петля

светать начинало уже позднее, чем в более теплые времена, поэтому из-за штор еще не пробивалось ни одного лучика солнца, не смотря на раннее время. сидя на подоконнике и глядя в оконное стекло, дима изучал взглядом каждую пятиэтажную панельку, будто видел впервые, каждую звёздочку, спросонья свет которой отзывался в глазах мутной рябью. он не помнил как провалился в сон, зато в памяти отчётливо всплывали события вчерашнего дня и отзывались в сердце слабым неприятным трепетом и обидой. цифра четыре вырисовывалась на экране с убавленной яркостью и оповещала о часе, который наступил совсем недавно. четвертый час утра. за стенами этой комнаты совсем ничего не слышалось, только приглушенный ветер отдавался шорохом за закрытыми окнами. все уже давно спят, и олег мирно покоится на самом краю кровати, будто боится, что во сне может случайно коснуться матвеева и обжечь своим прикосновением. горечь в горле и тяжесть сглатывания напомнила матвееву о том, что ему было бы неплохо сходить до кухни и набрать себе стакан воды. он лениво потянулся, еще толком не отошедший ото сна, и медленно, двигаясь на носочках, боясь потревожить своими передвижениями в темноте спящего шепса, направился к двери, подсвечивая себе слабым светом от экрана телефона. путь до кухни был расстянут вдвое из-за тщательных диминых стараний не издавать ни единого звука, чтобы никого не разбудить, и в конце концов он добрался до пункта назначения и выполнил свою цель. вернувшись обратно, чернокнижник аккуратно закрыл за собой дверь, и он был даже горд собой за такое беззвучное путешествие. однако план не разбудить никого своими ночными похождениями был провален: в лунном свете, бьющем из окна, который не смогла сдержать небольшая незашторенная полосочка, дима разглядел силуэт поднявшегося олега, с озабоченным видом сидящего на краю постели. парень замер в дверях, не желая пошевелиться, будто шепс его не заметит таким образом, но его надежды остаться сегодня призраком развеялись блеском глаз медиума в его сторону. осознавая, что смысла отмалчиваться в сторонке нет, матвеев вернулся на место, где сегодня и уснул, и продолжил отмалчиваться уже там в сидящем положении. это было очень тяжело: выдерживать на себе его взгляд непонятного характера, чувствовать его присутствие рядом, слышать его тихое дыхание недалеко от себя, но не находить слов, чтобы элементарно поинтересоваться о его самочувствии. и дима бы соврал, если бы сказал себе, что на олега ему теперь плевать. далеко нет, он все еще переживал за него, за его чувства, за его мысли. он простил, но это не помогало матвееву справиться с собственным стеснением и неловкостью. диму будто отшвырнули на несколько недель назад, когда они с шепсом притворялись незнакомцами и принципиально игнорировали существование друг друга. кому-то стоило сделать первый шаг, и дима собрал всю свою решимость в кулак, чтобы принять инициативу на себя. —как ты?—на выдохе произносит он, тут же прикрывая рот, как бы отрезая свои слова. парень ощущал прилив крови к своим щекам, холод в пальцах и быстро бьющееся сердце, но он помнил о своем обещании. он обещал, что сможет преодолеть все трудности на их с олегом пути, и он сейчас правда старался сделать это, жертвуя собственными нервами. —побеспокойся об этом в последнюю очередь, —олег выдержал длинную паузу между диминым вопросом и собственным ответом, что заставляло его собеседника понервничать вдвойне, —сам как?—матвеев не мог уловить, какую интонацию олег сейчас вкладывал в свои слова. он различал нотки злости, нервозности, переживания и грусти, но ему было сложно проложить почву для каждого из этих чувств. —мне лучше, —в доказательство своих слов дима кивнул, но прозвучало это неубедительно даже для него самого. он всего лишь избежал этой проблемы и отложил ее ненадолго, а теперь эта проблема пробилась сквозь вакуум вытеснивших ее мыслей, разрывая оболочку, под которой ее прятали, своими колкими шипами, и задела органы поважнее, вонзаясь в сердце. больше нельзя откладывать. матвеев боялся, что если не разберется с этим сейчас, то уже не справится потом, поэтому потребовал сам от себя каких-то действий, —мне станет лучше, как только мы поговорим. —хорошо, —согласился с ним олег, слабо кивая. матвеев смог уловить, как дрогнул его голос, стоило ему начать говорить за волнующую их обоих тему, —мне правда жаль. я готов извиниться тысячу раз, если ты скажешь, что тебе нужны мои извинения. просто скажи, что тебе нужно.. —я знаю, что тебе жаль, —перебил его чернокнижник охрипшим после сна голосом и неловко прокашлялся, —мне этого достаточно, олеж. я знаю, что ты не виноват. —это оправдание, —виновато проговорил шепс, склонив голову и скрывая свои глаза за волосами, —я мог остановиться. я мог приложить усилия, чтобы не позволить себе этого сделать. я мог просто вовремя отойти в сторону, я ведь прекрасно осознавал, что творю. я понимал, что тебе неприятно, что тебе страшно, но я совсем ничего с этим не сделал.. —потому что ты был в своей голове не один, — остановил его виноватые изречения дима, не желающий, чтобы олег страдал теперь из-за этого. диме было достаточно того факта, что олегу и правда жаль. это значило, что бес его покинул, и теперь он говорит и действует от души, значит ему можно чувствовать себя в безопасности. больше такого не повторится, —и кто-то руководил не только твоим телом, но и разумом. —я запустил его туда, —признался олег, —значит я дал ему на это согласие. —вини себя сколько хочешь, —предупредил его матвеев, чувствуя, что путы, сдерживающие его все это время, постепенно развязывались. чтобы совершить последний рывок и скинуть с себя обжигающие душу веревки ему нужно было коснуться человека напротив. он поддался этому мимолётному порыву, ведь страх перед этим человеком полностью его отпустил, и вложил его ледяную ладонь в свою, сплетая свои тонкие и длинные пальцы с чужими, —но я тебя не виню. шепс какое-то время смотрел на руку, касание которой отдалось в его теле приятным теплом, протекающем от вен на руке до более важных артерий, ведущих прямо в сердце. олег может корить себя в содеянном сколько хочет, но дима смог отпустить пооизошедшее, и это грело душу. —я боюсь переборщить, —устало признался олег, который теперь действительно боялся пошевелиться и совершить какое-то ответное действие, чтобы не напугать диму или сделать чего-то хуже. —не бойся, —в слабом лунном свете стало заметно, как уголки диминых губ тянутся выше, и на секунду шепсу показалось, что от этого в комнате стало светлее, —я всегда могу сказать тебе об этом. эти слова стали побуждением к действию, так что олег крайне нерешительно, но всё-таки аккуратным движением опрокинул матвеева на кровать и обнял его за плечи, с неловким видом пристраиваясь у него на плече. он все остерегался, что услышит в следующую секунду просьбу отстраниться, что услышит из уст димы, что снова переборщил. может, чернокнижник поспешил с выводами и ему все еще противна компания олега? но в ответ он услышал лишь расслабленное дыхание парня, который скованными движениями, чтобы не тревожить свои разбитые костяшки, впутывался в его волосы и нежно перебирал пряди. *** —да ебал я эту математику! кто ее вторым уроком в расписании ставит?!—возмущался череватый, с видом человека, находящегося под прицелом, поднимающийся по лестнице наверх. ребята благополучно проснулись в то время, как прозвенел звонок на первый урок, и в спешке собрались, чтобы успеть хоть куда-то сегодня. только марьяна выбрала свой сон и осталась мирно покоиться на родительской кровати влада. другие же, учитывая тот факт, что близится конец четверти, и им стоило бы исправить оценки, не успевшие толком отдохнуть и оправиться от вчерашнего столкновения с нечистой силой, наспех собрались и отправились в школу. в учебном заведении ничего не изменилось. как будто бы ничего и не произошло. школьники вели себя так же, как и обычно: ходили по коридору, переговаривались, насмехались над кем-то или над чем-то. коридоры и кабинеты остались точно такими же, и только компания экстрасенсов знала, что теперь все по-другому. дышать стало легче и присутствие нечистой силы больше не беспокоило их, будто ничего и не было. все осталось страшным сном позади, всего лишь временной причиной для беспокойства и стресса, а теперь они могли снова стать такими же обычными школьниками, как и другие, и больше по этому поводу могли не заморачиваться. это чувство радости и гордости за свои успехи тесно переплеталось с усталостью, которую всего за одну ночь, и то беспокойного сна, они не смогли уталить. на восстановление требовались недели, а то и месяцы. но теперь ребята знали, что впереди все должно наладиться. они верили в это. поэтому решили отмучаться в последние дни четверти и уже потом возобновить ресурсы. —тише! дима идет, —прощебетала какая-то девочка из восьмого класса, стоило четверке друзей ступить на территорию второго этажа. лина тут же с озабоченным вздохом улизнула в кабинет, а череватый был не против понаблюдать за этим, так что с насмешливой ухмылкой прильнул к стене в ожидании. ожидания не оправдались, потому что матвеев предпочитал эти высказывания проигнорировать, так что последовал за джебисашвили. его примеру последовал и шепс, грозно покосившись на столпившуюся перед кабинетом математики компанию девочек. —черти, вы что сделали?!—тут же окликнул их илья, подскакивающий со своего места с ошарашенным видом, —математичка уволилась! влад ненадолго застыл в проходе, прежде чем разбежаться по кабинету с радостными вскриками. —ура, —успел он прикрикнуть напоследок, прежде чем влететь в чью-то парту и опрокинуть ее, —ой, бля.. ну простите, не хотел. *** вика все опасалась, что начнутся новые разборки из-за вчерашнего погрома в кабинете директора, но определенно зря. марат или ничего не помнил, или намеренно делал вид, что ничего не произошло, однако и то, и другое было ребятам на руку, так что они решили ему тоже ничего не припоминать. как только прозвенел звонок с последнего урока, ребята встретились на улице перед школьными воротами. традицию сидеть на заветной площадке никто не отменял, однако сегодня в один голос было решено расходиться по домам. они мало того, что проспали утром, так проснулись все разбитые: кто-то из-за выпитого алкоголя, кто-то из-за усталости, бьющей через край. у ребят даже времени по-человечески собраться в школу не было: все, как один, стояли расстрепанные, в помятой одежде. лина весь день жаловалась на то, что даже голову помыть не успела. ребята разделились на группы, ведь одним было в одну сторону, а другим, соответственно, в другую. даже не тратя время на обсуждение, дима и олег отделились от остальных и направились в сторону дома чернокнижника. дима только хотел открыть рот, чтобы что-то сказать, как его еще не успевшие преобразоваться в слова мысли прервал громкий хлопок по плечу олега. старший брат поровнялся с младшим, и теперь с презрительным видом пялился на него, а в сторону матвеева даже и глазом не повел. —когда домой вернешься?—спустя недолгое молчание спросил саша, и прежде чем ответить, младший медиум обменялся взглядами с димой. —не знаю, —честно признался он, на самом деле рассчитывающий на то, что возвращаться домой ему больше никогда не придется, —но не сегодня точно. —ясно, —обиженно фыркнул саша, отступая. он задержал олега ненадолго взглядом, а затем напоследок выкрикнул ему следующее предупреждение, —смотри не заразись ничем от своей чернильной псинки. александр даже не удостоил диму взглядом и теперь удалялся в сторону своего дома, на что матвеев только усмехнулся. —чернильная псинка,—повторил он, в насмешливой форме передразнивая. —заебал, —признался олег, продолжая путь, —ну сколько он еще может мне мозги ебать?! ему только дай повод, так пиздак свой не захлопнет до самой смерти. дима не знал, что отвечать, поэтому только одобрительно лыбился себе под нос, смиряя злобного шепса своим томным взглядом. олег в его сторону даже не смотрел и продолжить жаловаться на эмоциях. —сейчас еще пойдет и, как последняя обиженка матери настучит, что его брат члены за обе щеки глотает, —с озабоченным видом шепс пнул несчастный камень, попавшейся ему на пути. —да вроде пока только один, —отшучивается дима, немного озадаченный реакцией олега. он знал, что его действительно беспокоит поведение брата, но не знал, как ему реагировать и что лучше сказать, чтобы должным образом поддержать. олег только поднял на него глаза, одаряя взглядом непонятного характера, который матвеев пока не смог расшифровать. —пошли быстрее, —недовольно произносит он, увязывая диму за собой за руку. до дома оставалось совсем немного, и матвеев был только "за" послушать гневные отзывы о александре шепсе оставшуюся дорогу. а расшифровать тот взгляд олега удалось только тогда, когда дима опустился на колени перед ним, сидящим на игровом стуле. расстегивая ширинку, он поднял глаза и увидел те же самые, тогда нечитаемые эмоции, что и несколько десятков минут ранее в полутемках дороги от школы. —похвалишь свою псинку?—усмехнулся матвеев, отсылаясь на оскорбления саши, на что шепс закатил глаза, но от ответной усмешки не сдержался. —да займи уже свой рот чем-то, —отшутился он, и матвеев в безмолвном согласии не ослушался.