Writober 2023: Arshelex

После прорыва шлюза и эвакуации Клоринда осталась в крепости Меропид еще на пару дней. «Уладить бюрократические вопросы и поучаствовать в специально организованной для тебя конференции с заключенными» — слова Ризли. «Ты героиня всего Фонтейна. И я. Даже если о произошедшем никто не знает», он добавил позже. У Клоринды в мозгу мелькнуло слово «бенефис»; она согласилась. В связке между глазным нервом и ухом плавала, как мальки в банке, мысль, ему просто скучно пить свои чаи и коктейли Сиджвин, гнилые овощи с молочной пенкой, в одиночестве. Осуждать было сложно. Спустя пару дней после прорыва и эвакуации Клоринда сидела в чужом кабинете. Пар от чая с маркотом и сгущенкой согревал во рту, в носу, и Ризли сам ей казался колюче-теплым, словно пес, пущенный до коленей, которые он хотел согреть. Ризли предложил ей дурацкую игру. Она согласилась: опять, — с умением вежливо отказывать творилось что-то неладное, барахлило, словно шлюз в запретной зоне. Или это просто Ризли. — Я никогда не касался женщину языком. — говорит он, скрещивая оплетенные шрамами и бинтами руки на груди. Клоринда секундно хмурится, проходит едва ли больше трех мгновений. Осознание колет нагретой иголкой в таламус, мозжечок, скулы и между ног. Она все равно спрашивает: — Что ты имеешь в виду? — Ну, — Ризли кивает ей на юбку: в маленький треугольничек между бедер, — Там. Клоринда ведет ногтем по кромке чашки. На кромке — серебряный ободок: серебро отвратительно-искусственной пробы, какой-нибудь новый химический выводок Института. Но Ризли больше и не требовалось. Немного помедлив, она подносит чашку ко рту. Отпивает. Ризли распахивает полые бледные глаза, формой в крупное ядрышко миндаля. — Так вы с Навией… — Наши отношения гораздо глубже и старее, чем может показаться на первый взгляд. — Клоринда хмыкает, раскатывая привкусы маркота и сгущенки по языку. — Откуда такой странный… вопрос? — Это не вопрос, если ты помнишь. Констатация факта. — отвечает Ризли. Пожав плечами: они укрыты коротким темным мундиром и острыми эполетами, Клоринда кивает. Потом проносятся совсем уж мелкие «констатации» — никогда не падал пьяный с аквабуса, не шутила про трудоголизм Нёвиллета (Ризли здесь отпивает много, прихлебывая), не ходил на свидания с мужчинами, не принимала у себя в квартире поклонников. Под конец от слов «я никогда не…» у Клоринды тянет на языке: будто просит отплюнуться. Она собирается уходить, доверяя своим внутренним часам. В Меропид время было вязким, особенно на утренних сменах заключенных — сгущенка в чае Ризли. Он не останавливает, хотя Клоринда ожидала. Сжимая пальцами перила, уколотая каким-то хитрым и юрким порывом, она оборачивается. Ризли уже сгребает пустые чашки и никуда не смотрит. — Ты сказал, что ни разу не касался женщину языком. «Я никогда не… предлагала секс своим товарищам». Ну, все бывает в первый раз. Это просто Ризли. Колюче-теплый косматый пес, которого хотелось согреть в ответ. — Ты бы хотел попробовать? Сжав чашку Клоринды пальцами, Ризли молчит — потом переводит глаза на нее, цепляется ими за край юбки, осоловело моргая. Без слов кивает. Про себя Клоринда думает об отмашке секунданта, щелчке взведенного курка и Электро пулях. Он рассаживает ее на своем столе; слева ютятся чашки для чая. Сам спускается на колени, лицом — между ее мягких бедер. Его ладони на темной полупрозрачности колготок выглядят уместно, как труп посреди судебной арены, или Навия в ее постели, или пистолет в кобуре и подарочная рапира в ленте, или… Ризли задирает строгую юбку. Отводит трусы в сторону, лишь на мгновение удивляясь небольшому угольного цвета кружеву по краям: «до этого он воспринимал меня только как товарища, даже не думал о моем белье», размышляет Клоринда. Ее взгляд равнодушен, но на складках уже блестит смазка. Первое движение языком — на пробу, и Ризли жмурит глаза от удовольствия. Во рту немного солено, в носу — терпко от «унисекс» парфюма Клоринды, которым пахли ее рубашки и юбки, и даже треуголка с пером. Та сейчас недалеко от чашек, ненужная деталь. Ризли елозит коленями по полу, инстинктивно подаваясь с языком всем туловищем. Губами он мажет по бедрам, щекоча щетиной, так что Клоринда пару раз дергается, срывая улыбку еще на подходе. И все-таки, женщина чувствует женщину намного лучше — она убеждается. Сказать, что у нее было много любовников и любовниц — сорвать снулому репортеру; но сравнивать есть с чем. Ризли она дает шанс лишь потому, что он Ризли. — Давай покажу, как надо. — Клоринда внезапно заговаривает, подтягивая юбку выше. Ризли смотрит снизу вверх, этим ядрышком миндаля, бледно-голубой полостью в глазничных впадинах. Она решает, что это согласие. Пальцы зарываются в волосы, подталкивая за затылок взять глубже, втиснуть язык, подвигать им, как шарнирным, в форме восьмерки. Многие предпочитали псов котам лишь за их ум. Ризли, послушно-смышленому псу, не нужно повторять дважды. Он лезет языком мимо складок, в красную и жаркую тесноту ее тела — и Клоринда наконец вздыхает, раскрывая рот от удовольствия. Ее хриплые стоны и вздохи бьются о железо Меропид, резонирует с морской водой, обступившей отовсюду. Ризли сжимает бедра ладонями: на секунду им обоим чудятся когти, но наваждение быстро проходит, стоит ему податься назад за воздухом — и язык, и туловище, и блестящие жидкостью волоски щетины… Он распарывает ногтями колготки. Совсем скоро затяжки превращаются в ровные белые стрелки: те оголяют бледную кожу, как последняя линия обороны Клоринды. Ризли хлюпает слюной и смазкой между ее ног, и Клоринда думает — все бывает в первый раз.