Тьма не разлучит нас. Тьма сгущается

Ноябрь 1997г. Всю ночь Медея думала про Вейзи и про то, что он с ней сделает, если вдруг она ему попадётся. К утру в голове возник план. Не идеальный, конечно, но единственный, который получилось составить. Дальше только попытки побега. Утром, когда все соседки ушли на завтрак, Меди задержалась в спальне. Она вытащила свои зелья и, вспоминая совместимость и, что важнее, несовместимость ингредиентов, начала методично их поглощать. Выпив шесть или семь разных зельев, она спокойно убрала склянки на место и неспешно пошла в Большой зал. Уже на третьем этаже девушка почувствовала озноб и капельки холодного пота вдоль позвоночника. На втором этаже её накрыла безудержная дрожь, накатила слабость, краем глаза Меди заметила яркие фиолетовые пятна на руках. На пути к первому этажу перед глазами девушки яркими вспышками стали мелькать цветные пятна, слабость стала нарастать подобно снежному кому и на входе в Большой зал достигла апогея. Чувствуя, что ноги уже не держат, Меди схватилась за первого попавшегося человека. Она уже не видела ничего, кроме цветных пятен. Звуки стали отдаляться и погружаться в толщу воды. Или в толщу воды стала погружаться Медея? Последнее, что успело отобразиться в её сознании, это выскальзывающая из дрожащих пальцев ткань чужой мантии. А дальше темнота.

***

- Приведите эту мерзавку в чувства немедленно! – прокаркал до отвращения знакомый голос. Медее вздрогнула. Амикус Кэрроу - не тот, кого хочется слышать при пробуждении, потому не хотелось показывать, что она проснулась. Она осталась лежать с закрытыми глазами. Это было не сложно – тяжёлая слабость всё ещё сковывала мышцы. - Для девушки будет лучше самостоятельное пробуждение, - безапелляционно заявила мадам Помфри, - но, даже когда она придёт в сознание, я не отпущу девушку из больничного крыла. Кто-то шумно и зло выдохнул. Наверняка, это Кэрроу, больше некому. - Сегодня она мне не нужна, но завтра у шестикурсников Тёмные искусства. Девка должна быть на уроке… - Исключено, - тон целительницы не допускал возражений, - я не знаю, сколько времени мисс Аддамс предстоит провести в больничном крыле, но завтра она ещё не восстановится. - Да как ты смеешь… - начал закипать Пожиратель, однако его перебил тоненький голос: - Поппи, что именно случилось с мисс Аддамс? Профессор Флитвик тоже здесь. - Полагаю, её поразила Драконья оспа, - нагло врала целительница. Она просто не могла не распознать банального отравления зельями, - Болезнь крайне заразная, так что девушку придётся изолировать, а пока я попрошу всех покинуть помещение. В тишине комнаты раздался странный звук, похожий на рычание, а потом разноголосый хор шагов. Должно быть мадам Помфри просто выставляет Кэрроу и профессора Флитвика за пределы своего царства. Почувствовав свободу от отсутствия лишних людей, Медея открыла глаза и рывком села. К горлу подкатила лёгкая тошнота, но девушка замерла не от этого. Взгляд карих глаз упёрся в мантию со слизеринской нашивкой. Теодор стоял прямо возле кровати и скользил зелёными глазами по ярким зелёно-фиолетовым пятнам на лице, шее и ладонях кузины, скрестив руки на груди. - Вы же слышали, что я сказала, мистер Нотт! У мисс Аддамс драконья оспа, - взвилась вернувшаяся мадам Помфри, - болезнь заразна и смертельна. Уходите немедленно! Тео продолжал разглядывать Медею, не шелохнувшись, и целительница грозовой тучей двинулась к нему, намереваясь собственноручно вывести парня в коридор. Но, когда целительница оказалась на расстоянии вытянутой руки, Теодор заявил: - Никакая это не оспа. Думаю, вообще ничего заразного. Мадам Помфри остановилась. За секунду на её лице отразилось замешательство, сменившееся немедленным желанием возразить, которое сразу заменил мимолётный страх раскрытия. Медее было даже странно видеть, как такие эмоции на лице столь опытной и взрослой целительницы может вызвать всего лишь школьник. Хотя она быстро вспомнила, что школьник является Пожирателем смерти. «Интересно, а знает ли это мадам Помфри.» - Сдашь меня Кэрроу? – выпалила Меди, глядя в глаза кузену. - А зачем тебе это? – спросил он вместо ответа. - А слова садиста-Кэрроу тебя на ответ не натолкнули? – не стала сдавать позиций Медея. - Да Кэрроу… - начал было Тео, но: - действительно садист, - со вздохом признал парень, - Вы можете заняться своими делами, мадам Помфри. Мы уже выяснили, что Медея никого не заразит, а вас ведь за дверью уже ждёт толпа народа, - высказался Тео, глядя на целительницу, нервным взглядом следящую за разговором родственников. Окинув парня недовольным взглядом, женщина коснулась плеча Медеи в попытке поддержать. - Вам стоит переместиться в бокс, раз уж я заявила, что вас поразила инфекция, - оставила последнее распоряжение мадам Помфри и вышла, закрыв за собой дверь. - Это было очень грубо с твоей стороны, - сказала Меди, глядя вслед целительнице. - Не важно, - отмахнулся Тео, усаживаясь на кровать девушки, - так ты из-за Кэрроу здесь? - Думаешь, они – недостаточный аргумент? - Они – не самые плохие учителя. Локонс был хуже. - Ты так говоришь, потому что на тебе Круциатус на уроках не тренировали, - Медея обиженно надулась. Конечно, Тео легко рассуждать. Он – чистокровный отпрыск. К тому же, Пожиратель Смерти. Он на этих уроках как рыба в воде. Да и в целом обстановка в школе стала слизеринским болотом, так что ему совсем не понять, каково Медее. - Ты, наверное, права, - признал Теодор так неожиданно, что Меди в замешательстве уставилась на кузена. А он, будто не замечая, продолжил: - но даже из-за них ты не сможешь сидеть здесь вечно. - Не смогу, - охотно согласилась девушка, - но постараюсь. Да и дело не только в Кэрроу. - А в ком ещё? – Тео внимательно посмотрел на кузину, и она, прячась от его взгляда, откинулась на подушку. - В слизеринцах, - буркнула Меди, не желая вдаваться в подробности. Тео и не стал спрашивать, просто принимая ответ, - Тео, - позвала девушка после минуты в молчании, - а ты вообще почему здесь? Вряд ли ты так сильно за меня волновался. - Вообще-то ты на меня свалилась, - парень недовольно сморщился, поднимаясь на ноги, - ладно, отдыхай. Ты ведь для этого здесь. Парень неспешно двинулся к выходу, и уже в спину ему полетел вопрос, который всё ещё оставался без ответа: - Так ты сдашь меня? - Господи, Меди, да зачем мне это, - вздохнул Тео и покинул палату.

***

Так как официально Медея болела драконьей оспой – опасным инфекционным заболеванием, её изолировали от общества в маленькой отдельной палате, куда не заходил никто, кроме мадам Помфри. Женщина приносила завтрак, обед и ужин, но не приносила зельев, не желая избавлять девушку от маскировки в виде зелёно-фиолетовых пятен. Медею немного мучила совесть, что она отвлекает целительницу от тех, кому действительно нужна помощь, но теперь девушка могла помогать целительнице, не заботясь о том, что придётся добираться до спальни после отбоя. Разумеется, помогала она только после того, как больничное крыло избавлялась от посетителей. Медея спала, сколько хотела, читала учебники и конспекты, которыми делились однокурсники, а потом по полночи проводила, помогая мадам Помфри. И это был лучший распорядок дня за последние три месяца. Хотя посещения и были запрещены, никто не мог запретить подругам общаться через дверь, так что Меди была в курсе всех основных новостей. Так, она знала, что в день её маленького перформанса в коридорах замка был найден Крэбб. Он ползал на четвереньках и что-то бессвязно лепетал, а теперь никого не узнаёт. Медея злорадно порадовалась, что стала причиной таких изменений в моральном уроде и насильнике, но её немного мучила совесть за то, что она не сказала об этом подругам. И о том, что болеет не по-настоящему, тоже не сказала, и за это тоже грызла совесть, но тут совесть было чем успокаивать – Медея не хотела подставлять мадам Помфри, которая соврала ради неё. Так прошёл целый месяц. Очень даже неплохой месяц. А в свете отсутствия слизеринцев и Кэрроу в её жизни месяц можно было назвать даже замечательным. В общем, Медея радовалась жизни, пока однажды не проснулась ближе к обеду и не увидела перед собой огромное подобие летучей мыши. От неожиданности она подскочила на кровати, протирая глаза, чтобы прочистить реальность. Когда она оторвала руки от лица, на месте огромного рукокрылого уже стоял профессор Снегг и сверлил девушку презрительным взглядом. - Вы слишком долго спите, мисс Аддамс. Уже почти время обеда, - проговорил Снегг, чеканя каждое слово, - интересно, что же вам мешало спать ночью. Медея вздрогнула. Это был намёк или нет? - Я смотрю, вам уже гораздо лучше, - в голосе директора стал сквозить сарказм, - мне доводилось видеть больных драконьей оспой. Спустя месяц болезни они были похожи на опухших троллей, - он брезгливо скривился, - вы же опухшей не выглядите. Девушка сидела в кровати и не знала, как реагировать. С одной стороны, она была смущена присутствием бывшего профессора зельеварения, когда она в пижаме, что вызывало желание закутаться в одеяло с головой. С другой, он только что назвал её троллем, на что ей следовало хотя бы возмущённо фыркнуть. А с третьей, кажется, Снегг только что намекнул, что знает о её «болезни» больше, чем ей хотелось бы. - Мадам Помфри – замечательный целитель, - еле выдавила из себя когтевранка, сдерживая дрожь в голосе. - О, в этом я не сомневаюсь, - сразу отозвался Снегг, - она, к тому же, очень заботлива. Только вот порой потакает капризным симуляциям студентов, что не всегда идёт им на пользу. Но вы правы, в первую очередь она печётся о здоровье. Надеюсь, что её стараниями сегодня вы уже будете готовы вернуться в свою спальню и продолжить учебный процесс в полноценном объёме, а то ваша болезнь затянулась. Директор выжидающе посмотрел на девушку, явно ожидая ответа. - Надеюсь, вы правы, - удручённо вздохнула Медея. Бросив последний уничижающий взгляд на когтевранку, Снег покинул палату. Медее показалось, что она успела услышать усталый выдох, а, может, это лишь игра воображения. Но ведь он точно понял, что её болезнь – лишь симуляция. И дал понять Медее, что понял. Только почему он ничего не сделал? Почему не объявил во всеуслышание о её обмане? Не назначил наказание? В палату вошла мадам Помфри. Она принесла поднос с чаем, куриным супом и рагу. - Что-то случилось, дорогая? – спросила женщина, поставив поднос. «Наверно, у меня на лице всё написано.» - Мадам Помфри, как скоро вы сможете избавиться от этого? – Медея красноречиво обвела своё лицо с чуть побледневшими, но всё ещё довольно яркими пятнами. - Хоть сегодня, - нахмурилась целительница, - но ты уверена, что готова… вернуться к учёбе? - Нет, но… ко мне заходил профессор Снегг… - Когда это? Как он смог проскочить мимо меня? – с каждым словом женщина хмурилась всё сильнее. - Он был здесь совсем недавно, но это не так важно. Мадам Помфри, я слышала, что профессор Дамблдор очень доверял профессору Снеггу. Это так? - Да, это так. Но, как мы теперь знаем, Альбус ошибся. Снегг оказался предателем. «А оказался ли он предателем?» Эта мысль стала водоворотом кружиться в сознании, вытаскивая на поверхность воспоминания и разбивая их на атомы. Пытаясь уловить в бывшем профессоре зельеварения эмоции, признаки притворства. Медея даже забыла о мадам Помфри, так что женщина решила о себе напомнить: - Так ты уверена, что хочешь вернуться к посещению занятий? - Да, - «нет», - я уже слишком долго здесь. Вас отвлекаю… - Медея выдавила из себя извиняющуюся улыбку, - пора возвращаться. Коротко кивнув, мадам Помфри удалилась, но вернулась через минут вернулась с большим пузатым флаконом, из которого споила девушке целый стакан. Цветные пятна на теле Медеи стали стремительно бледнеть и уже через пару часов пропали совсем. Меди собрала учебники и вернулась в когтевранскую башню. Её обитатели были рады видеть девушку, а девушка была рада видеть ребят, но противный осадочек был – всё же выбираться из безопасного бокса в больничном крыле не хотелось. Ребята быстро ввели Медею в курс дела, поделились новостями. Так, Медея узнала, что на Тёмных искусствах всё ещё практикуют Круциатус, что Алекто пыталась убедить Снегга ввести казни в качестве наказаний, но директор, к счастью, ей отказал. А ещё что в газетах писали о покушении на Амбридж, но жаболицая выжила. Что Поттер был замечен на месте преступления, но – слава всем богам – не попался в руки Пожирателей. И, разумеется, газеты продолжают восхвалять зверства тёмных магов, прикрывая их поступки новыми законами. - А чего это Чэмберс на тебя так пялиться? – спросила Мисти, когда они волей случая и позднего времени оказались одни у камина. Медея обернулась. Парень стоял у статуи Кандиды Когтевран и лениво перелистывал страницы какой-то тоненькой книги, только его взгляд, и правда, был устремлён на девушку. Заметив, что теперь и она смотрит на него, он тут же уставился в книгу, почти касаясь носом страниц. - Не знаю, - пожала плечами Меди, возвращаясь душой к камину, - может, боится, что я его драконьей оспой заражу. - Но ты же вылечилась? - Ага. Девушки замолчали. Обе просто наслаждались треском поленьев и танцем огня. По крайней мере так казалось Медее, пока Мисти не оглянулась на парня снова и не сказала: - Ты будь с ним поосторожней, Меди. - Что ты хочешь этим сказать? – не поняла Аддамс. - Ну, ты знаешь, Лайнол всегда был снобом, а в этом году… - Мисти печально вздохнула, - он совсем от нас отдалился. Всё больше времени среди слизеринцев проводит. Он теперь в Большом Зале даже садится с ними. Так что просто будь с ним осторожнее. Мало ли. Мисти встала и направилась в спальню, а Медея осталась сидеть у камина с не самым приятным осадком в душе. Было довольно мерзко осознавать, что теперь ей придётся сомневаться в однокурснике со своего же факультета.