Умение сиять

—Чуя, ты заболел! –Осаму подхватил своего товарища за подмышки, иначе бы Накахара упал прямо в лужу. —Я..? Забо…–не успел мужчина и договорить, как тут же закашлял. Дадзай продолжал держать друга. Ко всей ситуации добавились неловкое молчание и строгий взгляд шатена, от которого Чуя себя чувствовал неловко и виновато. Собрав волю в кулак, Накахара признал: —Ладно, я заболел. И что мне теперь делать? —Оставаться дома и лечиться.–Аскетичный взгляд сменился волнением. Осаму поднял своего друга на руки. —Ты хочешь отнести меня домой? –Чуя поднял левую бровь, —ещё скажи няней мне станешь! —Медбратом, а не няней. Показывай путь к твоему жилищу. Итак, на следующий день Дадзай ответил за свои слова и выполнял роль лекаря. Сначала Чуе было не по себе, от того, что в его доме находится человек с которым он едва ли знаком… Осаму реагировал на каждый чих и кашель детектива, менял ему одежду и постельное бельё. Накахару не покидало ощущение, что быть может это давно забытый друг? Тогда откуда у него недавно всплыли такие быстрые дружеские чувства к Дадзаю? Осаму будто, напоминал смутный образ одного милого человека. И скорее всего Чуя был с ним знаком в далёком детстве. И Накахаре всё время казалось, что ему надо было защищать того забытого друга. Но сейчас… Сейчас уже будто они поменялись местами. Дазай выполняет всё, что нужно, чтобы Чуя быстрее шёл на поправку. Он выполнял всё так тщательно, как будто Накахара стал его господином, а Осаму слугой. Детектив вспомнил своё детство с твёрдым отцом и холодной матерью. Он даже не желал назвать их «папа» и «мама». Настолько они ему противны. Чуя был из богатой семьи, его окружало множество заботы от слуг. Большинство покорно выполняли приказы лишь из долга к работе или страхом перед наказанием. Но был один мальчик… С большими и тёмными глазами, с меланхоличным характером, в отличие от Накахары. Он был не просто слугой, а лучиком жизни среди всех этих скудных дней. Он был его другом, единомышленником. А сейчас Чуя, как будто видит того же человека, но уже повзрослевшего. Или это просто галлюцинация при таком состоянии? Скорее всего так и есть… —Доброе утро, Накахара! –Веки разомкнулись и мужчина увидел шатена. В руках у него был поднос с едой. Дадзай был одет в рубашку и брюки, в которых он обычно ходит на прогулку. Кинув быстрый взгляд на пол Чуя заметил там подушки. Осаму ночевал на них. "Так мне всё это снилось!"–подумал Накахара. —Сначала поешь, а потом можешь ещё уснуть, если захочешь. Тебе надо больше отдыхать. Излишнее трудолюбие до добра не доводит. "Хах, видимо не всё"–на лице Чуи читалось маленькое недовольство и смятение. Как же ему не хотелось казаться слабым перед кем-то, а тем более новым другом. А ещё детектив был недоволен тем, что его почтенный гость спал на полу. Да, под ним было пару подушек, но это разве добавляет удобств? —Доброе… Знаешь, моё состояние слегка улучшилось. —Это хорошо.–Осаму передал завтрак в руки Накахары, тот стал с большой охотой поедать его. Дадзай с большой радостью смотрел на то, с каким удовольствием Чуя уминал всё. Для него было большой радостью чужое восхищение, ведь кулинария главное хобби Дадзая после воровства и голубеводства. —Тебе нравится? – Шатен сел на край кровати и скрестил ноги. Он улыбался и смотрел прямо в глаза больному. Явно знал, что Накахаре в сладость сегодняшний завтрак, но хотелось услышать подтверждение. Недолго думая Чуя положительно кивнул и продолжил трапезничать. Спустя несколько минут мужчины услышали стук в дверь. —Посмотри, кто ко мне наведался,–сказал Накахара, на что Дадзай лишь послушно выполнил просьбу. Открыв дверь Осаму увидел стройного мужчину с козырьком на голове и маленьким чемоданчиком. Он представился коллегой Накахары, после чего шатен любезно поздоровался и провёл его в спальню больного, а сам ушёл в соседнее помещение. —Акутагава, ты по нашему труду? –сходу спросил Чуя, даже забыв о приветствии гостя. —Да, но сначала позволь поинтересоваться, как твоё самочувствие? –Рюноскэ поставил чемоданчик на пол, а сам сел на ближайший деревянный стул. —Стало немного лучше. Давай по делу: что случилось на работе? —Недалеко от кустов нашли следы взрослого мужчины. Подозревают, что это мог быть наш голубь. Тем временем Дадзай, который хоть и не сидел в одной комнате вместе детективами, но слышал некоторое слова, в том числе и «Недалеко от кустов нашли следы взрослого мужчины. Подозревают, что это мог быть наш голубь. -». Шатен качнулся, но чтобы не упасть он во время опёрся рукой о ближайшую стену. Это услышал Чуя и спросил: «Дадзай, с тобой всё в порядке?» Ответ был: «Да, я просто споткнулся, но во время удержался на ногах. Не отвлекайся на меня, Чуя». После этого Осаму собрался с силами. Он оделся и вышел из дома, сказав Чуе, что ему нужно прогуляться, а Акутагаве он доверил самочувствие Накахары. Шатен шёл быстрее обычного, он не обращал внимание на красоту природы, как обычно это происходило во время прогулок, не думал о том, как совершить очередное преступление. Дойдя до своего дома он встретил своего подопечного. —Господин Дадзай, что-то случилось? –спросил Ацуси. —Честно говоря — да. Но ты не волнуйся, я это исправлю. — после этой фразы Осаму ушёл в свои покои. Оказавшись в своей комнате Дадзай повалился на кровать, не переодевшись в домашнюю одежду. Это говорило о его унынии. Он свернулся в клубок, как сонный котёнок. На лице виднелась грусть: веки опущены, ресницы мокрые, уголки губ опущены, кожа резко побледнела. Осаму прокручивал встречу, в тот вечер. Неужели он не заметил, как Чуя упоминал Голубя в своём рассказе о работе? Или может товарищ намеренно об этом умолчал, сохраняя тайны следствия? Так или иначе шатен всё больше уходил в бездну печали, а по щекам текли слёзы. Ему было обидно, что недавно найденный друг детства окажется для него врагом. Хотя, может всё было как раз-таки наоборот? Может, это Осаму только и доставляет хлопот, что не может сказать ему правду. Но почему же Накахара не узнал его в тот самый вечер? Может Дадзай сильно изменился? Или Чуя тоже умалчивает о старой дружбе, потому что уже догадался обо всём? Неужели он по одному взгляду разведал все пороки воришки, а молчит лишь потому, что ему стало жаль Осаму? Всё было запутано и лишь один Накаджима стоял за дверью своего учителя, слыша его плачь, но не в силах утешить.