Алфавит по кинктоберу!

      Какой-то ресторан. Уютная атмосфера, шутки и разговоры, а также пара кружек горячего глинтвейна на столе. Потом повторный заказ. Снова глинтвейн, снова бессмысленные диалоги. И через такой же час надоедливая улыбка Николая уже не такая поддразнивающая и беззаботная, когда Сигма прижимает его к стене в кладовке для уборщиков, одной рукой давя на шею, медленно перекрывая доступ к кислороду. Шут извивается, царапает своими ногтями ладонь Сигмы, который периодически ослабляет мертвенную хватку, из которой невозможно вырваться. Всё-таки Сигма не настолько жестокий человек, чтобы задушить клоуна. В голове Гоголя лишь проносится: «Держи лицо, держи, держи, а иначе он поймёт, что ты слаб», и поэтому он из последних сил приподнимает уголки губ в наглой пьяной ухмылке.       — Что было в наших глинтвейнах? — грубо спрашивает менеджер, переставая давить на горло совсем. Может, действие алкоголя и… афродизиака? Сигма криво ухмыльнулся.       — А сам подумай. Новая викторина для тебя, — ядовито плюётся в ответ Николай, и почему-то ему хочется, чтобы Сигма снова начал его грубо душить.       — Точно. Я–то думал, почему ты так победно улыбался после третьей кружки… Афродизиак, серьёзно? Зачем нам обоим-то было подливать?       — Я осмелел после алкоголя. Кстати, очень сносного, горячий такой глинтвейн, с корицей и специями, — негодуя, признался Гоголь и отвёл взгляд разноцветных очей.       — И всё равно, я не понимаю… — шатаясь, невнятно сказал Сигма. Адская смесь из алкогольного напитка и возбудителя тоже подняли его смелость и наглость. Он снова поднажал, используя также вторую руку для того, чтобы душить Николая, и тот сдался. Небесный и изумрудный глаз закатились, и шут томно застонал.       Юноша со сплитом мигом отпустил его с глазами по пять копеек, отказываясь верить в происходящее.       — Нет. Ты не… ты только что не… — он бессвязно пытался сформулировать предложение, но после того, как Гоголь запрокинул ноги на его бёдра и коснулся его уст, снова простонав, Сигма сдался и ответил на неловкий поцелуй. На языке Коли он чувствовал тот же привкус остроты и корицы от глинтвейна, и когда их члены, уже нехило натягивающие ткань, потёрлись друг о друга, то владелец казино едва не вскрикнул из–за своей чувствительности от стимулятора. Из-за длительного отсутствия стимуляции, эрекция уже неприятно ныла и побаливала, и поэтому в считанные минуты оба юноши уже были без штанов и нижнего белья. Никто из них не помнил, когда Сигма успел растянуть беловолосого, но вот менеджер уже вытаскивает щедро смазанные слюной пальцы из его ануса, и вставляет внутрь. Гоголь утыкается носом в чужие волосы, дыхание само по себе сбивается, когда он чувствует, как юноша напротив двигается внутри него. Спустя несколько мгновений, Сигма снова берёт его за горло одной рукой, периодически сжимая, пока Николай извивается и слегка спускает ноги с бёдер сероглазого. Ещё несколько размашистых движений, и парень изливается в Колю, а тот, в свою очередь, на его пиджак. Один сползает по стене, другой вслед за ним, и Гоголь, отдышавшись первым, предлагает:       — Рядом есть гостиница.       Сигма просто кивает, и юноши на ватных ногах, придерживаясь друг за друга, выходят из ресторана. Кажется, все в ресторане всё поняли, но никто ничего не сказал. Да, в целом, наплевать.