Океан сомнений

      Воздуха стало не хватать, несмотря на открытое окно. Даже ворвавшийся в кабинет ветер не изменил ситуацию — только бумаги свалил на пол. Лёгкие начинали покалывать. Знакомое чувство для того, кто большую часть дня сидит взаперти. Это можно терпеть некоторое время, но потом обязательно нужно открыть окно. А сейчас оно настежь… Осознав это в полной мере, Намджун заставил себя сделать вдох. Проблема в нём — он ждал ответа, затаив дыхание. Но даже теперь легче не стало. Будто бы у него не получается вдохнуть столько, сколько необходимо. Будто бы ему что-то мешает…       А ответа всё не было.       Сокджин сидит с закрытыми глазами и улыбается. О чём свидетельствует эта улыбка? Об отчаянии? Смирении? Жестокости? В последнее Намджун не желал верить. Он видел его ночью на заправке — отрешённого, обиженного, независимого… а ещё беззащитного. Тогда Сокджин выглядел так, словно его неожиданно выбросили во взрослую жизнь, а он к этому был не в полной мере готов. Словно ему известны правила игры, но не её смысл. Как огонь, который разожгли в грозу. И Намджун всем сердцем пожелал защитить тот — дал, как ему казалось, нужную книгу, поставил себе в цели начать общение. Он знал по опыту, что не каждый, упёршись в тупик, готов обратиться за помощью. Поэтому хотел убедить, что иногда это необходимо. А теперь… Ким не знал, что из увиденного было правдой: что он надумал, а что искусственно привнёс Сокджин. И… Ему просто не хотелось разочароваться в понравившемся человеке.       — Потому что встретил Вас на заправке, — наконец заговорил Сокджин. Глаза он держал по-прежнему закрытыми. — Мне показалось, что Вы добрый человек, хоть и любите принимать решения за других. И ещё… Вы крайне внимательны к деталям, но в то же время зрите в корень проблемы. Поэтому я выбрал Вас.       Дышать сразу стало легче. Намджун глубоко вдохнул и ощутил, насколько прохладным стал воздух. Окно можно было уже закрыть, но он не стал.       — А почему сейчас? — напомнил о второй части вопроса он.       — А это второй вопрос, — Сокджин открыл глаза и лукаво посмотрел на Намджуна. — Не желаете ответить сначала на мой?       Улыбка сама возникла на губах. Ну да, как они начали с противостояния, так и продолжают. Ничего не изменилось. Только глубоко внутри всё равно грызлось подозрение. Что-то не озвучено, но будто бы проглядывает между строк. Как к этому относиться, Намджун не знал. И потому терзался сомнениями.       — Проще показать, чем рассказать. Поэтому я хочу услышать ответ на свой вопрос.       Ещё одна игра в гляделки. И также Сокджин сдаётся первым — через секунду, убедившись в серьёзности намерений.       — Сейчас, потому что догадываюсь, как накалилась обстановка. Не хочу понимать всё, когда решение уже примут и повлиять на него станет невозможно. Наивно, наверное. Но я просто хочу определиться, пока не стало поздно. Так скажем.       «Какая обречённая цель», — пронеслось в мыслях Намджуна.       Он кивнул сам себе и жестом пригласил следовать за собой. Все ответы получены, но… Насколько они честные? Ким понимал, что в лабораторию с таким запросом могут прийти только два типа людей. Первые — те, кто с УВМ, вторые — те, кто охотится на первых. К кому же из них относится Сокджин? Именно это и собирался проверить Намджун. Раз тот сам не хочет говорить, то кое-что могут показать исследования. Нечестно, но разве с ним честны?       — Электроэнцефалограмма? — удивился Сокджин. — И она как-то помогает?       — Да. Она помогает обнаружить любые отклонения от статистической нормы. Этот аппарат нацелен на сильную активность, поэтому в некотором роде определяет людей с УВМ.       — Что значит «в некотором роде»?       Намджун улыбнулся. Внимание Сокджина к словам как в письменной, так и в устной речи поражало и вызывало уважение. Вряд ли найдётся ещё один такой человек. И поэтому его отношение упорно склонялось к положительному — если Сокджин просто с УВМ, то всё прекрасно. Вот только…       — На то УВМ и расшифровывается как усиленные возможности мозга. Они берут начало от обычных функций, — объяснял Намджун. — Никогда не знаешь, что высветилось — феноменальная логика или способность манипулировать другими. Рисунок один и тот же. И это только первая проблема — вторая заключается в том, что у некоторых людей истинный рисунок проявляется при использовании способности. В обычное же время мозг функционирует, как и у среднестатистического человека, — он подошёл к креслу и положил ладонь на кожаную поверхность. — Не желаете проверить на собственном опыте?       Взгляд Сокджина метнулся к выходу, а потом поднялся к потолку. Уголок его рта же дёрнулся в сторону. Явные признаки того, что идея ему не по душе, и он колеблется. Но когда Сокджин сощурил глаза и улыбнулся, Намджун уже знал ответ.       — С удовольствием, но при одном условии: постарайтесь не испортить причёску.       — Думаю, она всё же немного пострадает. Гель, электроды… Определённо станет не изначального вида. А Вы раньше когда-нибудь делали ЭЭГ? — как бы между делом спросил Намджун.       — Когда ещё был подростком. Возникло подозрение на нарушения, но всё обошлось.       — Вот как…       «Значит, отклонений не было ни в одну сторону. Вряд ли и сейчас что-то покажет. Нужно придумать что-то ещё, чтобы проверить…»       Пальцы машинально выполняли работу, не мешая размышлениям. Намджун устанавливал электроды, практически не касаясь ни головы, ни волос Сокджина. Навык. Сколько лет ему приходилось проверять активность мозга? Уже шесть? И каждый раз составлять отчёт, делая предположения в пользу обычных функций. Помогало не очень. Тех, у кого рисунок сильно отличался от среднестатистического, усиленно трясли. Методы проверки порой напоминали пытки, и там уж два варианта: сойти с ума или продемонстрировать способность. Иногда проверке подвергались люди без способностей… И кажется, во всей лаборатории это волновало только Намджуна.       — Что ж… Запускаю, — предупредил он. — Постарайтесь расслабиться и ни о чём не думать.       «Легко сказать…» — закатил глаза Сокджин.       Согласился он на эту авантюру, потому что уже знал: ничего этот аппарат не покажет. Теперь ещё и понимал, почему. Его способность находится в ожидающем режиме. Как и у Тэхёна. Чонгук и Хосок, безусловно, стали бы обладателями интересных рисунков — их способности активны постоянно. Интересно, а сами они это понимают?       Неожиданно перед глазами возникло лицо. Тонкие губы растянуты в широкой улыбке, отчего на правой щеке образовалась ямочка. Нос прямой, с выделяющимся кончиком — словно снизу его ущипнули, — и пошёл складками ближе к переносице. Зажмуренные глаза превратились в линии, от которых стрелками шли мимические морщинки. Острый подбородок с намёком на ямочку, тоже не избежал узора радости. Продольная морщинка повторяла изгиб нижней губы. Обрамляли лицо короткие волосы, выкрашенные в перламутровый блонд. Этого человека Сокджин видел только в воспоминаниях. Союн…       — Готово… — вырвал из размышлений голос Намджуна.       — И что там?       Ответа долго не следовало. Сокджин почти начал думать, что обнаружились негативные отклонения, как прозвучало неуверенное:       — У Вас ведь хорошая память? Может, рисунок об этом свидетельствует…       — Не жалуюсь… Пока ещё, — сохраняя полушутливый тон, говорил Ким. — Приходится держать в памяти очень много имён и лиц. Но что Вас удивило? Что в моей электроэнцефалограмме такого особенного?       С секунду Намджун молчал, будто ожидая чего-то. Для Сокджина столь короткий промежуток показался вечностью, но он не поддался. Дышал ровно и спокойно, не позволял панике захватить разум. Они всё ещё одни. Камер и здесь не видно, что странно. Ситуацию можно исправить. Для этого даже много не потребуется — стереть из памяти Намджуна информацию, которая заставляет его сомневаться, что рисунок показывает стандартные отклонения, и результат ЭЭГ с компьютера. Только и всего.       «Боже, да что со мной? Я даже на первой миссии так не волновался. Действительно старею? — мысленно корил себя Сокджин. Конечно, он привык опасаться, но настолько трястись… — А может, дело в том, что это лаборатория?»       — Как бы объяснить… — наконец прервал молчание — а заодно и мысли Сокджина — Намджун. — У Вас высокая активность по всем отделам, но центром является гиппокамп. Он отвечает за оперативную память, поэтому мне и кажется… — он прервался на мгновение и продолжил. — Получается, на данный момент Вы очень многое храните в памяти. Наверное… это что-то, что Вас гложет. Простите. Но такая сумасшедшая активность…       «А ведь он даже не ошибается, — отметил Сокджин. — Только реальность куда масштабнее».       — Не удивительно. Представляете, о скольких вещах приходится думать, когда стоишь высоко? В каждый миг конкуренты столкнуть могут. И иногда буквально… — вслух ответил он. Ещё одна ложь его образа.       — Должно быть, Вам тяжело.       Во взгляде Намджуна плескалась такая боль, будто её причинили ему, а никак не Сокджину. Но было и ещё одно чувство — вина. Вина за то, что нарушил личные границы? Сокджин и не думал, что тот может об этом беспокоиться. Столько раз принимал решения за него, а тут одним взглядом прощение вымаливает. Странный парень… А может, ему не удавалось принять вину Намджуна, потому что он сам только что лгал.       — У всего своя цена. И знаете, мне грех жаловаться на свою жизнь, — прищурив глаза, Сокджин улыбнулся. — Ну а теперь снимите с меня эти штуки и расскажите немного про болезнь Альцгеймера. Всё же… Если память перегружена, появляются риски, ведь так?       Намджун выполнил просьбу.       Разговор продлился до окончания времени посещений. Если бы не Чо, Намджун и не вспомнил про это. Он был готов говорить до конца своего рабочего дня, а то и дольше. И о болезни Альцгеймера, и об УВМ, и о своей точки зрения насчёт особенных людей. Ведь как получается — те, у кого мозг работает активнее, не люди. Тогда и гении тоже не люди? Исследований, подтверждающих, что у первооткрывателей активность мозга выше, чем у простых представителей тех эпох, нет. Но разве эта гипотеза не напрашивается сама собой? Сокджин слушал внимательно, и кажется, даже соглашался в моменте. Лишь с одним он спорил — можно ли называть людей со способностями обычными? Намджун считал, что да. Сокджин не соглашался. Спор так и не разрешился. Через минуту, как оба взяли паузу, чтобы передохнуть и поискать более убедительные аргументы в доказательство своих позиций, дверь распахнула Чо Чжухи. Пришлось объявить ничью в первом раунде и попрощаться.       — Совсем забыл спросить! — у самого выхода опомнился Сокджин. Намджун от этой фразы поёжился: разве такое возможно с его-то ЭЭГ? — Как долго я могу приходить сюда?       — О, а я смотрю, Вы хотите здесь задержаться? — ехидно улыбнулась Чо.       — В точку! Всегда приятно пообщаться с умными людьми. Боюсь, что если здесь все такие, я застряну на целый год. Не хочется только сбивать режим работы сотрудникам. Поэтому меня интересует, насколько я могу задержаться, чтобы никому не помешать.       — До конца недели успеете обсудить всё, что Вам интересно?       Ответ очень удивил Намджуна. Всего четыре дня? Нет ни одной объективной причины так сжимать срок. Чтобы ознакомиться со всеми аспектами болезни Альцгеймера, нужно как минимум сорок два часа, а находиться посторонний человек в лаборатории может всего три в день. И обо всём этом Чо прекрасно осведомлена. Чем же обосновано её решение?       — Понимаю, официальный запрос так и не найден. Что ж, признаю, что неполадки могли возникнуть с моей стороны, и с благодарностью воспользуюсь Вашей добротой, — тут же согласился Сокджин.       «Нет… Тут нужно продавить, — мысленно протестовал Намджун. — Чо же издевается!»       — Как прекрасно, что мы друг друга понимаем, — кивнула Чо Чжухи. — О! Кажется, Ваш водитель как раз подъехал. Тогда увидимся с Вами завтра.       — До свидания.       Сокджин поклонился и вышел. Губы Намджуна дрогнули, но сказать он так ничего и не смог. Словно заворожённый провожал фигуру до машины. В себя он пришёл, только когда в лопатки врезалась ладонь Чо.       — Ну а теперь нам с тобой нужно поговорить.       Слова прозвучали, как приговор. Ким бы с радостью зарылся в какую-нибудь деятельность, чтобы забыть, что обсуждение гостей — стандартная процедура. А потом бы ещё сослался на плохое самочувствие и сбежал! Соблазнительная идея. Только сегодня Чо, похоже, не намерена идти на уступки никому. Она уже двигалась в свой кабинет, не оглядываясь. Сделать вид, что задумался и не услышал? Не выйдет. Чо, может, и сыграет понимание, но потом разговор получится в три раза тяжелее. Учитывая, что она уже не в духе, лучше просто последовать за ней.       Так Намджун и поступает.       Пусть он часто бывает в этом кабинете, а всё равно не может привыкнуть к давящей атмосфере. Казалось бы, много свободного пространства, высокие окна — ну настоящий комфорт! Но солнечные лучи никогда не пробиваются сквозь стёкла, а серые стены вгоняют в необъяснимую тоску. Мебель тоже не вносит краски. Возможно, Чо не признаёт других цветов, кроме разных оттенков серого. Нет даже абсолютно чёрного и абсолютно белого — лишь полутона. Но давление ощущалось сильнее обычного. Намджун долго думал, что же сегодня его беспокоит, пока не определил — запах. Вернее, отсутствие того. В его кабинете пахло деревом, бумагой и чернилами, иногда кофе. Здесь же вообще ничем не пахло сейчас. Потому кабинет ощущался таким… обезличенным. А ещё прохладным и влажным. Словно ледяная клетка.       Чо Чжухи в своих серых джинсах и тёмно-серой кофте, поверх которой накинут халат, смотрелась здесь гармонично. Даже крашеные волосы, у корней отдающие желтизной, не сильно выбивались из фона. Чего не скажешь о Намджуне. Светло-голубая толстовка под халатом казалась неестественно яркой и ослепляющей в этом кабинете.       Кивнув на стул возле стены, Чо заняла своё место. Раньше Намджун бы высказался о расстоянии, но сейчас ему самому хотелось держать дистанцию. Он безропотно сел и положил руки на колени, ожидая вопроса.       — Тянуть не буду. Для чего Ким Сокджин сюда пришёл? — лишённым эмоций голосом — теперь играть оживлённость не имело смысла — задала вопрос Чо.       — Ровно для того, о чём заявил, — соврал Намджун. — Он хочет понять, нет ли признаков деменции или болезни Альцгеймера у его отца, а ещё разобраться, насколько сам может быть подвержен этим заболеваниям.       — Я видела его результат ЭЭГ. Ты не регистрировал по имени, но понятно, кому тот принадлежит.       Сердце Кима замерло. Всё пропало. Даже если и удастся предупредить Сокджина, будет уже поздно. А ведь возможность была… Он мог сказать, как только увидел рисунок. Нет же, впал в сомнения! А что, если Сокджин не открыл способность? А что, если просто не замечает её использования? Конечно, с его рисунком всё можно списать на феноменальную память. Но столько очагов… Нет, нужно было предупредить, не задумываясь!       — Когда это хорошая память стала приписываться к способностям? — не терял надежды Намджун. — Вдобавок у него сейчас трудная жизненная ситуация, — блеф? Нет, он и сам в это верил. — Возможно, он просто прогоняет проблему в памяти по кругу и потому прибор показывает такой результат.       — Не разбирайся я в ЭЭГ особенных, поверила бы тебе. Но такого всплеска у обычного человека быть не может. Определённо признак сильной способности, и тот её вольно или не вольно использовал.       Смотрела Чо беспристрастно, из-за чего ещё больше сливалась с кабинетом. Бесцветная, состоящая из оттенков серого. Средоточие практического ума. У неё нет чувств — есть лишь логика, с которой она двигает фигуры на доске. И может быть, её цель благородна, но путь к той Намджун никак не желал одобрять. Он не хотел приносить никаких жертв — тем более, не имея представления, чего Чо пытается добиться.       — Я же уже объяснял… — умоляюще смотрел Ким.       — Намджун, если мы не будем поставлять людей со способностями, начнутся серьёзные проверки, которые мне не нужны. Я боялась, что Ким Сокджин как раз с такой. И до сих пор боюсь — возможно, его используют… Но больше боюсь, что ты можешь оказаться под ударом.       — У меня всего лишь развита лобная доля… — слабое сопротивление. Силы будто высасывало из тела, но Намджун держался. Ему плохо из-за недостатка кислорода? Или же разговор оказывает такой эффект?       — Слишком для статистической нормы, — сухо возразила Чо. — Мы не сможем объяснить, что это только проявление твоей гениальности.       Глаза увлажнились. Ещё немного, и станет невозможно их открыть.       — Вы же не сдадите Сокджина военным? — из последних сил произнёс Намджун. Зрение сфокусировалось на столе и сидящей за ним женщине. Остальное будто исчезло.       — Посмотрим. Сначала ответь на мой вопрос, — потребовала Чо.