывали своей неприязни друг к другу. — Ах, я понял. Вы оба одинаково уверены в себе, — сказал Форд, опустив букет и положив руку на плечо «Ф». В этот момент он стал очень серьёзным. — Значит так, — сказал Глифул, и его голос стал ещё более холодным и резким. — Если ты ещё раз приблизишься к Уильяму с дурной целью или проявишь к нему неуважение, я исключу тебя из нашего общего плана и выброшу на улицу, как вшивую дворнягу.       Затем он перевёл взгляд на демона и добавил: — А тебе следует отдыхать и восстанавливаться, а не гулять, когда хочется. Это рекомендация врача, а не моё решение.       Услышав это, Уилл нахмурился и потупил взгляд. Было видно, что он не согласен с этими словами, но не стал возражать.       МакГакет же отреагировал очень эмоционально. Он сбросил руку со своего плеча и с циничной усмешкой посмотрел на букет в руках коллеги. Его терпение, казалось, лопнуло, как воздушный шарик. — Вот значит как. Если бы не я, ты бы никогда не закончил этот портал! Ты не можешь меня выгнать, когда мы уже так далеко продвинулись. Знаешь что? В этой комнате, — он указал на дверь Сайфера. — Находится человек без имени и фамилии, который не числится ни в одной базе данных США. Представляешь, что будет, если я сообщу полиции, что ты держишь его в заложниках? — Вздумал мне угрожать? Если он нигде не числится, ты не сможешь ничего доказать, — рявкнул Форд, начиная злиться. — Может, и так, а может у тебя будут огромные неприятности. Кто знает?       МакГакет обогнул Глифула и неторопливо пошёл в направлении своей комнаты, сопровождаемый всеобщим взглядом. Казалось, в его глазах горела какая-то неприязнь к старому другу и Фиддл её игнорировал. Пусть немного понервничает. Всяко лучше, чем ни во что его не ставить. — Дружеские ссоры? Чудесно, — сказал Уильям и уже собрался закрыть дверь.       Уверенный Стэнфорд появился в дверном проёме и, зайдя в комнату, украдкой оглядел её обитателя. Он всё ещё был немного раздражен, но уже остывал. — Что тебе нужно? Мы вроде бы уже поговорили.       Уильям был одет в свой привычный костюм, а его длинные волосы были собраны в хвост. На глазу у него по-прежнему была марлевая повязка. Судя по всему, он собирался куда-то пойти.       Было трудно понять, каковы его истинные намерения. Форду оставалось только поверить, что Уильям хочет прогуляться. После инцидента с операцией его взгляд сильно изменился. Он стал более холодным и равнодушным, с неохотой обращая внимание на учёного. Это задевало Глифула, но ожидать другой реакции было бы неразумно. — Решил извиниться, как полагается, — спокойно начал Глифул, галантно сокращая расстоянием и протягивая цветы.       Сайфер без особого энтузиазма осмотрел цветы. Он выглядел очень уставшим и, положив руки на кровать, опустился на неё. На самом деле он смотрел на подарок, как на способ человека, который пытается загладить свою вину. И такие вещи не забываются даже спустя столетия.       Стэнфорд был первым, кто смог обмануть демона, и его мнение о нём сильно изменилось. Они больше не были близки. Сложно поддерживать дружеские отношения с человеком, который причинил такой серьёзный вред. — Цветы?       Уилл взял букет, безрадостно вдыхая его аромат. Белоснежные лилии... Они пробуждали в нём какие-то воспоминания. — Этого ведь недостаточно, понимаешь. Теперь мы только деловые партнёры. Сначала я думал, что мы друзья, но после того, что ты сделал... Даже не знаю, как реагировать. Может быть, избить тебя этим букетом? Или обрадоваться? Или разозлиться? — говорит он довольно печально. — Ты ужасный человек, Форд. — У меня есть ещё один подарок, — сказал Глифул, доставая из кармана коробочку и раскрывая её перед Уиллом. Внутри лежала красивая брошь, украшенная сапфирами. Глифул почему-то решил, что эти драгоценные камни идеально подойдут Сайферу. — Ещё одно украшение... Ты себе не изменяешь. — Я стараюсь не отставать от себя прежнего, — прошептал Форд, прикрепляя брошь к пиджаку Уильяма. Затем он оставил упаковку от неё на прикроватном столике. — Сказано, конечно, красиво... Но это не изменит того, что уже произошло. Я не вижу в твоих глазах искреннего раскаяния. Ты пытаешься извиниться, одаривая меня подарками? — недоуменно прояснил демон. — Хотя стоило бы порадоваться, что такой, как ты, признаёт свою вину. — Вроде того. Выглядит же чудесно! Разве тебе совсем не нравится? — Не в том дело, нравится мне или нет, а в том, как ты ко мне относишься, Форд...       Демон собрался с мыслями. — Когда я был по ту сторону, я мог создать всё, что мне было нужно: книги, украшения, предметы интерьера. Я жил в комфорте, но мне всё равно чего-то не хватало. А сейчас ты пытаешься купить моё расположение, даря цветы и безделушки. Ты хочешь вымолить прощение? Ха-ха... — Уилл нервно рассмеялся, отложил букет и закрыл лицо рукой. — Что смешного? — стоя перед Уиллом, уточнил Глифул. — Ты мог бы хотя попытаться быть искренним... — процедил демон сквозь зубы. — Я... Мне сложно это даётся. Мне казалось, ты будешь более понимающим. — Раньше был. И к чему это привело, скажи?       Уилл провёл рукой по повязке на глазу, отняв её от лица. Его злость была вполне оправдана, хотя и стала неожиданностью для учёного. Глифул отвёл взгляд, ощутив странное жжение в груди. — Это была идея Фиддлфорда. Я лишь согласился с его планом. — Теперь оправдания... Ты сплошное разочарование, Форд.       Холод в голосе Уильяма пронзил Стэнфорда. Уилл всегда был таким добрым и ласковым, его тепло согревало душу, как лучи июльского солнца. Он впервые увидел в нём такую колкость. Кто бы мог подумать, что достаточно совершить ошибку, чтобы пасть так низко в глазах Уилла? Но больше всего это напомнило ему слова родителей. Они всегда считали его никчёмным по сравнению с братом. Не самое приятное чувство заполнило его целиком.       В нём что-то щёлкнуло. Форд схватил его за ворот рубашки, поднял над кроватью и сбросил на пол. Демон глухо ударился о деревянный пол и застонал от боли. Он с трудом приподнялся на локтях и грустно улыбнулся. — Вот он, настоящий Стэнфорд Глифул, — прошептал Уилл, сидя на полу. — А всё остальное — твоё лицемерие. Бесполезно бороться с собственной порочной натурой… — Ты меня спровоцировал! — закричал мужчина, повернувшись к нему лицом.       Лицо Форда исказилось от гнева. Слова Уильяма задели его, но теперь он понимал, что тот не может дать ему достойный отпор. Он лишил его значительной части силы. — Знаешь, я не очень люблю срезанные цветы. Эти лилии были бы гораздо красивее, если бы росли в цветочном горшке или в земле. Люди, которые их срезали, словно отняли у них стремление к жизни, как и ты поступил со мной.       Поднимаясь с пола, Уилл с состраданием посмотрел на цветок, который вытащил из букета. Казалось, в руках демона сновидений бутон распустился ещё больше. Длинные пальцы парня прошлись по стеблю растения, а затем он заправил цветок за ухо. — Мог бы просто поблагодарить за подарок, — устало сказал учёный, опускаясь на кровать. Он исподлобья наблюдал за тем, как Уилл гладит цветы. — Я хочу посадить их потом… — тон Сайфера стал мягче. — Как? Они срезаны без корней. Они не смогут жить дальше. — Просто поверь… Это поправимо, если знаешь технологию. К тому же… Какая тогда у меня судьба? — Что ты имеешь в виду? — спросил Форд, подняв взгляд на Уилла, который бесцельно бродил по комнате, словно бесплотный дух. Наконец, он остановился у открытого окна. — Если эти цветы не смогут прорасти, есть ли хоть какая-то надежда для меня? — задал он риторический вопрос, не требующий конкретного ответа. Казалось, Сайфер сравнивал свою ситуацию с жизнью цветов, словно они были очень похожи. Но разве растения умеют говорить? Они не дышат и не чувствуют, но всё же остаются живыми, а ветер иногда приводит их в движение. В этом есть какая-то скрытая философия. — Я хочу посадить их у того дерева, — вдруг произнес Сайфер, заставляя Форда вырваться из потока мыслей. Тот поднялся и подошёл, чтобы понять, о чём он.       Уильям указывал на большое дерево с желтеющими листьями. Вокруг него в основном росли сорняки и дикие травы. Дерево выглядело очень старым и, вероятно, росло здесь уже много лет. Однако, прежде всего, оно производило впечатление какого-то немого одиночества. Место рядом с ним казалось запущенным по сравнению с другими, более ухоженными уголками поместья Глифул. Оно было словно покинуто людьми и полагалось только на себя. — Почему не в саду? — Мне кажется, ему нужны друзья. Об этом говорит тихий шелест его листьев, которые с ветром разносит по всей территории поместья.       В словах Уильяма ощущался какой-то скрытый смысл, но они не были лишены логики. Он опустил ноги с подоконника и слегка ими поболтал. Казалось, что отдохнув после операции он чувствует себя гораздо лучше. Его походка была уверенной, а мысли — ясными. — Ты сегодня чрезмерно склонен к риторике, — заметил Глифул. — Я слышу, о чём они говорят, — ответил он. — Природа цветет и дышит, но в отличие от людей растения не причиняют никому вреда. До того, как здесь построили город, виды были более захватывающими, хотя и немного скучными. Никто не торопился, ведь мир создавал всё необходимое, не нуждаясь в помощи людей. — Помнится, раньше ты говорил о людях с большим восхищением. — Потому что раньше люди поклонялись мне, а не изучали, — со вздохом вспомнил демон. — Сейчас я хочу пройтись и собраться с мыслями. Работа была бы более комфортной, если бы ты просто попросил меня посодействовать научным исследованиям, как обычно, вместо того, чтобы колоть всякую дрянь… — Фиддлфорд считал, что ты не согласишься, — возразил Форд, приплетая коллегу. — Ты опять начинаешь. У тебя же есть своя голова на плечах, так? Неужели ты не мог поверить, что умная и бессмертная сущность согласится тебе помочь? Конечно, есть вещи, которые я не хотел бы делать, но предательство… Оно не прощается. Ты перешёл черту, — голос Уильяма был полон тоски и осуждения.       Стэнфорд кивнул. Он продолжал смотреть в сторону одинокого дерева, о котором говорил демон. В его голове кружился рой мыслей, которые не давали ему покоя ни на секунду. Он хотел взять Уильяма за руку и прижать к себе, чтобы убедить его в своей невиновности, но понимал, что Уилл ему не поверит. Более того, это было бы ещё одной ложью, которую теперь было бы легко разгадать. — Тебе стоит получше разобраться в себе, — прошептал Сайфер.       Уильям повернул голову и погладил его по щеке. Приятное касание, подаренное демоном, заставило его сердце трепетать, но на этот раз в этом ощущении было что-то разлагающееся. Он всё думал, как можно было решиться на такой жестокий поступок, но всё же совершил его ради выгоды. И что теперь? Отношения между ними были разрушены навсегда. Или их ждали другие, более сложные и абсолютно нездоровые.       Сайфер сделал то, чего никто не ожидал. Он притянул Форда к себе и поцеловал. От неожиданности и накатившего жара губ учёный замер в замешательстве. Да, они целовались и раньше, но тогда всё было иначе. Что же произошло сейчас? В этот роковой момент Форд почувствовал сильный толчок в грудь и отлетел от окна. Когда он оклемался, Сайфера уже не было на подоконнике. Тогда мужчина бросился к окну.       Уилл мягко приземлился на кусты и поспешил к припаркованной машине, чтобы уехать. В тот момент Форд подумал, что оставил ключ в замке зажигания, не опасаясь воровства. Как же он ошибся! Поцелуй был нужен лишь для того, чтобы усыпить его бдительность и сбежать. Но Глифул не двинулся с места, наблюдая, как Уильям подбегает к его кадиллаку, садится на переднее сиденье и нажимает на газ. Через пару минут садовник в ужасе ругался и крестился, а демон уже скрылся в темноте ночи вместе с машиной.