Точка невозврата (2 сезон сериала)

— Чувак, просто напиши ей и пригласи. В это трудно поверить, но она тоже человек, — Аякс развалился на кушетке в комнате Ксавье и листал ленту инстаграма, — серьезно, она же не английская королева, чёрт возьми. — Боюсь, что с английской королевой будет меньше мороки. Она так и не дала понять, хочет ли получать от меня сообщения. — Если не напишешь, не узнаешь. Энид весь месяц сверлит мне мозги двумя вопросами: сколько комплектов бикини ей взять и пригласил ли ты Аддамс на свой день рождения.       Ксавье лежал на своей кровати, закинув руку под голову. Он смотрел в потолок и о чём-то напряженно думал. Затея с вечеринкой ему не очень-то и нравилась, но 18 исполняется раз в жизни, а его лучший друг — Аякс, что значит вечеринка также неизбежна, как и жара в пустыне. — Ладно, ты прав, напишу ей, но утром. Сейчас я иду работать в мастерскую, а ты постарайся не разнести дом. — О чем это ты? — Я же знаю, что Энид приезжает сегодня, — Ксавье многозначительно подмигнул и удалился в свою студию.       Торп-старший отдал сыну весь мансардный этаж под его увлечение. Торпу нравилось, что помещение было просторным, с большими окнами, благодаря которым в мастерской всегда было свежо и светло. Порой он не выходил из студии неделями, особенно, если готовился к выставкам. Через год Ксавье должен был поступать в Академию Искусств и наличие персональных выставок было обязательным условием поступления.       Студия была его убежищем, местом, в котором он чувствовал себя собой, в ней он бывал чаще, чем в собственной комнате. Да и в конце концов, зачем покидать место, где есть все необходимое? Кровать, душ, кофемашина, мольберты, холсты, уголь и краски, даже небольшая проявочная, в которой он, надо признаться уже давно не работал.       Ксавье аккуратно распаковал привезённые работы из Невермор, сам не зная, зачем он притащил домой портреты Хайда и прочие изображения эпизодов, о которых он хотел бы забыть.       Самое объемное полотно он оставил напоследок. Портрет Уэнсдей с виолончелью. Смычок мягко скользил по струнам и опущенные веки с полоской пушистых ресниц скрывали шквал эмоций, которые таились в загадочной девушке.       Что в самом деле он знал об Аддамс?       Их родители дружат, но это совершенно нормально для семей изгоев. Она появилась так внезапно в Неверморе, прямо посреди семестра и скорее была похожа на вспышку чумы, чем просто новенькую ученицу.       Эта мысль позабавила Ксавье, потому что Уэнсдей наверняка бы оценила сравнение её персоны с чумой.       Учеников, как и учителей в школе изгоев сложно удивить, но Аддамс это удалось. И с тех самых пор, как хрупкая девочка в росте едва 1,5 метра поймала за него стрелу, она не покидала его мысли… Некоторые из которых были даже слишком смелыми для Ксавье…       У него были планы на вороний бал, но всё обернулось провалом. В тот день он хотел узнать её получше, потанцевать и, если повезет, украсть поцелуй. Но последующие события всё здорово запутали.       Он не понимал, почему так зациклился, но, то ли прерванные планы, то ли отважный поступок девушки заставляли его мысли снова возвращаться к тому, как он заключает тоненькую, но необычайно сильную фигурку Уэнсдей в объятьях.       Он собирался это выяснить. Достав из ящика сигареты, он вышел на балкон студии и закурил. Тонкая струйка табачного дыма, завиваясь причудливым водоворотом, поднялась вверх и растворилась в легком вечернем ветре. Голова сразу же начала пустеть, как всегда бывало, когда никотин забивал легкие, вызывая кислородное голодание. Он буквально чувствовал, как задыхаются и затихают назойливые мысли в голове.       Спустя четыре затяжки Ксавье взял телефон и набрал номер.       Когда Уэнсдей вернулась в комнату после занятия по кендо, первым, что она услышала был раздражающий звук вибрации из тумбочки стола. Подходя к месту заключения средства связи и деградации она мысленно надеялась, что ей звонит не Энид. Но на синем горящем экране высветилось имя Торпа.       Гремучий коктейль из волнения, радости и презрения к самой себе заполнил её тело. Уэнсдей замерла, удерживая палец на весу над зеленым кружком с трубкой, не решаясь принять вызов ещё несколько секунд: — Говори.       Как гудки сменились тишиной, а затем холодным девичьим голосом, Ксавье на мгновение забыл, как дышать. Он уже практически не ожидал, что дождется ответа. — Привет, Аддамс. — Думала, мы ограничимся сообщениями, — ровный голос Уэнсдей не выдавал никаких эмоций, она снова спряталась за маской безразличия. — Неужели так невыносимо слышать мой голос?       «Разговаривать с Аддамс — всё равно, что ходить по минному полю: вдвойне сложнее, когда ориентироваться можно только на голос, искаженный динамиком смартфона». — в отчаянии подумал Торп. — Я стойко вынесу пару минут разговора, — колко ответила Уэнсдей. — Я польщен.       Нужно было продолжать что-то говорить, потому что повисающая тишина давила на Торпа сильнее, чем предстоящая вечеринка. Если он будет слишком много думать, не решится сказать то, что собирался: — У меня возникла одна проблемка, Аддамс, боюсь, что без твоей помощи я не справлюсь. — Если снова нужно спасать кого-то от психа или лезть в пасть к чудищу, то я, пожалуй, пас. — Что ты, Уэнсдей! Всё куда хуже: Аякс устраивает вечеринку, у меня день рождения. — кажется попытка быть оригинальным и креативным только что с треском провались. Был бы рядом Аякс, он непременно бы треснул себя рукой по лбу.       Уэнсдей выдерживала паузу, и каждая секунда молчания стоила Ксавье пропущенного удара сердца. «Нельзя быть такой жестокой с живыми людьми, Аддамс», — думал Торп, ожидая, что его собеседница в любой момент бросит трубку, но к его облегчению Уэнсдей схватилась за неумело брошенную наживку: — И ты хочешь втянуть меня в пучину мракобесия паров этилового спирта? — А ты предпочитаешь опиаты? — Предпочитаю осознавать происходящее в ясном сознании.       Другого ответа он и не ожидал. Уэнсдей не была обычным подростком, предпочитающим то, на что взрослые непременно погрозили бы пальцем и сказали «нельзя». Она была птицей совсем другого полёта. Не от мира сего. Загадка, которую очень хотелось разгадать. — Ну, что скажешь? Поможешь мне пережить этот день? — с надеждой уточнил Ксавье. — День? Разве у вас не семидневный марафон? — Тебе Энид уже все доложила. — ну, конечно болтушка Синклер не могла удержать такую интригу в тайне, — Я даже не смел думать, что тебе понравится идея на 7 дней застрять в одном доме с моими друзьями. Но, я все же надеялся, что ты захочешь меня поздравить. — Это возможно. — Так, тебя ждать? — Только, если позволишь утопиться в твоем бассейне, - едко пошутила Уэнсдей совершенно серьёзным тоном. — Можешь даже повеситься в ванной, если захочешь. — Похоже вечеринка будет не такой уж и плохой. — Это значит «да»? — До встречи, Торп.       Уэнсдей повесила трубку. Ксавье положил телефон в карман, борясь с желанием подпрыгнуть от переизбытка эмоций, как ребенок. Сигарета в его пальцах давно истлела, оставляя на пальцах терпкий запах табака.       Он поставил свежий холст на мольберт, схватил чёрную краску и самую широкую кисть. Размашистыми движениями Торп наносил мазок за мазком, делая их то резкими, то плавными.       Он не заметил, как начало светать. Когда художник закончил полотно, во дворе уже вовсю шумели рабочие, готовя дом к вечеринке.       Ксавье сделал шаг назад, вытирая руки ветошью, он не отводил глаз от новой работы. С холста на Торпа смотрела Аддамс, но вовсе не такая, какой её привыкли видеть.       Он нарисовал Уэнсдей, которую видел сам.       Распущенные волосы, еле уловимая улыбка и бледная алебастровая кожа обнаженных плеч. Ксавье поднял руку, едва шевельнул пальцами, и картина ожила: масляная Уэнсдей невозмутимо опустила глаза, убрала волосы за ухо и вновь посмотрела прямо на Торпа.       Обожженный её взглядом, Ксавье не мог пошевелиться. От усталости он валился с ног и уселся на пол напротив холста.       Уэнсдей проникла в его мысли как вирус, заполняя каждую клеточку. Многие из этих мыслей были вполне обычными, другие же заставляли затягиваться мышцы внизу живота в тугой ком.       В полудреме Ксавье добрался до кровати и за секунду до того, как провалиться в сон, он услышал тихий внутренний голос: «Ты крепко влип, парень. Так просто это не кончится».