Конец света и прочие неприятности

Интермедия

Вельзевул и все-все-все

      Смертных демон Вельзевул невзлюбил с самого начала. Оно и понятно: кому понравится, когда его взлелеянный и проработанный концепт выпускают в свет недоработанным, без краш-теста, и руки чешутся если не с нуля переделать, то хотя бы основательно пропатчить, а нельзя? Поэтому в Эдем Повелитель мух подниматься категорически отказался. А так-то против «сгонять наверх и устроить им неприятность» он ничего не имел.       Потому что в Аду, знаете ли, было невыносимо скучно. Впихните несколько десятков тысяч бессмертных существ (часть из которых не в меру креативна, а большинство — чуть более, чем слегка, гиперактивно) привыкших к миру, где Вселенная — это лишь благоустроенный уголок интерьера в гигантском кондоминиуме мироздания, в чулан под лестницей. Каким будет результат? Правильно, лучше вам не представлять.       Попытки обустроить свое обиталище поудобнее постоянно упирались в нехватку ресурсов и банально — пространства. Одним из немногих оставшихся доступными развлечений стали споры и пререкания с собратьями. Дальше — больше, дискуссии все больше переходили на аргументы ad hominem, перерастали в конфликты, а то и во вражду. В таких условиях раскол неизбежен, и чтобы предотвратить новую глобальную конфронтацию, теперь по типу «все против всех» Люциферу приходилось снова и снова закручивать гайки. На некоторое время помогало, но беда была в том, что падшие и пали-то как раз из-за своего нонконформизма, и введение новых правил и ограничений, конечно, сплачивало их, но несколько не в том ключе, на который надеялся Сатана. А именно — против его самого, как основного угнетателя их прав и свобод, что неполезно даже для абсолютного монарха. Она была далеко и непосредственной угрозы не представляла, а найти в ближайшем доступе виновника сиюминутных неудобств очень хотелось.       Поэтому грехопадение оказалось для Люцифера в частности и всего адского сообщества в целом настоящим Божьим да… благослове… подарком судьбы, вот.       Изначально ни он, ни, собственно, автор сего безобразия, такого эффекта вовсе не ожидали. Но, как бы ни странно это звучало, к Перемирию привело именно оно.       До того, как люди познали концепцию греха, у Небес не было никакой нужды в месте, которое бы служило противоположностью Рая. Человеки, живущие в Саду, потенциально были бессмертны в рамках тех несчастных шести с копейками тысячелетий, что отводились под их существование, и необходимости в загробной жизни, соответственно, никакой не имели. Но проект «Эдем» скомпрометировал себя, толком не начавшись, люди стали смертными — и вот уже для сегрегации грешных душ от праведных не хватает ни места, ни кадров. Пространства, конечно, можно было выделить сколько угодно, а вот желающих, и главное — способных возиться с грешниками ангелов оказалось днём с огнём не сыскать. Нет, варианты-то при желании можно было реализовать разные: создать ещё ангелов специально под это дело, перераспределить существующих — все равно их все ещё никто не спрашивал, чего им там самим хочется. Но зачем, если существует под боком уже готовая локация с кучей потенциальных работников и устоявшейся паршивой репутацией? Так, в рамках соглашения, Преисподняя обязалась решать вопросы с грешниками в обмен на гарантии ненападения на Ад и его граждан без веской причины до объявления войны, и закрепления за Землей статуса нейтральной территории, а за смертными — неприкосновенности от прямого сверхъестественного вмешательства.       Все вздохнули с облегчением и принялись за работу, благо люди плодились и умирали с преизрядным энтузиазмом. Преисподняя получила право и возможности расшириться в размерах, дефицит ресурсов если и не совсем сошел на нет, то изрядно подсократился — короче говоря, жить стало лучше, жить стало веселее. Уровень напряжённости в отношениях между Небесами и Адом даже понизился было, но тут же включился фактор конкуренции за умы и сердца человеческие, да и падшие уже к тому времени демонизировались до той степени, что Наверх без отвращения смотреть не могли, а тамошние, даже бывшие приятели, презирали тех, кто Внизу, за отступничество и неприглядный род деятельности.       Тут можно было бы написать нечто вроде: таким образом Ад и Рай сформировались в том виде, в котором мы их знаем и любим сейчас.       Только это было бы наглое враньё. По крайней мере, по отношению к Аду. И отнюдь не потому, что его невозможно любить.       Народу в нем все ещё оставалось, по сравнению с Небесами — раз-два и обчелся. А ведь теперь все шло к тому, что им придется сражаться с ангельскими когортами в Армагеддон! Так в лексикон адских служащих незаметно прокрались слова «рекрутинг» и «вербовка». И оказалось, что в этом Вельзевулу нет равных. Потому что у него, в отличие от других, был план.       Когда начали расселяться человеки по всем просторам мира, с ними за компанию стало распространяться и кое-что ещё.       Было ли это отражением Божественного плана, ошибкой конструкции или просто побочным эффектом каких-то других аспектов, но у смертных выявилась тенденция к активному обожествлению всего и вся. Набрёл умирающий от жажды путник на родник — тут же пал ниц: «Благодарю тебя, дух ручья». Нашлась потерявшаяся овца — «Спасибо, покровитель пастухов». Скрутила злая лихорадка, и вот уже воскуривается какая-нибудь благовонная дрянь в качестве задабривания демона болезни или призыва к защите хранителя рода. И поначалу все это не имеет никакого эффекта… а нет, погодите-ка, имеет!       «Мысли материальны». Об этом знают все без исключения и это прекрасное и стройное объяснение для множества событий и следствий, за исключением того, что оно в корне неверно. Дело не в материи, а в энергии, как нематериальном атрибуте вполне материальной сути людей: совокупности сознания, интеллекта и эмоционально-чувственного комплекса (плюс-минус пара ингредиентов), для удобства в дальнейшем называемой «душа». Именно нематериальность энергии веры, лежащая в том же пространстве гипотез, что и существование сверхъестественных существ, даёт возможность последним, ее использовать. Но с существенным ограничением.       Каждый из потоков этой энергии ориентирован на конкретный объект. Иногда таковой — лишь идея, вере не за что зацепиться и она просто рассеивается. Но если путник, испив воды, сложит в благодарность курганчик из пары камней, вытащенных, чтобы дать воде течь большим потоком; пастух в благодарность оставит у места, где нашел пропажу, на импровизированном алтаре часть своего ужина; если возжигать курения будут не «в молоко», а у резной фигурки прародителя — атрибут цепляется за объект и уже он становится его носителем. Если веры достаточно много, она начнет формировать из объекта то, чем тот изначально и являлся, по мнению верующего — бога. Смертные называют это намоленностью.       Также для более полного понимания картины следует уточнить следующее: Бог не равен Творцу. Демиург, он же Творец, он же Создатель — первичен, причина и начало всему. А богов создают люди. Причем хаотично и зачастую черт знает из чего: даже новейшая история знает примеры, когда обожествлялись предметы, события, явления, и, о ужас, сами человеки. Для богов наличие веры в них — вопрос выживания: иссякает вера — и существующая намоленность достаточно быстро распадается, пока не останется только остов — идол или алтарь, а то и кучка камней у ручья.       Демиургу же от людской веры, по сути ни холодно, ни жарко. Он не имеет материального воплощения, на которое бы человеческие молитвы наматывались, как пряжа на веретено, позволяя в дальнейшем сплести из него что-то путное. Да и, откровенно говоря, не больно-то много веры достается Создателю. Какой смысл верить в кого-то реально существующего? Первые человеки, родившиеся от Адама и Евы, жили долго и память имели цепкую, и хоть сами Всевышнего воочию и не лицезрели, в существование Ее верить не имели необходимости. Они просто знали, что таковая имеется, как, например, прабабушка. Начиная с 4-го колена Адамова, прабабушка была у всех без исключения, смысл в нее верить?       Причем же здесь, спросите вы, Вельзевул? А вот, причем.       Эксперименты с энергией были не по его части, этим занимались Люцифер в Велиаром, взяв себе в подручные талантливого малого Бельфегора, и именно они очень быстро выяснили, что энергия веры в боге может быть заменена на инферно без особого ущерба для его существования, но с весомыми последствиями для сущности. Но именно Повелитель мух додумался, как можно это явление использовать для привлечения в Ад не грешных душ — с этим прекрасно справлялся Кроули (который, впрочем, себя так ещё не называл), а новых потенциальных демонов.       Мелкий бог постоянно ходил по краю. Вымрет община, верующая в него, некое событие заставит поверить в кого-то иного, или просто у шамана случится кризис веры и он уйдет в грибной загул, общаясь ради разнообразия не со своим богом, а с собственными коленями (и страшно подумать, что они там могут ему насоветовать). И все, божку хана и амба! И увы, от такой участи не были застрахованы и те божества, что считали себя великими. Сегодня тебе поклоняются десятки тысяч, а завтра твой храм снесли и открыли там распивочную, чтобы уставшим легионерам было где пропустить стаканчик после утомительной работы по распинанию твоей паствы, между прочим, на самом солнцепёке. А инферно — это, конечно, куча ограничений, изменений и вообще не хилый выход из зоны комфорта в плане смены некоторых характеристик сущности, но по крайней мере, сама эта сущность остается при тебе.       Вот только боги — существа, как правило, не шибко образованные, логичные и склонные к переменам и познанию. Убедить среднестатистическое божество с помощью разумных и обоснованных аргументов… ну, не то чтобы совсем невозможно, но по энергозатратам нерентабельно: очень утомляет прибалтывать кого-то, пока солнце в небе не погаснет, да тогда уж и не актуально будет, знаете ли. Доказать таким персонажам что-либо можно только личным примером, причем давя сразу на жадность, зависть и страх, чтоб уже наверняка. И сделать это можно довольно просто. Достаточно стать богом самому, главное не просто абы каким, а самым грозным и почитаемым.       План был хорош и провернул его Вельзевул с блеском: культ Ваал-Зебуба (чёртовы людишки вечно норовят все переиначить, даже имя собственного бога) стал на какое-то время недосягаемо мощным как по количеству верующих, так и по охвату территорий. Такая рекламная акция впечатлила даже самых консервативных, и сверхъестественные существа всех рангов и мастей повалили в Ад, как студенты в день стипендии на дискотеку. Для Вельзевула же вся авантюра имела ещё и дополнительный бонус не только в виде нескольких мастер-классов по управлению энергией от Самого. Повелитель мух смог (и это изначально входило в его план) убедить Сатану, что ради такого проекта не жаль и силу позаимствованную вернуть, а может и сверху досыпать, а инвертировав, пока халява, веру в инферно, будущий Владыка Ада стремительно набрал такие мощь и влияние, что по возвращению с Земли (когда культ имени его угаснет сам по себе, он благоразумно дожидаться не стал) стал самым сильным демоном в Преисподней, первым после Бога Дьявола на борту и Великим Князем Ада.       Кроули был совершенно прав, отмечая узость мышления Вельзевула. Но отсутствие широты в очень большой степени компенсировалось тем, что глубиной оно было как Гранд-Каньон.

***

      Чего Нина совершенно точно не собиралась делать, так это украшать «Кофе или смерть» к Рождеству. Или к Йолю, Санкранти или, дьявол их побери, Сатурналиям. Слишком много праздников было изобретено для этого, самого пакостного, времени года. Хотя, возможно, именно ради того, чтобы сделать его менее пакостным. А в обычае украшать мёртвое дерево вообще сквозила какая-то насмешка над друидизмом.       Поэтому она с огромным удивлением обнаружила себя за развешиванием в витрине кофейни гирлянд из чередующихся резных бумажных ангелов и объёмных, в технике оригами, вифлеемских звёзд. Адвент уже подходил к концу, никакой симпатией ко дню рождения Христа женщина не прониклась, с ума, вроде бы, тоже пока не сошла.       Просто гирлянды принесла Мэгги. И сделаны они были явно её руками. Её рука буквально сквозила в каждом, сверхъестественно точно вырезанном херувимчике со сложенными в молитве ручками и каждом архангеле, дующем в стилизованную, неясной музыкально-инструментальной этимологии, дуду. А вот одна из звёзд оказалась сложенной неправильно, и это было, при аккуратности Мэгги, немного странно, но неожиданным образом мило. Показывало, что ничто человеческое этому ангелу не чуждо.       У мисс Сервис было, очевидно, невероятное количество свободного времени в её нелепом магазинчике никому не нужной музыкальной чепухи. С отъездом, или что это там было, мистера Фэлла, Нина сомневалась, что в лавочку подруги вообще кто-то заглядывал. Кроме, конечно же, Мюриил, которых явно привлекали не товары, а их продавщица.       Нет, Нина конечно же не ревновала. Только не к этому бестолковому созданию в анимешных прикидах. Очевидно было, что в их дружбе, к которой она же сама Мэгги и подтолкнула, не было и налёта романтики. Но врать себе Нина не пыталась: она завидовала. Эти двое были как будто на одной волне — простодушные, доверчивые, совершенно неприспособленные, на первый взгляд, к жизни, но при этом, что самое обидное, справляющиеся с ней лучше, чем она сама: умудрённая опытом, практичная обладательница брони из скепсиса и злого сарказма. Как будто они, такие непосредственные и расслабленные, были мудрее и старше её. Она знала, конечно, что как минимум в случае Мэгги это физически невозможно, и всё же…       И всё же, даже такие, как она, размышляла Нина, цепляя очередную гирлянду, заслуживают немного волшебства в Рождество. Заслуживают ангела. Она решительно свернула последнее украшение в пакет и бросила взгляд в угол за барной стойкой, где сиротливо притулилась маленькая, спеленутая стрейч-плёнкой как зелёный младенец, ёлочка. Пожалуй, это лучше оставить для своего жилища.       Женщина достала телефон, быстро, чтобы не передумать, набрала сообщение. Она знала, что правильнее и уместнее было бы поговорить лично, до магазинчика было рукой подать, а кофейня как раз пустовала. Но Нина побоялась, что струсит, не дойдя даже до дверей. Опять. Как и прошлые четыре раза. «Да, мать, а говорят, что люди с возрастом мудреют», — желчно хмыкнула она про себя и нажала кнопку «отправить», даже не взглянув, нет ли опечаток.       «Как насчёт отметить это Рождество вместе со мной? Обещаю много не пить, и у меня неплохо получаются хрюшки в одеяле. Если у тебя ещё нет планов, конечно».       Какая глупость всё-таки! Люди планируют Рождество за месяцы, а она послала приглашение за три дня до. Наверняка, у подруги уже запланирован какой-нибудь неловкий ужин с дальними родственниками (близких у неё не осталось). Но вдруг повезет?       Хорошо, раз ей ещё и ёлочные украшения покупать, самым лучшим будет закрыться сегодня пораньше. А главное — у Мэгги не будет шанса зайти и отказать ей прямо в лицо.

***

      — Психованный херувим, — бесстрастно констатировала Повелитель мух с порога. — Какого хера?       — И тебе здравствуй, — Азирафель смотрел на Вельзевул сверху вниз, подмечая детали. — Я хотел бы поговорить, если не возражаешь. Можно войти?       Бывшая Владыка Ада выглядела… по домашнему. Не слишком опрятная пижама — что банально — с принтом из мух, волосы растрёпаны. Возможно, визит Верховного Архангела выдернул демона из постели. В другой ситуации ангел бы ей даже позавидовал.        — Раньше ты как-то не заморачивался спрашивать, — тон у Вельзевул, впрочем, был вполне мирный. — Верховным Архангелам выдают при вступлении в должность брошюру по этикету?       — Эта квартира все ещё числится посольской территорией. Нынешний твой… — херувим слегка замялся, — преемник заключил договор о придании консульского статуса ещё одному помещению под нужды агентуры. Мы так и будем разговаривать в парадной? — ссориться с порога Азирафелю не хотелось, он пришел не за этим, но и на расшаркивания с экс-Князем времени не было.       — А я ещё удивлялась: как это к нам до сих пор никто не припёрся? — протянула демон. — Передай своему Князю — сочтемся.       Лицо Азирафеля осталось невозмутимым.       — Мы не поддерживаем контактов сверх служебной необходимости.       Вельзевул посмотрела на ангела очень пристально. В ней сейчас оставалась лишь тень той неудержимой инфернальной ярости, какой она полыхала раньше, но в выражении лица уже сквозило раздражение того рода, какое возникает у человека, понимающего, что ему вешают на уши лапшу. Демон молча посторонилась, впуская гостя.       — Гавриил на пробежке, вернётся через час. Возможно, он даже будет тебе рад, но я, — Повелитель мух выделила последнее слово таким нажимом, что херувим удивился, не услышав, как оно хрустнуло, — не хотела бы, чтобы он тебя тут видел, сам понимаешь. Ничего личного.       Вообще-то Азирафель не понимал, но сейчас бывший архангел его интересовал в последнюю очередь. Иначе он не торчал был бы битый час в такси напротив, ожидая, пока тот покинет здание. Он точно знал, что сообщить ничего интересного Гавриил ему по интересующему вопросу не сможет, а вот помешать — легко.       — Пива? — тем временем Вельзевул уже копалась в холодильнике. — Протеиновый коктейль? Ничего другого нет, гости к нам редко заходят, знаешь ли. Кстати, ты меня перебил. Я хотела спросить: какого хера ты так долго копался? Я ждала тебя минимум три месяца назад.       — Вот как? — Азирафель сел, не дожидаясь, пока ему предложат. Осмотрелся по сторонам, оценивая изменения в интерьере. Не слишком, правда, заметные, разве что кухня приобрела чуть более обжитой вид. Если, конечно, считать показателем обжитости громоздящиеся повсюду банки со спортивным питанием и пустые пачки из-под чипсов.       Вельзевул проследила его взгляд в конец коридора. Скульптура всё ещё стояла там — в свое время бес на вопрос, почему он её не забрал, буркнул что-то про недостаток места в кабинете, но на самом деле ангел подозревал, что она служила неприятным напоминанием о временах, когда они были не вместе.       — А, Великая Ебитва, — хмыкнула демон. — У твоего муженька есть чувство юмора.       — Я уже сказал, что…       — Мозги-то мне не засирай, архангел. Своим тупоумным шестёркам такое втирать будешь, а у меня есть глаза. И сейчас они видят у тебя на пальце кольцо, которого там точно не было, когда ты мне с ноги дверь в кабинет выносил. И если уж хочешь нормального разговора, прими за аксиому, что из здесь присутствующих мозги есть не у одного тебя. А то от вашего райского снобизма у меня мухи дохнут! — последние слова Вельзевул уже рявкнула херувиму прямо в лицо, и моментально стала походить на себя прежнюю, точнее даже прежнего. И это каким-то непостижимым образом успокаивало. Дружелюбная Вельзевул слишком походила на неразорвавшуюся гранату с выдернутой чекой — непонятно когда и как сильно рванет.       — Я никогда не недооценивал твой ум, Князь, — примирительным тоном сказал ангел. — Поэтому и пришёл. Нужно посоветоваться, — он тщательно избегал слова «просьба» и его возможных синонимов — быть обязанным демону, хоть и отставному, очень не хотелось. Они выручили друг друга один раз, но другом ему Вельзевул точно не была и Азирафель не имел как особых оснований доверять ей, так и желания обсуждать свою личную жизнь. Но увы, именно Повелитель мух была единственным существом, кроме Метатрона, упомянувшим о Книге с некоторым знанием дела. Попробовать стоило.       — Забей, уже не Князь, — отмахнулась демон. — Я догадываюсь, что именно ты хочешь знать, просто удивлена, что ты так долго собирался. Я же Кроули сразу сообщила, где ты можешь меня найти.       Азирафель постарался ничем не выдать удивления. Выходит, Вельзевул ждала его прихода и бес об этом знал, как и о том, где она, но промолчал, и причиной этому явно была не забывчивость любовника. Чтобы вычислить местонахождение экс-Князя, ангелу пришлось тайком от Саракаила поднять отчёты по чудесам бывшего Верховного — тот не слишком заморачивался с конспирацией. И был удивлен, обнаружив, что беглецы свили себе любовное гнёздышко прямо в бывшей штаб-квартире Ада в Мейфэр. И, как запоздало сообразил херувим, партнёр не мог об этом не знать. Но с этим он разберётся позднее, а пока…       — При нашей последней встрече, — начал он, — ты упоминала кое-что о Книге Жизни. Я сам с ней раньше дела не имел и некоторые аспекты вызывают вопросы…       — Короче говоря, до тебя дошло, что Книги у вашего босса нет и не было! — продолжила за него насмешливо демон. — Молодец, сам додумался. Возьми с полки пирожок. Тебя явно в Раю недокармливают.       И она действительно достала с полки пирожок и протянула гостю. После подозрительного Метатронова кофе херувим опасался брать подобные угощения, но с другой стороны, пирожок был явно свежим; вряд ли его, отравленный, хранили тут три месяца в надежде, что он заявится.       — Попкорн?! — он куснул выпечку и изумлённо вытаращился на Вельзевул.       — А чё такого? — воинственно нахмурились та. — Мне нравится попкорн, начинка как начинка.       И в целом она была права. Это было… съедобно. Белые комочки все ещё хрустели, сверху их обволакивала соленая карамель, тесто поверх было в меру сладким и пропечённым — в общем, могло быть и хуже. Например, можно было не сдержаться и выказать, насколько он потрясен осведомлённостью бывшей Владыки.       — Поправь меня, если ошибаюсь, но это ведь именно ты сказала Кроули, что виновных в укрывании Гавриила, — ангел с трудом удержался от того, чтобы съязвить, вернув демону «твоего муженька», — оттуда вычеркнут. Откуда ты узнала, что ее больше нет у Гласа Божьего?       — Так я это всю дорогу знала. Она исчезла ещё во время Великой Битвы или даже раньше, — Вельзевул равнодушно пожала плечами, но смотрела с вызовом, будто подначивая предъявить ей претензии.       Делать этого херувим не стал. Не стыдить же исчадие Ада за ложь, манипуляции и запугивание для достижения своих целей — то есть за типичное и естественное для демона поведение. А чего они ожидали? Жеста доброй воли?       Впрочем, по здравом размышлении ангел понял, что таковых со стороны Князя было предостаточно. Взять хотя бы то, что она сквозь пальцы смотрела на отношения своего подчинённого с вражеским агентом. Сам Азирафель никогда не скрывал своей связи с демоном не потому, что не умел или считал это нечестным. Просто имея некоторый опыт взаимодействия со своей канцелярией, он давно понял их логику: утаиваешь что-то — однозначно виноват. А если открыто делаешь нечто в силу своей невообразимости не запрещённое — сначала все теряются, пытаются получить больше инструкций, выбрать, как реагировать… и в итоге выбирают не делать ничего. Делать ничего — вообще стандартная реакция Небес на происходящее, пока не прижмёт, и выкорчёвывалась она очень тяжело и медленно, уж теперь-то Азирафель это знал. Пару раз он представлял себе, что случилось бы, начни они встречаться тайком, в лучших традициях конспирации, описанной в шпионских романах и фильмах: в парках, галереях и на верхних этажах автобусов. Картинка должна была получаться нелепой, но вместо этого выглядела пугающей.       У Кроули ситуация была иная и то, что он нарушил в свое время прямой запрет Владыки, могло дорого ему обойтись. Знай об этом ангел тогда — сам бы сделал все, чтобы любовник держался от него подальше.       Так что строить из себя архангела при исполнении перед Повелителем мух было глупо. Имело смысл продемонстрировать немного готовности к сотрудничеству.       — Если предположить, что меня интересует достоверная информация о Книге, — осторожно начал он, но Вельзевул его перебила:       — Я тебе задолжала за своего ангела, Верховный. И очень не люблю быть обязанной. Так что расскажу, что знаю. Но взамен хочу также кое-какую информацию от тебя, баш на баш. Идёт?       Не шло. Сливать демону данные по Раю в его планы не входило. Заметив его скепсис, Повелитель мух как-то слишком уж поспешно продолжила:       — Ничего секретного, ангел. Хотя мне бы хотелось узнать, что же за игру вы затеяли, если твой любовничек не постремался ради этого пойти к Самому.       Очевидно, чем-то свой шок Азирафель все же выдал, хотя точно знал, что на лице у него ни один мускул не дрогнул. Возможно, что именно этим — нужно было хоть какую-то реакцию выдать на упоминание о контактах партнёра с Врагом рода человеческого, они все же даже по меркам Преисподней были событием неординарным. Не настолько уникальным, как если бы снизошла до разговора напрямую с кем-нибудь из подчинённых Она, но близко. Беса при их следующей встрече ждал серьезный разговор.       Демон ухмыльнулась:       — И как ему удалось договориться и уйти от Сатаны на своих двоих — тоже. Но… — тут она слегка запнулась и на лице ее промелькнуло нечто. Не будь это Владыка Ада в отставке, а просто, к примеру, какой-нибудь жестокий кровавый тиран из человеков, или там серийный маньяк-убийца — и ангел мог бы поклясться, что это было смущение.       — Это личное, насчёт… — демон перевела дух и в её взгляде снова появился вызов, — в общем, это же ты подсунул ему тогда эту идиотскую книгу!       Поняв, к чему она клонит, Азирафель с трудом подавил порыв закрыть лицо руками и обречённо застонать. Уж лучше бы она потребовала рассказать о планах Рая!