петля

строгий и холодный голос олега поселил в диме нехорошее предчувствие, но сейчас он мог только смотреть и пытаться понять, что вообще происходит, и только потом действовать. вика, держась за руку младшего шепса, засыпала вопросами, которые олег намеренно игнорировал или и вовсе не замечал, что вокруг него что-то происходит. он смотрел только на вошедшую учительницу математики пристальным и безэмоциональным взглядом. —вы что тут натворили?!—закричала надежда эдуардовна, некоторое время потратив на осознание происходящего. кабинет был разгромлен изнутри, пол был залит в некоторых местах кровью, по всему периметру были расставлены свечи и прочие магические артибуты. марат башаров без сознания лежал на полу около своего стола, а ребята выглядели до ужаса вымотанными и потрепанными. женщина тут же принялась рассталкивать всех, чтобы добраться до директора, и дима, воспользовавшись моментом, ринулся к двери, закрывая ее на замок. —надя, ты обещала, —продолжил олег, равнодушным взглядом прослеживая за ней, не двигаясь с места. его совсем не смущала ни его открытая рана, ни количество крови, которое он уже успел потерять и которое увеличивается с каждой минутой, —что я буду существовать вечно. —шепс, ты совсем сдурел?!—учительница не пренебрегала криками, —вы что натворили, я вас еще раз спрашиваю?! я вам разве не говорила не вмешиваться?! никто не понимал, что происходит не только с олегом, но и в целом. о чем шепс говорил? только дима догадался, что тот кукловод, про которого он говорил, сейчас перед ним в лице надежды эдуардовны. —ставь клеймо, —проговорил он едва слышно марьяне на ухо, оказавшись за ее спиной. в ответ на это романова только обернулась и с непонимающим выражением лица покосилась на чернокнижника, что он воспринял за просьбу объясниться, —марат был одержимым. а надежда сделала его таким. марьяна пыталась было что-то сказать, но лишь безмолвно схватила воздух ртом и кивнула. она простояла некоторое время в бездействии, чтобы придумать план, как бороться против потомственной и многоликой ведьмы. в голове девушки было совсем пусто. она сомневалась, что сможет как-то повлиять на надежду, ведь сочла свои практики слишком слабыми сейчас, когда у нее еще не хватало опыта. —я не смогу, —наконец призналась она, находя взглядом матвеева. в это время у надежды и олега уже разгорелся спор, потому что, видимо, ведьма наконец поняла, что к чему. однако ребята по-прежнему не понимали, о чем говорит шепс и как он может быть причастен к этой ситуации. —ты обещала, —повторился шепс, холодный тон которого совсем не изменился, —я помогал тебе не для того, чтобы меня остановили какие-то школьники. ты не справилась. готова поплатиться? —я найду нового носителя, —пыталась заверить шепса, или нет, надежда шевченко, —хочешь, оставайся прям в этом теле. —я и так останусь, —проговорил олег, злобно усмехнувшись, —вот только ты мне больше не нужна. —я тебе помогу, —в голосе учительницы промелькнул слабый страх, который матвеев с лёгкостью уловил. он редко замечал за надеждой эмоции кроме гнева, поэтому сразу же почувствовал эту перемену, —наша сила вдвойне... —ты мне больше не нужна, —повторился олег, оскалив зубы. ребята боялись произнести хоть что-то лишнее, поэтому сейчас все до единого молчали, даже влад сосредоточенно пялился на картину перед ним. шепс сейчас выглядел так, будто в следующую секунду набросится на многоликую ведьму, голыми руками разорвет ее в клочья и совсем ничего не оставит, так что такой его вид немного озаботил диму. он попытался скрыть свои переживания за притворной безразличностью, но его попытки пошли крахом тогда, когда олег всё-таки провернул то, чего матвеев опасался. он действовал так быстро, что глаза за ним не поспевали. схватив осколок разбитого зеркала, которым он и порезал свою руку, парень кинулся к надежде эдуардовне, замахиваясь. ведьма только и могла, что перекреститься, ведь бежать ей было некуда, да и она вряд-ли могла бы убежать от олега. матвеев опомнился только тогда, когда оттянул сопротивляющегося олега на себя за плечо. наконец шепс посмотрел на него, и диму пугал этот взгляд. что-то было не так, но он не понимал что. как так вышло, что шепс покусился на жизнь своей учительницы математики? о чем они говорили? почему он порезал свою руку? он жалел, что не был с ним в этот момент, что не предотвратил появление будущего шрама. надежда, осознавая, что ей удалось избежать смерти от колотого ранения, бросилась в толпу из экстрасенсов и принялась причитать им, внося хоть какую-то ясность в ситуацию. —я вас больше не потревожу, —испуганным шепотом затараторила она, поправляя расстрепанные волосы, —я исчезну, обещаю, я всех бесов заберу, —уверяла их женщина, —мы имеем дело с очень опасной силой, будьте осторожны, это уже не шутки. немногословно, но ребята это уже и без нее знали. надежда не успела объяснить чего-то более информационного, ведь испугавшись дернувшегося в ее сторону олега, бросилась к двери, спешно ее отворяя. через секунду женщина уже скрылась за стенами в коридоре, и влад выкрикнул ей на прощание расстерянное: —до свидания!!! дима заслонил собой путь олегу до двери, в ответ на что тот вроде успокоился и, не смущаясь окружавших его друзей, уткнулся носом матвееву в шею, тяжко дыша. на коже димы это отразилось мурашками и некой дрожью, однако он решил не отталкивать от себя шепса сейчас и уложил ему на спину ладонь, в приободрительном жесте поглаживая. ребята отказывались это как-то комментировать, но определенно были рады тому, что все самое страшное закончилось и им осталось лишь расхлебывать обстоятельства. *** через пять минут друзья, обессиленные произошедшим, расселись на креслах и диване в неловком молчании. башарова они перенесли на другой свободный диван и оставили приходить в сознание. с ним все было нормально: пульс был, температура обычная, так что проспится пару часиков максимум, а там остается только надеяться, что он ничего не вспомнит. вика нашла в директорском шкафу аптечку, и гецати обработал рану олега, перебинтовав. тот совсем никак не реагировал ни на шипящий хлоргексидин, ни на тугую перевязку его ладони, и походил на живой труп. эту перемену в его поведении сложно было не заметить, поэтому дима не отходил от олега далеко, в пустом безмолвии пытаясь понять причину. —мда уж, —наконец прервала затянувшееся молчание вика, с усталым видом развалившаяся на плече у марьяны, которая и сама сейчас была настолько усталой, что казалось, умрет от изнеможения в следующую секунду, —осталось только пол от крови отмыть и можно отсюда сматываться. —стоит почистить запись с камер, —посоветовал череватый, по-турецки сидевший на полу, —а то могут быть проблемки. —займись этим, —попросила райдос, и череватый тут же перебрался с пола в директорское кресло, принимаясь щелкать клавиатурой. записи с камер из этого кабинета были только у директора, так что проблем возникнуть не должно было. влад, промышлявший во всяком беззаконии, знал, что делать, так что сейчас можно было спокойно ему довериться. лина, испытавшая угрызения совести за то, что ничего толком не сделала и вся основная работа сегодня была на других, оповестила, что сходит за ведром с водой, а затем скрылась в коридоре. ребята уже прибрали за собой все атрибуты и кабинет в целом, поэтому только размазанная по паркету кровь напоминала о творившемся здесь несколькими минутами назад. —капец я тут забег устроил, —подметил влад, начинающий смеяться с увиденного по камерам наблюдения, —ахахаха, саша, посмотри на свое ебало! —свое ебало завали, —огрызнулся александр, хмуря брови. —нам нужно набухаться, —торжественно оповестил ребят череватый, щелкнул клавишей "delete" напоследок и раскинувшись в кресле. —домываю полы, и сваливаем, —гордо заявляет лина, завалившаяся в кабинет с ведром воды и тряпкой во второй руке. —а потом бухать!—влад с довольным выражением лица вскочил с места и принялся прыгать по всему помещению. —не размазывай, —лицо лины тут же приняло суровый вид, и она всплеснула руками, бросив тряпку на пол. на зло ей череватый специально попрыгал по пятну крови и поскакал дальше, в ответ на что джебисашвили вновь схватила тряпку и принялась бегать за ним, намереваясь его этой тряпкой избить и, возможно, прямо на ней повесить, —я тебя убью, череватый! *** всю дорогу до квартиры влада олег был очень дерганный и нервный, что дима не мог не заметить, ведь шепс старался успокоить свою нервозность за счет него. шепс не давал матвееву отходить от него далеко, что, впрочем, дима и так не собирался делать. олег, словно этого боясь, вечно хватал его за руку, при чем не старался как-то смягчить свои движения и не быть настолько резким. стоило ребятам отойти чуть дальше, как олег принимался лезть диме под куртку ладонями. матвеев не возмущался, пытаясь все стерпеть, ведь понимал, что шепс сейчас пережил большой стресс и очень хотел помочь ему с этим справиться, но вместе с тем чувствовал себя униженным. олег даже никак не комментировал свои действия, просто молча трогал его, что дима считал странным, но сейчас боялся что-то ему сказать против. он боялся оказаться ненужным. —только попробуйте мне что-то разъебать, —на пороге предупредил друзей влад, открывая дверь и проходя в коридор. он спешно скинул обувь, гремя бутылками в пакетах из замызганного ларька, соседствующего с его домом. ребята тут же последовали его примеру и дружно зашли вслед за ним в гостиную. все, кроме олега и димы. стоило только матвееву скинуть куртку со своих плеч, олег протолкнул его в спину вдоль коридора. никто не заметил их исчезновения, ведь ребята были увлеченны распаковкой их покупок и пустой болтовней, а это было олегу только на руку. парень, не смотря на покорство димы, затолкал его в ванную и провернул замок, запирая дверь. матвеев даже опомниться не успел, как оказался сидящим на выключенной стиральной машинке и утянутым в грубый и резкий поцелуй. олег одним касанием ладони по внутренней части бедра раздвинул его ноги и плотно прижался телом к диме, двигая его ещё дальше по поверхности. в голове был всего один вопрос: "что происходит?", но даже когда дима предпринимал попытку отодвинуться назад, чтобы озвучить его, шепс не позволял этого сделать и снова набрасывался, не оставляя времени на то, чтобы матвеев успел открыть рот. дима боялся сделать ему больно, а олег сейчас плевал на грубость своих движений и со всей силы сжимал челюсть чернокнижника, чтобы тот снова не отодвинулся. дима пытался показать неуверенными толчками в грудь, что ему нужна передышка, но эти жесты были проигнорированы. тогда он впервые почувствовал страх. не из-за того, что олег может его бросить, уйти, не из-за того, что олегу снова может стать плевать. он боялся самого олега. открывая глаза, чтобы взглядом попросить остановиться, дима сталкивался с бешеными глазами. он видел такую ненависть и злость, что его тело словно парализовало и он больше не мог сопротивлять из-за страха. олег только нагнетал, свободной ладонью шарясь под толстовкой матвеева и царапая ногтями его ребра, спину, грудь. "остановись, пожалуйста, остановись." но он не останавливался. в дверь постучали, послышался насмешливый голос череватого, в чем дима увидел малую надежду на спасение. его сердце колотилось, но не от возбуждения, по его коже побежали мурашки, но не от желания, ему стало холодно, но не от ледяных ладоней олега. —не нужно устраивать свои гейские потрахушки у меня в туалете, —прокричал влад, но в ванной его крик было слышно лишь приглушенно. дима умолял у себя в голове, чтобы олег прислушался к нему, но шепс отстранился лишь на секунду. —съебался нахуй. ни стук в дверь, не крики влада его больше не останавливали. он оттягивал время, пока череватый наконец не успокоился, нервно распуская руки под одеждой димы, и матвеев внутренней частью бедра чувствовал его возбуждения в области паха. это пугало еще больше. дима не знал, что олег собирается делать дальше, неизвестность приводила в еще больший ужас. он знал только то, что еще не готов. как только за дверью стихло, шепс отстранился и ухватился ладонями за края диминой толстовки, принимаясь тянуть ее вверх. он смотрел прямо в испуганное лицо матвеева, но не сделал совсем ничего, чтобы этого предотвратить, хотя от него требовалось лишь остановиться. —прекрати, —едва слышно вымолвил он, но в ушах стоял такой звон, что дима не был уверен, что действительно сказал это вслух. он не мог пошевелиться, он не мог сказать чего-то ясного, парень чувствовал себя сейчас трупом и надеялся, что уже умер и это не происходит в реальности. наверное, он попал в ад, за то что в жизни был таким ничтожеством, совершал грехи раз за разом и не собирался останавливаться, за то, что так ничего и не добился. он не ценил того, что у него есть, не ценил в конце концов свою жизнь, и теперь отдувается после смерти, видя этот кошмар. может, он спит, и ему снится очередной пьяный бред после выпитого алкоголя. но грубые касания олега, чувствовавшиеся как касания лезвия по его бледной коже, возвращали в реальность, —остановись. олег сейчас увидит новые алые полосы поверх старых белых шрамов. поймет, какой он слабый. поймет, что он снова вернулся к своему прошлому. поймет, что он обесценил все старания шепса, которые он так трепетно вносил в его жизнь, только чтобы порезов больше не появлялось. олег дернул за края худи, и ткань скользнула вверх, оголяя грудь. плевать уже на наготу. "только не смотри на мои руки. делай со мной все, что хочешь. умоляю, не смотри на мои руки". —мне нравится твое выражение лица, —оскалив зубы в унижающей ухмылке, прошептал шепс, затормаживаясь на секунду, —смотри на меня так и дальше. диму хватило только на нервные кивки. ослабевшей и дрожащей рукой он нашел ладонь олега и скользнул по ней пальцами. сил на попытку убрать его руки от себя не было. почему так происходит? почему он не останавливается? почему он не замечает? почему ему нравится димин страх? дима не дразнит, не пытается распалить, он просто просит оставить его в покое. последний рывок, и шепс скидывает толстовку на пол. все становится видно. каждый глубокий порез стал виден его ненавистному взору. на плечах, на запястьях осталось мало живых мест. в ярком свете ванной комнаты каждая белая полоса стала заметна. дима больше не смел поднять глаз. ему было стыдно за свою слабость. он не хотел показывать этого так. дима чувствовал, что сейчас из него насильно выпотрошили все внутренности и выставили на общее обозрение, хотя смотрел только шепс. —что я делаю?—прошептал олег, внезапно отшатнувшись назад. это резкое движение внушило диме тревожность, поэтому он инстинктивно поднял голову. олег ошарашенно смотрел на его руки несколько секунд, а затем зажмурился и закрыл свое лицо трясущимися руками. он больше ничего не говорил и не приближался, было слышно его тяжелое и прерывистое дыхание, но матвеев все еще не мог отделаться от острого чувства страха, как и пошевелиться. звук ударившихся об кафель коленей вновь заставил чернокнижника вздрогнуть, но он увидел лишь сидевшего на полу олега, не поднимающего головы. его лицо было скрыто за его длинными волосами, поэтому дима больше не мог понять, на что он способен в следующую секунду. —ударь меня, —наконец вновь заговорил он обессиленным голосом. дима проигнорировал эту просьбу, все еще не решающийся пошевелиться, —дима, ударь меня, —в его голосе послышалось больше уверенности, что вызвало в матвееве чувство настороженности, —ударь. еще один раз повторять было не нужно. на ватных ногах парень приземлился на пол напротив и слабо стукнул ладонью его по плечу. что будет, если дима ослушается? все начнется заново? только не это. —сильнее, —приказал он. —зачем?—едва слышно поникшим голосом спросил матвеев, не находящий в себе сил на более сильный удар. —я заслужил, —было слышно, что олег усмехнулся, но скорее печально, чем довольно. это вводило в еще больший ступор. матвеев промолчал, он не мог выдавить из себя тот вопрос, который не покидал его еще с самого начала, но хотел услышать ответ, —если я начну извиняться, это будет глупо. слов не хватит, чтобы ты меня простил, —горько и спешно заговорил шепс, но матвеев перестал понимать эти резкие скачки в его настроении, —это будет звучать, как оправдание. мне нет оправдания, дим, я сделал кое-что отвратительное... я отвратительный сейчас. мне мерзко от самого себя, дима, мне очень жаль. мне так жаль, прости, прости. олег словно хотел коснуться его ладони и уже поднял руку, но не коснулся. потому что был уверен, что дима воспримет это как угрозу. и он был абсолютно прав. никакие слова сейчас не внушали ему доверия. —я не знаю, что мне делать, я все испортил. не прощай меня никогда, я тебя умоляю. убей меня, —он поднял голову, и матвеев увидел его мокрые от слез щеки, но в его сердце это больше не вызывало совсем никакого сожаления. он смотрел в его лицо с холодным безразличием и лишь расстерянно моргал. —убей меня, прямо сейчас, —попросил он снова, но матвеев вновь не шелохнулся. он смотрел не на олега, он смотрел в одну точку, но ничего перед собой не видел, —я разрешаю тебе. никакого ответа. диме казалось, что его сознание отключилось или окончательно умерло, парень не чувствовал в себе абсолютно ничего живого. пока олег умывался и ходил по комнате туда-сюда, дима даже не знал зачем, потому что не воспринимал действительность. в голове совсем ничего не было. полный ноль. шепс положил перед ним его толстовку, но матвеев даже не посмотрел в эту сторону. —прости, мне придется тебя коснуться, —с разочарованием в самом себе проговорил он, и трудностей в возвращении верхней одежды на чернокнижника не последовало. он не сопротивлялся, его мышцы отказывались работать, тело было обмякшим и безжизненным. —я люблю тебя, —напоследок заглянув в его лицо, сказал шепс. но дима промолчал. понимающе кивнув, олег вышел из ванной и прошел в зал к остальным ребятам. —я подселил в себя демона, —оповестил он по пути к столу, а затем схватил в руки нож и порезал свою руку вдоль, но на этот не на ладони, а на запястье.