Цветок Лилия

В этом просторном кабинете было слишком душно, чтобы что-то соображать. В воздухе царила тишина, и Лилия лишь гадала когда она нарушится. Казалось, прошло и то меньше минуты с того, как в кабинете появился Ярослав, но этот напряженный момент тянулся словно сутки. Лилия ощущала себя пойманной преступницей, что творила вещи и похуже воровства, и молить о пощаде уже давно поздно. Но убегать не хочется, хочется остаться и покорно сесть за решетку. Парень наконец-то прервал тишину своим ехидным смешком: -"И всё, что ты можешь это стоять как вкопанная? Что же. Оочень впечатляет" Ярослав провел двумя пальцами по своим усам, самодовольно глядя куда-то в даль. Это не правда, никак нет... Лиля не может оставить свою честь задетой. Слова девушки пронзаются острой иглой в насмешки Ярослава: -"И что ты хочешь? Оправдания? Неужели ты настолько мелочен.." Лилия сказала это громко и смело, но отвернулась из-за страха зрительного контакта. Ярослав опешил, не этого он ожидал от этой на первый взгляд тихони. Но если услышать ее крики и пердеж, то называть ее так становится неуместно. Сердце парня затрепетало, ее строгий голос он готов слушать вечность. И внезапно парень вскочил и примкнул к возлюбленной. Через объятие Лилия наконец ощутила тепло и любовь, что никто никогда ей не давал. Она вдыхала запах пота, а усы и волосики на спине ласково щекотали ее голову. Но дальше она почувствовала что-то сильнее и серьезное любви. Тоненькая, длинная, костлявая рука немного задрала ее футболку вояж, а дальше начала забираться глубже, в самое основание ее складок, которые вроде, должны быть грудью. Лилии было страшно, но и любопытно, что будет дальше, потому она позволила ему продолжить. "Но не стоять же как вкопанная" - решила Лилия и полезла расстегивать ширинку Ярослава. Запустив руку во внутрь его камуфляжных трусов, она обнаружила что-то волосатое и колкое, она обнаружила его ананас. Облизываясь она резким рывком сдернула ему всю нижнюю одежду, оголяя его ананасовый побег. Становилось очень жарко, было сложно устоять на ногах. Они полностью разделись, и Ярослав повалил Лилию на парту, параллельно засасывая ее прыщи. Его колючий ананас вошел в ее волосатую корзинку, разрывая длинные лохматые заросли шипами. Было больно, что Лилины стоны сменились на крики. Ярослав не стал этого терпеть, поэтому громко поставил на стол бутылку и начал ее душить, чтобы она замолчала. Помогло. И пусть было больно, эта боль была приятна и лишь делала ей хорошо. Их потные тела слились в любви и похоти. И пусть даже Раиса войдет в кабинет химии и ахуеет. И пусть у нее хватанет инфаркт и она ляжет. Им никто не сможет помешать, никто их не разъединит. Они теперь одно целое.