Staring at the Sunshine (Burning Into My Mind)

Ханбина разбудил сильный стук в дверь. — Чжан Хао? Ты здесь? Нам нужно поговорить! Он быстро проснулся и в тревоге огляделся по сторонам. За три секунды он успел пережить и осознать, что произошло прошлой ночью, потому что кто-то настойчиво стучал в дверь, желая поговорить с Хао. Вот только парень все еще спал мертвым сном, положив голову на колени Ханбина, а воздух наполнялся легким храпом. — Эй! — шепотом крикнул Ханбин, подталкивая Хао рукой, пока маленький, растерянный глаз не моргнул. — Кто-то за дверью. — Если тебя там нет, то это тоже проблема, — голос продолжил после еще нескольких стуков. — Вот дерьмо! — Хао расширил глаза, уже почти проснувшись. — Это тренер. — Черт! — Ханбин внезапно насторожился. Он легонько подтолкнул распростертого на коленях Хао. — Давай, открывай дверь. Быстро. Я… э-э-э… спрячусь в ванной, — он вел себя ужасно подозрительно, как подросток, прячущийся от родителей. Впрочем, он был рад, что это не так, поскольку надеялся, что Хао не оборвет все контакты сразу после его ухода. Хао поднялся с дивана и, бормоча про себя о боли в животе и голове, поспешил к двери. В это время Ханбин с рекордной скоростью пересек гостиную и направился в комнату Хао. Он занял место у двери в спальню и приложил палец к краю, чтобы подглядеть в щель. Хао бросил последний взгляд на Ханбина, а затем обхватил ручку и открыл дверь. Тренер, не теряя времени, вошел в квартиру со скрещенными руками. — Почему ты так долго не отвечал? Такое ощущение, что я уже несколько часов колочу в дверь! — Простите… — Хао почесал затылок. — Я только что проснулся. — Ты только что проснулся? Сейчас два часа дня! Ханбин поднял брови. Два? Они спали двенадцать часов? Хотя, по его мнению, это было необходимо им обоим, так как они смертельно устали после недавних стрессовых событий. — Я просто немного устал после… да, — Хао не стал упоминать об алкоголе, хотя это определенно было к лучшему. — Что ж, именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Я знаю, что вчера мы долго обсуждали ситуацию с твоим именем в СМИ, но я хотел сообщить тебе, что есть несколько протестов по поводу того, чтобы разрешить тебе снова играть. — Что? — Хао сделал шаг назад, его крик пронесся по воздуху. — Неужели никогда? — Нет, не в плохом смысле, — тренер объяснил. — Совсем наоборот. Болельщики начинают думать, что ты невиновен и что виноват только Ричард. А то, что ты говорил, что ты противоречил, это не запрещено. — Я тоже ничего такого не делал, — тихо произнес Хао. — Я… теперь я это понимаю. Некоторые из прошлых действий Ричарда и его постов в социальных сетях снова становятся предметом обсуждения. — Да. Я пытался донести до людей, что он нехороший человек. Ханбин широко раскрытыми глазами наблюдал за происходящим из щели в двери. Посторонний наблюдатель был в замешательстве, что практически подтверждало тот факт, что Хао вел тяжелую жизнь за кулисами. Никто бы никогда не узнал об этом, если бы не нашел время познакомиться с Хао поближе. Ханбин хотел было протянуть руку и обнять Хао, но сдержался, с нетерпением наблюдая за происходящим. — Значит, люди хотят увидеть, как ты играешь в этот четверг. Я здесь, чтобы сообщить тебе, что скоро состоится обсуждение этого вопроса, чтобы ты был готов. Ханбин увидел, как тело Хао расслабилось. — О, ничего себе. Это… это потрясающе. — Пока не стоит слишком зацикливаться на этом, потому что есть вероятность, что этого не произойдет, но я говорю тебе, что шансы очень велики. На данный момент все в самом разгаре. — Да, тренер. Я понимаю. Спасибо, что сообщили мне об этом. — Конечно, — добавил он, входя в квартиру и обнимая Хао. — Прости, что накричал. Я сожалею о том, что сказал раньше, и о поведении команды по отношению к тебе. Теперь, когда я больше знаю о ситуации, это неоправданно. — Спасибо, спасибо, тренер, — повторил Хао, крепко сжимая его руку и слегка кланяясь. Тренер принял рукопожатие и в последний раз похлопал его по спине. — Я пойду и сообщу остальным членам команды. Я не могу контролировать их отношение к тебе, но я прослежу, чтобы ничего подобного не происходило на площадке. Итак, тренировка сегодня в шесть, и я жду, что ты придешь. — Да, да, я обязательно приду. Большое спасибо. Разговор был недолгим, но важным. Как только за ним закрылась дверь, Ханбин вздохнул с облегчением, о котором и не подозревал. Он почти принял новость на свой счет и отреагировал так, словно это его лично коснулось. Словно добрая энергия, исходящая от Хао, пронеслась через всю квартиру к тому месту, где стоял Ханбин. — Вау, — сказал Хао, обернувшись и посмотрев на него расширенными глазами. — Это ведь все хорошие новости, да? — уточнил Ханбин, просто чтобы убедиться, что он не тешит себя надеждами. Все эти разговоры о баскетболе влетали в одно ухо и вылетали из другого. — Да, да. Конечно, это хорошие новости. Почти все, о чем я беспокоился, исправилось, — пробормотал он, размышляя на ходу. — Может, я немного драматизировал… — Нет, — покачал головой Ханбин, возвращаясь в гостиную. — Вовсе нет. Это нормально — расстраиваться из-за того, что от тебя ничего не зависит. Не все, конечно, запивают мысли алкоголем, но это довольно частое явление. Мой отец раньше делал так же. Хао нахмурил брови. — Раньше? Что случилось? — О, ничего. Он просто перестал быть алкоголиком. Хао улыбнулся. — Хорошие и плохие новости. У меня есть шанс стать алкоголиком, но у меня также есть шанс исправиться. Ханбин почувствовал, что копирует улыбку, испытывая облегчение и радость от того, что Хао снова может шутить. Пьяный Хао и трезвый Хао были разными людьми, но оба оставались милыми, любящими и добрыми. А также навязчивым и извиняющимся. Он не мог забыть эту привязанность, особенно с прошлой ночи. Как Хао, почти не колеблясь, обхватил Ханбина, сливая их тела воедино. Ханбин задавался вопросом, помнит ли Хао, что произошло после этого. Несколько предшествующих событий после того, как Хао лег к нему на колени. Ханбин точно не забыл. — Итак… — Хао обвел глазами комнату. — И что теперь? — Точно не знаю, — ответил Ханбин. Либо Хао просто заблуждается, либо он действительно ничего не понимает. — Если хочешь, я могу убраться с глаз долой, — хотя Ханбин меньше всего хотел уходить, он все еще не был уверен, где проходит граница. И если Хао хотел, чтобы он ушел, то он уйдет. Хао стоял на месте, переведя взгляд на Ханбина, который надулся. — Не знаю… Я, честно говоря, надеялся на поцелуй. — Что? — Ханбин почувствовал, что его сердцебиение участилось. — Я смутно помню, что мне сказали, что когда я протрезвею, то получу его, — Хао постучал себя по подбородку. — Я ценю заботу о моем согласии, но я не был настолько пьян, — он сделал шаг вперед и улыбнулся. — Да, я был пьян, но я контролировал себя. Тем хуже, чем ближе я подходил к тебе. — О, — Ханбин моргнул, его щеки запылали. — Я и не думал, что ты захочешь возвратиться, — сказал Хао, разместив свое тело прямо напротив тела Ханбина. — Из-за вечеринки? Он кивнул. — Именно так. — О, правда, мы просто разговаривали, — Ханбин быстро выдохнул, глаза медленно погрузились во взгляд Хао, постепенно теряя способность функционировать. — Я показывал ей, как… не знаю… флиртовать с парнем. Но все это время я думал только о… — О ком-то другом? — закончил Хао. — Да. О ком-то другом. — Ты сейчас смотришь на него? — Возможно, да, — только и успел произнести Ханбин и застенчиво отвел взгляд, чувствуя, как румянец заливает его щеки. В его голове все было не так, но возражать не приходилось. Хао, все еще находясь в нескольких сантиметрах от лица Ханбина, выдохнул. Ханбин пристально наблюдал за тем, как Хао не сводит с него глаз, но при этом не двигается, как будто ждет. Словно ждал, что Ханбин сделает первый шаг. Он и сделал. Он решил, что нужно больше рисковать. Решение уже было принято, оставалось только его выполнить. Не было никаких сомнений, что Хао тоже хочет его поцеловать. Сделав шаг вперед и протянув руку, Ханбин обхватил Хао за талию, притянул его к себе, прижав ближе, и, сжав в кулак рубашку, наклонил голову и прильнул губами к губам Хао. Руки Хао последовали к его бедрам. Ханбин притянул его тело ближе, чувствуя, как их рты переплетаются, ощущая мягкость его губ. Глубоко вздохнув, он прикоснулся верхней губой к нижней губе Хао, прижимая его к себе как можно крепче. Ханбин не осознавал, насколько сильно он давит, пока они не рухнули на диван, Ханбин — на Хао. Зрелище после этого было великолепным: Хао был немного не в себе, губы в слюне, румяные щеки и мягкие выдохи. Ханбин не позволил своему бьющемуся сердцу остановить его, переместив ноги на колени Хао и прижав колени к дивану, по-прежнему лежа на Хао и крепко обнимая его. Другая рука Ханбина переместилась на верхнюю часть дивана, позволяя его телу опираться на Хао. Он наклонился к Хао, чтобы поцеловать его, и его сердце затрепетало, а в голове пронеслась мысль о том, какие чудеса может принести их будущее. Руки так близко друг к другу, мысли уже связаны. Они оба думали об одном и том же, и кто знает, как долго? Сколько времени прошло с тех пор, как Хао взглянул на него и решил зародить в нем чувства? Движущиеся руки легли на затылок Ханбина, пальцы обвились вокруг его шеи, притягивая к себе, дыхание обволокло губы, когда их снова прижало друг к другу. Он распахнул глаза, наслаждаясь тем, как близко он видит лицо Хао, как получает разрешение так держать его, так целовать, так любить. Хао был всем, а в нежных объятиях Ханбина он был больше, чем всем. Он не хотел отпускать его. Он не хотел, чтобы этот момент заканчивался. И он больше никогда не хотел оказаться в ситуации, когда нет возможности общаться. Слово на «Л» вертелось на языке, но Ханбин сдержался и лишь в последний раз поцеловал Хао в губы, не в силах сопротивляться. Ханбин, как в трансе, сел и положил руку на грудь Хао, чтобы успокоиться. Это было последнее, чего он ожидал, когда пришел, но результат оказался наилучшим. Они поцеловались, много раз. Ханбин даже не мог осознать этого. — Ты поцеловал меня первым, — с улыбкой сказал Хао, глядя на него яркими глазами, полными удивления и нежности. Его осторожные руки медленно переместились с шеи Ханбина на талию, чтобы Ханбин мог удобно расположиться у него на коленях. — Я должен был. Я просто должен был. Боже, Хао. Последние два месяца я только о тебе и думал, — пробормотал Ханбин, и слова вылетели у него изо рта, а в голове все перепуталось. Он не хотел разрывать их зрительный контакт, но при этом стремился подойти к нему как можно ближе. Оставшейся рукой он обхватил щеку Хао. — Честно говоря… я подумал, что могу тебе понравиться, с тех пор как услышал, как ты защищал меня в тот первый день, — начал Хао, на его лице все еще играла ухмылка. — Это поразило меня… никто никогда не делал этого без моего ведома раньше. Большинство людей не говорят ничего доброго за моей спиной. Ханбин расширил глаза. — Этого не может быть, Гювин любит тебя! — Возможно, он в меньшинстве, — Хао указал на роскошную квартиру. — Они думают, что это особое отношение. В самом деле, по контракту мне положено такое жилье, в чем тут моя вина? — Они должны быть хорошими баскетболистами, если хотят жаловаться, — пробормотал Ханбин, наклоняясь и зарываясь лицом в шею Хао. Кожа на его губах была такой мягкой, что он почувствовал, что они снова поцеловались. Тонкая грань была перейдена, препятствие преодолено, и Хао оказался в его объятиях. Чувства были взаимными, и Ханбин не мог скрыть волнения в своем сердце. Хао издал небольшой смешок и провел рукой по шее Ханбина. — Верно. Но если я так говорю, значит, я высокомерный засранец. — Ну, судя по тому, что я о тебе знаю, ты просто замечательный, — Ханбин наклонился ближе, принимая объятия и прижимаясь к нему еще больше. Было так приятно прижаться лицом к шее Хао. — Ты действительно нашел время, чтобы узнать меня, — Хао вздохнул. — Ты не был груб с самого начала, ты был очень добр и мил. Люди не знают, что ненависть ничего не даст им в жизни. — Важно быть добрым. Улыбка Хао была почти ослепительной. — Да. Доброта — это важно. И… до меня дошли слухи, что кто-то разбил твой телефон, потому что ты защищал меня. Что случилось? Ханбин прикусил внутреннюю сторону щеки. Если это было на свободе, стало свидетелем и превратилось в слух, он не мог представить, что еще может быть спроецировано. Сколько еще людей могут знать о его связи с Хао? Он неохотно кивнул. — Да. Это тот чертов любопытный парень, который сидит за нами на биологии. — Этот надоедливый мудак? — Хао прищурил глаза. — Да. Поэтому я и не мог написать тебе тогда. Он обвинил меня в том, что я на тебя запал. Что… думаю, было не так уж и плохо. Он сказал, что я никогда не добьюсь твоего внимания, — Ханбин ухмыльнулся, гордясь тем, что его слова оказались неправдой. Ханбин заплатил бы за то, чтобы увидеть выражение лица этого парня. — О, он не знает, как ошибается, — Хао размышлял, не отрывая пальцев от талии Ханбина. — Ух ты! Ты с первого дня захватил почти все мое внимание. Своей милой ручкой и милой улыбкой. По лицу Ханбина пробежала дорожка румянца. — Я даже не помню, как улыбался в первый день. — О, улыбка была, и она была широкой, и она была восхитительной. В сердце Ханбина зажглись искорки, и полноценный пушистый шарик запульсировал в его груди. — И я с самого начала был твоим поклонником. Этот красивый, успешный, талантливый, уверенный в себе парень сидит рядом со мной. Я понятия не имел, что думать! — Уверенный в себе, — Хао издал небольшой смешок. — Наверное, я произвожу такое впечатление. Хотя мне говорили, что я скорее нытик. — У каждого из нас есть свои недостатки, — Ханбин потянулся вперед, чтобы ткнуть Хао в нос, и его пальцы спустились к подбородку Хао. Он не мог удержаться от прикосновений, особенно когда лицо Хао было таким умильным, таким милым. — Недостатки, — пробормотал Хао, повторяя действия Ханбина, и выглядел так, словно был так же одержим прикосновениями к его лицу, как и Ханбин. — Сомневаюсь, что у тебя они есть. — Неправда. Я слишком эмоционален и привязчив. По этой же причине я не могу отпустить тебя, несмотря ни на что, — признался Ханбин, заметив, как пальцы Хао обвились вокруг него. И снова, и снова это был тот самый момент, который скреплял их отношения. Прикосновение. Это было такое простое действие, но оно так много значило в долгосрочной перспективе. Эта близость и признательность друг другу. — Я бы не считал это недостатками, — добавил Хао и надул губы. — Сейчас единственное, что не так — это то, что я не получу еще один поцелуй. Навязчивый, капризный и любвеобильный Хао становился тем привлекательнее, чем дольше Ханбин находился рядом с ним. Он хихикнул, наклоняясь ближе, и прикоснулся к губам Хао. — Я рад, что ты попросил, — пробормотал он, и их мягкие губы прижались друг к другу, повторяя прежние движения. Рука Хао вернулась к его подбородку, медленно поглаживая его поверхность, заставляя их лица быть еще ближе друг к другу, а другая рука переместилась на шею. В его животе вспыхнули яркие струйки возбуждения. Все, чего он боялся, оказалось напрасным. Внешняя оболочка, которую он держал в себе, сохранялась без всякой причины, ведь от Хао нечего было скрывать. Хао любил его в ответ. Разбитые кусочки мира медленно собирались воедино. — Боже, что ты сделал со мной, чтобы я так в тебя влюбился?