Соната Люциуса.

Схватив её за талию и прижав руками к стене, он поцеловал её в шею, оставляя после каждого раза на её нежной коже, непривычной к такому обращению, мелкую вибрацию. Она замерла, показавшись на миг беззащитной птицей со сломанными крыльями, позволяя ему целовать себя, не смотря на все слова и опасения, высказанные ранее. Как будто она понимала его, Люциуса, ритм жизни, но без осуждения и оправдания его действий. Он раскрыл языком её губы, совершая довольно ощутимые движения, неожиданно получая покорный трепетный ответ. Ей было приятно ощущать его губы, его язык, его неприкрытую жажду. Впервые. Ни одному мужчине в своей жизни она не позволяла зайти так далеко. Ни одному ей не хотелось покориться так легко, словно это было нечто такое же естественное, как дыхание. Как весна. Пробуждение. От сдержанного всплеска похоти у Малфоя закружилась голова и он рывком прижался к ней бёдрами, ощущая рукой её упругость и горячность, смакуя эти моменты, как дорогой и крепкий коньяк. Она в полной мере ощутила его размер в переходе к боевому режиму. Удивлённо распахнула глаза и вскрикнула, нелепо защищаясь, словно это что-то изменило бы теперь, когда он стал медленно и стремительно раздевать её. Только околдовано смотрела, как он уже втягивает её тёмный сосок в рот, с каким трепетом прикусывает кончик, выдыхает, сминает другой рукой вторую грудь, наслаждается её теплом и реакцией на себя. Как его белые волосы скользят по её животу, щекочут плечи и шею, когда целует её снова и снова. Иллюзорная для них обоих картина. Его дьявольски серьёзный взгляд снизу, полный тёмной жажды, его руки по всему телу, одновременно удерживающие её бедра и удерживая её руки от лёгкого сопротивления, на комфортном ему уровне целовал обнажённый живот жестокими, хищными и такими приятными для ласк губами. Болезненное первое судорожное объятие без одежды. Он давно расстегнул ремень бросив его вниз, снова, жарко и умело целуя её в раскрытые алые губы, сгребает пятерней её волосы, оттягивая назад голову и целуя бархатную кожу, фарфоровое лицо. Для кого-то постороннего, может она и выглядела игрушкой четы Малфой, но для него была самой лучшей женщиной. Жёсткий широкий тугой ремень и вещи путались под ногами, натянутые членом трусы прожигали ткань и её тело, прижимаясь. Неловкая попытка освободиться. Общие стоны. Горячие тела жмутся друг к другу. Он уже разделся полностью, вжался в неё так хорошо, что она ощутила, как он медленно продавливает её, скользя, вызывая электрические импульсы по её телу. Глаза Люциуса сверкали даже в таком полумраке и были темнее обычного. Он успел сделать многое, чтобы она истекла даже без его рук, внизу. Лишь дотронувшись ладонью, он чуть не рыкнул, резко вгоняя обнаженную твердую плоть в её нутро, слегка опуская её бёдра, позволяя себе войти сразу глубже. Боже, да, да! Она стонала, пришпиленная бабочкой к стене его напором. Запредельный контакт тел, вышедшая из под контроля магия пульсировала вокруг, в такт биению их сердец, разряжаясь о предметы мелкими вспышками света. Он установил легкий зрительный контакт с ней, от чего в глазах обоих появилось что-то тёмное, горячее, порочное. Он сделал пробный толчок, второй, третий. Она держала его и он отпустил себя. Такой звериной похоти он не испытывал даже во времена бурной молодости. Горячее юное тело на нём, он терзает её своей яростью, его реакция, её ноги на плечах, раскалённая отзывчивость. Неограниченное время. Её стоны были как огненные плети, опалившие тело. Понимая, что буквально насилует её, он просто не мог остановиться, ему было настолько хорошо, что он не мог представить, что ей может быть иначе. А она только разгорелась ещё жарче, её поцелуи становились злее и всё больнее её пальцы стискивали плечи. В какой-то момент она задрожала, полностью сидевшая на нём, и вскрикнула, насаживаясь до корня, ощущая его внутри всеми клеточками, содрогаясь от всплеска магических сил, что дрейфовали в их телах, циркулирующих как по одной кровеносной системе. Толкнувшись почти медленно, он вышел и излился, уткнувшись головой в стенку, потираясь о её раскрытую розу, дрожа сам, вызывая этим самым у неё почти судороги, ощутив особенно болезненно-сладкий укол её острых ноготков, горячо выдохнул в её ухо, пребывая в шоковом состоянии блаженства. - Охренеть. Чуть не умер, когда кончил. Моя любимая девочка чуть не убила меня своей силой, - он шумно вдохнул её запах, наблюдая её слабую, но очень довольную улыбку, согревающую его скованное чёрными льдами сердце. "... Я тебя теперь не отпущу никогда, хозяйка моего холодного сердца. Моя злобная, чёрная, любимая паучиха. Единственный свет в моей жизни." Он прижался к ней и тут же отлипнув от шершавой стены вместе с ней на руках, голышом направился в сторону кровати. Они ещё долго привыкали друг к другу, выясняя за эту и последующие ночи, чья страсть темнее и опаснее. Вместе шагали по границам безумия и возвращались. А через год поженились, продолжая вместе общий сложный путь своих уникальных духовных воплощений, переживая совместно всё, что приготовил для них этот жестокий мир. Драко женился, у него уже росло трое замечательных детей. Отца он не простил за потерю матери, но к его новой жене относился с большим уважением и благодарностью за то, что выжил хотя бы отец. Драко не верил в то, что Люциусу после смерти Нарциссы будет зачем жить. После двенадцати лет совместной жизни Люциус с женой пропали со всех радаров их близких и знакомых. Безуспешные поиски их ближнего круга не дали результатов. А Драко знал, ему было под клятвой велено молчать, куда они вдвоём отправились. Может быть, они уехали на другой край света, проживать свою новую для них обоих жизнь? А может, вступили в новый орден, сражаясь за мнимые и истинные идеи, сложив свои головы в чьей-то бессмысленной войне? История умалчивает. Лишь однажды Драко приснился сон, где он видит отца и свою мать вместе, которые о чём-то долго разговаривали. Хоть убей, он не вспомнил бы и словечка. Если честно, Малфой-младший был в глубине души даже рад, что они ушли навсегда. Через год увидел Люциуса и его молодую любовницу, которые молча удалялись по их цветущему в Мэноре саду в густой белый туман. Обернувшись на его окрик, они оба только растерянно переглянулись и замерли, словно это они видели его во своём сне. Люциус отпустил свои руки и немного отойдя от неё, ближе к сыну, впервые искренне улыбнулся Драко, видя что-то ему одно понятное в таких похожих на него глазах. Серьёзно кивнул и махнул рукой. Они стояли, положив головы друг другу на плечи, обнимались. Посмотрели друг другу в глаза. Люциус - с лукавой застенчивой улыбкой, она - с хитрецой и смешинкой. Такие спокойные. Глаза в глаза, рука в руке, одетые в строгие чёрные одежды. Отец даже как будто помолодел. Он был словно из совсем другой жизни, где не было ничего, что с ними произошло. Возможно, они и правда, ушли..как мечтали? Драко ощутил, как его тело, в реальности, умывается слезами облегчения и лёгкой радости за них. А сердце его впервые спустя годы забилось почти спокойно, где-то глубоко внутри освобождаясь от постоянного страха, что оставил ему в память о себе отец. Его самые близкие люди постепенно растворились во тьме и тумане, более никогда не тревожа его ни во сне, ни в жизни.