Тьма не разлучит нас. Тьма сгущается

1987 год. Шестилетняя девочка сидит на кухне. Её ножки не достают до пола и лениво свисают с высокого стула, сверкая новыми красными сандаликами. Ей не понравилась такая неподвижность: её ножки должны бегать и прыгать. Но она сидела на стуле. Чтобы придать своему телу подвижности, девочка начала размахивать ножками взад-вперёд. И для равноправия нижних и верхних конечностей она положила руки на стол и начала стучать по гладкой поверхности маленькими пальчиками. Девочка знала, что произошло что-то нехорошее, хоть и не понимала до конца, что именно. Её не напугал огонь, но папу напугал. И теперь она сидела за столом, хмуря тёмные бровки и дёргая чёрные хвостики. И глядя на сидящего напротив отца, такого напряжённого и сосредоточенного на её маленьком личике. Девочка думала о том, что всё ещё хочет мороженое, но совсем чуть-чуть. Где-то в другой комнате раздался хлопок. - Я дома – прокомментировал мягкий женский голос, брякнув чем-то металлическим обо что-то деревянное. Девочке захотелось соскочить с этого высокого стула и побежать к маме, зарыться в её объятия. Но папа всё ещё не спускал с лица дочери напряжённого взгляда карих глаз, и девочка с удивлением поняла, что не может сдвинуться с места. - А почему пахнет гарью? – мамин голос заговорил с волнением, - О, боже, - раздалось ещё через секунду, - что здесь произошло??? Дома кто-нибудь есть? - Эмма, - голос отца дрогнул, - мы на кухне. В комнату вбежала женщина. Ещё в пальто и в уличных туфлях. Чёрные кудри разметались по плечам. Она застыла в проходе, сканируя помещение. Её зелёные блестящие глаза жадно пробежались по фигурке девочки, а потом и по лицу мужа. Поняв, что нет никаких изменений, которых ей стоило бы опасаться, она встала на колени возле девочки и крепко обняла дочь. - Что произошло, Картер? – спросила женщина, явно с усилием сохраняя спокойствие, выпуская ребёнка из своих объятий. Она села на соседний стул и выжидательно посмотрела на мужа. - Я не знаю, - ответил мужчина, всё ещё не отрывая взгляда от дочери. - Как это ты не знаешь? – в голосе женщины послышались нотки паники, - Тебя что, не было дома? А Амелия? – женщина метнула взгляд в девочку, но лишь на мгновение, вновь глядя на мужа. Мужчина медленно, словно с трудом, оторвал глаза от дочери, которая с интересом переводила взгляд с одного родителя на другого. - Мы оба были дома, Эмма, - сдерживая дрожь в голосе, медленно проговорил мужчина и перевёл взгляд на жену, - и я, и Амелия. Но я всё равно не знаю, что произошло. Женщина смотрела в глаза мужа и видела в них страх и непонимание. Мужчина же в глазах жены видел замешательство, но ему показалось, лишь на мгновение, что там мелькнуло понимание. Взрослые смотрели друг на друга, не замечая, что ребёнок смотрел на родителей уже не с интересом, а с тревогой. Просто потому, что девочка ничего не понимала. И никто ничего ей не объяснял. Словно почувствовав тревогу дочери, женщина обняла девочку за плечи и, тяжело вздохнув, сказала: - Хорошо. Тогда просто расскажи мне, что произошло.

***

За 3 часа до Маленькая Амелия пряталась под столом. Папа заглядывал в окна и за кресла, открывал шкафы в поисках дочери. Но она сидела под столом и тихо хихикала, радуясь, что выбрала такое хорошее место, чтобы спрятаться. - Так, - папа встал у самого укрытия дочери, - где же моя Мели? – он снова заглянул за диван, - никак не могу её найти. Наверно, я уже не смогу её найти, - папа вздохнул и так неожиданно пошёл в сторону кухни, - но, может, Мели придёт ко мне, если я достану мороженое. Папа скрылся в проходе, и до ушек Амелии донёсся шелест. «Так шелестит упаковка от мороженного!» - подумалось девочке. Она ловко выскочила из-под стола и побежала на кухню. - Я здесь, папа! – воскликнула девочка, позволяя отцу потрепать её по головке, задевая высокие хвостики. - Вот и хорошо, - папа улыбнулся своей тёплой и широкой улыбкой, пряча желанное мороженое за спиной. Девочка смотрела на папу и его тёплую, но уже немножко хитрую улыбку. - А что у тебя за спиной, папа? – сощурила глазки девочка. - Ничего, - ответил мужчина, делая свою улыбку ещё хитрее. - Но я же знаю, что там мороженое, - проговорила девочка, надув губки. - Ну вот, - весело сказал мужчина, - я раскрыт. Я собирался съесть всё мороженое сам, - засмеялся он. - Но ведь ты всегда говорил, что нужно делиться, - девочка надула губки сильнее, - так что ты должен поделиться со мной, - девочка победно улыбнулась, уверенная, что добилась своего. Мужчина засмеялся, признавая поражение. - Сколько шариков ты хочешь? – мужчина достал цветастую пиалку и круглую ложку. - Два, - уверенно заявила Амелия, дёрнув хвостик в подтверждение своих слов. - Солнышко, а у тебя горло не заболит? – мужчина слегка нахмурился, - ты ведь ещё недавно кашляла. - Не заболит, - замотала головой девочка. Смирившись, мужчина послушно положил два больших розовых шарика мороженого, воткнул в один ложечку и вручил дочери. - Только ешь медленно, - добавил он, и девочка послушно закивала. Схватив желанное лакомство, девочка радостно побежала к своему укрытию – верному и надёжному столу. Амелию даже посетило желание залезть под него, но она решила, что с мороженым это будет неудобно, и ловко залезла на мягкий диван. Устроившись с комфортом, Амелия ложка за ложкой, быстро расправилась со сладостью. - Неужели ты уже всё съела? – вдруг из ниоткуда появился папа. – Мы же договаривались, что ты будешь есть медленно, - он с укором посмотрел на дочь. - Я хочу ещё, - широко улыбнулась Амелия и протянула папе пустую пиалку. - Нет, милая, - мягко сказал мужчина, забирая посуду, - ты уже много съела. - Но я хочу ещё, - девочка искренне не понимала, почему папа не мог дать ещё лакомства. - Солнышко, - вкрадчиво начал мужчина, - я просто не хочу, чтобы у тебя заболело горло. - Но я хочу мороженое! – уже закричала девочка, чувствуя злость, которая вдруг стала какой-то осязаемой, какой раньше никогда не была. Папа вдруг подбежал к окну, оставив дочку. Такое пренебрежение разозлило девочку сильнее, и она даже не заметила едкий запах дыма. Она вскочила на ножки, увязая сандаликами в мягкой обивке дивана, и развернулась к окну. Мужчина хлопал ладонями по шторе, на которой красовался цветок огня. Мужчина совсем не обращал внимания на девочку. - Папа! – крикнула девочка, наблюдая, как огонь разбегается из-под пальцев мужчины, поглощая штору, перекидываясь на вторую, на занавески, - я хочу ещё мороженого! – она топнула ножкой. Мужчина посмотрел на девочку. Он был напуган, но девочка этого совсем не замечала, в ней бурлила странная злость. Она хлопнула ручками по спинке дивана, и из-под её пальцев тоже разбежались струйки огня. Девочка завороженно смотрела на манящие языки пламени, и злость как-то быстро пропала, оставив после себя любопытство. Она потянула ручку к охваченной жаром спинке дивана, но отец одёрнул руку ребёнка, подхватил девочку на руки и побежал в ванную. Там он поставил девочку на пол, включил воду и подставил ведро. Все его движения были слишком резкими. Папа обычно так не двигался. Он схватил ведро, подставив под струю таз, и ринулся к выходу из комнаты. - Не выходи отсюда, - крикнул мужчина уже из коридора. Девочка стояла и смотрела на дверь. Точнее на выход из маленького помещения, ведь дверь-то осталась открытой. Амелии хотелось бежать за папой, но он сказал ей оставаться в ванной комнате. Но теперь она чувствовала запах гари, какой-то химический и неправильный. Папа вбежал в комнатку, но лишь чтобы забрать таз с водой, подтолкнув на его место ведро. Он снова выбежал, оставив девочку одну. Амелия подошла к ванной и заглянула, чтобы увидеть серое ведро, в которое падает струя чистой воды. Это не могло отвлечь девочку, потому она встала в проходе и выглянула в коридор. Едкий запах здесь был сильнее, но Амелия смело сделала шаг вперёд. А потом ещё один. И ещё. И так, шаг за шагом, она оказалась в гостиной. Комната была такой приветливой, но сейчас так не скажешь. Шторы, мамины любимые персиковые шторы, лежали на полу, слегка выглядывая из-за дивана. Окно без обрамления ткани выглядело каким-то беззащитным и печальным. А диван, который топтала девочка своими новыми сандаликами, теперь мокрый и с чёрным пятном, разъедающим взгляд, теперь отталкивал, а не зазывал залезть на него, как это было ещё час назад. Мужчина тяжело дышал, глядя на эту удручающую картину. Он опирался одной рукой о колено, разглядывая вторую. Девочка медленно подошла и тоже посмотрела на папину руку. Широкая ладонь блестела и пузырилась. Амелия поморщилась. - Тебе больно, папа? – спросила девочка. Её голос был тихим, но папа вздрогнул. Он посмотрел на ребёнка недоверчивым взглядом и опустился перед дочерью на колени. Отец здоровой рукой взялся за запястье дочери и внимательно осмотрел сначала одну руку, а затем и вторую, но не нашёл и следа огненных прикосновений. А ведь мужчина сам видел, как из-под этих ладоней по дивану расползлись жадные языки пламени. Девочка хотела спросить папу, что он ищет на её ручках, но не успела. Мужчина резко встал, схватил дочь за руку, привёл на кухню и посадил за стол. Затем сходил в ванную, вспомнив про включенную воду, а вернувшись, сел напротив дочери и устремил напряжённый взгляд на неё, прокручивая в голове всё, что произошло за столь короткий, но яркий период времени.

***

Мужчина смотрел на жену, ожидая увидеть в лице той удивление или страх. Хотя бы волнение. Но женщина оставалась спокойной. Она посмотрела на дочь и нежно поцеловала девочку в висок. - Иди поиграй в своей комнате, солнышко, - проворковала женщина, и девочка уже собиралась спрыгнуть со стула. - Нет, - вдруг вскочил отец, - нет, вдруг она сожжёт что-то ещё, устроит пожар, - мужчина тяжело опёрся о стол, разглядывая в лице супруги нужные эмоции и не находя их. - На сколько я знаю… - начала было женщина, но мужчина грубо оборвал жену: - Знаешь??? – он повысил голос, - я тушил пламя! Сбивал руками, - он протянул ладони жене, демонстрируя ожёг, - огня становилось только больше! А ты знаешь! Знаешь, что это было!!! – распалялся мужчина, не обращая внимания на то, как девочка схватилась за мамино пальто, испуганно глядя на отца. Она не привыкла слышать, чтобы её добрый и улыбчивый папочка кричал. - Тише, - спокойно сказала мать, - ты пугаешь нашу дочь, Картер, - женщина мягко погладила дочь по головке и встала, - к тому же у тебя не обработана рана, - она сняла пальто, повесив его на спинку стула, и вышла из комнаты. Через минуту она вернулась с коробкой в руках, деловито раскрыла её на столе и села на соседний с мужем стул. Она собственнически взяла руку отца, разглядывая ладонь. Мужчина глубоко дышал, наблюдая за женой. Он прикрыл глаза здоровой рукой, потёр переносицу и снова посмотрел на жену. - Прости, солнышко, - сказал отец, снова глядя на дочь, но уже без напряжения, или настороженности, или чего-то подобного. Он смотрел с заботой и обеспокоенностью, - я не хотел тебя напугать. - Я не испугалась, папочка, - сказала девочка, но её голос странно дрогнул. Мужчина улыбнулся девочке и вернул взгляд к жене, которая уже намазывала что-то белое и мягкое на обожжённую ладонь. - Эмма, - он старался держать голос ровным, - ты ведь знаешь, что это было. Расскажи мне. Женщина взялась за бинт и начала заматывать белой тонкой тканью большую мужскую ладонь. - Я не думала, что когда-нибудь придётся об этом рассказывать, - вздохнула женщина, - мне ведь и в голову не приходило, что эти гены проявятся в нашей девочке. Я о таком просто не слышала. Но, наверно, такая вероятность была, и мне стоило подумать… - женщина запнулась и замолчала. Она завязала бантик на ладони мужа и повернулась к столу. Она чувствовала неотрывный взгляд мужчины и знала, что он должен знать. Она должна ему рассказать. Но непросто рассказать любимому мужчине, что врала ему столько лет. А мужчина ждал. - Ты веришь в сказки, Картер? – вдруг спросила Эмма. - Сказки? – опешил мужчина. - Да. Сказки, легенды, - пояснила она, - ты веришь в них? - Что за глупости, Эмма? – строго спросил Картер, - наш дом чуть не сгорел, к этому причастна наша дочь, а ты спрашиваешь меня про сказки? Немыслимо! - Все сказки и легенды – правда, милый, - она дала мужу пару мгновений на осознание, - Мои предки были персонажами этих историй, - сказала женщина и нахмурилась, обдумывая следующие слова, - Большинство людей считают, что сказки – вымысел, магия – выдумка, но есть люди, которые опровергают это одним лишь существованием. Моя семья относится к таким людям. - Что ты… - начал было мужчина, неверяще глядя на жену, - Ты говорила, что выросла в приюте, а родных никогда не было. Так откуда же ты можешь знать, к кому там относилась твоя семья? - Сказать это было куда проще, чем поведать, что все мои родственники – волшебники, - женщина умоляюще посмотрела на мужа, - Картер, я всё тебе объясню, только, пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Мужчина долго смотрел на жену, но никто из родителей не удостоил взгляда ребёнка, который хотел лишь понять, что происходит. Почему в комнате был огонь? Почему папа так испугался? Почему так долго смотрел на неё? И о чём говорит мама? Что магия реальна? Девочка собиралась задать все свои вопросы и уже даже приоткрыла рот, но не успела вымолвить ни слова, так как папа резко кивнул, и мама продолжила свою речь: - Я родилась в семье волшебников. В очень древней и влиятельной в волшебном мире семье. В чистокровной, - она как-то горько улыбнулась, - Знаешь, у меня есть старший брат. Старше всего на год. Он проявил свою силу в 6 лет. Родители были так горды. А я силу в 6 лет не проявила. И в 7 тоже. И в 8. И не проявила вообще, - Эмма тяжело вздохнула и посмотрела на мужа, - я – сквиб. Так называют людей, родившихся в семье волшебников, но не способных творить магию. Я стала позором семьи. Отец хотел выставить меня из дома, но мама была доброй женщиной, и не позволила так со мной поступить. Она отвела меня в Министерство магии. Там есть отдел, который помогает приспособиться сквибам к жизни в мире маглов. - Маглов? – не сдержался мужчина. - Да, милый, - кивнула Эмма, - так волшебники называют людей, лишённых магии. А так как я тоже почти магл, то должна была приспособиться к жизни с другими маглами. Меня пристроили в лондонскую школу, а в 15 лет мама уговорила отца купить мне квартиру. К моменту, когда я закончила школу, мои родители были мертвы. Они умерли от болезни, которой подвержены только волшебники. С братом я не общалась – он считал это ниже своего достоинства. Я осталась одна совсем. Я не волшебница, но способна видеть волшебство. И я видела, как в мире, скрытом от большинства взглядов, сгущается тьма. Лондон стал пугать меня большим количеством магии, и я сбежала. Продала квартиру – отец не был скуп, и сумма от продажи была немаленькая - и мне хватило денег, чтобы оплатить учёбу в Оксфорде, где мы познакомились с тобой, Картер. Я не общалась ни с кем из того мира, мира магии, много лет. И я не думала, что мой ребёнок унаследует дар магии, я никогда не слышала о таком. Но ты говоришь, что от рук нашей маленькой девочки, - Эмма с нежностью посмотрела на дочь, - исходило пламя. Именно так впервые проявил силу и мой брат. Мужчина долго молчал, сверлил взглядом жену. Тишина настораживала женщину, но она не смела первой её нарушить. Нарушила Амелия. - Мама, - зашептала девочка, чуть не плача, - то есть огонь на диван принесла я? Родители впервые за уже долгое время посмотрели на дочь. Девочка была бледной, поджимала губки. Она не всё поняла из того, что сказала мама. Но Амелия услышала, что семья мамы обладает магией, как в книжках. И сама Амелия, кажется, тоже. Амелия любила сказку про Снежную королеву. Она восхищалась смелостью девочки, отправившейся на помощь брату. Но Герда не творила волшебства. Магию в этой сказке творила женщина, сеявшая зло. Так неужели и Амелия – злодейка? - Но ты ведь не хотела этого? – женщина улыбнулась, желая успокоить девочку. - Не хотела, - всхлипнула Амелия, - но папа всё равно злится. Брови мужчины удивлённо подлетели вверх. Он подошёл к дочери, поцеловал в черноволосую макушку и сказал: - Я совсем не злюсь, Солнышко. Я просто немного испугался. - Знаешь, милая, - женщина встала, - уже поздно, день был трудный. Тебе пора спать. Девочке хотелось капризничать и требовать объяснений, но слова матери подействовали, словно заклинание. Амелия, и правда, почувствовала тяжёлую усталость, её глазки стали слипаться, и она послушно пошла за матерью на второй этаж, в свою уютную комнату, где ждали приветливые мягкие игрушки. Мама умыла девочку и помогла надеть мягкую пижаму с розовыми зайчиками. Уже лёжа в кровати и проваливаясь в сон, девочка услышала, как родители продолжили разговор, увы, неразборчивый и слишком тихий, чтобы понять хоть слово. Утром мама разбудила девочку, когда солнце едва пустило лучики по небу. Мама сказала, что они должны навестить её старшего брата – дядю Амелии. Мама с братом много лет не общались, но сейчас, когда выяснилось, что маленькая Мели может делать то, чего не могут другие, им нужна его помощь. Они так быстро собрались, что Амелии показалось, будто утра и вовсе не было. Девочка не выспалась и завтракала в полудрёме, даже вкуса не чувствуя. А после столь незапоминающегося завтрака, папа отвёз их с мамой на вокзал. Папа обнял девочку и погладил на прощание по темноволосой головке. Мама с маленькой Мели сели в поезд, где девочка сразу уснула под убаюкивающие механические звуки. Когда Амелия проснулась, за окнами был уже чужой город. - Это Лондон, - покровительственно сказала мама. Девочка никогда раньше здесь не была, но знала, что Лондон – это самый главный город в их стране. Когда они с мамой покинули вагон, девочка жадно всматривалась в незнакомые виды главного города. Но мама не дала поразглядывать их повнимательнее, усадив дочку в такси, и здания и люди стали мелькать слишком быстро, чтобы насытить любопытство ребёнка. Машина остановилась возле большого книжного магазина. В воображении ребёнка всплыла картинка, как девочка находит на полке яркую книжку с новыми сказками про добрых волшебников. Амелии захотелось воплотить эту картинку в жизнь, и она смело шагнула ко входу, но мама повела девочку дальше. Мама подошла к тёмному узкому зданию с грязной вывеской, которую девочка даже не смогла разглядеть. Внутри было темно и грязно, стояли столики и стулья, а у боковой стены был деревянный бар, за которым стоял лысый мужчина. Он как раз передал кружку с чем-то очень ароматным мужчине странного вида. Странного даже в понимании маленькой Амелии. На мужчине была надета вельветовая мантия в пол и тёмная шляпа с длинными разноцветными перьями. Мама посадила девочку за стол, а сама пошла к лысому мужчине за баром. Они о чём-то шептались, мужчина кивал или мотал головой, а от его безволосой макушки отражался свет. Мели удивлялась, почему он не пускает по стене весёлых зайчиков, ведь лысина была такой гладкой, почти зеркальной. Женщина вернулась к дочери и повела куда-то дальше. Они вышли на задний двор, и мама встала возле кирпичной стены. - Что это за место, мама? – наконец решила спросить Мели, глядя, как мать вертит в руках какой-то маленький тёмный квадратик. - Это место, бар, - мама махнула рукой в сторону, откуда они пришли, - переход из города на одну особую улицу. Торговую улицу – с магазинами. Необычные люди покупают там необычные вещи. - А нам нужны необычные вещи? – спросила девочка, пытаясь разглядеть квадратик в руках матери. Он был красным и с узором. - Сейчас, наверно, нет. Но здесь мы сможем связаться с твоим дядей, - сказала мама и наклонилась к девочке, - Твой дядя – необычный человек, как и ты, милая. - Но ведь раз мой дядя и я – необычные люди, значит, и ты тоже, - сказала девочка, силясь разобраться в происходящем. - Нет, солнышко, - мама как-то грустно улыбнулась, - я обычная, - она перестала вертеть в руках квадратик, развернулась к стене и решительно впечатала квадратик в стену. Стена вдруг задрожала и по кирпичику раздвинулась в стороны. Перед девочкой предстала длинная улица, в конце которой красовалось огромное белое здание. Женщина несмело двинулась вперёд, увлекая за собой маленькую Мели. Они двинулись неспешно, и девочка рассматривала попадающихся людей. Они были одеты в мантии. Все! До этого Амелия видела мантию лишь на короле в театре. А тут люди просто ходили в них по улицам. А потом на глаза попалась витрина. Там была метла! Она парила в воздухе! А потом следующая витрина – манекены в удивительных нарядах, в ярких мантиях и остроконечных шляпах! Они махали девочке руками и манили зайти. Но мама тянула дальше, мимо других удивительных витрин с невиданными ранее животными, красивыми украшениями и непонятными предметами. Когда мама, наконец, остановилась, Амелия с удивлением обнаружила, что они стоят перед небольшим заведением, на вывеске которого красовались три совы. Девочка даже вздрогнула, когда они вдруг моргнули. - Куда мы пришли, мама? – спросила девочка, потянув мать за руку. - Это… почта, - сказала женщина и уверенно толкнула дверь. «Какая-то странная почта» - подумалось девочке. Она зашла за мамой и замерла от неожиданности. Она думала, что там будет много писем и коробок с посылками, но писем не было, как и коробок. Комната была небольшой, а в конце была стойка на всю стену, за которой были полки (тоже во всю стену), на которых дремали совы. СОВЫ! Настоящие живые птицы! И самое удивительное в этом было то, что обстановка совсем не удивила маму. Она уверенно зашагала к склочного вида женщине, которую не заметила сначала девочка. - Я бы хотела отправить письмо, - уверенно сказала мама. Женщина, казалось, дремавшая, открыла один глаз, оглядела непрошенных гостей и встала, кряхтя: - В такую рань ещё даже совы не все вернулись, а вам уже письма. Куда письмо? В соседнее графство? Другую страну? - Хартфордшир, - уверенно сказала мама и протянула женщине письмо. - 8 кнатов, - гаркнула женщина, уперев руки в стол. Мама сунула руку в карман и положила перед женщиной бронзовые монеты. Женщина дважды пересчитала монеты, потом нехотя взяла письмо и поманила сову пальцем. Перед ней опустилась большая серая птица. Она протянула лапку и горделиво уставилась перед собой. Амелия неотрывно следила, как женщина привязывает письмо к протянутой лапе, как птица пушит крылья и взлетает к потолку, в котором девочка с удивлением обнаружила дыру. - Отправлено, - гаркнула женщина, усаживаясь и снова погружаясь в дрёму. Девочка выбежала на улицу, надеясь проследить за совой и там, но птица уже скрылась в неизвестном направлении. - Хочешь мороженого, солнышко? – за спиной появилась мама. - Конечно! – не задумываясь ответила девочка, всё ещё глядя небо. Женщина улыбнулась и повела девочку к приветливого вида заведению. Яркая вывеска манила ребёнка, и Амелия ускорила шаг. Они зашли в кафе – о чём говорили чистенькие столики с салфетками. - Ранние пташки, - приветливо улыбнулся мужчина за прилавком. Он поправил яркую бабочку и разгладил белый фартучек, так неуместно смотрящийся на нём. - Здравствуйте, - улыбнулась в ответ женщина. - Чего желают мои гостьи? – мужчина подмигнул девочке. - Мороженое! – воскликнула она. - Все мои гости хотят мороженое, - рассмеялся мужчина. - Клубни-и-ичное, - протянула девочка, уже чувствуя вкус на языке. Мужчина снова рассмеялся и протянул девочке рожок с большим розовым шариком лакомства. Мама поблагодарила мужчину и отдала ему несколько серебряных монет. Мама с девочкой вышли на улицу и заняли столик там. Девочка увлечённо облизывала мороженое, но мама решила поговорить с дочерью: - Солнышко, - серьёзно сказала мама, - ты знаешь, как тебя зовут? - Мели, - выпалила девочка, - Амелия, - добавила она, подумав. - Это так, солнышко, - сказала мама ещё серьёзнее, - но Амелия – твоё второе имя. А первое – Медея. Тебя зовут Медея Амелия Аддамс. - Медея, - проговорила девочка, пробуя своё имя на вкус, - звучит красиво. А почему вы с папой меня так не зовёте? - Это имя не часто встречается среди… не волшебников, - сказала женщина, подбирая слова, - Амелия людям привычнее. Оно больше нравится твоему папе, - она улыбнулась, - но среди… волшебников… Если волшебник спросит, как тебя зовут, лучше скажи: «Медея». - А волшебники будут спрашивать? – спросила девочка, отгрызая кусочек вафли от рожка. - Я отправила письмо твоему дяде и очень надеюсь, что мы сегодня с ним увидимся, - в голосе женщины послышались нотки грусти, - тогда тебе нужно будет с ним познакомиться. - Значит, дядя – волшебник? – девочка откусила от рожка ещё кусочек. - Да. Как и ты. Амелия… нет, Медея с увлечением доела рожок и захотела пойти осматривать другие витрины и кафе, но мама сказала, что они будут ждать дядю здесь. Девочка вертела головой, рассматривая появляющихся посетителей кафе и прохожих в разных мантиях, и девочка вдруг так глупо почувствовала себя в любимом розовом пальтишке. Ей захотелось, чтобы оно обратилось в мантию. Девочка зажмурилась, ожидая, что по волшебству так и случится, но этого не произошло. А людей в кафе становилось всё больше. Целые семьи занимали столики как внутри, так и снаружи. Мужчина в фартучке стал сновать между столиками. - Не подскажите, который час? – спросила его мама, пока он пробегал между соседними столами. - Уже почти полдень, - улыбнулся тот. Женщина рассеянно пробормотала слова благодарности, оглядываясь по сторонам. Девочка наблюдала, как всё больше грусти читается на родном лице, и тоже начинала расстраиваться. И даже разглядывание окружающих причуд не улучшало настроение. Женщина перебирала собственные пальцы, когда девочка заметила, как к их столику подошёл человек. Высокий мужчина в тёмно-синей мантии встал за спиной женщины и устремил взгляд ярких зелёных глаз на девочку. Она недоверчиво разглядывала мужчину в ответ. Разглядывала его короткие чёрные волосы, тонкие черты лица, искажённые безэмоциональной маской, и глаза – зелёные, как у мамы. Женщина обернулась на взгляд дочери и вздрогнула. Она не ожидала, что наткнётся за спиной на чужую фигуру. Подняв взгляд к лицу мужчины, она вскочила на ноги. - Эфраим! – воскликнула она, - ты всё же пришёл. Мужчина лениво перевёл взгляд на женщину. - Здравствуй, Эмма, - его голос был мягким, но слегка хриплым, - чему обязан твоим желанием увидеться? - Как же… - забормотала женщина, - я же… в письме… всё объяснила в письме… - И ты уверена? - оборвал её мужчина. - Иначе меня здесь не было бы, - обиженно сказала Эмма. Мужчина ещё пару мгновений рассматривал что-то в лице сестры, а потом подошёл к девочке и присел перед ней. - Здравствуй. - Здравствуйте, - сказала она, глядя в глаза дяде. Мужчина усмехнулся. - Как тебя зовут? – слегка склонил голову мужчина. Девочка на мгновение задумалась. Её всегда звали Амелией. Маленькая Мели, мамина и папина радость. Но мама сказала, что волшебникам такое имя не подойдёт. А она - волшебница! - Медея. Мужчина посмотрел на маму с каким-то хитрым прищуром, а затем вернул взгляд девочке. - Ты знаешь, кто я? - Вы – мамин брат и мой дядя. И ещё… волшебник? – девочка посмотрела на маму, и та одобрительно кивнула. - А ты – волшебница? - Я… - девочка запнулась, - не знаю. - А вот твоя мама уверена, что так и есть, - дядя улыбнулся, - почему? - Я, кажется, сожгла наш мягкий диван, - сказала Медея, опустив глаза на коленки, - и, наверно, мамины любимые шторы. - Муж сказал, что диван загорелся от касаний нашей девочки, - добавила мать. Мужчина ухмыльнулся и встал. - Я должен убедиться, - сказал мужчина, - идите за мной. Он быстрым шагом направился в путь. Мама схватила дочь за руку и поспешила за братом. Они лавировали между толпами людей, которых не было, когда они пришли на эту улицу. А вскоре Медея снова увидела витрину с манекенами в невероятных костюмах, а затем и витрину с метлой. Девочка поняла, что они идут в обратный путь, но перед самой стеной, за которой скрывается обиталище лысого бармена, дядя вдруг свернул, и они оказались в длинном каменном коридоре. Весь коридор был украшен большими каминами. Из каминов по одну сторону выходили люди, стряхивая пепел. А в камины по другую сторону люди заходили и исчезали в языках зелёного пламени. В самом начале коридора стояла лавка, за которой была весёлая девушка. Она бодро щебетала со всеми подходящими к ней людьми. И даже с дядей, когда к ней подошёл он. Дядя протянул девушке серебряные монеты, а она отдала ему мешочек. - Ещё помнишь, что с этим делать? – спросил мужчина, зарываясь в содержимое пальцами и передавая его сестре. - Конечно, - приняла она его. Мужчина, взметнув синей мантией, вошёл в камин, и его объяло зелёное пламя. Девочка зажмурилась от яркости, а когда вновь открыла глаза, дядя пропал. Мама шагнула в камин вслед за дядей и потянула дочь за собой, но девочка упёрлась ножками. - Но ведь там огонь, мама. Я не хочу, - хныкнула девочка. - Это не страшно, - улыбнулась женщина, - Ты же видела, как твой дядя шагнул в камин, но огонь его не обжёг. Девочка задумалась. Она не слышала криков или хотя бы вздохов, которые бы говорили, что кому-то исчезающему в пламени было больно. И мама была так спокойна, так что Медея шагнула в камин, но, на всякий случай, обхватила мать за ноги. Просто, чтобы было спокойнее. Мама что-то сказала, но девочка не разобрала слов. Зелёное пламя встало стеной перед глазами Медеи, а когда исчезло, каменный коридор пропал. Всё вокруг стало белым, а мимо мелькали яркие окошки. Одно из них остановилось перед девочкой и её мамой. Там их ждал дядя, отряхивая тёмно-синюю мантию. Мама шагнула туда и потянула Медею за собой. И они, и правда, появились там, рядом с дядей, в большом зале. Чёрный пол блестит под ногами, на стенах портреты, с которых смотрели внимательные глаза черноволосых людей. Медее даже показалось, что эти люди двигаются. И переговариваются? - Идём, девочка, - сказал дядя и, взмахнув мантией, провёл гостей в уютную комнату, с тёмными креслами вокруг низкого столика. Эмма, явно знакомая с этим интерьером, спокойно прошла и села в одно из кресел. Дядя поступил также. Медея помедлила и осталась стоять возле матери. - Линка! – вдруг крикнул дядя. - Не обязательно так кричать, Эфраим, - проворчала Эмма. Мужчина ухмыльнулся. В комнате появилось странное существо. Оно было едва ли намного выше Медеи, с чуть розоватой кожей и заломанными остроконечными ушками. - Линка к вашим услугам, хозяин, - существо низко поклонилось дяде, задевая длинным носом гладкий пол. - Кто это, мама? – прошептала Медея, наклоняясь к матери. - Это домашний эльф, девочка, - ответил за женщину дядя тоном, не терпящим пререканий, - принеси мне светоч, - добавил он, обращаясь к эльфу. Существо, вновь низко поклонившись, исчезло. Медея знала, что удивление написано на её лице, но это было не так важно, ведь сейчас взыграло детское любопытство. - А эльфы – тоже волшебники? – спросила она. - Нет, - засмеялся дядя, - волшебниками могут быть только люди, - доверительно добавил он, - но эльфы обладают магией. Не такой, как наша, но магией. Медея хотела спросить что-то ещё, но шум за дверью заставил её обернуться и лицезреть интересную картину. В дверях стоял кудрявый мальчишка и показывал язык возвышающейся над ним женщине, которая указывала пальцем на яркое красное пятно на белой блузке. Женщина была зла, что читалось в её дрожащих ресницах, тонко сомкнутых губах и напряжённых пальцах. А мальчишка так откровенно этим наслаждался. Женщина первой увидела, что комната не пуста. Она достала палочку, пробормотала что-то, и яркое пятно посерело и исчезло. Мальчишка, поняв, что что-то не так, посмотрел в комнату и столкнулся со взглядом отца. Казалось бы, всего лишь строгий взгляд, но мальчишка сразу как-то погрустнел и выпрямился. - Знакомьтесь, - объявил дядя, - моя младшая сестра Эмма, - он кивнул на гостий, - и её дочь Медея. - Рада знакомству, - проговорила женщина, шагая по комнате, - я – Грейс, жена Эфраима, - она лучезарно улыбнулась, тряхнув светло-соломенной шевелюрой и сев на свободное кресло. - И мой сын, - Эфраим указал на мальчишку, - подойди к нам, Теодор. Мальчик одёрнул тёмную идеально выглаженную рубашку и подошёл к отцу, с любопытством разглядывая Медею и её маму. - А разве ты не говорил, что твоя сестра – отродье без магии? – ухмыльнулся мальчишка. Эмма на мгновенье позволила обиде проступить на лице, но тут же прогнала её, растянув губы в нервной улыбке. - Теодор! – одёрнула мальчика Грейс, - нельзя так говорить. - Ты мне не мать, - закатил глаза мальчишка, - не воспитывай меня. - Теодор, - с ледяным спокойствием сказал мужчина. - Извини, Грейс, - на автомате выдавил из себя Теодор. - Он так похож на тебя в детстве, Эфраим, - несколько удручённо сказала Эмма, - сколько ему? - Семь, - сказал мужчина, откидываясь на спинку кресла. На пару секунд повисла тишина, которая наверняка растянулась бы на часы, если бы в комнату не вернулась Линка. - Линка принесла светоч, хозяин, - вновь поклонилась до самого пола эльф, протягивая на тонкой ладошке молочного цвета камень. - Возьми его, Медея, - властно сказал дядя. Девочка неуверенно посмотрела на мать, но та лишь пристально смотрела на камень. Девочка глубоко вздохнула и потянулась к камешку, боясь прикоснуться к существу. Но едва она коснулась камня, как тот засветился, и Медея в испуге одёрнула руку. Дядя неопределённо хмыкнул, забрал у эльфийки камень и вложил в маленькую ладошку девочки. Камень снова засветился, отвлекая внимание от исчезновения Линки. - Что ж, Эмма, ты была права, - вздохнул он, - но я не очень понимаю, чего ты сейчас хочешь от меня. - Я не знаю, что делать с её силами, брат, - вздохнула женщина, и кудрявый мальчишка скривился, - что мне делать, если она снова подожжёт шторы? Или ковёр? Или что-то ещё. Так ведь может весь дом сгореть. Муж сказал, что пытался потушить пламя, но оно становилось только больше. Брат и сестра с полминуты смотрели друг на друга, а потом мужчина вздохнул, признавая поражение в гляделки. - Хорошо, Эмма. Я подумаю, как тебе помочь. После этого странного диалога, в котором мама просила этого безэмоционального дяденьку о непонятной помощи, они говорили о чём-то ещё. Только между собой, хотя и светловолосая Грейс иногда что-то говорила. В любом случае, Медею никто ни о чём не спрашивал и не обращался к ней, и она быстро утратила интерес к беседе взрослых, не разбирая слов. Она с интересом разглядывала мальчишку. Он немного выше девочки, чёрные кудряшки свисают на лицо, путаясь в густых ресницах. Черты лица тонкие и аккуратные. А глаза зелёные-зелёные. Прямо как у мамы. И у дяди. «Словно на праздник собрался», - мелькнула у девочки мысль, когда она осматривала тёмную рубашку, заправленную в классические брюки, в которые одет мальчик. Он ведь был дома. Детям их возраста полагается носить шорты и футболки дома. Мальчик смотрел на Медею с таким же интересом, с каким Медея смотрела на него. Только если на лице девочки не было ничего, кроме любопытства, то на лице семилетнего Теодора проскакивало отвращение, ведь папа рассказывал, что его сестра – сквиб. Что-то, лишённое магии. Недостойное. Такое же мерзкое, как и волшебники, рождённые от грязной магловской крови. И вот теперь сквиб здесь, а рядом эта девчонка с чёрными хвостиками. Но она волшебница, иначе камень бы не засветился. Теодор это знал, ведь папа дал этот камень ему ещё в пять лет, тогда же он объяснил ему, что Теодор – чистокровный волшебник из древней магической семьи с богатой историей и внушительным счётом в Гринготтсе, и что ещё есть маглы – ничтожества без магии, и всё, связанное с ними – недостойно истинных волшебников. И вот теперь здесь эта женщина и эта девочка, а папа так вежлив. Для маленького Теодора это было непонятно. Но всё равно любопытно. Мальчишка не слушал, о чём говорили взрослые, пока не услышал, как папа сказал: - Я отправлю сову, как обо всём договорюсь, - Эфраим встал. За ним поднялись и Эмма с Грейс. - Хорошо, - выдохнула женщина и благодарно улыбнулась брату, - Спасибо, Эфраим. Это много для меня значит. Мужчина неопределённо кивнул, провожая Эмму, крепко держащую Медею за руку. Неловко обняв мужчину, Эмма с дочерью вновь проделали путь через камин и оказались в том же коридоре. Женщина уверенно вела Медею к выходу через стену на задний двор тёмного заведения с грязной вывеской, где теперь было довольно людно. Оказавшись на улице - обычной магловской улице, где люди носили пальто и куртки, а не мантии, - женщина нашла телефонную будку и позвонила мужу. - Да, - сказала женщина, улыбаясь, - всё прошло хорошо… лучше, чем я ожидала, - она помолчала, давая собеседнику ответить, - нет, пока мы возвращаемся, - снова пауза, - да, сейчас поедем на вокзал. Встретишь нас? – и снова ответ на другом конце провода, - тогда скоро увидимся. Эмма поймала такси, и они приехали на вокзал. Уже оказавшись в вагоне, Медея решила спросить: - Мама, а тот мальчик… он кто? Он – тоже семья, да? - Да, милая, - кивнула мама, - он – твой кузен, солнышко, - сказала она и добавила через мгновение: - старший брат Теодор, - ей показалось это важным. Сейчас они дети, и им на такое плевать, но они вырастут, и это должно будет что-то значить. Девочка задумалась. Кузен… Семья… Раньше для Медеи семью составляли только мама и папа. Она знала, что у папы тоже есть мама, но она жила в больнице, которую окружал кирпичный забор. Папа иногда её навещал, но не брал дочь с собой. Ещё Медея знала, что у папы были два старших брата. Один из них умер, потому что принимал плохие лекарства, а второй уехал в другую страну, когда папа ещё учился в школе. Мама как-то назвала этих людей папиной семьёй, но сама Медея их никогда не видела, а потому к своей семье не относила. Может они вообще ненастоящие. Вдруг они как невидимые друзья, которых Медея иногда придумывает себе во время игр. Но теперь она видела дядю Эфраима и его жену Грейс. И видела черноволосого Теодора. Они-то уж точно настоящие. «К этому придётся привыкать» - решила девочка, кивнув самой себе.