О драконах и леди

Она вернулась в Старомест впервые за много лет, и это совсем не ощущалось как возвращение домой. Родовой замок Хайтауэров казался ей чужим и неприветливым; хотелось развернуться и уехать обратно, в столицу, даже если Рейнира не рада её присутствию, даже если отец не захочет этого... Она медленно измеряла шагами комнату, когда-то принадлежавшую ей до отъезда в Королевскую Гавань. Отец тоже не любил дом, в котором всё напоминало, что он — лишь второй сын, замена, пешка на шахматной доске, которую нужно будет переставить в случае смерти первого. Её дядя, к счастью, умирать не собирался, а Отто Хайтауэр достиг успеха не происхождением и громкой фамилией, а преданной службой Короне и своему королю: получается, их семьи были в расчёте. Ей хотелось верить, что сплетни о них с Деймоном не добрались до этого укрытого от людских глаз места, но слуги оказывали ей большее почтение, чем, наверное, полагается гостье, даже родственнице, и дядя смотрел на неё с гордостью. Алисента вежливо улыбалась и отвечала на официально-церемонные вопросы, а внутри её пробивал холод. Ей не дали долго побыть одной: заявился Гвейн, её любимый младший брат, которого она не видела долгие месяцы пребывания в столице. Наверное, иронично, что с могущественным десницей в стенах Красного замка оставалась его единственная дочь. — Мы так давно не виделись, — произнёс брат, а она обняла его и едва не разрыдалась, совсем как маленькая девочка, хотя в этом году ей уже семнадцать. Алисента нежно провела рукой по его каштановым кудрям, ненадолго отстранилась, чтобы найти отражение в таких же, как у неё, каре-зеленых глазах. Гвейн держался лучше и находил силы улыбаться. — Да. Мне нужно знать, что происходит здесь, — Алисента медленно уселась на кровать, увлекая за собой и брата. Они не виделись около полугода, но он ничуть не изменился. Как же не хватает редких коротких писем, как важно видеть родное лицо вживую! Гвейн прищуривался так же, как отец, когда о чём-то задумывался. Он не отнял руку, позволил сестре цепляться за сплетённые в замок пальцы. Алисента задержала дыхание. В не успевшей согреться комнате, единственным источником света в которой было солнце, ей всё казалось незнакомым и жутким. — Даже не знаю, с чего начать. Начать стоило бы тебе, — братец как всегда проницательно уловил напряжение в её взгляде, — не верю, что ты воспылала родственными чувствами, ты уж прости. Прощать было не за что — кузенов Алисента любила не так сильно, как положено. Одинаковые фамилии, чужие люди, одинаковая внешность порождает соперничество, доводящее до абсурда, а разные положения — грязные сплетни. Она не помнила точно, сколько ей было, когда её представили ко двору, к ещё живой тогда королеве Эймме и бесконечно счастливому с ней королю Визерису. Этого срока было достаточно, чтобы овладеть интригами, чтобы научиться жить... — Слухи про мой роман с Деймоном Таргариеном неправдивы, — выдохнула она глубочайшую тайну своей жизни, которую не доверила даже отцу. Тем более, отцу, — мы... Отвлекали внимание... Отец хотел, чтобы я стала королевой, чтобы король обратил внимание на меня, у него почти получилось... Знаешь, я бы хотела, если бы была возможность потом отказаться, но Рейнира... Она бы мне не простила. — Ты не стала королевой, боясь лишиться дружбы с принцессой? — Алисента закусила губу и виновато кивнула. Отец спросил бы то же самое, только в глазах брата не было ни осуждения, ни холодности. — Ты считаешь меня глупой? — Нет, я считаю, что матушка бы не хотела, чтобы ты становилась королевой, — понизил тон голоса Гвейн. Алисента почти вздрогнула: упоминание о матери она слышала от него впервые, — она бы хотела, чтобы мы были счастливы, а когда я видел покойную королеву... На её губах цвела улыбка, а глаза были полны слез. Бедная королева Эймма! Алисента тяжело восприняла её смерть, словно теряла родную мать второй раз. И вновь ей не дали проститься с той, которую она любила больше всех на свете... — Я бы не смогла посмотреть ей в глаза после смерти, — твёрдо сказала она. — Значит, ты решила привлечь внимание не короля, а принца, чтобы освободить место Лейне Веларион? — Я не привлекала внимание. Рейнира нам предложила... Мы согласились изобразить влюблённую пару, мне кажется, у нас это неплохо получалось, я сама почти поверила... Почти! Она поверила, как самая наивная девчонка, что, может быть, после помолвки их история продолжится... Она любила принца Деймона, как каждая фрейлина при дворе, как каждая женщина в Блошином конце, теряла от него голову, как героиня баллады... Но Алисента Хайтауэр не умела любить как положено девушке из Староместа — как надо, сколько надо и почему надо. — Отец, должно быть, в восторге, — усмехнулся брат, стараясь не замечать её тревоги в сумерках комнаты. — Он будет очень зол, когда мы разойдёмся, — слабо улыбнулась Алисента, — а принц не захочет связать со мной жизнь. В конце-концов, кто я для этого? Дочь второго сына? Фрейлина его племянницы? — Дочь десницы, — отрезал Гвейн, — второго самого влиятельного человека в Семи Королевствах. И племянница одного из самых богатых лордов. Поверь, если Деймон Таргариен захочет жениться, его не остановит даже то, что его избранница — какая-нибудь служанка. — Да, — согласилась Алисента, — только он не захочет. — А если...? — брат не договорил, но не заданный вопрос повис в воздухе. Она прикрыла глаза, вспомнила неловкие поцелуи, переставшие казаться неправильными со второй попытки. Вспомнила, как он, шутя, обещал ей привезти кольцо красивее... Вспомнила свой лихорадочный порыв и отданное матушкино украшение... Вспомнила, как молилась в септе за короля, отца, принцессу, будущую королеву Лейну и скорое, удачное окончание войны принца Деймона... — Я не откажусь. Кто она такая, чтобы отказываться от роли третьей леди королевства? Гвейн положительно кивнул, услышав ответ, который хотел получить. — И всё же, я не совсем понимаю, зачем ты здесь. — Мы объяснялись с Деймоном в саду, — торопливо начала Алисента, — я попросила его беречь себя... Отдала мамино кольцо, прости, ты знаешь, я его не любила! Но мне септы сказали, что мужчины возвращаются, если им есть, что возвращать... Со стороны это выглядело так интимно и сокровенно, мы даже поцеловались, а Рейнира увидела нас... Деймон не сказал ей, что улетает, она обиделась... И на меня тоже, потому что я словно осталась возлюбленной Деймона после помолвки короля... — И ты решила исчезнуть, разогрев интерес у обоих. Молодец, сестричка, — брат улыбнулся другой, материнской, улыбкой, такой же, как её собственная... — Я испугалась гнева Рейниры, — Алисента подняла на него взгляд, — и решила, что мне на время нужно уехать. — Отлично. Здесь, впрочем, ничего удивительного. Кузина Лионетта недовольна своей партией и думает, что, представь отец её ко двору, она-то уж точно очаровала короля, а не Тирелла, дядя состоит с отцом в переписке, так что и о вас с Деймоном здесь известно, слухами, но известно, — поделился брат, — с кузиной я не особо дружен, но ей нет причин быть недовольной твоему приезду. Попробуй поговорить с ней, может, найдете общий язык. В конце-концов, они когда-то были беззаботными девочками, собирающими цветы по Староместу. Сейчас же Алисента не могла поручиться за то, что отличит сестру от окружающих её леди. — Спасибо, Гвейн. — Если всё-таки станешь королевой своего принца, добудь до меня приглашение ко двору, — брат поднялся и явно собирался уйти. В звонком голосе всюду скользили игривые нотки, но часть его была серьёзна, — отец считает, что мне стоит набраться опыта здесь, а не участвовать в поединках, но всё равно добудь. Здесь невыносимо оставаться больше месяца, уезжай при первой возможности. — Я учту, — улыбнулась Алисента, — но, наверное, тебе стоит позаботиться об этом самостоятельно или ждать слишком много времени. — Я подожду, — отмахнулся Гвейн, — дети вторых сыновей должны уметь ждать, так отец говорил. А она думала, что избавилась от его призрака в стенах Красного замка! Нет уж. Отто Хайтауэра из родных детей ядом не вытравишь, из Гвейна — особенно, с кого ещё ему было брать пример в детстве, не с тихой и меланхоличной их матери?

***

«Алисента! Скажи своим богам и сестринскому долгу, что у тебя ещё есть долг и перед короной, и перед мной. Хорошо, можешь не говорить. Без тебя в Красном замке невыносимо: я слушаю причитания леди Грей и леди Талли круглые сутки, а от дяди никаких вестей, и отец злится. Лейна старается быть мне компанией, но она слишком мала и много вещей не понимает. Помоги кузине быстрее выйти замуж и возвращайся ко мне, пожалуйста. Отец рассказал мне о Староместе, мне он не понравился: выглядит отчужденно и холодно, даже если расположен на юге. Я не злюсь, почти не злилась, извини, если тебя чем-то обидела. Поговорим лучше, когда ты вернёшься, Твоя принцесса...» Алисента улыбнулась и бережно сложила письмо, убрав его между страницами очередной толстой книги об истории их Дома. Боги в очередной раз услышали её молитвы. Она не подведёт ни их, ни отца, ни подругу, но сначала сделает то, что должна сделать: исполнит сестринский долг и вернётся ко двору, чтобы исполнить уже другой. И почему же она столь многим должна в неполные семнадцать лет?