Хранитель

      В двадцатый день второго осеннего месяца температура воздуха ощутимо упала. Тяжёлые серые облака постепенно сгущались над головами людей, собравшихся на небольшом кладбище за городом.       Три десятка человек в чёрных одеждах пришли, чтобы попрощаться с Колтером Стивенсом — известным и выдающимся кардиохирургом в США, ушедшим из жизни в свои сорок лет. В скорбных и поникших лицах были различимы черты его немногочисленных родственников, друзей, коллег и пациентов, которые когда-то лежали на его операционном столе. Все они пришли, чтобы отдать дань уважения человеку, чья роль была важна для каждого по-своему. Благородный, крепкий и сильный духом мужчина, образцовый отец и потрясающий специалист; всегда добрый, но грустный взгляд цвета серых облаков — именно таким его знали присутствующие на этой прощальной церемонии. Именно таким он и останется в их памяти. Девятнадцатилетняя Изабелла, дочь Колтера, стояла впереди, немного в стороне от остальных. Юное лицо было бледным, его черты потеряли свой прежний вид, а в глазах, в которые тяжело было смотреть, словно не было жизни. Открытый гроб, изготовленный из дуба, стоял перед ней на расстоянии двух метров, слева от него, на небольшом деревянном столике, стояла фотография мистера Стивенса, а с правой стороны — полного телосложения и низкого роста мужчина в чёрной сутане, читающий молитву. Внутри всё отказывалось верить в реальность происходящего и с болезненным хрустом ломалось после каждого слова звучащего из уст священника, с каждым вздохом, с каждым всхлипом рядом стоящих людей и взглядом в сторону холодного, бездыханного тела отца. Дуновения прохладного ветра игрались с выпавшими из-под чёрного платка короткими, завитыми из-за повышенной влажности воздуха, прядками угольно-чёрных волос, касаясь мокрых, от нескончаемых слёз, щёк девушки. Дрожь пробивала всё её тело, что обтягивало чёрное платье чуть выше колен, которые, казалось, ещё немного и коснутся земли. Но она держалась, по крайней мере старалась. Почти всю её жизнь отец был для неё единственным близким человеком, он растил её один после того, как её мать умерла из-за тяжёлой болезни, с которой она боролась на протяжении нескольких лет. И ни врачи, ни деньги, ни чудо не смогли ей помочь. Она умерла от рака, за неделю до того, как девочке исполнилось 6 лет. После этого, Колтер старался заменить ей двух родителей, разрываясь между работой в больнице и домом, лишь бы девочка, что была так сильно похожа на мать, без неё не чувствовала той пустоты, которую чувствовал он. Пустоты, что с каждым днём съедала и медленно убивала его изнутри и лишь она — его дочь, ради которой он делал всё, что было в его не бесконечных силах, для того чтобы у неё было всё то, чего она желала и его работа были для него единственным смыслом и причиной, благодаря которой он не опустил руки и продолжал бороться. А теперь, после его смерти, возведённые им стены рассыпались на тысячи кирпичиков, оставив её одну под открытым небом с пустотой внутри... Вместо былой крепости, полной тепла и заботы — боль, страх и абсолютное непонимание, как такое могло произойти. Отец умер прямо на работе, в своём кабинете и, как позже выяснилось, из-за сердечного приступа, но девушка была уверена, что врачи ошиблись, даже такие профессионалы, как те, что работали в той же больнице и причина была в другом, ведь сердце у него было абсолютно здоровым. Настало время произнести прощальные слова. Первым проявил желание и подошёл к микрофону высокий мужчина средних лет, в строгом чёрном костюме: миллионер из Лос Анджелеса и непростой пациент, который продолжал наблюдаться у Стивенса на протяжении двух лет после операции по пересадке сердца. После него заговорила пожилая женщина, что приходилась умершему двоюродной тётей, её голос был хриплый и было заметно с каким трудом ей давалось каждое слово. Следующим у микрофона встал лучший друг детства и ещё несколько человек. Практически все говорили одно и тоже о том, как им будет его не хватать, каким чудесным человеком он был, сколько хороших и полезных дел он сделал и как жаль, что смерть настигла его так рано. Сделав несколько шагов вперёд, девушка повернулась лицом ко всем и коснулась тонкими, дрожащими пальцами чёрного корпуса микрофона. Её взгляд был нацелен в сторону гостей, но не видел никого из них. Сложно. Невыносимо сложно говорить, а ещё сложнее было осознавать то, что всё это означает. Все стояли в ожидании её речи, но она молчала пытаясь справиться с бурей, что рвала её душу на мелкие кусочки. Из голубых глаз с новой силой хлынули слёзы. Смахнув их тыльной стороной ладони, она ещё раз посмотрела на безжизненные черты родного ей лица и, глотнув застрявший в горле ком, начала говорить. Но после каждого следующего слова всё вокруг теряло свои очертания, горизонт будто перестал держать равновесие, а вскоре знакомые, и не очень, силуэты и вовсе стали смешиваться друг с другом, образуя сплошное чёрное пятно. Ноги медленно превращались в вату и уже совершенно не держали девушку — она рухнула на ещё влажную, после вчерашнего дождя, землю. В мгновение рядом с ней выросли три тёмных фигуры, их лица были размыты, а обеспокоенные голоса отзывались в её голове глухим эхом. Сквозь пелену, покрывшую её глаза, она увидела тёмный силуэт, незамеченный ранее, что стоял в десяти метрах, рядом с высоким дубом, за спиной священника. Глаза незнакомца загорелись ярким синим цветом и, словно два огонька, смотрели прямо на девушку. Пара быстротечных секунд тщетных попыток хоть что-нибудь рассмотреть, пока кто-то тряс её за плечи, и взгляд окончательно померк. Следующим и последним, что она почувствовала, прежде чем тьма полностью завладела её сознанием и телом, это то, как чьи-то крепкие руки поднимали её с земли...