Не друг, не враг, не любовь

      Только Симба вновь хотел пойти на тайное место, чтобы потренироваться с Шензи, как его окликает дядя. — Симба, у меня для тебя новость. — вальяжно приговорил тёмный лев с чёрной гривой. Львёнок был рад видеть своего родственника, поэтому поприветствовал его, ведь они редко встречаются. — Твой отец сказал, что ждет тебя под деревом в каньоне. И мне птичка подсказала, что он приготовил сюрприз для тебя. — подмигнул Шрам. — Правда? — хвост сына Муфасы зашевелился более резво от предвкушения. — А что это? Тебе птичка не чирикнула? — Увы. — пожал он плечами, однако всем видом показывал, что знает правду. — Ну, дядя Шрам, расскажи! — оскалился в улыбке детёныш, пытаясь сломать взрослого своим обаянием. — Но тогда какой это будет сюрприз? — Я сделаю вид, что удивлен! — на его заявление старший засмеялся, но свою крепость не сломал. — Что ж, лучше пойдем скорее.       Львы направились к ущелью. Симба, который уже позабыл о встрече, задорно подпрыгивал, продолжая допытывать брата своего отца о сюрпризе. — Кстати, я слышал, что ты подрался с другими детёнышами. — решил сменить тему Така. — Подрался? — сначала не понял Симба, но потом до него дошло, что речь зашла о его обмане, связанном с гиенами. — О, точно, да. Было неприятно, но я все равно победил! — Похвально, весь в отца. — при упоминании Муфасы лев закатил взгляд. Он хорошо помнил его в детстве. — Ты, как и он, вечно лезли на рога и пытались доказать, что чего-то стоите. — А каким ты был в детстве? — при заданном вопросе лев задумался. — Тихим. — честно ответил Така, вспоминая себя. — Даже прилежно. Приключения на хвост не искал, как твой отец. Но однажды ослушался отца, за что и получил шрам и изгнание. И даже не спрашивай, что тогда произошло, ты еще мал, чтобы понимать такое. — Ну дядя! — недовольно притопнул лапой Симба, нахмурившись, но дядя оказался неприступен. — Жаль, что у тебя такие плохие отношения были с отцом. Но зато с папой все хорошо! Он же вернул тебя в прайд! — Да... Все хорошо. — пробубнил задумчиво Шрам.       Пара дошла до камня под деревом, после чего он попросил Симбу ждать своего отца. Детеныш так и сделал, вот только скука брала своё. Когда он увидел ящерицу, то решил по практиковаться в рыке. Ему надоело вечно слушать нравоучения Шензи о том, что он пищит, а не рычит.       И вот, по ущелью раздалось эхо но не рыка, а многочисленного топота копыт. Повернув голову на усилившийся звук, душа ушла в пятки Симбы. Он видел стадо антилоп, которые все мчались на него. Столько голов самец ещё не видел.       Стало зябко и холодно от ужаса. Глазами он искал щель или что-то еще, где сможет спрятаться, но ничего не было. И тогда львёнок решил бежать, что есть мочи. Конечно, Симба понимал, что долго так не сможет, а до конца ущелья очень далеко. Но самец думал, что сможет как-то успокоить антилоп.       Топот и визги копытных ускорили кровь в венах, отчего звон в голове усиливался. Он никогда ещё так отчётливо не ощущал смерть. — Эй, остановитесь! — кричал малыш, вот только перепуганный антилопы его игнорировали, продолжая ускоренный бег. — Вы меня затопчите! — Львы! — судорожно верещали травоядные, повторяя за друг другом, будто были одним организмом. «Львы?» — удивился Симба, поскольку здесь его прайд не охотился рядом с ущельем, считая это опасным. — Хватит! — пискнул самец, когда понял, что стадо его догоняет. Он старался уворачиваться от острых копыт, в особенности прятал голову. Симба пытался рычать, чтобы отпугнуть их от себя, но результатов это не дало. Тогда пытался их укусить за конечности, но и это не помогло.       Благо, совсем рядом сын Муфасы увидел сухое дерево, на которое чудом залез. Ствол дрожал, ветку мотало вместе со львенком. — Симба! — детёныш услышал рев отца. Подняв голову, он увидел Муфасу и Шрама. — Пап, спаси! Я так долго не смогу! — его когти оставляли борозды на дереве.       Симба видел, как отец прыгал с уступа на уступ, дабы быстрее оказаться внизу. Детёныш хоть и был рад видеть отца, однако в безопасности он себя ещё не чувствовал. Своим ревом Муфаса разгонял пугливых антилоп, благодаря чему оказался возле дерева и взял сына в пасть.       Детёныш подал лапы и голову, жмурясь от пронизывающего страха. Он чувствовал, как по отцу били мощные копыта, тот вздрагивал, формально, но продолжал спасать сына. Прыжком он оказался возле уступа, куда смог положить сына. Детёныш только успел образоваться, как Муфасу унесло живым течением.       Глаза Симбы судорожно бегали, пытаясь найти золотистого льва, но вместо него вечно были ненавистный антилопы. Очи взмокли от страшных мыслей, что отца все-таки задавили, однако наперекор негатива глава прайда взбирается по уступам недалеко от сына.       Юный самец видит, как отец истекает кровью, как у него подбит глаз. Симба его никогда не видел в таком состоянии. — Давай, ты сможешь! — топтался на месте самец, подбадривает отца. Наверное, тот его не слышал, раз так трепетно цепляясь за жизнь.       Гул топота копыт отдавался в груди принца, тот решил взобраться на стену ущелья, дабы встретить отца наверху и, возможно, в чем-то ему помочь. Радости не было предела. Они смогли! Они выжили!       Но Симба слышит громкий рев отца, из-за которого у самца на секунды остановилось сердце. Это не тот победоносный рев, который он слышал всегда. Наоборот, рык надрывный, силы, даже жалкий.       Повернув голову, Симба забыл, где реальность, а где кошмар. Он видел, как туша отца с высоты упала прямиком в смертоносный поток. Симба стало жутко, поскольку видел, как тело льва продавливается тысячами копыт. Больше Муфаса встать не смог.       И как на зло последние десятки антилоп убежали, оставив после себя дымовую завесу пыли. Симба спустился на дно ущелья и побежал к отцу, который был весь в крови. В некоторых местах кожа была содрана, но страшнее всего были торчащие кости. У льва была сломана спина, а череп был проломлен.       Конечно, такие травмы не совместимы с жизнью, Симба это понимал, вот только мозг отказывался в это верить. Пусть калекой, но его отец должен жить! — Пап? — робко позвал старшего детеныш, ответа не последовало. Стало тошно, когда лапы наступили в его кровь. — Пап, вставай, все закончилось...       Муфаса смотрел на него пустыми кровавыми глазами. Жуткое зрелище! Симба сдерживал слезы, он не верил! Самец тянул отца за гриву и уши, бодался головой, но ничего не помогало. — Ты не можешь так уйти... — шмыгал носом принц, ведь осознание неизбежного все-таки побеждало. Симба спрятался под лапой отца, как это они делали ранее. оказывается, она была такой тяжёлой. Выходит, Муфаса не в полную силу давил на сына. — Ты нужен нам. Мне, маме, прайду...       Король стоически молчал, истекая кровью. Теперь сердце не билось, кровь не пульсировала. Симба подал уши и заскулил. Как он вернуться домой? Что скажет прайду? А мама?! Хотелось просто навечно остаться здесь, ведь дома все его возненавидят. — Мне очень жаль. — раздался голос Шрама. Тот построил грустную гримасы, которая тут же сменилась гневом. — Тебе лучше бежать, Симба. Лучше в прайде не будут знать, как сын убил отца. — Убил?! — пискнул в ужасе младший. Он убил отца?! Все из-за него?! — Я просто желаю тебе лучшей жизни, ты же мой племянник. — продолжал давить на мозг Така. — Представь, что скажет твоя мама, когда узнаёт правду?       И Симба представил, как она будет громко плакать, носиться по пещере и рычать на него, что он убийца. Шрам был прав, лучше просто сбежать. Так будет меньше проблем! Самец бежал, не видя дороги. Он чувствовал, как медленно сходил с ума. Он слышал множество голосов разной тональности. Они то шептали, то кричали, бесчисленное множество, женских, детских и взрослых. Все кричали «Виновен!».       Страх пробирался ледяными когтями-костями под кожу, желая разорвать изнутри. Все в прайде обвиняли его, ведь теперь королевство было без короля! Он убил его! Из-за него начнется хаос, голод, погибнут миллиарды!       Симба уже давно покинул земли своего королевства. Теперь он был на территории изгнанников. Выжженная пустыня, так бы он все это назвал. Как тут выживают вообще?! Однако самец бежал и бежал, стирая лапы в кровь. Перед глазами был труп Муфасы, который все никак не хотел выветриваться из головы.       Сам того не заметив, он прибежал на зону гиен. И детеныша быстро встретили со всем радушием, которого заслужил потомок тех, кто их когда-то изгнал. Разъярённые самки стали жестоко его кусать, лаять, оттаскивать за конечности, желая насладиться муками зареванного львенка.       Принц-беглец пытался кусаться в ответ, рычал подбитым котенком, но все было бесполезно, взрослые самки все нападали, стараясь выбить его из сил. И вот, когда кто-то, повалив самца на землю, начал вгрызаться в незащищенный живот, на помощь подоспела Шензи. — Пошли прочь! — не своим голосом рычала она, оттаскивая старших по званию и возрасту за уши и холки. — Ты что себе позволяешь?! — оскалились некоторые самки, когда Шензи закрыла тело непрошенного гостя собой. — Он наш враг! Нужно его сожрать! — Я не дам его тронуть! — ее темная пятнистая шерсть взъерошилась. Старшие самки были поражены такому поведению ради какого-то отброса короля. — Что здесь происходит?! — подоспела на переполох альфа, перед которой расступились остальные члены стаи. Она грозно взглянула на своего выкормыша, а за тем на то, что она защищает. — Шензи, ты связалась со львом? Знаешь же не понаслышке, какие они! — Он другой! — Шензи ненавидела львов, но лично Симба этого не заслуживал. — И ради этого я тебя выкармливала?! — Матриарх была в бешенстве. Она чувствовала предательство со стороны детеныша. — Ради того, чтобы ты смогла выжить, а потом защищала на нашей территории врага?!       Юная гиена задергала носом, поскольку ей было обидно слышать то, как Матриарх в ней разочаровалась. Было очень стыдно перед стаей, хотелось провалиться под землю, но и отойти от окровавленного Симбы она не могла. — Отойди и дай закончить начатое. — скомандовала альфа, и Шензи бы послушалась, не будь она знакома с этим детенышем, который стал ей другом. Лапы сами задрожали от сурового приказа Матриарха, но младшая лишь мотает головой, понимая, что ее ждет наказание. — Дайте ему просто уйти! — решила как-то смягчить участь Симбы. — Он больше не потревожит нас! — Ты знаешь, что он пойдет к себе и все расскажет прайду! — Матриарх не могла так подставить свою стаю ради какого-то дружка своего выкормыша. — Нас опять убьют! Ты готова подвергнуть семью опасности ради него?! — Конечно нет! — семья для Шензи была превыше всего. — Но он же и так умрет от таких ран! — самка решила взять хитростью. — Он просто не дойдет до прайда!       Подумав, Матриарх соглашается, но зовет Шензи на общение. Младшая уже понимает, что ее ждет, однако она чувствует радость, когда видит Симбу, который уходит. Да, он прихрамывал и был в ранах, но он был жив! Другие члены стаи не пошли за ним.

***

      Ослабленный самец дополнительные по их тайного места, дальше идти он не мог, поэтому пришлось сделать привал. Симба стал зализывать раны, которые болели. Невольно он вспомнил о матери. Как она там сейчас? Волнуется? Рассказал ли дядя о том, что случилось?       Малыш вновь захныкал, понимая, что больше нет дома. Он убийца! Как дальше жить? Как выживать, когда он ещё нуждается в молоке? Где ему жить? Столько вопросов разом закрутилось в голове, столько проблем! «Ну почему я тогда туда пошел?» — стал журить себя детёныш. — «Может, если бы я не стал звать на помощь и просто продержался на дереве, то все было бы хорошо?»       От роя мыслей не было спасения, однако он каким-то волшебным образом смог провалиться в сон, темный и тяжёлый, от усталости.       Симба был в кромешной холодной тьме. Потерянный, он оглядывайся, звал, чтобы хоть кто-то откликнулся, но тишина давила на виски. Однако самец чувствовал какую-то непередаваемую легкость, словно он находится где-то в облаке — таком же прохладном и еле осязаемом. В него хотелось погрузиться и больше никогда не просыпаться, поскольку в реальном мире нужно выживать каждый день и час, чтобы быть хоть чуточку счастливым, лишь на мгновение.       Но лёгкость быстро стала тяжелеть. Ведь его прежнюю жизнь больше никогда не вернуть. И эта невозвратимость отвратительна. Она хуже любого яда, поскольку панацея от нее есть только во времени и… в амнезии.       Симба должен сам спасти себя от этой виртуозной пытки, которая изнутри сковала тело тончайшими — совсем невидимыми — клыками. Они впились в кожу, оставляют кровоточащие раны и медленно разрывают плоть. Вытащить их невозможно, создаться ощущение, что эти зубы сотканы из прочного материала, сродни какой-то металл.       Чем больше детеныш пытается выбраться, освободиться от мучительных оков, тем плотнее челюсти смыкаются в нежное мясо и искусно режут нервные окончания до звезд в глазах. Его тело вытягивается струной, дабы снизить боль от разорванной кожи. Расслабиться и просто плыть по течению не представляется возможным.       А ведь этот груз тянет на дно, топит в собственных горьких мыслях и клокочущей ненависти, которая бешенным зверем дремлет на глубине. Если его только тронуть или дать хоть малейший шанс на побег из заточения, то этот пульсирующий сгусток начнет буйствовать, дико рычать, яростно биться о стенки своего сосуда-тюрьмы, разбивать ребра в мелкую крошку, протыкать обломками мягкие ткани органов до внутреннего кровотечения и болезненно-булькающей хрипоты.       Этот балласт больше, чем просто какая-то боль или непосильная ноша. Это все его прошлое, вся его жизнь и пережитые эмоции. Это его личность, его суть, как он может вычеркнуть то, что когда-то было действительностью? Он просто не смеет лишиться этого опыта по собственной воле, слишком это невыносимо.       Симба увидел отца. Живой здоровый! Но вместо радости хотелось скулить и плакать от сожалений, что он больше не сможет играть с ним или обучаться. И Муфасу стали окружать антилопы, те самые, которые его избили копытами. С их пастей стекала голодная слюна. Окружив льва, они стадом напали на него, начали кусать, отрывать мясо.       Детеныш был в ужасе. Он кричал им остановиться, но голодные травоядные не слушали. Они продолжили вгрызаться в печень, желудок и другие органы. В воздухе стоял запах свежей крови, отчего Симба задрожал. Его лапы будто увязли в смоле, он не мог пошевелиться. Самец специально не дышал, чтобы не чувствовать кровь отца. — Это ты виноват! — кричала одна из антипод, повернувшись к Симба. Вслед за ней также поступили и остальные. Их кровавые морды приводили в панику. — Ты убил своего отца! — Нет, нет, нет! — кричал самец, пытаясь прогнать их. — Пошли прочь! — однако они накинулись на него, прижали к земле и, казалось бы, хотят убить. — Симба! — сквозь кошмар детёныш слышал знакомый голос... Шензи! Почему она здесь? Где она?!       Самец не сразу понял, что сверху над ним была подруга, которая принимала его дрожащая тело, стараясь успокоить. По её морде стало ясно, что она взволновала. — Шензи, твой глаз... — сглотнул ком слез Симба, видя свежую рану на глазе. — Это они так тебя? — Неважно. — встала на лапы старшая. — У тебя был кошмар. Ты звал отца и говорил, чтобы его не ели.       От её слов светлый зажмурился, понимая, насколько он слаб. Оказывается, запах крови был от куска туши, который принесла Шензи. — Мне жаль, что ты пострадала из-за меня. — швырнул носом Симба. Ему было стыдно смотреть на подругу. Все из-за него! От него одни проблемы! — Я сказала не бери в голову! — оскалилась в недовольстве гиена. Вот что он такой надоедливый?! — Лучше расскажи, что с тобой. Почему прибежал таким перепуганный? — Я... Из-за меня случилось горе. — бегал глазами львёнок, не зная, как сказать. — Это связано с отцом? — предположила кареглазая, и по смене физиономии она поняла, что на правильном пути. — Он тебя изгнал? — Ну... Да. — ему было легче соврать, чем рассказывать правду. — Что?! Ты его единственный сын! Он тебя любит! — продолжала настаивать гиена. — Лучше вернись к нему, уверена, он... — Замолчи! — рявкнул самец, вскочил на лапы. Шензи была ошарашена такой злобой на его лице и решила не давить на больное. — Я не могу вернуться и все! Больше ничего не расскажу! — Ну и ладно! — почесала ухо темношерстая. — Тебе нужно поесть и набраться сил. — она кидает кусок туши, которую украла, пока ела сама, и спрятала до вечера.       Однако Симба отвернулся от пищи, считая себя недостойным. Это так надоело Шензи! Она ему не мать, чтобы все разжевывать! — Слушай сюда, — самка нависла над младшим, из-за чего тот вжался в землю. — Раз ты изгнанник, то никто тебе ловить еду не будет! Ты теперь сам за себя, но поскольку ты мне дорог, я пожертвовала всем ради твоей шкуры! Так что ешь, иначе я тебя загрызу!       В молчании и с гневным взглядом самец послушался, однако Шензи услышала то, как он шмыгает. Обернувшись, она увидела, как Симба ел и плакал. Стало его жаль, самка подумала, что зря сорвалась на нем. — Прости, все из-за меня... — прошептал малыш, отчего та легла рядом и положила голову на младшего. — Не говори глупостей, ты не виноват ни в чем. — пыталась убедить его гиена. — Я не должна была кричать на тебя, просто... Хотела сказать, что ты не один, у тебя есть я. — Из-за меня на тебя напали! — скулит Симба. — Ты лишилась глаза! — И что? — возмутилась Шензи. — Повторись бы все это, я все равно тебя спасла бы.       Такой диалог продолжался ровно до тех пор, пока лев не успокоился. Шензи понимала, что детёныш не все рассказал, однако видя его состояние, расспрашивать не хотелось. По крайней мере пока. — Знаешь... — подал сонный голос Симба. Он лежал рядом с подругой, сытый, но раненный. — Ты похожа теперь на моего дядю... — Приму за личное оскорбление. — хихикнула старшая с закрытыми глазами. — Но разве второму льву нельзя находиться в прайде? — Ну... Папа решил его пожалеть. — при задумался Симба. — Конечно, он жил рядом с прайдом, но... — Понятно. — решила закончить диалог гиена, когда увидела вновь мокрые глаза друга. — Давай спать. — А ты не пойдешь к себе? — спросил самец, однако Шензи не ответила, а просто легла рядом и стала спать.       Лев, смотря на подругу, понял, что та не собирается уходить. Может, её изгнали? Он был удивлен тому, как Шензи защитила от своей же семьи. Она дрожала перед Матриархом, но не сдалась. И все это ради него! — Спасибо. — прошептал самец, боднув спящую. Он действительно был ей благодарен за все. — Я стану достойным.

***

      Утро казалось тяжёлым, однако ночью Симбу не мучили кошмары. Рядом с тёплой Шензи он чувствовал себя защищённым. Однако он не заметил её рядом. «Ушла?» — невольно подумал он, отчего стало грустно. Отчего-то в голову закрылись мысли о том, что она просто его бросила. Не зря же гиена вчера говорила о том, что он один!       Время шло, льву захотелось пить и есть, но ничего поблизости не было. Когда желудок заурчал, Симба прижал уши к голове. У него не было сил и навыков охоты. Тут даже ничего живого не было! «Она же не могла меня бросить?» — все ломал голову раненный, вспоминая о подруге. Или он во сне что-то сказал, из-за чего она решила бросить его? — Эй! — раздался знакомый голос. Это была Шензи! Стало так радостно, что она не ушла! Самка тащила добычу в виде маленькой длинноногой птицы. — Надеюсь, не рыдал, пока меня не было? — Не дождешься! — он не собирается показывать слабость так просто! — Отличный настрой. — Как твой глаз? — он невольно глянул на свежую рану. — Пока без паразитов. — оскалилась в улыбке старшая. Она уселась напротив друга. — Теперь расскажешь правду? — О чем ты? — построил чистое непонимание Симба, начав трапезу. Шензи лишь закатила взгляд. Он врать не умеет, как предсказуемо. — Я все рассказал. — Раз изгнали, то не рассказал причины. — вздохнула гиена, когда львёнок сделал вид, что ест, поэтому молчит. — Или они узнали обо мне?       Самец поднял взгляд на подругу, которая заметно погрустнела. В её тёмных глазах он видел сожаления, отчего в груди сжало. — Это не из-за тебя! — опередил извинение Симба. — Я сам... Из-за меня. — Почему ты не хочешь рассказать? — решает задать открытый вопрос. Конечно, Симба понимал, что гиена все понимает, просто... — Больно. — ответ, которое многое объясняет. В голове всплыл отец, морда матери, прайд... Как же он всех подвел! — Не вини себя. — смогла только сказать Шензи, на что младший кивает, вот только слезы опять образовались в глазах. — Пошли покажу тебе водоем. Ты же пить хочешь.       И они пошли, но в совсем в другую сторону. Пара шла долго, Симба старался запомнить дорогу. И как гиены так живут? Все очень далеко! — Ты еще на молоке? — нарушала тишину старшая, на что получила кивок. — И долго тебе? — однако Симба лишь нахмурился.       Водоём больше напоминал среднего размера лужу. Казалось, тут больше грязи, чем воды, но выбирать не приходилось. Вкус был тоже так себе.       Когда пара вернулась, Шензи сказала, что скоро придет. Она вернулась в стаю и решила найти кормящую мать для Симбы. Хотя бы на время. Она подошла к Акпофури, самой низкой по рангу самке. У неё было молоко, вот только детёныши недавно погибли. Один от голода, а второго загрызли другие детёныши от других. — Можно поговорить? — спросила Шензи, обращаясь к старшей. Акпофури согласилась, и дамы отошли поодаль, чтобы поговорить наедине. — У тебя молоко осталось? — Да, к сожалению. — нахмурилась самка. — Хотя уже могло и прекратиться, сколько времени-то прошло... — самка ещё помнила своего котенка, который погиб буквально недели две назад, может, больше. Ну, он все равно был самцом, так что жизнь у него была бы жалкой. Однако для материнского сердца было все равно, какого он был пола. Он её детёныш! — Ты должна пойти со мной, есть тот, кому нужно молоко. — Дай угадаю, этот лев? — Акпофури много размышлять и не нужно. Шензи так сильно изменилась с его появлением! Стала не своя, думает о чем угодно, но не о процветании стаи! — Ты понимаешь, что продаешь стаю? — Забыла спросить у такой драной кошки! — оскалилась Шензи. Ей не будет тыкать какая-то особь с низов! — Я подчиняясь только Матриарху, а твоя задача подчиняться мне. Иначе станешь калекой!       Акпофури скривила морду. По дрожащим губам стало ясно, что она хотела оскалиться, но по рангу не могла, иначе знатно бы получила. И это не смотря на то, что была немного больше Шензи. — И ты никому не расскажешь об этом, умерла? — понизила голос Шензи, на что самка лишь послушно склонила голову. У неё просто не было выбора.       И вот, ближе к вечеру, когда несколько групп из Сахи и нескольких самок с младшими самцами направились на поиски еды, Шензи с кормилицей направилась прочь с территории к Симбе.       Когда львёнок увидел ещё одну гиену, он спрятался под бревном, думая, что они просто идут на охоту или подобное, однако подруга подошла к нему и сказала вылезти из укрытия. Детеныш боязливо косился на чужую гиену с презрительное выражением морды. — Ты точно сошла с ума. — произнесла с рыком Акпофури, глянув на детёныша выше рангом, чем она. Однако молча легла к Симбе, демонстрируя припухшие соски, полные молока. — Ешь. — скомандовала Шензи, кивнул в сторону кормилицы. — Что? Нет! — запротестовал самец, считая это как минимум странным, а как максимум ненормальным! — Сдохнуть хочешь?! — оскалилась Шензи. Вот почему Симба такой упертый, как буйвол?! Можно же просто поесть, он же голодный! — А ну ешь! Я ради тебя стараюсь!       Словесная перепалка какое-то время продолжалась, а Акпофури даже уйти не могла. В итоге самец проиграл бой и он откровенно брезгливо смотрел на соски гиены. Они сильно отличались от его матери. — Эй, аккуратнее. — фыркнула кормилица, почувствовав клыки. Все-таки её соски больше, чем у львиц. По вкусу молоко гиен было слаще и жирнее, так что Симба наелся быстро.       После плотного ужина самец быстро уснул, и довольная Шензи вернулась с Акпофури. — Почему ты ему помогаешь? — спросила старшая, но детёныш промолчал.       Она помогает Симбе, потому что он её друг. Самка все также ненавидит прайды и всегда будет за свою стаю, но за конкретную львиную особь она в ответе!       С этого момента жизнь парочки наладилась. К сожалению, Шензи пришлось вернуться в стаю, чтобы следить за языком кормилицы, дабы та не нарушила их договор. Ей действительно хотелось больше времени проводить с одиноким Симбой, сон которого был урывками. Зато самец был каждый раз счастлив при виде неё. Её сердце трепетало, когда львёнок так встречал. В её стае не приняты громкие эмоции или привязанность.       Шензи все также охотились, но больше она тайно таскала куски с общего стола. Вот только однажды, когда Симба уже шёл на поправку, он исчез. Буквально! Самец ночью пожелал сладких снов, а утром его уже не было! Гиена искала его на водоёме, однако и там его не было. Взволнованная, она принюхалась и взяла след этого наглого детёныша, который решил сбежать!       Её охватила злость, и с каждым шагом она нарастала. Зачем он так сделал?! Неужели с ней настолько плохо?! Когда карие глаза встречают знакомую тушку, Шензи со спины набрасывается на него и спивается беглецу в ухо, откусив его полностью. — Больная! — зарычал от злости и боли младший, пнув подругу лапами. — А ты эгоист! — скалилась гиена, отплевываясь от его крови. — Как ты посмел просто сбежать?! — Я создаю только проблемы! — львёнок понимал, что просто лишний в её жизни. У каждого должен быть свой путь. Не хочется быть обузой. — Дурак, я волнуюсь о тебе! — неужели он до сих пор не понял?! Он ей уже не чужак, каким был вначале! — Не думал, что буду чувствовать я, когда свалил?! — Я вообще не думал, что ты меня найдешь! — Мы хищники, а не падальщики, конечно я с лёгкостью найду тебя! — вообще гиены могли долго выслеживать добычу, и даже львы часто воровали у них еду, пока были на одной территории.       Пара долго кричала друг на друга, выясняя отношения. Каждый обвинял друг друга, при этом заботясь о партнере. — Я убил своего отца! — крикнул Симба, отчего все крики со стороны прекратились. Как он и думал, Шензи потеряла дар речи. — Да, случайно! Поэтому я бежал, мне нельзя возвращаться! — Ты никак не мог убить огромного льва. — настаивала старшая. — А ну рассказывай, что на самом деле было!       И Симба рассказал сквозь горькие слезы. Больно было ворошить все это, но ради подруги он самолично спустился в чертоги сознания. Шензи не переживала, вот только в её морде он не видел презрения или ненависти. Там было сочувствие и понимание. Поддержка! — Но ты не виноват. — качнула головой одноглазая, все прослушав. — Виноваты антилопы. Да и этот Шрам странно себя повёл. Почему не хочешь вернуться? Тебя весь прайд ищет, там же началась война за трон. И явно этот Шрам пытается! — Не могу. — заметил головой беглец. — Ладно, тогда я с тобой. — решила Шензи, поняв, что переубедить не сможет. — И даже не пытайся отговорить, не сможешь. — Н-но у тебя же стая... — Да, и я её люблю. — согласилась гиена. — Я сделаю все для её процветания. И я вернусь, когда ты окрепнешь, если сейчас оставлю тебя, ты просто умрешь, я тебе такого не желаю. Симба был тронут такой самоотдачей подруги, из-за чего он снова заплакал. Шензи решила защищать ему рану, которую сама и поставила. — Теперь мы квиты. — улыбнулась гиена, когда поняла, что у неё один глаз, а у Симбы одно ухо. — Давай найдем лучшие земли, с огромным количеством мяса!       Детеныш кивнул, рассмеявшись от реакции подруги. Та смешно высунула язык, представляя кучу травоядных. У них теперь общее будущее!