Алфавит по кинктоберу!

Николай закрыл дверь общественного туалета за собой, и перевёл взгляд на Сигму, который стоял, прижавшись к стене. В этом биотуалете было очень узко, впрочем, свойственно для поезда: раковина с потёртым и мутным зеркалом, уже мокрый от кого–то санузел и вонь от химических средств. Но Сигма лёгкий токсикоман, так что… Не дав последнему опомниться, Гоголь прижал его к холодной стене. Поезд покачивался, а в воздухе витал ранний, утренний мороз. Младший чувствовал, как его губы пылают от поцелуев, щёки же горят от возбуждения и желания. Сигма стянул него штаны с нижним бельем, и сжал его зад в ладонях, спускаясь ниже, щупая и сжимая ляжки. Клоун захихикал. — Что ты делаешь? — У тебя очень аппетитные ножки. Широкие в обхвате, выразительные, мягкие… Я готов ими часами любоваться и трогать их везде. Кажется, фокусник впал в ступор, краснея, и владелец казино воспользовался этой ситуацией, облизнул пальцы, и, раздвигая бледные ягодицы, вставил их внутрь. Николай застонал, прикрывая глаза. — Это смущает, Сигма. Охнул он, закатывая глаза, а владелец казино продолжил акцентировать внимание его ногам. — Твои ноги очень запоминающиеся, ты знал? Такие изящные… — Издеваешься? Обидчиво сказал Гоголь, явно не веря его словам. Было странно слышать подобные комплименты. Двухцветный помотал головой, вставляя третий палец. Шут уткнулся в его шею, мыча и тихо всхлипывая. — Я не шучу. Ты же знаешь, что я бы не солгал тебе? Гоголь молчал, опаляя его шею прерывистым дыханием, а затем неуверенно кивнул. Сигма закинул его ноги к себе на шею, и паяц сжал его лицо своими икрами, застонав, когда тот вошёл внутрь него подозрительно вовремя, попав именно тогда, когда поезд слегка подпрыгнул на рельсах. Член менеджера окутало влажностью и теснотой, а кончик уткнулся в простату, из–за чего Николай сжал свои ноги так, словно хотел сломать Сигме челюсть. Хотя, чисто теоретически… Фокусник издавал сдавленные полустоны.Вбивающийся внутрь него член и тряска вагона делали очень опасную комбинацию, и спустя небольшой промежуток времени он кончил Сигме на шею, а тот в свою очередь вытащил, и излился ему на живот. А то, как на них потом смотрели сотрудники поезда — совсем другая история.