Роза ветров среди облаков (Wind Rose in the Clouds)

Вэй Усянь знал, что снова умер. Смерть казалась странной. Здесь присутствовал Вэнь Нин, что было полной бессмыслицей, и он разговаривал с Лань Сичэнем и Лань Цижэнем, что было еще большей бессмыслицей. Лань Чжань здесь не появился. Он нигде не появился. Он исчез. Куда? Вэй Усянь соскучился. Без Лань Чжаня было плохо. И совершенно нормально. Вполне нормально. Однажды они увидятся. Вэй Усянь подождет. Он сказал это, когда соскальзывал в воду. Сказал «мы встретимся, когда придет время, любимый». Небытие заполняла боль. И шум. Вэй Усянь не мог ничего разобрать, потому что в ушах все время звенело. Хотелось закрыть их руками, но руки не двигались. Слишком тяжелые. Может, из-за того, что тела больше нет? В этот раз он точно знал, где находится. В Облачных Глубинах или хотя бы в их вариациях потустороннего мира. Он ощущал запах благовоний, деревьев и снега. Вэй Усянь решил, что это не зря. Логично дожидаться Лань Чжаня здесь. Именно тут он хотел оказаться. И надеялся, что Лань Чжань первым делом тоже придет сюда, а не станет искать его где-нибудь в другом месте. Лань Чжань должен знать — в этот раз он хочет помочь. — Гунцзы, — голос звучал приглушенно и невнятно, будто из-под воды. Зовущий не мог искать Вэй Усяня. Потому что он желал слышать здесь только один голос, а тот не стал бы звать его «гунцзы». — Гунцзы. Вэй Усянь не помнил, чтобы после смерти было так больно. Или что настолько хотелось пить. Он поднял веки. У мертвеца точно не могло быть жажды. И век. У него остались глаза? И даже тело уцелело? Возникли размытые фигуры. Глаза болели. Ощущения сложились в единую картину. Вэй Усянь лежал в кровати. У него действительно осталось тело, вроде бы, то же самое. Мир по-прежнему застилала боль, но теперь она ощущалась… привязанной к мышцам, костям и конечностям. Вэнь Нин стоял рядом и казался растерянным. Он был одет не в черное, что выглядело странно. На нем оказался синий домотканый халат, а на шее — ожерелье из ракушек. — Вэнь Н… — прохрипел Вэй Усянь и закашлялся из-за долгого молчания и жажды. Его пронзала боль, кашель раздирал грудь. Вэнь Нин подскочил и налил чашку воды. — Я мертв? — спросил Вэй Усянь, сделав глоток и большую часть пролив на себя. — Н-нет, Вэй-гунцзы! — Вэнь Нин быстро замотал головой. — Вы ранены, но живы. В ушах по-прежнему звенело. Голос Вэнь Нина различался с трудом, хотя тот тревожно топтался совсем рядом. Голова кружилась, но по обстановке было понятно, что он находится в Павильоне Целителей. Значит, точно жив. — Лань Чжань? — с нарастающим страхом спросил Вэй Усянь. — Мой сын и Цзинъи, где… — Его снова прервал кашель, сильнее предыдущего. Юноши удалялись там, на ветру. Лань Чжань мог выбраться, у него был Бичэнь. Память возвращалась медленно. Лань Чжань оставался в лодке, когда Вэй Усянь тонул. Вэнь Нин опустил взгляд. — Они живы, — сказал он очень тихо, едва слышно сквозь звон. — Ра-ранены? — выдавил Вэй Усянь, борясь со спазмами в груди. Вэнь Нин помолчал. — Сычжуй и Цзинъи в порядке. Цзинъи, опускаясь, сломал ногу, но уже почти здоров. Он вздохнул, и казалось, хотел оказаться где угодно, только подальше отсюда. — Ханьгуан-цзюнь жив. Но… еще не очнулся. Все чувства Вэй Усяня обострились. — Что с ним? — выдохнул он. Перед глазами замелькали черные пятна. Он попытался прогнать их, но смог поднять только одну руку. По телу разлилась сильная слабость. Вэнь Нин выглядел напуганным. — Целительницу? — спросил он. — Целительницу Лань Ифэн? Вэй Усянь услышал какую-то суету в отдалении, за ширмой, но все постепенно стихало. Звон в ушах усилился. Веки стали слишком тяжелыми.

***

Слышалось пение птицы. Это было новым. Видимо, птица находилась снаружи, далеко отсюда, однако он все равно ее слышал. Глаза по-прежнему болели. Вэй Усянь на миг приподнял веки, только чтобы проверить где находится. То же место. Та же кровать, то же тело. И так же чересчур ярко. Он снова закрыл глаза. Боль осталась, но превратилась в тихое нытье на задворках сознания. Вэй Усянь почувствовал, как дрогнули его пальцы, и решил, что стоит проверить и пальцы ног. Тоже в порядке. — Папа. Вэй Усянь резко втянул воздух и открыл глаза. — Сычжуй? — прохрипел он. Сычжуй сидел рядом. И выглядел неплохо. Сидел ровно и казался совершенно здоровым. Вэй Усянь ощутил облегчение, но вдруг пришло осознание: надо было узнать… — Лань Чжань. Где… — Все хорошо. Он… поправляется. Вэй Усянь всмотрелся в Сычжуя. Цел, это было видно, но выглядел уставшим. Похудевшим. — Скажи, что он в порядке. Сычжуй отвел взгляд. Сжал губы на миг. — Он еще не очнулся. — Отведи меня к нему. — Вэй Усянь откашлялся, когда вернулся голос. Сычжуй казался расстроенным. — Прошу, скажи, что с ним? Отведи меня к нему, пожалуйста. Он был обеспокоен и напряжен. Почему их не разместили рядом друг с другом? — Папа, что ты помнишь? — Сычжуй взял его за руку. Холод. Лед. Изгнание мальчишек. Слова Лань Чжаню о любви и расставании. Скольжение вниз. Ослепительный свет, жгучая боль и онемение. — Не многое, — ответил Вэй Усянь. Он попытался сесть. Накатила дрожь и слабость. Сычжуй встал, чтобы помочь и поправить подушку за его спиной. Вэй Усянь тяжело дышал после таких усилий. — Не волнуйся, — предупредил Сычжуй, глядя на него с беспокойством. — Не хочешь узнать о себе? Сломано несколько ребер, ты чуть не утонул и едва не замерз подо льдом. — Скажи, что с ним? Почему его нельзя увидеть? Где он? Сычжуй вздохнул. — Нас с Цзинъи… унесло в вихре. Из-за тебя, — он поджал губы. Вэй Усянь ни о чем не пожалел. — Мы не понимали, где находимся и куда двигаться, — продолжил Сычжуй, — но Цзинъи каким-то чудом удержался на мече, и мы свалились в воду у другого берега озера. Несмотря на холод, мы искали вас, пока плавали. Лед там был тонкий, и мы ломали его мечами. Вы были слишком далеко, но мы видели вихри. Потом что-то заметили в небе, что-то похожее на молнию, но… сосредоточенное. Над лодкой. Он глубоко вздохнул. — Что-то… кто-то вызвал все это. Мы видели, как ударила молния. Вэнь Нин говорил, она попала в отца, но видимо, задела и тебя в воде… — Вэнь Нин? Вэнь Нина не было… Лань Чжань ранен?! — Сердце Вэй Усяня бешено забилось. Его стук отдавался в ушах. Настигло воспоминание. Вэнь Нин был тут, когда он очнулся первый раз. Это не сон. — Вэнь Нин был там, папа. Мы не знали. Он зашел в город Цайи по дороге в Облачные Глубины. Когда мы уходили, я пропустил его письмо, в котором он сообщил, что появится через день. Он услышал разговоры жителей о Ханьгуан-цзюне, и потому спустился к озеру, чтобы встретить нас на берегу. Он ждал нас. Он все видел. И остановил. Именно он вытащил вас обоих. — Остановил? Вэй Усянь вспомнил — едва все побелело, как надо льдом расцвела черная молния. Сычжуй кивнул. Он был бледен. — Остановил кого? — настойчиво спросил Вэй Усянь. От волнения выступали слезы. Он просто хотел увидеть Лань Чжаня. Сычжуй опустил голову. — Не знаю. Но… думаю, дядя и дедушка знают. Они не хотят говорить, — он выглядел несчастным. Вэй Усянь закрыл глаза. Лань Сичэнь покинул затвор. Важные новости, которые в данный момент не имели значения. — Пожалуйста, Сычжуй. Мне нужно его увидеть. — Прости, папа, — Сычжуй глянул на него виновато. — Лань Ифэн сказала… — Приведи ее, — сквозь стиснутые зубы выдавил он. — Приведи, быстро. Глаза Сычжуя стали большими. Вэй Усянь никогда не говорил с ним так. Он встал, поспешно ушел и скоро вернулся с уставшей Лань Ифэн. — Вы проснулись. — Она сразу же взяла его руку и проверила силы. — Лань Чжань, — проворчал Вэй Усянь, надеясь, что она поймет. Чем дольше он говорил, тем сильнее становилась боль. — Слышите меня? Видите хорошо? — Она смотрела непреклонно. — Я… — Вэй Усянь растерянно моргнул. — Приглушенно… — Так бывает, когда рядом бьет молния, и после попадания в воду. Чудо, что вы хоть что-то слышите, — буднично сказала Лань Ифэн, будто обсуждая погоду. — Целительница, — сказал Вэй Усянь. — Прошу. Я только хочу… — Увидеть Ханьгуан-цзюня. Знаю. Боюсь, не получится. — Лань Ифэн перешла к обследованию нижнего даньтяня. — Почему? — Он чуть не плакал. — Мне нужно… — Вэй Усянь, — спокойно произнесла она. — Послушайте меня, пожалуйста. Вы находились без сознания неделю. Вы медленно восстанавливаетесь, но со временем исцелитесь. Неделю? Это был самый длинный срок его беспамятства. Лань Ифэн вздохнула. — Молния ударила прямо в Ханьгуан-цзюня. Ему… ему нужен внимательный надзор целителей. Он. — она умолкла, взглянув на Сычжуя. — Все хорошо, — сказал Сычжуй. — Мы семья. Вэй Усянь на кровати сцепил руки, ощущая себя отвратительно из-за того, что огрызнулся на него. Лань Ифэн коротко кивнула. — Он серьезно ранен. Разрыв барабанных перепонок и ожоги от молнии, хотя многое уже зажило. Сломанная в нескольких местах нога. Естественно, у вас обоих сильное переохлаждение. И сотрясение мозга. Видимо, лед оказался весьма… воинственным. Вэй Усянь судорожно выдохнул. Такие повреждения не должны создать Лань Чжаню трудностей. У него же невероятно сильное ядро. Он мог бы излечиться за пару недель. Прошла уже неделя. Почему он все еще без сознания? Лань Ифэн подняла рубашку, чтобы осмотреть ребра, и легкое нажатие ее холодных пальцев заставило Вэй Усяня вздрогнуть. — Но?.. — он вопросительно заглянул ей в глаза. Лань Ифэн тяжело вздохнула. Она казалась очень уставшей. — Пострадало золотое ядро. Слова ударили Вэй Усяня почти физически. — Как? Как?! Скажите! — Оно… неустойчиво. Его сердце остановилось. Когда Вэнь Нин его вытащил, дыхания не было. Работу его сердца восстанавливал Лань Цижэнь. — Лань Цижэнь… как… — Он тоже был там, папа. Когда мы вернулись на берег, он был там с Вэнь Нином, — голос Сычжуя звучал странно. Удрученно. — Во всяком случае, — продолжила Лань Ифэн, — прошу прощения, но вы не можете увидеть Ханьгуан-цзюня. Его состояние слишком тяжелое. — Что с золотым ядром?! Ее лицо изменилось, всего на миг. Она казалась неуверенной. — Неизвестно, — тихо ответила Лань Ифэн. — Оно… сожжено. Все еще на месте, но… — Она отвела взгляд. — Мы не знаем, сможет ли оно… восстановиться. Вэй Усяню сдавило грудь. Дыхание пресеклось. Горло пересохло, не давая сглотнуть. Из уголков глаз потекли слезы. — Сычжуй, — выдохнул он. — Папа. — Сычжуй снова взял его за руку, не скрывая слез. — Он поправится. Он сильный. — Казалось, он уговаривал самого себя. — Дышите. Вам нужно успокоиться, — строго велела Лань Ифэн, с беспокойством глядя на Вэй Усяня. — Где он? — спросил он Сычжуя, не обращая на нее внимания. — В другом крыле. — Ближе к покоям целителей. За ним постоянно кто-то должен наблюдать и вливать духовные силы, — объяснила Лань Ифэн. — Возьмите мою! — сказал Вэй Усянь. — У вас нет лишней, — отрезала она. — Вам нужно отдохнуть. Если отдохнете, возможно, я разрешу посещение. Посещение. Вэй Усянь отвернулся. Его не интересовал подкуп. Это уже не глупое растяжение плеча, когда он с удовольствием валялся в постели и позволял грозить себе иголками за невыпитый чай. Ему не требовалось разрешение на встречу с Лань Чжанем. — Хорошо, — притворно согласился он. — Тогда я… устал. Сычжуй. Мне нужно поспать. — Ладно, — тот слабо улыбнулся, вытирая глаза рукавом. — Это хорошо. Поспи. Рядом с тобой тоже все время кто-то сидел. Я останусь здесь, пока не придет Цзинъи или Цзинь Лин. — Цзинь Лин здесь? — От резкого движения у Вэй Усяня хрустнула шея. — Я… ну, мы пользовались твоими голосовыми талисманами, и я отправил ему сообщение, когда все случилось. Он прибыл в Облачные Глубины на следующее утро. Надеюсь, ты не сердишься, что я рассказал ему. Вэй Усянь откинулся на подушки. — Нет-нет. Надеюсь, он не волновался. — Он был тронут поступком вздорного племянника, сразу же вскочившего на меч. Но как бы ни хотелось увидеть Цзинь Лина, момент был неподходящим. Сейчас он хотел видеть только Лань Чжаня. Требовалось что-то придумать.

***

Несколько следующих часов прошли в дреме рядом с Сычжуем. Милый парень. Вэй Усянь знал, что должен быть благодарен, но не собирался держаться в стороне от Лань Чжаня. Появление Цзинъи разбудило, но он притворился спящим на время их разговора. — Немного бодрствовал, — прошептал Сычжуй. — Он в порядке? Видел, кто это был? — Думаю, он не помнит. Он… хотел только увидеть отца. — Мм. Неудивительно. — Он очень расстроился, когда Лань Ифэн не позволила. — Что, мать их, происходит? — выдохнул Цзинъи. — Вчера я разговаривал с Вэнь Нином, когда он проснулся. Он все равно ничего не сказал про увиденное. Я думал… — вздохнул Сычжуй. — Думал, Вэнь Нин скажет. Он же мой дядя. — Как и Цзэу-цзюнь, который явно велел ему молчать. — Все это кажется неправильным, — Вэй Усянь услышал, как Сычжуй вытирает лицо. — И не говори. — Наверное, он поспит какое-то время. — Сычжуй тихо вздохнул. — Вэнь Нин велел звать его, если захочешь поспать, потому что… ну, Вэнь Нину это не нужно. — Он снова беседует с учителем? — Мм. — Забрав мои карты и все остальное, — проворчал Цзинъи. — Наши карты, Цзинъи, — мягко поправил его Сычжуй. — Можно попробовать подкрасться и подслушать… — Нет. Для нас все сложно и без этих проблем, — голос Сычжуя звучал измученно. Сердце Вэй Усяня сжалось. — Иди, — твердо сказал Цзинъи. — Поешь чего-нибудь. Съешь все в тарелке, в обеденной зале, в противном случае я все узнаю. Мама знакома с поварами. «Хороший парень», — подумал Вэй Усянь. — Ладно, — примирительно произнес Сычжуй, вставая и снова вздыхая. На миг Вэй Усянь почувствовал его пальцы на своей руке. И добавил, уходя: — Найди меня, если что-то случится. — Вот еще, — тихо пробормотал Цзинъи, занимая свое место. Вэй Усянь подавил улыбку. Цзинъи был хорошим другом. Вэй Усянь обдумывал несколько вариантов действий, но у него не было ни одного обездвиживающего талисмана, и вообще он испытывал неловкость от любого плана, который включал бы в себя обездвиживание Цзинъи без крайней необходимости. Поэтому Вэй Усянь ждал. Через убедительное время он потянулся, сделав вид, будто просыпается. Солнце село, и в целительских покоях царили сумерки. За ширмой виднелось несколько пустых кроватей. Других больных Вэй Усянь не слышал. Хорошо. — Вэй-цяньбэй, — Цзинъи потер глаза и наклонился. Он тоже выглядел утомленным. — Цзинъи, — отозвался Вэй Усянь. — Как твоя нога? — А. Хорошо заживает. Могу ходить, там небольшая трещина, знаешь, мое золотое ядро… — Цзинъи неловко махнул рукой. Сильное. Он имел в виду, сильное. — Само собой, — кивнул Вэй Усянь, садясь. Проведя в постели неделю он ощущал дрожь и слабость в теле. Возможно, тоже из-за удара молнии и утопления. Он взял себя в руки и нахмурился. — Где Вэнь Нин? Цзинъи оглянулся, будто ожидал немедленного появления. — А, беседует с учителем и Цзэу-цзюнем, — почти смущенно сказал он. — Цзэу-цзюнь вышел из уединения, когда узнал… эм, что случилось. Они часто собираются вместе. — Обсуждают кто это сделал? — Вэй Усянь умоляюще поднял бровь. Цзинъи казался растерянным. — Ну… мы не уверены, но думаем, именно это, — он опять глянул через плечо. Вэй Усянь подался вперед, внимательно глядя Цзинъи в глаза. — Мне очень нужно поговорить с Вэнь Нином. Я кое-что вспомнил, — заговорщицки сказал он. — Да? — Глаза Цзинъи стали большими. — Прямо сейчас? — Лучше сейчас, — прошептал Вэй Усянь. — Я могу идти… — Он сделал вид, что собирается встать с кровати, и поморщился. Даже не пришлось притворяться. — Разве ты не собираешься спросить, можешь ли поговорить со мной? — раздался из-за двери недовольный молодой голос. Цзинь Лин стал выше, и детская округлость ушла с его лица. Он по-прежнему был слишком молод для главы клана (Вэй Усянь был уверен, что таких молодых еще не бывало). Его лицо выражало привычное легкое раздражение, а сам он стоял, скрестив руки на золотых одеждах. — Цзинь Лин. — Вэй Усянь даже на миг забыл о своей хитрости. Он не мог и не хотел сдерживать появлявшуюся на лице улыбку. Цзинь Лин, казалось, неловко подавил ответную — видимо, редко встречал такое искреннее тепло. Он оглядел лечебное крыло, какое-то время стараясь не смотреть на Вэй Усяня. — Значит, ты наконец очнулся, — Цзинь Лин произнес это так похоже на Цзян Чэна, что Вэй Усяню пришлось моргнуть и слегка потрясти головой. — Мгм, — ответил он, по-прежнему радостно глядя на Цзинь Лина. Выглядит лучше. Старше. Возможно, серьезнее. Вопросы о том, как он справляется с обязанностями главы клана, в их письмах обычно не затрагивались, но Вэй Усянь надеялся, что они не особенно тяготят его. Он давно хотел навестить Башню Кои — на самом деле, после ухода из Облачных Глубин это была одна из его досужих идей… но потом Вэй Усянь решил, что Цзинь Лину не стоит видеть, как плохи его дела. В гостевых покоях Башни Кои невозможно кричать от ночных кошмаров, не привлекая внимания. Когда же он вернулся, неделя, которую он собирался провести с Лань Чжанем, обернулась целой зимой, и таким образом, прошел почти год с их последней встречи с Цзинь Лином. Долгий срок. Насколько было известно, Цзян Чэн почти поровну делил свое время между Пристанью Лотоса и Башней Кои, чтобы наставлять Цзинь Лина в управлении кланом, и это стало еще одной причиной не ездить туда. Его брат мог когда-нибудь пожелать встречи. Но Вэй Усянь не собирался навязывать свое присутствие. Цзинь Лин подошел к Вэй Усяню и сел, бросив быстрый взгляд на него. Поиграл пальцами, потом, кажется, решил, что нервозность ниже его достоинства, и, выпрямившись, царственно положил сцепленные руки на колени. Приподняв брови, Цзинъи смотрел поочередно на обоих, и казалось, более чем забавлялся чуть неловкой атмосферой. На самом деле, Вэй Усянь тоже забавлялся, хотя понимал, что нужно немного разрядить обстановку. — Значит, ты тоже бодрствовал у моей постели? — спросил он. Поддразнивание было родственной привилегией дяди, а разрядить обстановку можно было и позже. Цзинь Лин закатил глаза и скрестил руки на груди, снова став похожим на подростка, которым он и являлся. — Сычжуй установил смены, — сказал он. — Ммм, и все же ты здесь, хотя сейчас смена Цзинъи, — радостно сказал Вэй Усянь. — Благодарю за твое усердие, Цзинь Лин. Благодарю за то, что поспешил ко мне, и ценю все слезы, которые ты, должно быть, пролил. — Он приложил руку к груди. Цзинь Лин сердито фыркнул. — Ты хотел видеть Вэнь Нина? — сменил он тему. Вэй Усянь застыл на миг. Присутствие Цзинь Лина все меняло, но вопрос напомнил о действительно необходимом деле. Драгоценное время уходило. — Вэй-цяньбэй, я сейчас же схожу за Вэнь Нином, — сказал Цзинъи. Будет больно. Стоит немного потренироваться. — Может… оба сходите за ним? — Вэй Усянь схватился за бок. — Зачем идти нам обоим? — уставился на него Цзинъи. — Ну, — Вэй Усянь лихорадочно соображал. — Просто мне очень больно, и хотелось бы постонать и все такое. А я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня таким, — закончил он, стоически вздыхая и откидываясь на подушки. Цзинъи насмешливо посмотрел на него. — Ха. Ты несколько раз терял сознание и блевал кровью у нас на глазах, но хочешь, чтобы мы оба отправились за Вэнь Нином, чтобы ты мог немного постонать? — медленно сказал он. — Да, пожалуйста, — Вэй Усянь на миг прикрыл глаза. — Мне очень больно, и я не знаю, сколько еще продержусь, чтобы не кричать в подушку. Дайте мне немного уединения, — он надеялся, что произнес это с выражением скорбной боли. Цзинъи сложил руки на груди и приподнял бровь. Цзинь Лин смотрел то на одного, то на другого, будто пытался уловить потерянную нить разговора. Цзинъи хлопнул себя по бедрам и встал, делая знак Цзинь Лину. — Ну ладно. Мы пойдем… за Вэнь Нином. И будем его искать примерно минут пятнадцать. На всякий случай, если вам нужно знать, к какому времени вернуться, — бросил он, выходя за дверь и даже не оглянувшись. Цзинь Лин некоторое время смотрел ему вслед, потом на его лице проступило понимание, и он осуждающе взглянул на Вэй Усяня. Проклятье. Потратить столько времени на ненужную уловку! Следовало знать, что Цзинъи, видимо, единственный человек в Облачных Глубинах, на которого он мог положиться в этом деле. Да его можно было уговорить через пару мгновений после появления. Вэй Усянь с самым невинным выражением лица взглянул на Цзинь Лина. Его племянник закатил глаза и поспешил за Цзинъи. Вэй Усянь улыбнулся. Он был благодарен. Откинув одеяло, он спустил ноги с кровати, собираясь встать, и тут же тяжело повалился на колени из-за недельного бездействия мышц. Разочарованно хмыкнув, Вэй Усянь похлопал себя по ногам, пытаясь заставить их работать. Он неуверенно поднялся, ухватился за кровать, чтобы не потерять равновесия, и неловко двинувшись к ширме, перехватился за нее. Осмотрелся. Никого. Он неуклюже перемещался по комнате, перетаскивая себя от одного устойчивого предмета к другому, чтобы не упасть, и добрался до крытого перехода, соединявшего два крыла. В этот вечер сад лекарственных трав благоухал, талый снег сбегал с ветвей магнолии на плети клематиса. На магнолии уже распустились два цветка. Весна приближалась. Вэй Усянь прижался к стене у входа в восточное крыло. Он слышал тихие разговоры учеников-целителей. Крыло представляло собой прямоугольник вокруг другого двора. Он заглянул внутрь и увидел ширмы, скрывающие кровати, которые смотрели во двор, раздвижные двери, ведущие в кабинеты и покои целителей с учениками. Лань Чжаня нигде не было. Прижавшись к стене, Вэй Усянь вошел внутрь. Хотелось идти быстрее, но он чувствовал легкое головокружение и приступ боли. Найдя ближайший темный кабинет, он обыскивал его, пока не нашел бумажные талисманы. Пора отвлекать. Швырнув талисман назад, в западное крыло, Вэй Усянь следом захлопнул и запер дверь. Вспыхнула бабочка-фейерверк. Он увидел свет из-за ширмы. Через несколько мгновений раздался треск и грохот. Вэй Усянь замер, задержал дыхание, услышав голоса двух людей, которые бросились на звук. И осторожно двинулся в том направлении, откуда они вышли. Скорее всего, они сидели около Лань Чжаня. Вопреки логике Вэй Усянь надеялся, что там больше никого не осталось, однако был не против использовать свою репутацию для устрашения. Комнаты тянулись вокруг двора, десяток или около того. И все они пустовали. В самом конце осталась большая комната с раздвижными дверями, выходящая на фонтан. Вэй Усянь тяжело дышал, каждый вздох сопровождался вспышкой боли в груди, но он открыл дверь и замер, сердце ушло в пятки. На низкой кровати в своей обычной позе для сна — на спине, со сложенными руками — лежал Лань Чжань. Кто-то, наверное, Лань Цижэнь, повязал ему ленту. Его накрывали одеяла. Он казался бы спящим, не будь узнаваемых очертаний гипса на ноге, скрытой одеялом. Лицо у Лань Чжаня было спокойным, но на висках и щеках виднелись царапины, и выглядел он слишком бледным. Вэй Усянь, у которого невольно выступили слезы, с колотящимся сердцем подошел ближе. Упал рядом с ним на колени. Руки Лань Чжаня тоже были перевязаны. Покрыты ранами. — Лань Чжань. — Вэй Усянь осторожно тронул его запястье. Прерывисто вздохнул. Такая смена ролей сбивала с толку. Обычно без сознания и раненым лежал Вэй Усянь. Ведь Лань Чжань был неуязвим. Даже в пещере Сюань-У, со сломанной ногой, пока Вэй Усянь спасался от Черепахи-Губительницы, Лань Чжань только сердито смотрел на него и держался рядом, а потом заснул. Он никогда не выглядел таким. Таким молодым. — Лань Чжань, это я. Я рядом, — прошептал Вэй Усянь. — Меня положили в другой части Павильона. Прости, что задержался. — Слезы срывались с кончика его носа. Шум и громкие голоса приближались — целители спешили обратно. Вэй Усянь пристально смотрел в лицо Лань Чжаня, желая, чтобы он очнулся. Двое учеников целителей вошли и удивленно замерли. — Что… эй, вам нельзя… — Юный ученик совершенно точно не ожидал увидеть Старейшину Илина, который со слезами держал за руку Ханьгуан-цзюня. — Добрый вечер, — тихо сказал Вэй Усянь, не сводя глаз с Лань Чжаня. — М… господин, вам нужно уйти, — подхватил второй целитель. Мальчик. Казалось, он едва вышел из подросткового возраста. — Нет. — Вам нужно уйти и… Что? Нет? — Нет. — Простите, господин, что значит «нет»? — Ученики переглянулись. — Я не уйду. — Вэй Усянь слегка сжал запястье Лань Чжаня. — Вам нужно вернуться в постель, господин, вы больны, вам нельзя сидеть на полу! — Молодой человек был очень серьезен и выглядел искренним. — Нет, — повторил Вэй Усянь. Целители растерянно взглянули друг на друга. — М… господин, для выздоровления очень важно, чтобы Ханьгуан-цзюнь оставался в покое… чтобы… восстановиться и… мм, — ученик умолк, когда Вэй Усянь повернулся и пристально посмотрел на него. — Тогда оттащите меня, — просто сказал он. — Я буду сопротивляться. — Старейшина… — ученик сглотнул, — то есть, господин Вэй Усянь… вы сильно пострадали. — Тогда позволь мне остаться и не наноси больших ран. Целители опять переглянулись. — Мы дадим вам успокоительное, — решительно заявил старший ученик. — Придется приблизиться ко мне, чтобы сделать это, — спокойно сказал Вэй Усянь, приподняв бровь. Этот ученик тоже сглотнул. Вэй Усяню было все равно. Он знал, что неправильно сражаться с целителями, но не собирался отступать. Он предупредил. Из перехода послышались более высокие голоса. Лань Ифэн обошла ширму, сердитая и, кажется, только что разбуженная. Рядом шли Цзинъи, бормочущий, что нужно срочно осмотреть его ногу, и неловкий Цзинь Лин. Цзинъи увидел Вэй Усяня и опустил плечи, признавая поражение. — Вон отсюда, немедленно, — рявкнула на него Лань Ифэн. Цзинъи поймал взгляд Вэй Усяня и пожал плечами. Он пытался. Вэй Усянь криво улыбнулся в знак благодарности, и Цзинъи нехотя пошел прочь, перестав преувеличенно хромать и уводя за собой Цзинь Лина. — Вэй Усянь. Вы тоже. Возвращайтесь в постель, — сверкнула глазами Лан Ифэн. — Как я только что объяснил этим замечательным юным целителям, я не уйду, — вздохнул Вэй Усянь. Он положил подбородок на кровать и уставился на Лань Чжаня. — Вы ставите под угрозу его исцеление. Не будьте эгоистом, — бросила она, махнув рукой младшему ученику, который вздрогнул и опасливо приблизился к кровати. Вэй Усянь не двинулся, но напрягся, не отпуская руку Лань Чжаня, а его свободная рука скользнула в одежды, где он прятал остальные украденные талисманы. — М… господин, прошу, разрешите нам его осмотреть, это нужно делать каждые двадцать минут. Вэй Усянь вздохнул. Если это уловка, они пожалеют. — Делайте, что нужно. — Большим пальцем он погладил внутреннюю сторону запястья Лань Чжаня, не отводя взгляда от размеренно вздымающейся груди. Юноша неуклюже устроился как можно дальше от Вэй Усяня и склонился над Лань Чжанем, взяв руку с его груди. Лань Ифэн надменно следила за ним. — Вэй Усянь, повторяю, вы понятия не имеете, как за ним ухаживать. Мы не можем отвлекаться на вас. Он и без того едва держится. Вэй Усянь поморщился, прерывисто дыша. Слушать было невыносимо. Он не оставит Лань Чжаня. — М… целительница? — смущенно позвал юноша. — Вы можете… Наверное, вам стоит проверить. — Что? — резко спросила Лань Ифэн, в то время как сердце Вэй Усяня сжалось. Он встревоженно оглянулся. — Я… ну, просто… Наверное, вам нужно почувствовать это, — юноша неловко указал на Лань Чжаня. Лань Ифэн молча стояла позади него. Юный ученик прикусил губу. — В сторону, — приказала она, заставив его отпрянуть. — Не ты, он, — раздраженно бросила Лань Ифэн. — Подвиньтесь, Вэй Усянь. Тот отодвинулся, освобождая ей место. Но не отпустил руку Лань Чжаня. Под пальцами чувствовался пульс. Очень медленный. Лань Ифэн коснулась Лань Чжаня, проверяя, ее глаза вспыхнули. Она нахмурилась. — Скажите мне, — поднял брови Вэй Усянь. Лань Ифэн казалась растерянной, как и ученик. Ее взгляд задержался на руке Вэй Усяня. — Отпустите его, — тихо велела она. Вэй Усянь подчинился со слезами на глазах. — Прости, — шепнул он Лань Чжаню, выпуская его руку. Лань Ифэн продолжила осмотр и казалась обескураженной. — Возьмите его запястье опять, — кашлянула она. Вэй Усянь уставился на нее, но просить дважды не потребовалось. — Не сжимайте сильно, его руки пострадали, — предупредила Лань Ифэн. Выпустив талисманы в одеждах, Вэй Усянь обеими руками мягко обхватил запястье Лань Чжаня. Глаза Лань Ифэн стали чуть больше, пока она продолжала обследование, взгляд метнулся по его телу. Вэй Усянь молчал, едва дыша. Она подняла взгляд и выпрямилась. Сжав зубы, некоторое время оценивающе смотрела на Вэй Усяня. Сражаться с Лань Ифэн очень не хотелось. Инстинктивно он чувствовал, что она способна одолеть его даже здорового. Но если понадобится, он был готов. Лань Ифэн окинула Вэй Усяня взглядом с головы до ног, ее лицо ничего не выражало. — Можете остаться. — А? — удивился Вэй Усянь. Расправив одежды, Лань Ифэн направилась к дверям. — Принесите ему подушку, — рявкнула она. Ученики поспешно удалились, оживленно перешептываясь. — Пожалуйста, скажите, как он, — попросил Вэй Усянь, преодолевая боль и поворачиваясь к ней. Надменно выпрямившись и не глядя на него, Лань Ифэн остановилась недалеко от дверей. — Ему… лучше. — Лучше? — выдохнул с облегчением Вэй Усянь. — Но… вы сказали… — Я помню, что сказала, — перебила она. Видимо, Лань Ифэн не следовала правилам, когда они требовались именно ему, чтобы закончить предложение. Ученики вернулись с большой подушкой и положили ее на бамбуковую циновку перед Вэй Усянем, глядя на него так, будто опасались укуса. Он не обращал на них внимания. — Ему стало лучше рядом со мной, да? — настойчиво спросил Вэй Усянь, глядя на Лань Ифэн. Ученики с беспокойством взглянули на нее. — Похоже, так и есть. На данный момент. — Она сцепила руки за спиной. — А ведь я говорил, что мне нужно увидеть его. — Вэй Усянь ощутил детскую злость. Лань Ифэн обернулась и прищурилась. Ему было все равно. — Вы хоть сказали ему, что я жив? Что его сын жив? — требовательно спросил он. Нахмурившись, Лань Ифэн посмотрела на него, как на полного идиота. — Он без сознания, — отрезала она. Вэй Усянь поморщился. — Он все понимает. Я смутно понимал происходящее еще до того, как очнулся. Вам следовало сказать, — упрекнул он, и крылья ее носа дрогнули. Ученики смотрели на них обоих широко раскрытыми глазами. Вэй Усянь отвернулся и поднес руку Лань Чжаня к своей щеке. — Лань Чжань, все спаслись. Мы в порядке. Я здесь. Я не уйду, — шептал он, нимало не заботясь о том, что все находящиеся в комнате могли его слышать. — Тебе нельзя уходить. Нельзя. Возвращайся ко мне. Пальцы Лань Чжаня на его щеке дрогнули. Ученики ахнули. — Целительница Ифэн, вы видели… — взволнованно заговорил самый молодой, повернувшись к ней. Вэй Усянь отчаянно всматривался в лицо Лань Чжаня, ища движения, но ничего не происходило. И все равно это было уже что-то. Лань Ифэн недоверчиво покачала головой и подняла взгляд к потолку. — Я иду спать. Позовите, если что-то произойдет. Убедитесь, что он останется, — она кивнула на Вэй Усяня. Тот грубо закатил в ответ глаза. Можно подумать, он уйдет. Ученики остались неловко топтаться у дверей, с тревогой глядя на него. Вэй Усянь совсем не обращал на них внимания, с трудом устраиваясь на подушке у стены, не выпуская руки Лань Чжаня. Было неудобно. — Эм… господин, принести еще подушку? Под голову? — Искренний молодой человек выглядел очень обеспокоенным. Вэй Усянь действительно был таким страшным? — Было бы неплохо, — ответил он, внезапно ощутив сильную усталость и боль не только в ребрах, но и во всем теле. Несколько раз повернулся рывками, укладываясь. Руки пришлось вытянуть, чтобы держать запястье Лань Чжаня и его пальцы. Поза была неудобной, но необходимой. Нельзя было его отпустить. Вэй Усянь закрыл глаза и прислонился головой к стене. Он едва заметил, как ученики ушли и вернулись с еще одной подушкой. Все внимание сосредоточилось на руке Лань Чжаня, чей пульс немного окреп. Вэй Усянь улыбнулся. — Отдыхай, любимый. Я здесь, — шепнул он не открывая глаз. — Избавиться от меня не выйдет.

***

Вэй Усянь проснулся от крика, ничего не понимая и страдая от боли при резком движении. -… все это значит?! — требовал Лань Цижэнь, потрясая рукавом в сторону Вэй Усяня. Лань Ифэн спокойно стояла напротив него, вскинув бровь. — Как уже говорилось, учитель, состояние Ханьгуан-цзюня становилось все хуже, пока сюда не пришел он, — она бросила взгляд на Вэй Усяня. — Я решила, что будет разумнее позволить ему остаться. Мы воспользуемся всем, что сможет улучшить состояние раненого. Вэй Усянь едва слышал их, всматриваясь в Лань Чжаня и шевеля пальцами. Они онемели за ночь в одном положении, а плечи ныли из-за неудобной позы. Лань Чжань оставался по-прежнему бледен, но руки потеплели. Тяжело дыша, Лань Цижэнь посмотрел на Вэй Усяня и угрожающе поднял палец. — Ему нужен покой и тишина! — кипел он от гнева. Вэй Усянь моргнул и оглянулся. — Ханьгуан-цзюнь все это получает, — произнес он подчеркнуто спокойно. — И еще, целительница. — Он повернулся к Лань Ифэн, не обращая внимания на учителя. — Ханьгуан-цзюнь хотел бы лежать в цзинши. Дома он поправится быстрее. Лань Цижэнь побагровел. — В цзин… его нельзя перемещать, он слишком слаб. — Он возмущенно посмотрел на Лань Ифэн, ища поддержки. Она же задумчиво глядела на Вэй Усяня. — Ему по-прежнему требуется внимательное наблюдение, — указала Лань Ифэн. — Как прошла ночь? — Вэй Усянь смутно припомнил, как сквозь сон слышал приходивших учеников. Лань Ифэн медленно выдохнула. — Без ухудшений, — сказала она бесстрастно, но не могла обмануть Вэй Усяня. Он был готов спорить на что угодно, что эти слова звучат впервые. Вэй Усянь торжествующе кивнул. — Обещаю. Если перенесете его в цзинши, он быстро поправится. Наверное, Лань Чжаню не нравилось лежать в Павильоне Целителей, где каждые двадцать минут его беспокоили нервные ученики. Требовался покой. И дом. Их кровать. Вэй Усянь мог бы осторожно лежать рядом, не задевая его. Лань Ифэн задумалась, не обращая внимания на растущую ярость Лань Цижэня. — Еще одна ночь. Потом посмотрим. — Хорошо, — вздохнул Вэй Усянь. Можно поспать еще одну ночь на полу. Лань Ифэн понимающе взглянула на него и решила проверить сломанные ребра. Он терпел обследование, а Лань Цижэнь взирал на него с негодованием. — Вэй Усянь, ты не должен… — Что, демон побери, вы делали на берегу? — устало прервал его недовольный Вэй Усянь. — Ты… — ноздри Лань Цижэня раздулись. — Я… — Нет. Вы расскажете — прямо сейчас — что, мать вашу, происходит, — голос Вэй Усяня звучал тихо и ровно. Лань Цижэнь играл с ним. Вэй Усянь доверял своей интуиции. Лань Цижэнь уже несколько недель вел себя странно. — Мы расскажем, Вэй Усянь, — послышался из дверей мягкий голос. Вэй Усянь оглянулся. Раннее известие, что Лань Сичэнь покинул уединение, не избавило от легкого потрясения при встрече. Лань Сичэнь выглядел уставшим и худым. Одежды на нем висели. Вокруг глаз залегли тени, а привычная радушная улыбка сменилась вымученной и пустой. Когда Вэй Усянь видел его последний раз, он обманом был принужден убить Цзинь Гуанъяо, после того, как узнал, что им постоянно манипулировали. Все это явно дорого ему обошлось. Лань Ифэн поклонилась и ушла, чувствуя, что в разговоре она будет лишней. — Вэй Усянь, — позвала она, уходя. — Тебе принесут матрас. Поменьше двигайся. И если снова будешь… отвлекать внимание в моем отделении, последует наказание. — Она замолчала и серьезно посмотрела на него. Вэй Усянь кивнул, показывая, что понял. Лань Ифэн не стала упоминать фейерверк в присутствии Лань Цижэня и Лань Сичэня. Он был благодарен. Учеников клана били и за меньшие проступки. Он действительно чувствовал легкую вину, но не колеблясь поступил бы так снова. Стук сердца. Утром пульс Лань Чжаня стал несколько более устойчивым. Вэй Усянь поднял взгляд. Его ноги все еще оставались слабыми, онемение не проходило. Встать бы не получилось. — Цзэу-цзюнь, — он обошелся поклоном сидя, от чего ребра пронзила боль. — Вэй Усянь, — Лань Сичэнь почтительно поклонился. — Учитель сообщил мне обо всем случившемся. — Он не соблаговолил сказать то же самое ни мне, ни нашему сыну, — мрачно заявил Вэй Усянь. Лань Цижэнь гневно раскрыл рот. Вэй Усяню было плевать. Он одеревенел, устал, страдал от боли, а теперь еще и разозлился. На самом деле, разъярился. Лань Цижэнь знал о том, что могло случиться. И все равно отправил их в Цайи, не сказав ни слова. Он знал, иначе не находился бы там. Лань Сичэнь опустил глаза. — Возможно, нам стоит переместиться в более уединенное место, — он указал на дверь, скользнув взглядом по лежащему без сознания брату. — Ни в коем случае. — Вэй Усянь потер лоб, не выпуская руки Лань Чжаня. Лань Сичэнь медленно и сдержанно вздохнул, как обычно, когда Вэй Усянь раздражал его. — Шуфу… — он выжидательно взглянул на Лань Цижэня. Лань Цижэнь раздраженно дернул рукавом. — Вэнь Нин, — сказал он, глядя куда угодно, только не на Вэй Усяня. — Я приведу его, — кивнул Лань Сичэнь, собираясь уйти. — Еще Сычжуя и Цзинъи, — Вэй Усянь так смотрел на Лань Цижэня, что тот решил не спорить. Вэй Усянь надеялся, что начнет спорить. Он рвался в бой. — Лань Цзинъи не член семьи, — пробормотал Лань Цижэнь. — Приятно слышать, что меня вы считаете членом семьи, — фыркнул Вэй Усянь. Лань Цижэнь сжал кулаки. Лань Сичэнь глянул на них обоих и стремительно покинул комнату. Несколько последующих минут Вэй Усянь и Лань Цижэнь раздраженно игнорировали друг друга, сердитый взгляд Лань Цижэня буравил соединение их рук. Вэй Усянь был близок к тому, чтобы сложить неприличный знак, но вернулся Лань Сичэнь, приведя настороженных юношей и Вэнь Нина. — Гунцзы, — пробормотал Вэнь Нин, кланяясь всем присутствующим. Глаза Сычжуя расширились при виде Лань Чжаня. — Отец, — прошептал он, бросаясь к нему. Цзинъи тоже выглядел потрясенным, неловко стоя в дверном проеме и осматривая комнату. — Поверить не могу, что вы не дали сыну увидеться с ним, — бросил Вэй Усянь. — Таково было распоряжение целителя, — возмутился Лань Цижэнь. Вэй Усянь закатил глаза. Ну что за человек. Он снова проигнорировал его. — Все нужные люди здесь. Располагайтесь поудобнее, — язвительно сказал Вэй Усянь, указывая на пол. Конечно, он шутил. На удобство Лань Цижэня ему было плевать. Лань Сичэнь первый опустился с достоинством, расправил рукава и скрестил ноги, словно в тихой комнате для медитации. Вэнь Нин плюхнулся на пол, следуя его примеру, Цзинъи и Лань Цижэнь, усаживаясь, неловко встретились взглядами. Последний все еще выглядел возмущенным. Сычжуй устроился рядом с Вэй Усянем, стараясь вести себя надлежащим образом, но по-прежнему не спускал глаз с Лань Чжаня. — Все в порядке, Сычжуй, — успокоил Вэй Усянь. — Сейчас ему лучше, он поправится. Если бы Лань Чжаню стало лучше только от его присутствия, он бы до конца своих дней сидел тут, держа его за руку. Вэй Усянь прекрасно осознавал крайнюю странность расположения на полу, в неловкой близости друг к другу, рядом с лежащим без сознания Лань Чжанем, но его это не заботило. Разговор запоздал. И ситуация давно вышла за рамки приличий и вежливости. — Начинайте, — сказал он Лань Цижэню. В ответ на неуважительное распоряжение Лань Цижэнь стиснул зубы и бросил взгляд на Лань Сичэня. — Если позволите, Вэй Усянь, я восполню некоторые пробелы, — начал тот. — Ладно, — согласился Вэй Усянь, преодолевая боль и откидываясь на стену. Сейчас страшно хотелось оказаться в постели. — Вэнь Нин попал в Цайи, держа путь в Облачные Глубины. Он узнал… — Что мы на берегу, знаю, знаю. Может, перейдете к тому, что там произошло на самом деле? — грубость Вэй Усяня была вопиющей. Он ничего не испытывал по этому поводу. Лань Сичэнь остался невозмутим. Вежливым жестом он попросил продолжить Вэнь Нина, которого, казалось, потрясла такая необходимость. — Гунцзы, — начал он. Вэй Усянь прикрыл глаза. Следовало убедить Вэнь Нина больше так его не называть. — Я пошел на берег, чтобы дождаться вас и А-Юаня… Сычжуй ободряюще кивнул. Вэнь Нин едва заметно улыбнулся в ответ, наклонив голову. — Я простоял там несколько часов, но вас не увидел, только лодку вдалеке, и долгое мерцание, поэтому понял, там что-то происходит. Скрывающее заклятие. Следовало догадаться, что вряд ли удастся скрыть нечто настолько масштабное. Они были слишком самоуверенны. — Я увидел, как ваша лодка начала приближаться. Я по-помахал, но вряд ли вы заметили. Начало холодать, очень сильно… такой холод даже я заметил, ведь обычно… — Вэнь Нин умолк. Подробности относительно его состояния условного мертвеца всегда вызывали неловкость, однако еще с Могильных холмов Вэй Усянь знал, что Вэнь Нин не чувствует холода. Тот нервно продолжил: — Потом появился лед… и я… я понял, что-то не так. Я бросился к вам, но был слишком далеко, а лед оказался настолько толстым, что я приземлялся на него и снова п-прыгал… Я увидел, как ветер отбросил двоих на другой берег озера и продолжил путь, но… к-кто-то пришел первым, — он отвел взгляд, будто стыдясь. — В небе. Над вами. Я… я увидел, как появились молнии, поэтому напал. Не впервые Вэй Усянь подумал об ужасной иронии судьбы, наделившей такими жестокими способностями самого мягкого и добродушного человека из всех известных ему. Ну… не судьба наделила. Он наделил. — В меня швырнули молнию, мы… сражались… но мой противник ушел. На мече. Я не мог начать п-преследование, потому что вы… остались там… и Ханьгуан-цзюнь… Надо было вытащить вас. Вы не очень глубоко ушли под лед, вы держались за какое-то дерево, но Ханьгуан-цзюнь… лодка утянула его. Он оказался почти на дне. Вэй Усянь прикусил изнутри щеку, чтобы не разрыдаться. — Я забрал вас обоих, а… Учитель… — Вэнь Нин поднял взгляд на Лань Цижэня. — Я был на мече. Отнес Ванцзи на берег и вернул его к жизни. Вэнь Нин принес тебя. Как только появились юноши, мы доставили вас сюда, — коротко договорил Лань Цижэнь. — А теперь расскажите, почему вообще там оказались, — Вэй Усянь вскинул бровь. — Была хорошая погода. — Лань Цижэнь с достоинством расправил плечи. — Увидев темное облако, двигающееся к Цайи… я… обеспокоился. Из-за прошлой бури. Я встал на меч и направился к озеру. — Чушь, — отрезал Вэй Усянь. — Вэй Усянь, — предостерегающе произнес Лань Сичэнь. — При всем уважении, Цзэу-цзюнь, вы провели в затворе девять месяцев. Не стоит участвовать в беседе и, тем более, защищать этого лжеца, — резко сказал Вэй Усянь. Глаза Сичэня слегка расширились, и он печально уставился в пол. Цзинъи и Сычжуй смотрели на него, раскрыв рот. — Город Цайи находится как минимум в пяти минутах полета от Облачных Глубин, а все закончилось меньше, чем за три минуты, — продолжил Вэй Усянь. — Облаков не было. Вы лжете. Скажите правду. Сейчас же. Лань Цижэнь гневно смотрел на него, словно собираясь выхватить меч. Вэй Усянь ждал. Он был согласен на наказание поркой, если взамен мог хоть раз ударить его. Ни за что в мире он не отправился бы в Цайи, зная, что Лань Чжань сломает хотя бы палец, а этот человек знал и все равно отпустил их. Глаза Лань Цижэня темнели от ярости. Он вздохнул и его плечи вдруг опустились. Губы дрогнули. — Да. Я… я солгал. Прошу прощения. Сычжуй задохнулся. Вэй Усянь по-прежнему ничего не чувствовал. Он уже знал ответ. Удивляли только извинения, которых не хотелось принимать. — Говорите, — рявкнул он, взорвавшись от досады. Лань Цижэнь посмотрел на Вэй Усяня. Его руки дрожали. — Шуфу… — встревожился Лань Сичэнь. — Довольно, — выдохнул Лань Цижэнь, подняв руку, и повторил: — Довольно. Он кивнул кому-то, его дыхание стало прерывистым. — Вэй Усянь. Что ты помнишь о смерти своей матери? Вэй Усянь потрясенно уставился на Лань Цижэня. Наверное, он ослышался. Слух вернулся еще не полностью. — Что? — озадаченно спросил он. Лань Сичэнь выпрямился. Он был напряжен. Вэй Усянь смотрел то на него, то на Лань Цижэня. — Я не. — Он умолк, а потом требовательно спросил: — Какое отношение ко всему случившемуся имеет моя мать? Лань Цижэнь сжал зубы. — Помнишь что-нибудь? Про день их смерти, — предельно четко проговорил он, и Вэй Усянь понял, что не ослышался. — Нет, ничего, — непонимающе покачал он головой. — Я ничего не помню из того времени. Только жизнь на улице, а потом… меня нашел Цзян Фэнмянь. — Понятно, — вздохнул Лань Цижэнь. Он поднял подбородок и расправил плечи, будто решаясь на что-то. — Ты знаешь, что мы с твоей матерью вели переписку. Были друзьями. Со времен обучения. Вэй Усянь вскинул брови. Он мог предположить подобное, но с трудом понимал, с чего бы его матери считать Лань Цижэня другом. — Когда это… случилось… Ее нашел житель Юньмэна, — продолжил Лань Цижэнь. — Лесоруб. Цзян Фэнмянь сообщил мне, едва узнав. Я отправился на мече. К тому месту. Вэй Усянь был ошеломлен. Лань Цижэнь помчался в Юньмэн, чтобы увидеть тела его родителей? — Там уже находились Цзян Фэнмянь со своими людьми. Они искали тебя в лесу и в городе. На постоялом дворе, где остановились твои родители, тебя не оказалось. И найти не получалось. Но раньше я хотел… увидеть ее. Поэтому… пошел туда. К ее телу. Вэй Усянь затаил дыхание. Он никогда не слышал подробностей. Почему Цзян Фэнмянь не рассказывал? — При ней был только меч. Осел… мы нашли его, и навьюченные вещи. Все ваши вещи. Но, — сглотнул Лань Цижэнь, — ни одного письма. Он посмотрел Вэй Усяню в глаза. Во время рассказа он казался уставшим, но теперь выглядел решительным. — Я знал, что она всегда носила письма с собой. Она говорила… — Лань Цижэнь отвел взгляд. — Знаю, она не выбросила бы их. Никогда. Она всегда вносила в письма заметки о своих идеях, шифровала и рассылала своим друзьям, чтобы мы могли опробовать изобретенные заклинания. А мы отсылали их обратно с ответами. Она находила это забавным, — он запнулся и Вэй Усянь с ужасом заметил на его глазах слезы. — Но все записи исчезли. И не нашлось никаких следов чудовища, демона или чего-либо еще, что их убило, только… Лань Цижэнь прикрыл глаза. Он тяжело дышал. — Только лед. — Какой лед? — прошептал Вэй Усянь, чувствуя, как в груди расползается холод. — Лужи с водой. — Взгляд Лань Цижэня стал мрачным. — Под ними. Лес тоже вымок на два ли в каждую сторону, но за этим пределом остался сух. Стояло лето. Дождя не было уже несколько недель. Как и в тот день. Было тепло и сухо. По всему Юньмэну. Я написал в каждый город. Дождя не было. — Он стиснул кулаки на одеждах. — Но лесоруб клялся, что слышал гром, видел молнии и чувствовал, как похолодел воздух. Поэтому… пошел проверить. По спине Вэй Усяня пробежала дрожь. Цзинъи и Сычжуй смотрели на Лань Цижэня широко раскрытыми глазами. Вэнь Нин, казалось, хотел провалиться сквозь пол. Лань Сичэнь выглядел просто уставшим. — В лесу, где… где мы нашли твоего отца, было темно, и потому… холоднее. На одном из деревьев я увидел тающую сосульку. Дыхание Вэй Усяня пресеклось. — Что вы имеете в виду, говоря о месте, где нашли моего отца? Почему они оказались разделены? Тела… они бы никогда… она бы никогда… — Комок в горле мешал говорить. Не оставила бы его. Она бы никогда его не оставила. Вэй Усянь вспомнил лодку, о том, как отшвырнул Сычжуя, и его сердце сжалось. Лань Цижэнь смотрел прямо на него. — В каком виде их нашли? Как они… погибли? — хрипло спросил Вэй Усянь. — Он лежал на расстоянии одного ли от твоей матери, — глубоко вздохнул Лань Цижэнь. — Казалось, будто упал. С большой высоты. Ветви дерева над ним оказались сломаны. Твоя мать… лежала на поляне. Деревья вокруг были повалены. Ран не нашли. Но она была холодной. Очень холодной. В летнюю жару… значит, она… она… — голос надломился. Лань Цижэнь не смог закончить. Призрачный ледяной ветер хлестнул Вэй Усяня, будто он все еще находился в ловушке бури. — Хотите сказать… думаете, с ними случилось то же самое? Что и с нами? Осознание входило медленно, как проникающий в живот нож. — Учитель Лань, — В ушах Вэй Усяня снова звенело. В комнате царила тишина. Сычжуй и Цзинъи дышали так тихо, что казалось, не издавали ни звука, а Вэнь Нин неподвижно смотрел в пол. Лань Сичэнь закрыл глаза, словно испытывая боль. — Вы считаете, моих родителей убили? Лань Цижэнь взглянул на Лань Сичэня. — Скажи ему, шуфу, — мягко кивнул тот. Лань Цижэнь поднес дрожащую руку ко рту. Вэй Усянь вдруг подумал, что он выглядит… слабым. Старым. Напряжение в комнате ощущалось почти физически. Вэй Усянь понял, что тоже дрожит. Рот заполнила горечь адреналина. — Кажется, я знаю, кто убил твою мать, — произнес Лань Цижэнь. — И уверен, то же самое она пыталась сделать с вами. — Кто? — сердце Вэй Усяня бешено колотилось. Лань Цижэнь прикрыл глаза, на щеке показалась слеза. — Та, кого называют Великой Наставницей. Баошань Саньжэнь.