A penny for your thoughts

День первый. Грегор проснулся или от вони, или от неудобной позы для сна - позы лежащего на трупах человека. В темноте несло разложением, а если очень принюхаться, то что можно было почувствовать сладковатые, слегка тягучие нотки запаха смерти. Он понимал, что эти самые нотки исходят, увы, не от искаженных страдальцев, изрядно тут подгнивших, а от его коллеги. Этот сладковатый запах всегда появляется когда кто-то умер. Грегор чувствовал его пару раз в жизни, но эти воспоминания навсегда въелись в его мозг и оттуда никогда не сотрутся. Он понимал, что обязательно почувствует его вновь, но это было даже не шестое чувство, он просто знал с самого начала. Знал что это за запах. Они говорили: — Я справлюсь, управляющий Грегор! Противник падет перед нашим боевым духом, особенно с Вами, чудесными Вами, управляющий, — но он чувствовал, как от его сослуживцев потягивает сладковато нектарным и необъяснимым ароматом, не сулящим ничего хорошего. А может это тоже его воображение и нет никакого запаха, только паранойя и страх в кромешной тьме. Во мраке ведь люди сходят с ума? Грегор вот точно, поэтому он решает что ему стоит узнать, в каком состоянии его коллега. Он нажимает на кнопку зажигалки и включает крошечный огонек, поднимается на четвереньки и ощущает как его недорука погружаются в черную массу с кусками разлагающейся плоти и... чтобы еще там ни было, в этом разящем месиве. — Родя, ты тут ещё? — хрипло прозвучал в полутьме голос Грегора. Он давно не говорил, а когда долго молчишь, то начинаешь сипеть. Молчание тянется достаточно долго, чтобы заставить грешника подумать о том, что его коллега уже "всё", но как только Грегор успевает отчаяться, она наконец ему отвечает, пускай и невнятно. "Жива!", почти восклицает Грегор, хотя неизвестно почему: от того что некоторое время проведет в компании живого человека, или вообще от факта того, что его дорогая Родя пока не сгинула, соединившись с горой трупов как её неотъемлемая часть. Отклонившись назад, Грегор замечает то, что заставляет его на краткое время отвлечься от радости Родиного пробуждения: в который раз трупную солянку встряхивает, а он утыкается в черную стенку спиной. Медленной повернув голову в бок, потерявшийся в пространстве грешник натыкается на чью-то голову... Может быть, тело было где-то внутри, в темной субстанции. Бедолагу пожрали черви (куда уж без червей в этом прогнившем жерле), на том что когда-то было лицом можно было разглядеть выражение ужаса. Некоторые люди умирают с выражением страха на лице, некоторые - безумного оскала, а другие... умиротворенным и расслабленным. Вид трупа заставил Грегора чутка поежиться от неудовольствия, хотя на секунду ему даже показалось что он услышал голоса... Кто же его зовет? Может... — Родя, что случилось? — Грегору просто хотелось того, чтобы она волшебным способом нашла выход отсюда: от здешней атмосферы у него скручивало желудок, таких ощущений у него не было с момента ухода от военной службы. Он ползет к ней на четвереньках, стараясь не дать своей зажигалке безбожно потухнуть от трупного супца, уже пропитавшего одежду Грегора. Чтобы нащупать её в темноте, единственный источник света приходится погасить, однако этого Грегору стоит то, чтобы приподнять Родион единственной рукой. О, что же Грегор делает? Трогает полумертвый труп коллеги? Неужто на него действует аномалия, так что сейчас он собирается присоединить их обоих к смолянистой массе? Грешник номер тринадцать останавливается и думает. Как же хотелось ему обнять её в обычных условиях, где Родя ласково обнимет его в ответ и, к примеру, поцелует в лоб. Грегор почувствовал как начинает чувствовать то ли печаль, то ли немую досаду. Ему так темно и одиноко, так что все что он сейчас может - обнять свою коллегу и думать о хорошем. Раскольникова такая мягкая... Даже когда покрыта невесть чем, вонючим и противным. Сомнения медленно развеиваются. Может Грегор её в какой-то степени и жалует в своём личном пространстве? Грегор закрывает глаза и дышит глубоко-глубоко, что аж голова начинает слегка кружится. Как же все это противно – хочется сказать. Родион жива, просто не может говорить. Ощущение её дыхания заставляет его слегка, чуть-чуть успокоится. И почему это именно он вошел в пасть горы трупов невредимым? Если бы это случилось с Родей, она бы наверное думала быстрее. Хотя несмотря на состояние Роди, Грегор слышит в голове голос, словно бы её, такой отдаленный... Грег, Грег, Грег, повторяет он. А что он может сделать? Будь он Данте, он бы её воскресил, будь он Отис, просто прострелил бы дыру в этом поганом чреве ада. Но он – Грег. Грегор. Как отчаянно бы не врезался нечеловеческой рукой в стену, все равно ничего ему не помогало убежать. Иронично то, что сейчас он может лишь ползать, словно какой-то жук. Сколько Родя продержится? Снова задается этим вопросом, но ответ в голове лишь один - немного, она ведь уже на последнем из дыханий, да и Грегор тоже не то что бы в самом хорошем положении. Судя по всему, трупный яд начинает действовать и на него: рвотные позывы, подобия галлюцинаций... Такое спутать тяжело, да и не с чем на данный момент. Прижимая Родю к себе, Грегор ощутил неприятный толчок, прежде чем волна грязной воды и свежих трупов не накрыла парочку Грешников. Грегор удивленно вскричал, стараясь сохранить и Родион, и себя. В суматохе он с неудовольствием приметил, что в рот ему попала кровь, пускай и не в большом количестве. Знакомый вкус железа... Но ностальгировать по такому станет разве что безумец. Родя забулькала в попытке дышать, а Грегор дернулся вперед, ненароком получив чем-то твердым по голове. Перед глазами у Замзы заискрились звездочки, а если бы они не были во тьме, то наверное в очах его ещё бы и потемнело. Грегор почувствовал как снова вырубается. Все что успел - засунуть Родю на сформировавшийся островок трупов и залезть сверху самостоятельно. Отрубаясь, он думал о Роде. Особенная, особенная, особенная. Он не из тех, кто возвышает людей, но Раскольникова ведь была той, кто всегда привлекала куда больше других и общалась с ним, Грегором куда чаще чем высокомерная Фауст или агрессивный Хитклифф (Ни одного, ни другую Грегор не осуждал, он-то тоже не фонтан, но сходится с ними в рабочей рутине было тяжело), даже если Родя его дразнила, то это было не так мерзко как презрительные взгляды в метро. Может она и впрямь была его хорошим другом, просто другом который любит его дразнить? Как все запуталось... Грегор в последнюю секунду захотел взаправду поцеловать Родю, но мозг его не успел ничего сделать, кроме как из-за траты последних сил на те последние толчки, отключиться. Проснется ли он? Почему засыпает вновь? Надо найти выход... но не обязательно физический. Грегор ощущал как аномалия двигается, словно дышит, пока они с Родей медленно, медленно гниют...