Что происходит в тронном зале в ночное время?

Суды, заседания, прошения, самолюбивые дворяне и аристократы, продажные лица, которым лишь бы озолотиться и от которых было уже тошно, принужденные, фальшивые улыбки— все это стало рутиной, отнимающей столько сил, нервов и энергии. Но это долг. Долг, который обещала нести на своих плечах, нынешняя королева Хистория. Сказать по правде, она справлялась со своими новыми обязанностями даже очень хорошо. Хорошо, конечно, для жителей королевства. Снижение налогов, преступности, уменьшение привилегий дворян и вольности помещиков по отношению к рабочим крестьянам, определенно, пришлись не по нраву двуликим и жадным богачам. Но кто будет перечить королеве? Сейчас хотелось расслабиться, отпустить хотя бы на ночь переживания о работе, холодность, формальности. И лишь один человек мог помочь сделать это. Лишь эта девушка грела душу и заставляла сердце биться чаще, только мысль о ней, будоражила разум до мурашек по коже. Из раздумий вывела со скрипом открывающаяся дверь, что вела в зал, освещаемый лишь яркой полной луной через большие окна. — Имир, — спокойный, но твердый голос разнесся по помещению. — Что такое, Ваше Величество? — слегка игривый, почти насмешливый тон, который предвещал нечто волнующее, трепещущее сердце. Имир медленными, размеренными шагами направилась к трону, стоявшему на возвышенности в конце зала. Взгляд был направлен прямо на Хисторию. Ее величественный вид, строгость и серьезность всегда завораживали Имир, а уверенность, которую она видела очень редко до ее становления королевой, только дополняла ее образ. Но это уматывало, и Имир прекрасно знала, как трудно приходится Хистории в окружении власти. Поздними вечерами, нередко и ночами, уставшая блондинка буквально вваливалась в их комнату и, переодевшись, падала на кровать рядом с Имир. Сердце шатенки ныло от собственной беспомощности помочь своей любви. Сама же Имир была посвящена в офицеры, которому предназначено защищать город. Она имела полную власть в вопросах защиты. Идя к пьедесталу, Имир развязно скинула военный сюртук, оставшись в кипенно-белой рубашке и такого же цвета обтягивающих брюках. Только подойдя ближе к трону, Имир заметила усталость Хистории, но несмотря на это, она оживилась, когда ее офицер подошла к ней. — Встань на колени, Имир, — спокойный, бархатистый голос излучал доверие, желание и любовь одновременно. Имир подчинилась приказу, ведь невозможно было отказать любимому приказному тону. — Молодец, а теперь сними с себя всю одежду. Она же тебе совсем не нужна, а мне — тем более. Имир соврет, если скажет, что это не возбуждает. Обычно именно она была главной в постели, но в последнее время все больше Хистория занимала место сверху. Такая красивая… На сердце было тяжко, но в то же время так легко от чувства любви и нежности. Она любила Имир, каждый миллиметр ее тела и души. Но бывали моменты, когда власть завоевывала ее разум. Хотелось взять ее всю без остатка, подчинить себе. Это пугало. Хистория никак не могла понять, откуда взялось это ощущение. То ли от грязных личностей, что окружали их обеих каждый день, то ли причина кроется от нового ощущения власти. Но это не было грязной собственностью, это было чистое чувство любви к ней. Слишком много новых людей, плохих людей, много новых обязанностей, много стресса. И сейчас, смотря в глаза Имир, стоявшей на коленях, она была поражена видом перед ней. Бархатистая аристократическая ладонь, словно воздушная, легла на щеку Имир, которая была осыпана огненными редкими веснушками, что так полюбились Хистории за совместно проведенные годы. А ведь не только смуглые щеки Имир были одарены веснушками. Ее округлые, но в тоже время острые плечи также усыпаны частыми маленькими веснушками. Когда Хистория видела Имир обнаженную, например, после душа в их военные времена, она с удивлением для себя заметила, что та всячески старается скорее их скрыть, надев одежду. Но это были лишь догадки, что причина скорейшего надевания кроется в веснушках. И как оказалось, верная. Но совсем недавно Хистория показала свою любовь к ним после их близости. Огненные веснушки на плечах, что сглаживались лунным светом, смотрелись завораживающе и так маняще, словно стакан прохладной воды в знойную жару. И чтобы утолить свою жажду, голубоглазая с нежностью прильнула губами к плечу. Имир поначалу смутилась и, приподнявшись, хотела было оторваться, но почувствовав на своём плече поцелуй, ее щеки приобрели алый оттенок и под напором тонких, но сильных рук, легла обратно, полностью и без остатка отдавшись умелым рукам и нежным губам. Хистория наклонилась и изящные пальцы схватились за острый подбородок, подняв голову выше и взглянув прямо в глаза. Она втянула ее в жадный, мокрый поцелуй. Имир почувствовала гортанное мычание Хистории, которое отдалось тугим узлом внизу живота. Руки Имир медленно подняли подол платья. Поглаживая внутренние стороны бедер и разорвав поцелуй, она нагло залезла под платье. Красивые серебряные туфли легким движение были сняты. Отодвинув указательным пальцем полоску ее нижнего белья, Имир провела языком по всей промежности. Довольный вздох послужил стимулом продолжать дальше. Юркий язык водил по центру, с каждым кругом ускоряясь. Опустившись ниже, только кончиком языка, Имир проникла внутрь. Совсем немного, но даже от этого Хистория не смогла сдержать стон. Будто электрический заряд пробежался по ее позвоночнику. Жар, что горел внутри, только раздувался от вида выгнутой поясницы и пошло выпяченного зада Имир. Хистория грубо взяла шатенку за хвостик, отодвинув от себя и посмотрев в глаза. Имир очень удивилась, честно сказать, немного напугалась, но губы сразу же изогнулись в грязной ухмылке, как только она увидела возбужденный блеск в ее глазах и потемневшие зрачки. Пальцы королевы отпустили волосы Имир и она вольяжно откинулась на трон. — Доставляй себе удовольствие, а я пока просто посмотрю. Но не смей кончать, — отчеканила, будто закон, Хистория. Но это был не закон, а приказ, который Имир не смеет нарушить. Щеки покрылись пунцом. Такого она, конечно, не ожидала, но согласилась на ее маленькую игру. Проворные пальцы скользнули вниз, по животу. Пальчики собрали влагу и принились за уже твердый клитор, жаждущий больше внимания Хистории. Пелена возбуждения сквозь прикрытые глаза была видна даже из далека. Имир выгнула спину назад, тем самым давая лучший обзор на происходящее. — Такая мокрая и грязная для меня… — не сумев сдержать стон, Имир прикусила кончики пальцев левой руки. — Ну же, не сдерживай себя. Я хочу слышать, — скользнув ниже, шатенка хотела было проникнуть в себя, но сразу остановилась, — я не разрешала. Ты действительно хочешь этого? — легкий кивок послужил ответом. — Тогда иди ко мне, — Хистория была до чертиков возбуждена. Она никогда не видела Имир такую… открытую для нее. Послушно забравшись на коленки, шатенка уже не выдерживала, — Сделай это. Хистория лишь изогнула бровь в притворном изумлении, — разве в таком тоне подают просьбы? — она могла поклясться, что ее щеки сильнее покраснели. — Пожалуйста, ты мне нужна, — Имир мысленно поставила галочку, по плану отмщения за такое представление, в котором главным персонажем сейчас была она. Хистория больше не могла терпеть. Ей так хотелось прикоснуться, ощутить ее влагу, услышать собственное имя из уст шатенки. Ладони вели по внутренним бедрам вверх. Имир закрыла глаза от нахлынувшего удовольствия, когда почувствовала ладонь на источнике ее жара. Два пальца с легкостью вошли в нее. Стоны возрастали по громкости и частоте с каждым толчком. Постепенно, сначала медленно, потом быстро, пальцы двигались внутри. Губы покрывали укусами и поцелуями вспотевшую шею, свободная рука сжимала зад. Без труда добавив третий, движения становились жестче и быстрее. И Хистории было абсолютно плевать, что их могут услышать. Глаза закатились, голова откинулась назад, а выпяченная вперед грудь манила Хисторию. Не сдержавшись, она поцелуями спустилась ниже ключиц. Тяжелое дыхание постепенно приходило в норму. Хистория, теперь с нежностью, обнимала ее за талию, покрывая все места, до куда доставала, поцелуями. — Как ты? — обеспокоенный шепот донесся до ушей Имир, вернув ее в реальность. — Я… В порядке, — ладони накрыли щеки, нежно поглаживая, в то время, как губы воссоединились. — Одевайся, нам пора. Нужно принять душ. — Я люблю тебя, Хистория. — Я знаю. Я тоже, — взгляд Хистории выражал любовь. Он всегда выражал любовь, когда она смотрела на Имир, а легкая, любящая улыбка освещала весь ее последующий день.