дозобрь 2023

Антону было хорошо. Или нет…? Нет, ему определённо было плохо. Или всё же хорошо…? Он и сам не знал, как ему было в этот момент. Что он точно знал, так это то, что ему было очень удобно. Тут ему в голову пришёл вопрос: а где он, собственно, был? Он обвёл мутным взглядом комнату и обнаружил, что находился у себя в гостиной. Только вот выглядела она как-то… странно. Непривычно. Он точно помнил, что потолок у него никогда не был таким высоким, а шторы уж точно не были выкрашены в ярко-лиловый цвет. Или были? Может он успел их поменять, а сам забыл об этом… Его взгляд продолжал блуждать по комнате, пока не наткнулся на чьё-то лицо. Антон хихикнул. Лицо было интересным. Длинное, с впалыми щеками и огромными серыми глазищами, которые глядели на Антона с беспокойством. Почему-то лицо было очень близко. Кажется, он сидел на коленях его обладателя. Сидеть было удобно. - Ты как, Городецкий? - Антон задумался. Он не знал, кто такой этот самый Городецкий, но лично ему, кажется, всё же было очень хорошо. - Знал ведь, что не надо было давать тебе третью сигару. - проворчал Завулон. - Тебя ж ещё с первой унесло, а теперь вот сидишь, ловишь вертолёты. - Вертолёты? Где? - Антон встрепенулся. Детская привычка смотреть на пролетающие вертолёты и самолёты преследовала его и во взрослом возрасте. - У тебя в голове, Городецкий. - Завулон вздохнул. Дал ему, называется, попробовать настоящую кубинскую сигару. - Как в голове? А как же они там помещаются? - забеспокоился Антон. Голова у него, конечно, была вместительная, а на данный момент и вовсе пустая, но не настолько, чтобы там мог поместится целый вертолёт, да ещё и не один. - Успокойся, это просто такой оборот речи, - устало пояснил Завулон. Городецкого крыло уже второй час и Завулон успел порядком устать от его перепадов настроения. Сначала - Вот скажи мне, Городецкий, зачем ты так накурился? – риторически спросил Завулон. - А кто такой Городецкий? – наивно поинтересовался Антон. - Эк тебя кроет, конечно, - Завулон цокнул и поудобнее устроил Светлого у себя на коленях. А то, не дай Сумрак, ещё грохнется и расшибёт свою светлую голову. - Кроет, - послушно согласился Антон. – А ты кто? – решил он наконец поинтересоваться о личности того, на чьих удобных коленях он восседал. - Конь в пальто, - буркнул в ответ Завулон. - Я-ясно, - протянул Антон. Это многое объясняло. Например, почему у Коня было так удобно сидеть на коленях. Ведь у коней же должны быть большие и мягкие колени, так? Та-ак. Чтобы проверить свою теорию, Антон поёрзал на своём насесте. Действительно, у Коня были крайне удобные колени. И почему он раньше никогда не сидел на коленях у Коня? Он бы с удовольствием просидел на таких замечательных коленях целую вечность… - О чём задумался, Светлый? – спросил Завулон, когда Городецкий начал тереться о его ляжки своим задом, а потом подозрительно мечтательно уставился в неопределённую точку. - О Вечном. - после небольшой паузы серьёзно ответил Антон. - О как. И что же ты надумал? – с интересом спросил Завулон. Мышление у Городецкого и в трезвом состоянии было нестандартным, а уж в изменённом состоянии сознание он и вовсе выдавал такие перлы, что хоть записывай. - Там, где пересекаются время и вечность, время на миг останавливается для того, чтобы вечность благословила его, и этот миг представляет собой настоящее. – вдумчиво произнёс Антон. - Если поймешь, что Вечность — это то, что существует прямо сейчас, то ты сможешь в ней жить. Вот я, например, буду жить у тебя на коленях. Вечность. – Многозначительно добавил он, чтобы Конь точно понял, что никуда Антон с его коленей не слезет. Настала очередь Завулона нервно хихикать. И привалило же ему счастье в виде накуренного Городецкого, собравшегося вечно сидеть у него на коленях. - Ладно, Городецкий. Сиди уж, - милостиво согласился он. Должно же было его отпустить рано или поздно. Зато теперь какой компромат у него будет на Антона! Завулон мечтательно закатил глаза. Когда ещё увидишь такое представление – Высший Светлый, ловящий вертолёты, сидя на коленях у Высшего Тёмного. Завулон вновь хихикнул, на этот раз про себя, чтобы не вызывать подозрений у Светлого, и приготовился ждать момента, когда из черепушки Городецкого выветрится эта кубинская дрянь. Вот тогда настанет его черёд смеяться.