Writober 2023: Arshelex

- Нихерово устроился, - Тарталья забрасывает ноги на диван, плюется - нет, скорее уж издевается: то не в его почете. - Герцог. Ризли трет между переносицей и глазницей. Вентилятор вращается над их головами, действуя на нервы, как физраствор капает в капельнице - аккуратно, осторожным шагом дикой кошки, но от этого более бесяче. - Я не буду спрашивать, как ты прошмыгнул мимо охраны. Мне это неинтересно, Предвестник. - Ризли отмахивается. - Если пришел, то сиди и не мешай. Тарталья скользнул ночной змеей между коридоров Меропид, смердящих ржавчиной и прелыми грибами в углах, зарослями гнилой осоки рядом с эрозийным разломом и еще архонты знают каких напастей. Теперь Тарталья тут, в его кабинете. Ризли думает, что физраствор и вентилятор, быть может, неплохая участь, к ним можно привыкнуть. К Предвестнику - вовсе не всегда. - О, позволь я расскажу во всех подробностях, насколько неидеальна ваша система тюремщиков. Предвестник вскакивает на ноги. Квартальный отчет купонной столовой на его столе, - Ризли не верит, что Бран бы допустил своим честным и четким шестеренчатым мозгом мека, но все равно перепроверяет старика Вулси - все до прозрачности чисто: ложки сходятся, вилки, ножи, половники, кастрюли и тарелки, вроде бы, тоже. Тарталья оказывается рядом бездновски быстро, и Ризли вынужденно вздыхает, откладывая бумаги в сторону. - Хочешь знать, как особо хитрые научились тащить с кухни ножи, чтобы угрожать ими другим заключенным в бараках? - он усаживается на край рабочего стола, сминая задом красную бархатную драпировку. Ризли молчит. Глаза бегут от одной капли кофе на драпировке к другой, кое-где красное скрадывается мутными кляксами чернил. Ему не прям интересно; вероятно, Тарталья просто убедительно говорит. Отчеты лгать не могут. Ризли поднимает на него взгляд. - Удиви меня. - Я своими глазами видел, как та белобрысая девчонка из Сумеру отсасывала Вулси прямо на кухне. А потом спрятала нож под робу. - Тарталья пожимает плечами. Безучастно задирает голову к вентилятору, гоняющем один и тот же затхлый воздух; думается, что мог бы обвалить балки и болты одним ударом Электро в винт. Вряд ли бы Дотторе похвалил, нерациональное использование Глаза порчи, но... Пояс непривычно пуст. Новая переменная, с которой надо мириться. Через секунду Ризли хмыкает и протягивает к его пояснице пальцы: там, где они царапают кожу мозолями, Тарталье щекотно. - Прекрасная осведомленность. - он кивает, - Может быть, как раз вы, господин Предвестник, расскажете мне, каким образом трое из ваших прошлых сокамерников поскользнулись на абсолютно сухом полу и оказались в лазарете с переломанными конечностями? Загадочное совпадение. Это все оголтелое снежнийское безрассудство, подумал Ризли еще на первом отчете Ардерна, крепостного лекаря. Нация Фонтейна любит драматизм, Лиюэ - деньги и контракты, Иназумы - самоликвидироваться в безвыигрышных боях, называя это «сэппуку». Снежнийцы - насилие и мордобои: они всегда выходили чемпионами по панкратиону, Русимов - хорошее доказательство; хотя было время, еще пытались прикрываться «любовью», забытым царицыным идеалом. И вовсе не зря режиссеры и писатели всегда находили дикую романтику в их варварском северном нраве. Ризли, самую малость, очарован. Тарталья смеется, обнажив шею с елозящим вверх и вниз от смеха кадыком. - Расскажу, но только на ухо. Он пододвигается ближе. Скрежещет стул по полу из грубо сбитых между собой листов шифера. Тарталья склоняется к нему, и его бездновские глаза цвета ядовитого морского гриба прищурены, как у охотничьего лиса. - Они трепались, что я сплю с самим начальником крепости. - Ты ломаешь людям руки за то, что они говорят правду. - диагнозом констатирует Ризли. Линяя от ответа, Тарталья склоняется еще ближе, берет лицо Ризли между ладоней - и целует. Губы холодит железом и по вкусу отдает какой-то арматурой, ржавыми болтами, от кровяных трещинок и общей атмосферы подводной Меропид. Ткань робы задирается сама, оголяя шрамы Тартальи, словно пучки нервов. Комкается промеж пальцев; Ризли сжимает чужую талию. - Глупо с твоей стороны портить отношения с сокамерниками. - говорит он, укладывая Тарталью на спину так, что драпировка собирается волнами. Кожа горяча. Чужие крепкие икры скрещиваются вокруг его пояса. «Хвала оголтелому снежнийскому безрассудству», подумает Ризли, когда войдет членом внутрь Предвестника.