Горящий порт, тихая гавань

На следующий день они оба встали рано, отоспавшись вдоволь. Новостей из агентства не было, у Ацуши был выходной. Так что предстояло как-то скоротать день. Акутагава был рад возможности просто остаться дома. Едва ли их миссию можно было назвать сложной или опасной, но все прошло не вполне гладко. Неспособность использовать Расемон и невидимость постоянно раздражали. – Кстати, Акутагава, как твоя нога? – поинтересовался Ацуши. «Более или менее,» – ответил Акутагава скупо. Он ходил спокойно, хотя ощущения все еще были не из приятных, он уже не глотал обезболивающее. Наверняка Ацуши заметил это, так как они постоянно были вместе, а спросил наверняка чтобы сказать хоть что-нибудь. – Я рад, если тебе лучше. Мне жаль, что я был тем еще балластом тогда, на фабрике. Акутагава готов был схватиться за голову: как разговор вообще пришел к этому?! Он знал, что Ацуши постоянно винит себя, но все равно недооценивал масштаб проблемы. «Тогда сейчас балластом должен являться я,» – написал он. Не то чтобы он искренне думал обратное, но наверное следовало начать принимать, что напарники могут иногда полагаться друг на друга, иногда признавая свои слабости, не чувствуя за них вины, хотя и стараясь стать лучше. – Нет, я не это имел в виду! Ты не балласт, извини меня! – принялся нервно объясняться Ацуши. Когда Акутагава опустился рядом с ним, он почувствовал и замолчал. «Я знаю, что ты не это имел в виду.» – написал Акутагава. «Ты просто взвалил на себя всю вину.» – добавил он следующим сообщением. Акутагава на самом деле хотел показать, что в эту игру могут играть двое. Ацуши выглядел несколько растерянным. «У меня все еще осталось желание за выигрыш в пачинко». Прочитав сообщение, Ацуши, казалось, растерялся еще больше. «Было бы неплохо, прекрати ты себя во всем обвинять.» – закончил Акутагава. Губы Ацуши растянулись в горькой улыбке: – Мне казалось, не просить невозможного само собой подразумевающееся условие... Естественно, оно подразумевалось. Акутагава не слишком надеялся на какое-то выполнение этого своего «желания», продиктованного лишь желанием как-то достучаться. Если бы Ацуши согласился хотя бы попробовать, он бы, впрочем, оставил все, как есть, ведь изначально он не вкладывал в это желание много смысла – лишь простор для спортивного интереса. – Другие варианты? – спросил Ацуши. Впрочем, его настрой, казалось, сменился в лучшую сторону, когда он несколько отвлекся от изначальной линии мыслей. Акутагава слишком хорошо знал, чего он хотел на самом деле. Ацуши был очень близко, каждый день это опьяняло все больше, как бы Акутагава ни рассчитывал переболеть этой симпатией как обычной простудой. Все сложнее было отрицать, что эта симпатия оказалась совсем не мимолетной. А дело Игрока приобрело неожиданный прогресс, когда они наткнулись на Кена – одного из похищенных подростков, – а затем притащили его в агенство. Страх того, что их образовавшаяся связь утечет как песок сквозь пальцы, был вполне реальным. «Поцелуй.» – неожиданно для себя написал Акутагава, не веря тому, что действительно отправил это сообщение. Глупое желание, словно он просто берет его на слабо, ничего особенного. Либо Ацуши откажется наотрез, либо потом они оба будут делать вид, что ничего не случилось – вот в чем они точно уже оба преуспели. – Тут не опечатка? – уточнил Ацуши очень серьезно. Было заметно, как он напрягся. Акутагава был готов в любой момент пойти на попятную, зная, что его желание было наглостью. Так что он внимательно следил за реакцией. Не успев получить ответ, Ацуши добавил: – Я просто хочу знать, что ты меня не убьешь потом, если это какая-то ошибка. «Это не ошибка.» – написал Акутагава. Он твердил себе, что это всего лишь поцелуй, но он знал, что все совсем не так, иначе это не было бы его первым поцелуем. И его намерение было подозрительно лишено сожалений. Он лишь надеялся, что этот момент не станет сгустком сожалений для Ацуши. «Ты можешь отказаться.» – отправил он тут же вдогонку. Ацуши, очевидно, прочитал оба сообщения – Акутагава сидел рядом и видел экран его телефона. Акутагава ждал, когда Ацуши уже наконец, получив на это прямое разрешение, скажет ему, что в гробу он такие желания видел, но тот промолчал. Он лишь отложил телефон. – Ты мог бы несколько посодействовать. Я, знаешь ли, тебя не вижу, – произнес он так серьезно, что Акутагаве чуть не захотелось пойти на попятную совершенно искренне. И все же он слегка наклонился и, взяв руку Ацуши в свою, прислонил ее к своей щеке. Ацуши несколько замешкался, словно в последнее мгновение засомневался, но после он подался вперед. Невидимость Акутагавы заставляла его чувствовать себя несколько дезориентированным, так что приблизился он аккуратно, стараясь, видимо, не столкнуться лбами или носами. В конце концов, их губы встретились. Поцелуй был коротким, несколько робким и сдержанным, но Акутагава, хотя и отчаянно желал большего, испытал удовлетворение. Ацуши выглядел несколько смущенным, но, кажется, не испытывал каких-то негативных эмоций. Акутагава не решался втянуть его в объятия, опасаясь, что это будет слишком обязывающе и навязчиво после этого как будто бы не романтического поцелуя. Это было ужасное невнятное состояние непонятных границ между ними. – Я даже не могу взглянуть на твое выражение лица сейчас – вот что нечестно, – наконец возмущенно произнес Ацуши. Акутагава встал, и потянул Ацуши за собой. Он знал, что вероятно пожалеет, но все же он вновь заставил Ацуши сесть на свои колени. Тот быстро сообразил, что происходит, и податливо следовал за тянущей его рукой. – Посмотрел? – поинтересовался Акутагава с хитрым прищуром. – Да, вроде того, – Ацуши довольно улыбнулся. – Надеюсь, скоро мы поймаем Герберта Уэллса. – С моей невидимостью много хлопот, я знаю, – Акутагава до этого момента был больше сосредоточен на своих проблемах и чувствах, так что в голову ему совершенно не приходило все это время, что Ацуши мог успеть порядком утомиться от его общества. – Ты знаешь, почему я здесь? – начал Ацуши очень серьезно, и Акутагава озадаченно нахмурился. Ацуши сверлил его взглядом несколько секунд, но, видимо, понял, что ответа не последует, так что решил продолжить: – Послушай, да, я ощущаю себя виноватым, но я действительно просто сам хочу помочь тебе! Конечно, невидимость это ужасно, но не думай, что я воспринимаю все это как бремя. Я бы делал это даже если бы знал, что в произошедшем нет ни капли моей ответственности. Слова звучали, проникая в самые глубины сознания Акутагавы, где таился страх того, что Ацуши просто хотел загладить свою вину. Это было тем, что Акутагаве действительно важно было услышать. Они сидели в этой вынужденной позе, Акутагава придерживал невольно прижимавшегося к нему Ацуши – неожиданно выяснилось, что думать в такой ситуации давалось очень тяжело. – Спасибо, – выпалил Акутагава несколько рассеянно. В обычной ситуации он бы едва ли когда-нибудь сказал бы подобное. Это было неловко и словно бы делало его уязвимее. Он так привык воспринимать Ацуши в штыки, что шлейф этой привычки отвергать его он чувствовал в себе даже сейчас. Обычным для него было бы сказать, что он бы справился и сам. – Извини! Я вовсе не собирался вытягивать из тебя благодарности, я просто о том, что мне не все равно, – принялся объясняться Ацуши. Его речь как всегда ускорилась, на его лице легко читалось его волнение. – Я понял, – спокойно оборвал его Акутагава. – Извини! – Ацуши принялся извиняться опять. Эта манера выглядела дурацки. Акутагава стоически пытался в порядке исключения делать вид, что это его не настолько уж и раздражает. В то же время он все больше понимал причины. – Ацуши! – оборвал Акутагава снова, на этот раз с бóльшим напором. Ацуши затих и уставился на него. Лишь тогда до Акутагавы дошло, что он только что произнес. Все это время он ведь действительно обращался к Ацуши только «Тигр». Переход на имя ощущался не чем-то, к чему Акутагава был фактически готов, но оно само почему-то вырвалось. – Ты... – начал Ацуши, но Акутагава не собирался давать ему закончить вопрос, что бы он ни собирался спросить. Он повалил Ацуши на кровать, на краю которой они сидели. Акутагава все еще приобнимал его, но весь этот маневр был по сути полным побегом от ответственности. – То, что ты можешь так сделать, это максимально нечестно! – возмутился Ацуши. Акутагава в душе был абсолютно с ним согласен, но осознанно использовал это преимущество, не в силах отказаться от такой удобной возможности сбежать. – Знаешь, я все хотел поговорить, но это так неловко... – Ацуши отвел взгляд куда-то в сторону, даже если Акутагава и так был сейчас для него невидимым. – Когда ты позвонил тогда, ну после... ты понял... наверное, мне было приятно слышать тебя на самом деле. Тогда я был на взводе и диалог у нас вышел так себе. И я... сейчас я думаю, что действительно тогда все как-то не так понял. И сама та ситуация с меткой и все вытекающее... Ты отнесся ко мне лучше, чем я смел вообще даже надеяться. Должно быть, для тебя все было ужасно, но, несмотря на то, что отношения у нас более чем натянутые, ты не стал меня ни в чем упрекать или что-то в этом духе. Спасибо тебе. Акутагава слушал это все и слышал череду ответов на вопросы, которые он, возможно, никогда бы не решился задать. Не было лишь ответа на самый главный вопрос. Если бы Акутагава не был невидим и не слышим сейчас, возможно, сразу бы выпалил его вслух. Он даже допускал, что, вероятно, сказал бы что-нибудь еще более необдуманное. Так что он не был уверен, рад он или все же разочарован, что невидимость удержала его от импульсивных поступков. Он лишь уже почти привычно обнял Ацуши чуть крепче. Он гладил его по голове, перебирал его волосы. Если бы кто-то сказал бы ему пару месяцев назад, что он будет по-настоящему ценить такие мгновения, подпуская Ацуши к себе так близко, он бы только покрутил пальцем у виска, а сейчас он боролся с желанием оставить поцелуй на чужой макушке. Объятия действительно начинали входить в привычку, но каждый раз все равно ощущался как последний, от чего отстраняться становилось лишь труднее. В этот момент раздался телефонный звонок. Ацуши вскочил, чтобы тут же поднять трубку. Из короткого разговора мало что можно было понять,слушая лишь Ацуши, отвечавшего собеседнику преимущественно «да, хорошо». – Нам нужно в Агенство, – сразу же произнес Ацуши, положив трубку. – Похоже, Дазай-сану и Рампо-сану удалось что-то узнать. В агенстве было весьма оживленно. Что более необычно, похоже, все занимались действительно работой. – О, Ацуши-кун, Акутагава-кун, вот и вы, – поприветствовал Дазай со своей характерной пустой ничего не выражающей улыбкой. – Уж извините, что полноценного выходного не получилось. Ацуши лишь неопределенно кивнул. Акутагава и вовсе не имел роскоши болтать. – Нам все же удалось получить некоторую информацию от Кен-куна, хотя это и потребовало много терпения. База на фабрике, как я думал, была не единственной. Мы спугнули их там, и туда они больше не заявятся, но мы собираемся наведаться к ним в гости на вторую базу. И действовать буду я вдвоем с Ацуши-куном. Дазай замолчал и посмотрел прямо туда, где стоял невидимый Акутагава. – Я полагаю, ты не в восторге, – произнес Дазай обманчиво мягко. Сказать, что Акутагава был не в восторге – ничего не сказать. Он даже не знал, какая именно часть его настолько бесит. – О, тебе не нужно волноваться, я постараюсь, чтобы все прошло без эксцессов, – Дазай как бы невзначай дотронулся до основания шеи. Акутагава знал, что это было предназначавшимся ему намеком – намеком на тот случай, когда он прямо на этом месте поставил на Ацуши метку. Это злило его еще больше, чем отсутствие для него места в плане Дазая. – На самом деле мне хотелось бы, чтобы ты нас подстраховал. Твоя невидимость совсем не фора, пока там находится Герберт Уэллс, способный тебя все равно видеть, но я надеюсь дотронуться до него, чтобы вы с Ацуши могли заняться его напарницей, о способности которой мы пока ничего не знаем наверняка. Акутагава, выслушав этот план в таком формате, несколько успокоился, но все еще чувствовал себя одураченным. Впрочем, в словах Дазая был смысл. Исключая тот момент, что скорее всего Дазай уже прекрасно догадывался о способности напарницы Герберта Уэллса. Акутагава наблюдал за тем, как Ацуши и Дазай готовятся. «Будь осторожен.» – написал он тривиальное. – Скоро увидимся, – Ацуши обернулся в сторону, где находился Акутагава. Его улыбка кольнула внезапной неясной тревогой. Акутагава успокаивал себя тем, что не смог бы остановить Ацуши, даже если бы попытался, и не смог бы пойти с ним, потому что подставил бы их обоих. Поэтому оставалось промолчать. Время текло мучительно медленно. Акутагава не мог ничего контролировать, был обречен просто ждать, когда что-то изменится. Он переживал и за Дазая, и за Ацуши. Прошло точно не меньше получаса прежде, чем Акутагава понял, что у Дазая получилось: видимость вернулась к нему. Он рванул вперед, не успев даже дождаться реакции союзников из Агенства. Акутагава предполагал, что здание когда-то являлось частным домом. Внутри было просторно, хотя и нельзя было назвать это лабиринтом – тем удивительнее, что у Дазая столько времени заняло просто коснуться Герберта Уэллса. В здании стояла удивительная тишина, в которой Акутагава в спешке пытался расслышать что-то вроде драки, в которой должен был участвовать Ацуши. Акутагава открывал все попадающиеся на пути двери, но его напарника нигде не было. Не было слышно ни криков, ни ударов. – Тигр? – позвал Акутагава негромко. Он беспокоился, что Ацуши снова сделали невидимкой уже после того, как Дазай отменил способность Герберта Уэллса. Акутагава ненадолго замер, прислушиваясь к окружению и к своим ощущениям. Глухо. Неясная тревога нарастала. Он ощущал себя мухой, в панике мечущейся по комнате в поисках выхода. Он просто продолжал ломиться во все двери на грани отчаяния. Он пытался даже уловить запах, но они с Ацуши оба были на таблетках, и сейчас это играло не на руку. Наконец, когда он уже начал терять надежду, это дало результат. Ацуши сидел на полу. Он не был связан, не выглядел раненым. Акутагава испытал заметное облегчение. Он собирался окликнуть Ацуши, но прежде тот успел поднять на него взгляд. Совершенно пустой. Внутри все похолодело. Акутагава в ужасе боялся спросить, что произошло. В голове рождались мысли о самом худшем, Акутагава морально готовился услышать, что Дазай мертв, готовился, как бы все ни было ужасно и для него самого, вытащить отсюда Ацуши, несмотря ни на что. Он пообещал себе это. – Что произошло? – все же спросил Акутагава. – Ничего, – прозвучало в ответ, и Акутагава уже знал, что это ложь. – Просто, наверное, пришло время прощаться. Акутагава нахмурился. Он словно находился в каком-то бредовом сне. Он стал как бы невзначай осматриваться, в попытке понять, не находится ли под какой-то вражеской способностью. – Извини... – добавил Ацуши. Акутагава начинал закипать. Это было немыслимо: Ацуши снова извинялся, было совершенно не ясно, за что, но это все меньше походило на искусный насланный сон – искусственно создать такой абсурд было бы как минимум затруднительно. – Скажи уже, что произошло, – произнес он с напором. – Просто понимаешь... она сказала... Ацуши не закончил, когда в проеме появилась женщина средних лет. Акутагава отшатнулся, держа наготове вернувшийся к нему наконец Расемон. – Я сказала ему, что могу забрать его способность, если он хочет. Акутагава просто застыл. В его голове не укладывалось то, что он видел и слышал. Он уставился на Ацуши, пытаясь найти какой-то ответ. Он ожидал, что тот будет отрицать, но Акутагава с ужасом осознал, что Ацуши никак не отреагировал. Происходящее вызывало недоумение. Способности были полезны. Способность Акутагавы помогала ему выживать в самые тяжелые времена. Он не представлял, зачем отдавать ее кому-то навсегда добровольно. Нельзя было никому дать забрать способность Ацуши. Это точно грозило последствиями для всех. Акутагава мысленно разразился той еще гневной тирадой, но он смотрел на Ацуши, и слова застревали в горле. Не в силах что-то произнести, он, решив не мудрствовать лукаво, атаковал женщину. На пути его удара возник Ацуши. В последний момент Акутагава успел среагировать, изменив траекторию, чтобы его не ранить. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он не хотел драться с Ацуши сейчас. Он не мог. Ацуши выглядел очень решительно. Акутагава мог бы попробовать атаковать женщину в обход него, пустив Расемон под полом или как-то еще в обход, но Ацуши знал все эти уловки. – Просто отступи, – произнес Ацуши ровно. Акутагава начал вспоминать. Тот случай, когда Йокогаму накрыл хаос от того, что способности одаренных отделились и пытались убить своих хозяев. Ацуши тогда удалось победить своего тигра, но способность еще какое-то время не возвращалась. Акутагава атаковал несколько невпопад, скорее, чтобы выиграть себе время подумать. Ацуши явно понимал, что эти атаки нельзя было назвать чем-то серьезным, Акутагаву немного успокаивало то, что Ацуши, похоже, не преследовал цели сражаться. – Бедный, несчастный парень, тебе не дают даже снять с себя это бремя, – произнесла женщина. Ацуши никак не отреагировал. Он смотрел вперед, прямо на Акутагаву, со смесью решительности и тревоги. Акутагава лихорадочно перебирал в голове все те вещи, что он знал, те, что просто видел или слышал. Внутри Ацуши находилось огромное противоречие. Акутагава чувствовал это всегда и всегда старался этого не замечать. Теперь Ацуши нашел для себя выход, все решил в одиночку и не рвался вести дискуссию. Акутагава полагал, что во всем происходящем Дазай наверняка отвел ему какую-то весьма конкретную роль, но, к сожалению, не объяснил, какую. Обычно Акутагава просто говорил, что вздумается, но сейчас он даже не предполагал, что он должен был или что он мог сказать. – Я знаю, что я не должен, но без тигра все могло бы быть лучше, – вдруг произнес Ацуши. – Меня бы не ненавидели, и я сам бы знал, что не выйду из-под контроля! Слова прозвучали надломленно. – Не будет никакого выхода из-под контроля. А если и будет, никто не даст тебе сделать что-то непоправимое. – сказал Акутагава, пытаясь зацепиться за что-то. Его слова, похоже, не особо успешно достигали чужих ушей. Акутагава мысленно чертыхался, проклиная про себя женщину, которая, видимо, успела подробно изучить биографию Ацуши накануне и теперь ласковым голоском успела залить ему что-то в уши. Она, исходя из того, что было сказано, могла как-то забирать способности, но, очевидно, было необходимо какое-то условие. Напрашивался вывод, что похищение подростков-одаренных как-то было с этой способностью связано. – Тигр, хватит уже скулить! Повяжем ее и пойдем есть очазуке или что ты там хочешь! – не выдержал Акутагава. Он атаковал лишь из желания немного отрезвить Ацуши, Расемон столкнулся с покрытой шерстью рукой. Акутагаву объяло странное чувство. Это не было чем-то опасным – скорее именно необычным. Расемон вдруг исчез, шерсть на руке Ацуши тоже. Акутагава с облегчением отметил, что оставил лишь небольшую царапину. И все же Акутагава попытался вновь призвать Расемон, но его словно бы не было. Ацуши перед ним тоже смотрел как-то по меньшей мере растерянно. Сам собой напрашивался вывод, что способности забрали у них обоих. Акутагава вытащил пистолет. Женщина напротив держала револьвер – на этот раз это был не травмат, –целясь Ацуши в затылок. – Хочешь сыграть? – спросила она в адрес Акутагавы. Она поняла, где была его слабость. Он мог ее пристрелить, но она точно успела бы пристрелить Ацуши. Акутагава, конечно, обещал никого не убивать эти пол года, но пока на кону жизнь Ацуши, он бы пошел против своего принципа держать свое слово и нарушил бы это обещание, не задумываясь, но сейчас и этого было все равно недостаточно. Его тело все еще испытывало это странное чувство, не покидавшее его с момента, как Расемон исчез. Его легкие, казалось, почему-то ощущали себя не в пример лучше обычного, дышалось легче. В мышцах словно бы прибавилось энергии, но зато он резко проголодался. – Шарлатанка, – произнес он с усмешкой. Она быстро и решительно перевела револьвер и выстрелила в Акутагаву прежде, чем пустилась наутек. Фигура Ацуши все еще находилась между ними, и Акутагава не стал стрелять, опасаясь задеть Ацуши, сейчас лишенного своей регенерации. Выстрел пришелся в левое плечо. – Акутагава! – услышал он крик. Ацуши рванул к нему. – Мне лестно, но лучше бы ты бежал за ней, – произнес Акутагава, морщась от боли. – Но ты..! – Уже почти затянулось. Послушай, она не может отобрать способности – лишь поменять местами. Ацуши выглядел удивленным. Он действительно рванул в погоню, и Акутагава рванул вслед за ним. Они оба знали способности друг друга очень хорошо, но контроль не давался. По ощущением было все равно, что пытаться писать ногой вместо руки. Когда ситуация требовала действовать быстро, это и вовсе становилось невозможно. – Нам нужно обменяться назад! – на бегу произнес Ацуши. – Да что я слышу, кажется, это не я хотел избавиться от своей способности! – Акутагаву все еще злило произошедшее. – Я хотел избавиться от бремени, а не перекладывать его! Акутагава ничего не ответил. На самом деле они оба все это время двигались в сторону выхода, предполагая, что женщина бежала туда, но сейчас они запнулись, не зная, где ее искать. Бегать от врагов в попытке выстроить стратегию было несколько привычнее, чем бегать за ними. – Может, ей помог сбежать Герберт Уэллс, сделав ее невидимой? – предположил Ацуши. – Думаю, его либо все еще развлекает Дазай-сан, либо, что вероятнее, уже его повязал. В глазах Ацуши промелькнуло осознание, а затем он кивнул. – Если она вновь сбежит, еще и оставив нас в таком виде, это будет позор, – рассуждал Акутагава вслух. Он не знал, как искать их цель, но удача, кажется, все же решила им улыбнуться и они услышали звук. Они оба рванули в его сторону. Ворвавшись в комнату, Акутагава был сразу наготове. Бумаги выпали из рук стоявший женщины и рассыпались по полу. Пока Акутагава держал ее на прицеле, Ацуши подобрал лист, упавший прямо у его ног. – Это мои записи! Не трогай! – вскричала она. – Я ведь даже забрала твою способность, как ты и хотел! – Ты обманула меня, – произнес Ацуши. – Скажи, как вернуть все назад. – Убей его, и твоя способность вернется – проще простого, – Акутагава поражался, как этой женщине удается в таком положении нести такую откровенную чушь. Ацуши выглядел встревоженным, однако, похоже, зачинщица на самом деле была куда встревоженнее из-за того, что ее слова не возымели особого эффекта: Ацуши стоял растерянный, но ничего не предпринимал, а Акутагава бросил лишь короткий взгляд в его сторону, и рука его все еще уверенно сжимала пистолет. Эпатажная и эгоцентричная – Акутагава видал немало таких. Она была полностью уверена, что является настоящим мастером манипуляций. Ее дешевые попытки на самом деле никуда не годились. Ей действительно следовало бежать сразу, но она решила прийти сюда и забрать свои записи. Она смерила взглядом пистолет в руках Акутагавы и свои листы, разбросанные повсюду. Она все еще тоже сжимала револьвер – хотя рука с оружием и была опущена, все же этого следовало опасаться. – Дай закурю в последний раз, – сказала она флегматично. Акутагава не хотел убивать ее без крайней необходимости. Без своей способности он никак не мог сообразить, как схватить ее живой, чтобы в Ацуши точно не прилетела шальная пуля. Все было бы проще, если бы Ацуши как-нибудь совладал бы с Расемоном, но тот, придя в себя, принялся с крайне сосредоточенным видом вычитывать записи на подобранном им листе. Пока Акутагава пытался сообразить, что им делать, женщина левой рукой выудила из внутреннего кармана тонкую сигарету и, зажав ту в зубах, вытащила уже зажигалку. Она с видимым наслаждением сделала затяжку, чтобы в следующее мгновение зажигалка и сигарета отправились на пол, легко воспламеняя бумагу. Огонь быстро охватывал записи. Женщина бросилась к окну. Акутагава осознал, что они были на первом этаже, несколько растерявшись, он все же выстрелил и попал в ее ногу. В любом случае не было других вариантов схватить ее живой, кроме как преследовать ее, так что Акутагава схватил Ацуши за руку, утаскивая его за собой. – Через окно, – бросил Акутагава, хватая женщину за шею. Вскоре они единым комом из трех человек вывалились наружу. – А вот и вы, – раздался голос Дазая. – А это, полагаю, наш гениальный экспериментатор Мэри Шелли. То, как скривилось лицо женщины, было ярче всяких слов. Дазай выудил из кармана наручники, когда они щелкнули на чужих запястьях, Акутагава осознал, что все наконец закончилось. В конце концов, все получилось так скомкано и глупо, словно они оба были новичками. – Вы же уже поймали Герберта Уэллса? – спросил Ацуши. – А подростки – вы нашли их? Мэри Шелли бросила на Дазая внимательный взгляд. – А ты как думаешь, Ацуши-кун? – принялся паясничать в своей манере Дазай. Ацуши кивнул и посмотрел на Мэри Шелли очень серьезным тяжелым взглядом: – Я прочитал лишь страницу, но... Зачем все это было? Она улыбнулась загадочно: – Ну разве твой дар не чудо? И разве не я тот, кто может создать идеального одаренного? В этот момент к ним подошел Куникида Доппо. – Вы двое, – бросил он в сторону Ацуши и Акутагавы, – если не ранены, расходитесь по домам. Скоро прибудут правоохранительные органы, Акутагаве не стоит светиться. Вас уже ждет машина. Мы с Дазаем закончим все здесь. Он бросил взгляд в сторону здания, из окна которого заметно выходил на улицу дым, и тяжело вздохнул. Около дома Акутагавы они оказались, когда уже практически полностью стемнело. Весь путь они провели в тишине. – Только не смотри на луну, – произнес Ацуши, когда они уже вышли из машины. – Неконтролируемая трансформация? – отдаленно вспомнил Акутагава. Ацуши кивнул. Они поднялись наверх. Еще недавно тишина была само собой разумеющимся явлением, так как Акутагава в принципе был вынужден или печатать, или объясняться касаниями, но сейчас это отдавало вновь какой-то неловкостью. Невидимость спала, но теперь их способности поменяли местами, и они единогласно нашли в этом новый предлог продолжать быть вместе. Акутагава пропустил Ацуши внутрь и вошел следом. Он стянул плащ, и повесил его на крючок. – Твоя рана... – на белой блузке было хорошо заметно кровавое пятно. – Говорил же, все в порядке. Проверь сам, если хочешь, – Акутагава невозмутимо расстегнул блузку и стянул ее в левого плеча, куда и попала пуля. Ацуши коснулся аккуратно недоверчиво, ощупывая запекшуюся кровь, под которой была абсолютно здоровая рука. – Хорошо, что тигр был у тебя, – произнес он. – Но плохо, что все это произошло только потому, что прошерстившая твою биографию стерва, решила запудрить тебе мозги, – Акутагава не сдержался, и высказал это. Он тут же пожалел об этом. Ацуши смотрел на него вновь эти загнанным взглядом, и Акутагава не чувствовал никакого облегчения от того, что высказал ему свои претензии. – Почему ты сказал, что пора прощаться? – спросил он уже спокойнее. – Без моей способности мы бы не были напарниками. Это правда, что им было бы тяжело найти повод вновь встретиться. Акутагава нашел бы этот повод, несмотря ни на что. Акутагава вздохнул, вновь не находя в себе сил объясниться. – Это было ужасно, – просто бросил он. – Из-за меня тебя ранили. – Плевать на рану, – отрезал Акутагава, – она затянулась уже через пять минут. Эта Мэри Шелли держала тебя на прицеле, целясь тебе прямо в голову, когда у тебя даже не было твоей супер-регенерации тигра. Ты сказал, что время прощаться, а потом смотрел на меня этим пустым взглядом! Если ты сам захотел избавиться от способности, то почему выглядел так отчаянно? – Я не знаю! – выкрикнул в ответ Ацуши. Казалось, от этой попытки защититься, он почувствовал себя хуже лишь сам. Он поджал губы и его вид сделался крайне уязвимым. – Я хотел остаться с тобой и с остальными, но знал, что это несовместимо. Я знал, что буду жалким в твоих глазах. Ты ненавидишь меня из-за тигра, но мы постоянно оказываемся рядом только из-за него. Акутагава с удивлением осознал, что он не ослышался. Ацуши хотел остаться с ним. – Без тигра все было бы гораздо понятнее. – И ты думаешь, что это осуждающий взгляд твоего учителя... он пропал бы вместе с тигром? Ацуши молчал. Он явно был не в порядке, но он не плакал. Акутагава подошел ближе, мягко заключая его в объятия: – Я здесь. И я буду здесь, если ты хочешь. С тигром или без него. Они стояли посреди прихожей. Акутагава впервые видел, как Ацуши просто рыдал. Он рыдал у него на плече, и Акутагава стоял смирно, продолжая его обнимать, неожиданно для себя не ощущая никакого отторжения или раздражения по поводу происходящего. Он не считал Ацуши слабее от этого, хотя знал бы, что корил бы за подобную слабость себя, – он чувствовал облегчение, что какое-то напряжение между ними начало наконец спадать. – Я не знал, что ты хочешь остаться, – произнес он осторожно. Он пытался подобраться к сути, но ему снова казалось, что все не к месту. Ацуши тем временем более или менее успокоился. – И все же нам стоит разобраться с тем, чтобы поменяться обратно, – Акутагава внимательно смотрел за чужой реакцией. – Есть идеи? – Что если я скажу, что то, что она сказала, правда сработает? – ответил Ацуши. По его тону сложно было сказать, о чем были его мысли. – Если это единственный вариант, мне придется поднатаскаться в управлении тигром, а тебе Расемоном. Не думаешь же ты, что я стану тебя убивать. Акутагава произнес это совершенно не задумываясь. – Ну вообще-то... – возразил Ацуши, очевидно довольный тем, что его подловил. – Я могу передумать! – ответил Акутагава со всей возможной для этой ситуации серьезностью. – Ладно-ладно, – Ацуши примирительно поднял руки. – Я не знаю, как. Но, у меня есть некоторые идеи. Мэри Шелли заставляла подростков драться. Постоянно. Ее записи были об этом. Когда ты задел меня Расемоном, мы поменялись. Скорее всего, если кто-то из нас ранит второго, все вернется на место. Слова Ацуши имели смысл. – Ничего сложного, даже если не получится, небольшой порез никого из нас не убьет, – продолжил он. Акутагава невольно просил взгляд на его руку. Там все еще был небольшой тонкий порез от Расемона. – Подойдет ли просто порез или нужна рана, нанесенная именно способностью? – размышлял Акутагава. Ацуши лишь пожал плечами. Акутагава, впрочем, быстро нашел острый нож. Подумав, он продезинфицировал лезвие. Вскоре они уже вместе сидели в комнате, смотря на нож как два барана на новые ворота. – Давай, – Ацуши доверчиво протянул руку тыльной стороной вверх. Все это вызывало у Акутагавы крайне странные эмоции. Нож был в его руке. Ацуши уже успел его между делом убедить, что будет подопытным, рассказав ему и про высокий болевой порог, и про то, что, когда вернется тигр, все заживет. – Однажды ты отрубил мне ногу, – напомнил Ацуши, видя его заминку. – Это было очень давно, – спокойно возразил Акутагава, но все-таки решил больше не тянуть. Лезвие в его руке прошлось аккуратно, кровь выступила совсем немного. Ацуши поморщился от неприятных ощущений. Ничего не изменилось. Акутагава просто чувствовал себя глупо. – Видимо, все же нужно способностью, – предположил Ацуши. Акутагава отложил нож: – Твоя очередь. – Я даже не могу призвать Расемон, – возразил Ацуши. – У меня даже нет плаща. – Не так уж важно, что на тебе одето, хотя это и влияет на радиус. Акутагава слегка улыбнулся. – Я тоже попытаюсь призвать тигра. Он прислушался к собственным ощущениям, чтобы как-то выйти с тигром на контакт, но продолжал наблюдать за Ацуши. С крайне сосредоточенным лицом тот старался заставить шевелиться свою одежду. – Ты всегда такой напряженный, когда используешь способность? – спросил Акутагава. Ацуши посмотрел на него несколько растерянно: – Наверное? – Это же продолжение тебя, а не что-то инородное. Ты же не напрягаешь всю руку целиком, когда пишешь. Расслабься. Ацуши прикрыл глаза, очевидно стараясь расслабиться, как ему и рекомендовал сделать Акутагава. Но его брови все еще хмурились, выдавая его вовсе не спокойное состояние. – Я знаю, что ты хочешь контролировать способность точнее, но для этого не нужно так напрягаться. В бою ты же используешь ее очень непринужденно, потому что не думаешь о ней. Он взял ладони Ацуши в свои. Его лицо и правда стало умиротвореннее. – Вот так, – подбодрил его Акутагава, – не думай о контроле – думай о том, что ты хочешь сделать. Акутагава знал, что хочет сделать конкретно он. И Ацуши сидел с закрытыми глазами очень близко. Они держались за руки, и достаточно было просто немного наклониться. Самые различные мысли успели пронестись у Акутагавы в голове прежде, чем он все-таки подался вперед, чтобы поцеловать Ацуши. Он ожидал чего угодно: очевидного протеста, отсутствия реакции, отпора Расемоном, после которого они поменяются назад, – словом, варианты были. Но чего Акутагава точно не ожидал, так это того, что белые ленты Расемона, находящегося под контролем Ацуши, так крепко схватят его в момент, когда он попробует отстраниться после короткого касания губ. Ацуши подался навстречу, втягивая их в новый поцелуй, и Акутагава, встретив такой напор, не мог ему противостоять. Поцелуй был нежным и ощутимо неловким, ленты держали Акутагаву, что со стороны делало, должно быть, их двоих похожими на какую-то сдвоенную мумию, но Акутагава и сам продолжал сжимать ладони Ацуши. В какой-то момент ленты разом исчезли, и Акутагава с Ацуши отстранились друг от друга несколько неохотно, скорее от удивления. – Что произошло? – спросил Акутагава. Он чувствовал, что способности вернулись на место, но не мог понять, как. Не могло же быть в самом деле так, что их способности вернулись из-за поцелуя любви – это все-таки удел сказок. – Какая именно часть тебя интересует? – Ацуши посмотрел на него с явным недовольством. Хотя Акутагава был почти уверен, что он был вовсе не против случившегося. – Способности, – ответил он коротко. – Ты не заметил, что руки стали тигриными? Когда способности соприкоснулись, все вернулось назад. Акутагава бросил взгляд на свои руки, которые сейчас, разумеется, были самыми обычными руками. – Вот как, – бросил он. В комнате повисла тишина. Крайне неловкая гнетущая тишина. – Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Ацуши и бросил такой взгляд, что Акутагава понял, что поздно идти на попятную. Он должен был сказать хоть что-нибудь, иначе бы Ацуши, к которому вернулась его способность, просто ушел бы – это было вполне очевидно. – Извини, – попробовал Акутагава. Он внимательно следил за реакцией Ацуши. Ацуши был на самом деле вообще не злопамятным. Вероятно, Акутагава неосознанно долго это использовал, потому что на самом деле даже драки или оскорбления или обещание боя насмерть не выходили ему боком и почти не портили ох странных отношений напарников. Акутагава поймал себя на мысли, что отчасти он просто привык, что ничего не могло сделать их отношения хуже – так ему казалось. Сейчас Ацуши, услышав слова извинений, вскипел: – Извини?! Акутагава ничего не ответил. Он лишь смотрел, не в силах подобрать нужные слова. Ацуши после вспышки эмоций словно бы немного успокоился. – Ничего, я просто сам такой дурак. В какой-то момент я даже подумал, что... неважно, – он говорил это с улыбкой, от которой сердце обливалось кровью: в его глазах застыл отпечаток боли. Ацуши встал, собираясь то ли уйти совсем, то ли направиться на кухню или, может быть, в ванную. Акутагава знал, что Ацуши мог все равно остаться, даже если он был глубоко ранен, он мог. И все же Акутагава как никогда ясно ощутил, что сойдет с ума, если даст Ацуши уйти, даже не попробовав объясниться. Акутагава схватил его за запястье. Не с силой – скорее с мольбой. – Ты нравишься мне. Я знаю, что перехожу границы, тебе стоит останавливать меня, потому что я чувствую, как с ума схожу, когда дело касается тебя, но на самом деле у меня правда нет каких-то дурных намерений. И после всего, если мы можем быть хотя бы друзьями, это было бы уже неплохо. Акутагава говорил размеренно, старательно подбирая слова. Ацуши замер, позволяя держать себя за руку, и смотрел на Акутагаву, внимательно слушая. К концу этого непродолжительного монолога, его брови поползли вверх. На его лице живописно отражалась смесь удивления и некоторого скептицизма. – Акутагава, – произнес он, – почему ты вообще решил, что я не только не могу хотеть быть чем-то большим, чем друг, но даже не захочу быть другом? Я как-то не так ответил на твой поцелуй? Акутагава смотрел на Ацуши, осознавая, как просто и логично звучали его слова. Все его переживания просто не давали ему поверить в эту очевидную истину. – Знаешь, ты мог бы называть меня просто Рюноске, – Акутагава мягко притянул Ацуши к себе. Наконец на его душе стало спокойно. Ацуши улыбнулся и подался вперед для нового поцелуя. *** Когда Акутагава вошел в Агенство, никто не удивился. Танизаки Джунъичиро даже приветственно махнул ему рукой, но тут же оказался пленен своей сестрой. Кека поздоровалась. – Я никуда его не отпущу, пока он не закончит отчеты, – вместо приветствий припечатал Куникида Доппо. – Я помогу, – все знали, что это была отчаянная попытка торга. На самом деле Акутагава считал, что у него было определенного рода достижение: ему удавалось доводить Куникиду не работая в Агенстве и не имея никаких дурных намерений. – Снова будешь отвлекать, – возразил Куникида. – Можешь поошиваться пока с бездельником Дазаем. Выстроив целую баррикаду из бланков, Дазай прямо за ней удобно расположился с книгой. – Добрый вечер, Дазай-сан, – произнес Акутагава почтительно. Дазай остался особой фигурой в его сердце, все еще вызывающей у него восхищение, но то была фигура далекая и отстраненная. К тому же, имея невероятные навыки, Дазай все еще был невыносим как человек. – О, Акутагава-кун, пришел забрать Ацуши-куна? Похоже, тебе придется отвоевывать его у Куникиды-куна в смертельном бою, – тут же начал паясничать Дазай. Куникида покосился на него неодобрительно. – Кстати говоря о смертельных боях... – со стороны мысли Дазая казались иногда хаотичными, но здесь Акутагава сразу догадался, к чему он ведет. – Разве вы не должны были сразиться насмерть еще в прошлом месяце? Акутагава готов был поспорить, что сейчас на него уставились абсолютно все присутствующие. По крайней мере в офисе стало резко тихо. – О, он меня просто убил, – произнес в этой тишине Ацуши, вставая из-за своего стола. Стопку бумаг он непринужденно вручил Куникиде, который даже растерялся, ожидая окончание истории. – Я действительно не ожидал, что он сделает предложение, – закончил Ацуши. Он вытащил из-под рубашки цепочку, на которой висело серебряное кольцо: – Не могу носить на пальце – будет мешать при трансформации, – тут же пояснил он. – О боже! – картинно воскликнул Дазай. – Как вы могли? Вы что, поженились тайно?! А как же фуршет?! Я как сейчас помню, как подобрал Ацуши-куна у реки и угощал его очазуке! – Имей совесть, – возмутился Куникида. – Мало того, что это он вытащил тебя из воды, так ты и кормил его еще на мои деньги. Акутагава не сдержал смешка: он слышал эту историю впервые, и это звучала как типичная история с участием Дазая и Ацуши. Он представлял, как Ацуши поглощает тарелку за тарелкой под ворчание Куникиды. – Мы только договорились пожениться, – успокоил Дазая Акутагава. – Приглашения будут позже. А сейчас, я надеюсь, что с работой на сегодня все-таки покончено, и я могу забрать Ацуши домой. Вскоре Ацуши и Акутагаве все же удалось вырваться «на свободу». – Спорим, Чуя-сан поймает букет, – шутя произнес Ацуши. – Это очевидно. Потом он попытается избить им Дазай-сана, – в тон ему ответил Акутагава, беря его за руку. Ацуши улыбнулся и в шутливой манере начал возмущаться на тему всего предстоящего бесценного вклада в их праздник со стороны отдельных личностей. Акутагава знал, что Ацуши все равно ни за что бы от всего этого не отказался бы. Акутагава смотрел на него, в который раз размышляя о том, что он никогда и не подозревал, как ему жизненно необходима была эта тихая гавань. Гавань с его любимым теплым мурчащим котом.