История о том, как Шэнь Вэй и Е Цзунь обрели своё счастье

Лун Сяо было почти тринадцать лет, шесть с половиной лет назад его тело перестало расти. Родители перепробовали всё, но не помогало ничего. Чем именно его отец прогневил Небо и тех Богов, что там жили, Лун Сяо не знал, но возненавидел свою немощь. Словно в насмешку над обликом, будто в качестве компенсации, ему достался острый ум. Уже в пять лет он начал разбираться в простейших механизмах и стараться мастерить что-то свое. К десяти годам он мог разобрать и собрать даже сложные оборонные сооружения его отца. Осознав, что тело больше не изменится, он возненавидел тех, кто привёл его в этот мир, и начал планировать месть. Свести мать в могилу получилось легко, её здоровье, и так подорванное родами и попытками вылечить сына, не выдержало, и она тихо скончалась во сне, нанеся глубокую душевную рану Лун Цюэ. Но этого мстительному подростку было мало. Он хотел, чтобы отец страдал так, как страдает он, и вынашивал план пытки, которую планировал растянуть на годы. Но этот план требовал времени и подготовки. К счастью, время у него было. Он хотел сначала избавиться от учеников, чтобы отец видел их гибель и знал, что это его вина. Но эти внезапные гости спутали все планы. Впрочем, если их смерть причинит отцу страдания — тем лучше. Как он смотрит на этого мерзавца Чжэнь Яня! На него самого он никогда не смотрел с такой гордостью. Что бы поганец ни сделал, всё вызывало восхищение. А изобретения Лун Сяо заставляли отца хвататься то за голову, то за сердце. Скорострельный арбалет, ловушки с ножами, пыточные устройства — всё, способное причинить боль, но максимально отсрочить наступление смерти — всё это он, Лун Сяо, придумал в десять! Этому Чжэнь Яню и не снилось ничего подобного! Рано утром, когда только забрезжил рассвет, Лун Цюэ бесшумно проскользнул в спальню, выделенную гостям. Чжэнь Янь спал, завернувшись в шкуру, которую так и не вернул в кабинет. Маковое молоко действовало, ребёнок сладко посапывал, явно не собираясь просыпаться. Бледный Е Цзунь с синяками под глазами от недосыпа уже оделся и ждал. — Собери волосы так, чтобы не мешали, — практически не разжимая губ шепнул мастер. — Яньянь проспит ещё несколько часов. Е Цзунь быстро собрал волосы в пучок и кивнул Лун Цюэ. — Я готов. — Я покажу тебе одно место, а ты скажешь, его ли видел во сне. Лун Цюэ повёл его непривычным путём: сначала в кабинет, а затем, нажав на неприметную, такую же, как остальные, деревянную панель, открыл проход в стене, поманив Е Цзуня за собой. — Я считаю, что чем меньше людей знает о том, куда мы отправились, тем лучше, — пояснил он в ответ на недоумённый взгляд. Проход был достаточно широким, внутри сухо и чисто, в стенах виднелись факелодержатели, явно этот ход сделали давно, возможно, ещё до того, как построили дом. Они вышли в предрассветных сумерках за территорию Павильона. Тёмные одежды позволяли практически сливаться с окружающей местностью. — Где мы? — Е Цзунь осматривался, но никак не мог найти ориентир. — Никогда не бывал в этой части усадьбы. — Мы вышли за пределы усадьбы. До того, как мой дед выстроил дом в этом месте, старое поместье стояло немного левее. Оно было больше и обширнее. Наш род тогда насчитывал больше трёх десятков человек. Предки жили в цзянху, справедливо опасались за безопасность семьи, поэтому несколько холмов буквально изрыты переходами и тоннелями для отступления. Постарайся сосредоточиться и вспомни, какой именно холм ты видел во сне. — Я же не Чжэнь Янь, это он тут облазил все закоулки, — буркнул Е Цзунь, но послушно осмотрелся ещё раз и узнал нужную гору. — Нам туда! Самые худшие предположения Лун Цюэ начали сбываться, он узнал это место. Его дед рассказывал о том, что именно под этим холмом раньше была пыточная. И в их роду никогда не было неумёх. Стены холма состояли из какой-то горной породы, прекрасно глушившей любые звуки. Подобраться к месту незамеченным тоже было достаточно проблематично: территория просматривалась, как на ладони. Мастер Лун порадовался, что погода была облачной и солнце пока не могло пробиться сквозь тяжёлые облака. Вокруг холма было на удивление тихо, не пели птицы, в ручье, протекающем невдалеке, не квакали лягушки. Даже звериная тропа заросла, словно всё живое сторонилось данного места. — Иди за мной след в след, — предупредил он Е Цзуня. — Мне не нравится эта тишина. Е Цзунь кивнул и сосредоточился. Куда и зачем ведёт его мастер Лун? “Е Байи прекрасный мастер”, — отметил про себя Лун Цюэ. Е Цзунь шёл неслышно, дышал ровно, зорко оглядываясь по сторонам, поэтому успел заметить самонаводящийся арбалет и отбить дротики, полетевшие в его сторону. Сам же мастер в несколько движений мечом, столь быстрых, что их практически невозможно было разглядеть, разрубил сеть с вплетенными в неё отравленными крючками. Обойдя холм с подветренной стороны, они обезвредили ещё около десятка ловушек. Е Байи учил слушать своё тело. Слух и зрение могут подвести, но чутьё не обманешь. Е Цзунь ещё не успел ничего осознать, а руки уже выхватили меч. Только потом он заметил арбалет. Это же просто пещера, они были здесь с Чжэнь Янем несколько дней назад, правда, не подходили так близко, но… Руки действовали отдельно от разума, если бы Е Цзунь пытался анализировать, то наверняка сбился бы и получил ранение, но всё обошлось. Лун Цюэ подошёл к валунам, поросшим мхом. Именно тут ему в сопливом возрасте прадед показывал еще один искусно замаскированный вход в пыточную. Зажмурившись на несколько мгновений, он воспроизвёл в памяти то, что ему рассказывали и показывали больше четверти века назад. Нажав на выступы в камнях в нужной последовательности, Лун Цюэ с удовольствием отметил, что память его не подводит. Валун, казавшийся монолитом, откатился, словно на шарнирах. Пройдя внутрь тоннеля, он зажёг факел и поманил Е Цзуня за собой. Стоило пройти несколько чжанов, и до них донёсся полный страданий и боли крик, а также безумный смех, который Е Цзунь так часто слышал в кошмарах. Е Цзуня словно парализовало. Он не мог заставить себя сделать следующий шаг, видение человека в цепях снова обрушилось на него. Он зажал уши и сполз по стенке. *** Лун Сяо нашёл в старых книгах потайного отделения библиотеки способ создания марионеток и уже год проводил эксперименты по их сотворению. Материалом служили слуги, собиравшиеся жениться, и пара выпустившихся учеников. Подделывать почерки он научился практически в совершенстве. Этих людей никто не искал, о чём он с нескрываемым удовольствием сообщал им, начиная свои "развлечения". Сейчас Лун Сяо пробовал на прочность бедренные кости новой подопытной. Ему было интересно, действительно ли они одни из самых прочных в человеческом теле. — Нет, нет! — Е Цзунь сидел на корточках и смотрел на свои руки. Сознание раздвоилось, он понимал, что только недавно вошёл в пещеру с Лун Цюэ, и одновременно наблюдал, как корчится его жертва. Маленькие руки — как у ребёнка — долбили ногу девушки, её крики звучали музыкой в ушах. Е Цзунь счастливо улыбался. — Ещё чуть-чуть. Надо же, действительно крепкая. Но у нас много времени! Жёсткая оплеуха вывела из транса, в ушах зазвенело, боль практически мгновенно отрезвила. — Возьми себя в руки! Нам нужно вытащить девушку, пока не стало поздно. Тебя же воспитывал Е Байи, ты сильный! — Как ребёнок может сотворить такое? — ужаснулся Е Цзунь. — Ему же лет шесть, не больше! Совсем маленький! — его до сих пор потряхивало от увиденного. — Этому "ребёнку" почти тринадцать лет, — горько сказал Лун Цюэ. — Теперь я понимаю, почему от некоторых моих учеников не было вестей, кроме пары писем. Думаю, чем ближе к пыточной площадке, тем больше будет ловушек. И если ты не хочешь угодить на дыбу к этому пытливому садисту, соберись! — Так вы знаете его? — Е Цзунь прикрыл глаза, настраиваясь. Тогда видение обретало смысл. Старик отдаленно напоминал Лун Цюэ, каким он мог бы стать лет через пятьдесят. — Всё, можем идти. — Я думал, что знаю его, но, оказывается, ошибался. — мастер Лун с трудом заставил себя отрешиться от криков, заполнявших пещеру. Он обязательно поможет девушке, но сначала до неё нужно добраться, а её мучителя обезвредить. Несчастная закричала особенно громко, послышался отвратительный хруст кости, и Е Цзунь так и не понял, что именно на него нашло. Тогда, в далёком прошлом, в плену он выучился метать всё, что попадется под руку, затем раздобыл ножи, начал тренироваться с ними. Когда он овладел своей тёмной энергией, метание ножей стало уже ненужным. Здесь же, учась у Е Байи, он не раз видел, как тот превращает любой предмет в смертельно опасное оружие, напитав его своей ци. Выскочив из укрытия, Е Цзунь использовал цингун, который раньше не удавался, высоко подпрыгнул, вырвал молоток из рук продолжавшего хохотать карлика и направил ци в садиста. Тот захлебнулся собственным смехом. Впервые реальная кровь обагрила его руки, и Е Цзунь содрогнулся от отвращения. Когда-то он мечтал, как будет убивать своего брата, потом видел сны, как вырезает целое поместье, но в действительности всё оказалось ещё хуже. Его затошнило, перед глазами всё поплыло. Лун Цюэ брезгливо отшвырнул тело сына от измученной девушки и осмотрел её. Несчастная уже не могла кричать, только хрипела. Её бедренная кость была практически распилена. Кровь заливала всё кругом. Ударив по нужным точкам, мастер отправил девушку в беспамятство, рванул своё верхнее одеяние, чтобы перетянуть рану. Лун Сяо хрипел, захлёбываясь собственной кровью, жить ему оставалось недолго. — Помоги мне донести её до выхода и разбуди Чжэнь Яня. В другой ситуации я бы не позволил ребёнку смотреть на такое, но сейчас нельзя терять ни минуты, а он — будущий целитель. Ну же, Е Цзунь, я без тебя не справлюсь! Е Цзунь тряхнул головой. Потом будет время для самобичевания, он найдет самую большую бочку и попытается отмыться там, а сейчас надо спасти девушку. Он снова использовал цингун, движения выходили сильными и плавными, словно он всю жизнь его практиковал. Чжэнь Янь сладко спал, Е Цзунь потряс его. — Цзунь-гэ? — ребёнок отшатнулся, увидев старшего друга, заляпанного кровью. — Яньянь, это не моя кровь. Но мне очень нужна твоя помощь. Пойдём. — Куда? — он ещё толком не проснулся и не понимал, чего от него хотят. Но Е Цзунь не дал ему времени. — Бери свои припасы, которые госпожа Гу тебе положила. Нам нужны иглы, шёлковые нити, перевязочный материал, травы. Идём, скорее. Отчаянно зевая, Чжэнь Янь шёл за Е Цзунем, но при виде раненой девушки весь сон слетел. — Я не могу, тут справится только папа, — он смотрел на растерзанную ногу и сжимал кулаки. — Я же не целитель, только ученик! Мне доверяют разве что травы собрать и растереть! — Чжэнь Янь, — Лун Цюэ взял его за плечи и заставил посмотреть себе в глаза. — Кроме тебя ей никто не сможет помочь. За целителем уже послали, но он доберется сюда не раньше, чем через час. За это время девушка просто умрёт. Ты не сделаешь хуже, но можешь попытаться спасти её. Чжэнь Янь посмотрел на Е Цзуня полными слёз глазами. — Попробуй. Если у тебя не получится, ты хотя бы будешь знать, что сделал всё, что мог. Но я верю, что ты справишься. Чжэнь Янь кивнул, закрыл глаза, перевел дыхание и приступил к лечению. Час спустя прибыл лекарь из деревни, девушка ещё дышала. Всё время, пока лекарь колдовал над девушкой, Чжэнь Янь не отходил от неё, не сводил взгляда и даже дышал через раз. — Я сделал всё, что мог. Она молодая и сильная, должна поправиться. Будет хромать. Ты молодец, — лекарь сжал плечо Чжэнь Яня. — Без тебя я бы не справился. Чжэнь Янь кивнул, всхлипнул и разрыдался. Худенькие плечи вздрагивали, голос срывался, он кричал что-то неразборчивое, пока не охрип. Лун Цюэ сперва оцепенел от такой реакции: только что этот ребёнок с видом знатока смотрел за манипуляциями лекаря, а теперь бьётся в истерике. Впрочем, ему всего десять, а на него взвалили такую ответственность. Он обнял вздрагивающего Чжэнь Яня, осторожно поглаживая по спине и укачивая в объятиях. Наконец тот перестал дрожать, только изредка всхлипывал и из-под закрытых век нет-нет, а скатывалась слеза. — Ты молодец. Ты очень смелый. Папа будет гордиться тобой. Поспи, хороший мой, прости меня. Ты станешь великим целителем. Он неловко поднялся, не спуская Чжэнь Яня с рук, и отправился на кухню. Снова нужна была маковая настойка, чтобы Чжэнь Янь спокойно уснул. Чжэнь Янь сцепил руки на спине Лун Цюэ и уткнулся лицом в его плечо. Когда добрались до кухни, он уже спал, только тревожно изогнутые губы, морщинка между бровей и мокрые дорожки на щеках выдавали его состояние. Е Цзунь стянул с себя одежду, пропитанную кровью. Слуги, уже прознавшие о том, что случилось, без лишних вопросов проводили его в купальню. Вода была такой горячей, что её можно было с трудом терпеть, но Е Цзунь не обращал внимания. Он судорожно оттирал кожу от крови, которая, казалось, пропитала одежду насквозь и впиталась в него. Теперь всё по-настоящему, он своими руками убил человека. От одной мысли начинало тошнить. Он погрузился с головой под воду и не выныривал, пока лёгкие не стали гореть огнём от нехватки кислорода. Об этом он мечтал? Нет. Е Цзунь давно не представлял, как убьёт брата, он хотел бы вернуться в детство, когда рядом с Шэнь Вэем было спокойно и безопасно. Сейчас, несмотря на обретённые умения, он снова чувствовал себя маленьким и слабым. *** Лун Цюэ чувствовал себя старым. Как можно было не заметить тот момент, когда родной сын превратился в монстра? Девушка, которую они спасли, была приёмной дочерью старшей служанки его жены. Воспитывалась в поместье, росла у него на глазах. Полгода назад ей предложили место в качестве прислуги молодой дочери зажиточного ткача, выходившей замуж. Она поехала на встречу с будущей госпожой и потом прислала письмо, что её взяли. С тех пор о ней ничего не было слышно. Лун Цюэ считал, что она слишком занята для писем, но правда оказалась куда страшнее. В той пещере слуги и ученики обнаружили останки как минимум шестерых человек, тела были в ужасном состоянии. Пробитые кости, отрубленные конечности, содранная кожа и мышцы. Несчастные жутко мучилась перед смертью, а он даже не догадывался, что в его доме творятся такие зверства. Лун Цюэ был очень благодарен Е Цзуню. Сам бы он не сумел поднять руку на свою плоть и кровь и наверняка бы угодил в ловушку. Он думал, что единственный объект ненависти — он сам, но не знал, что страдают другие люди. Предстояло озаботится похоронами несчастных и самого Лун Сяо, но сперва переговорить с Е Цзунем. Тот выглядел немногим лучше Чжэнь Яня. Е Цзунь нашёлся в купальне. Судя по судорожным вдохам, он пытался утопиться, но в последний момент передумал. — Ты решил утопиться? — Думаю об этом. Я много лет мечтал о мести, а сегодня впервые убил человека. Мне кажется, я никогда не смогу смыть кровь со своих рук. Если Лун Цюэ и удивился его словам о первом убийстве, то не подал виду. — Если ты хочешь уйти из жизни, то мало кто может тебе в этом помешать. Но прежде, чем сделать этот шаг, подумай о том, скольких ты спас сегодня. В видениях ты видел реки крови, так ведь? Слуги нашли дневники, даже беглый просмотр заставляет ужасаться. Монстр, которого я называл сыном, планировал вырезать всё поместье у меня на глазах. Он свёл в могилу свою мать — мою жену, — и планировал пытать меня, за то что родился карликом. У меня две дюжины учеников и около тридцати слуг, их всех ты спас. — Я видел реки крови, а когда погиб Чжао Цзин, кошмары прекратились. Теперь снова кошмары, и снова всё закончилось убийством человека. Может быть, ничего бы не случилось, может, это просто игра воображения, просто кошмары! — Ты упомянул, что тебе давно не десять лет. Что ты имел в виду? В детстве ты видел подобные сны? — Не помню, — честно ответил Е Цзунь. — Всё моё детство можно назвать одним непроходящим кошмаром, что было наяву, а что во сне — уже трудно определить. И было это действительно очень давно. — Не вини себя, это самое последнее дело. Ты убил не человека, а монстра, и спас жизнь. Это самое главное. Лекарь сказал, что Ши Син выживет, сможет ходить, только будет хромать. Яньянь спит, я его уложил и принёс тебе макового молока. Выспись, любое решение лучше принимать на свежую голову. — Даже если бы я хотел умереть, мне не хватит решимости. Никогда не хватало. Момент упущен. Хорошо, что Янь-ди спит. Он... Он талантливый целитель, но всё ещё ребёнок. Если бы девушка умерла, он бы винил себя. Маковое молоко было вкусным, но совершенно не подействовало. Е Цзунь переоделся в чистые нижние одежды и решил проведать Чжэнь Яня перед сном. Лун Цюэ пошел с ним. Ребёнок спал, завернувшись в шкуру. Даже во сне он вздрагивал и хмурился, пушистые ресницы слиплись от слез, он периодически всхлипывал. Е Цзунь приласкал Чжэнь Яня, как привык за эти годы, проведенные рядом с ним. Постепенно тот успокоился и задышал ровнее, без всхлипов. — Вы как настоящие братья. Он заботится о тебе, ты заботишься о нём. Если бы у моего сына был брат... — Лун Цюэ закрыл лицо рукой. — Возможно, он бы стал первой жертвой его ненависти. Хорошо, что вы есть друг у друга. — У меня был брат, — заговорил Е Цзунь. — Старший брат-близнец. Он всегда был рядом. В детстве я много болел, и однажды нас разлучили. Я долгое время считал, что он меня бросил, потому что я был слабее. Ненавидел его, мечтал о мести, пока не попал в плен, а оттуда к шифу. — А теперь? Что стало с твоим братом? Как ты попал к бессмертному Е? — Брат живёт своей жизнью, он учёный, уважаемый человек. Когда я сумел сбежать из плена, что-то произошло, шифу говорил о сильном искажении ци. Я очнулся недалеко от его дома на горе, он меня вытащил из сугроба, где я замерзал. Привёл в чувство в своей неподражаемой манере. Я был таким неуклюжим, сломал ногу. Тогда и начал видеть сны. Он расспросил меня, и мы отправились к Жун Сюаню. Там я познакомился с Янь-ди, шифу взял его в ученики, покорённый его обаянием, а затем и меня. — Трудно устоять перед обаянием Чжэнь Яня, — улыбнулся Лун Цюэ. — Лун Сяо... мой сын... Я надеялся, что ваше появление поможет нам наладить отношения и... и чуть не угробил Чжэнь Яня. Лун Сяо возненавидел его с первого взгляда. Я бы никогда не простил себе, если бы с кем-то из вас что-то случилось в моём доме, — он провёл по растрёпанным волосам Чжэнь Яня. — Но с вами всё-таки случилось страшное. Иногда телесные травмы залечить проще, чем душевные. — Лун Цюэ замолчал, поглаживая Чжэнь Яня по голове. — Я вырастил монстра, но он всё же был моим сыном, и я любил его. Е Цзунь, я благодарен тебе, что... что ты прервал его мучения. Я знаю, что ты — ученик самого Е Байи, но... Если захочешь... Я был бы рад, если бы ты стал наследником Школы Драконьей Бездны. Стал моим приёмным сыном. Предложение было неожиданным и невероятно щедрым. Отец, только что потерявший сына, предлагал его убийце войти в семью? Сюрреалистично, но факт. Е Цзунь чувствовал, что это шанс, который нельзя упускать. — Шифу вот-вот станет отцом, и я сильно сомневаюсь, что у него будет время даже на Яньяня, не то что на меня. Я почти не помню родителей, они умерли, когда мы с братом были маленькими. Гэгэ заботился обо мне как умел, потом нас разделили. Я не знаю, каково это — жить в семье, быть сыном. Но, мне бы очень хотелось попробовать. — Как видишь, из меня тоже не получилось хорошего отца, — грустно улыбнулся Лун Цюэ. — Давай пробовать вместе. Я с радостью научу тебя всему, что знаю сам. Но не думаю, что появление ещё одного ребёнка лишает старшего любви родителей, — он сжал плечо Е Цзуня, не решаясь притянуть в объятия. — Если судить по тому, как шифу нас гоняет, рождение собственного ребёнка даст нам всем кратковременную передышку, — Е Цзунь попытался улыбнуться. — Я знаком с Жун Сюанем и могу сказать, что он — непревзойденный мастер, и отчасти это заслуга его наставника. Раз гоняет, значит, верит в вас. Тебе надо отдохнуть, постарайся поспать. Если бессмертный Е прав, кошмаров больше не будет. Е Цзунь кивнул и по примеру своего шиди завернулся в одеяло. Он согласился еще и потому, что павильон Драконьей Бездны был хорошо защищён и укреплён. Е Цзунь не хотел, чтобы о его даре узнали власть имущие. Слишком хорошо он усвоил право сильного. Превращаться в оракула на цепи ему совершенно не хотелось. Впервые за много лет ему приснился Шэнь Вэй. Совсем юный, потерянный, он склонялся над телом брата и просил его очнуться. Потом появился главарь разбойников и просто скинул ребёнка со скалы. От удара о землю Шэнь Вэй потерял сознание, очнулся, когда уже стемнело, попытался встать, но нога отозвалась болью. Ступня была вывернута под неестественным углом, мягкий сапог давил, словно тиски. Е Цзунь, на себе прочувствовавший прелесть сломанных ног, сейчас словно ощущал себя в теле Шэнь Вэя, он стискивал зубы, снова и снова пытаясь встать. Наконец ему это удалось, но даже с найденной палкой каждый шаг причинял боль. Но Е Цзунь в теле Шэнь Вэя упорно забирался обратно в гору. Когда наконец добрался, восток уже окрасился розовым. На скале никого не было, Е Цзунь и человек в мохнатой шапке исчезли. Шэнь Вэй рухнул как подкошенный и не нашёл в себе сил встать. Так его и нашли Ма Гуй и Фу Яо